Файл: Л. Г. Рябова Язык и стиль служебного документа Иркутск 2012 удк 811 р 98.docx
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 02.12.2023
Просмотров: 475
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
подозреваемый и обвиняемый.
Этимологические грамматические формы здесь весьма важны. Рассмотрим их подробно.
Причастия — это формы глагола. Глаголы изменяются по временам, имеют действительный и страдательный залог, ср.: подозревающий — подозреваемый; обвиняющий — обвиняемый; обвинявший — обвинённый.
Страдательный залог показывает, что действие выполняется не самим лицом, а совершается над ним кем-то: кто-то его подозревает (в чём-то) и кто-то кого-то обвиняет (в чём-то). Важно то, что действие протекает в настоящий момент, сию минуту. Этого действия могло не быть в прошлом, и оно может отсутствовать в будущем. Подозреваемый — в текущий момент (под которым понимается момент речи). И обвиняемый — в текущий момент.
Производящие глаголы подозревать и обвинять отвечают на вопрос что делать? Значит, относятся к глаголам несовершенного вида. Глаголы несовершенного вида обладают следующей смысловой спецификой: они не показывают, доведено действие до конца или нет. Скажем по-другому: сейчас некоего человека подозревают (настоящее время), поэтому он является подозреваемым (настоящее время). Но обстоятельства могут измениться — и может измениться наше восприятие этого человека, он может перестать быть подозреваемым, изменится его статус, его функция, его роль в уголовном судопроизводстве. Изменится и название.
То же самое — обвиняемый. Грамматическая форма указывает на действие, совершаемое в текущий момент, в настоящее время момента речи: мы тебя сейчас, на основании имеющихся у нас фактов, обвиняем. И если всё так и останется, обвинение не будет снято и твоя вина подтвердится, то для тебя будет найдено другое слово — с суффиксом прошедшего времени: осуждённый.
Но если возникнут другие обстоятельства, то может измениться и статус лица: человек был обвиняемым, но обвинённым не стал. Грамматикой русского языка такая метаморфоза предусмотрена.
С лексико-грамматической точки зрения мы не видим проблемы именования участника уголовного судопроизводства, совершившего преступление и при этом страдающего тяжёлым психическим расстройством. Роли участников уголовного судопроизводства заведомо известны. Данная тематическая группа является замкнутой в силу логических обстоятельств: всегда есть лицо, совершившее действие, есть лицо потерпевшее, есть свидетели и т. п.
От вопроса именования следует отделить вопрос о виновности и ответственности виновника. Это разные процедуры. Их не следует объединять и ставить одну в зависимость от другой.
Субъект, оставшийся без номинации и фактически без статуса и соответствующих прав, должен уверенно именоваться обвиняемым.
Что касается многословных конструкций, которые используются сегодня в качестве номинаций («лицо, в отношении которого ведётся производство о применении принудительной меры медицинского характера» и под.), то уже сам факт их многословности является свидетельством того, что все они неудачны. Если в сознании носителей языка есть реальное понятие, у него должно быть однословное или двухсловное название. Среди лингвистов популярно стихотворение Самуила Маршака, написанное по мотивам знаменитой английской прибаутки. Это стихотворение уникально тем, что в нём назойливо используется синтаксическая конструкция со словом который. Эти конструкции, присоединяясь одна к другой цепочечно, создают такую словесную круговерть, которая интересна в художественном тексте как языковой эксперимент поэта, как средство, создающее комический эффект. Однако в текстах делового и научного стиля таких единиц — без особой на то необходимости — быть не должно.
Приведём стихотворение полностью.
Вот дом,
Который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в темном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это весёлая птица-синица,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот пёс без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это корова безрогая,
Лягнувшая старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это старушка, седая и строгая,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это ленивый и толстый пастух,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот два петуха,
Которые будят того пастуха,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Когда мы сталкиваемся с неумением создать грамотную лаконичную и точную номинацию, так и говорим: это случай типа «дом, который построил Джек».
Несмотря на длительные поиски наименования для участника уголовного судопроизводства, совершившего общественно-опасное деяние в состоянии невменяемости, найти наименования ему не удалось. Это не случайно. Поискам в избранном направлении сопротивляется сам язык. По сути своей наш участник… есть подозреваемый (обвиняемый), таковым его и следует именовать.
Решение этой проблемы в выборе лаконичной и традиционной номинации.
Конечно, важно видеть и диалектические противоречия: описательные конструкции (со словом который, с включением причастного оборота) в языке существуют не случайно, поскольку в языке и в жизни возможны такие ситуации, когда прямая номинация с помощью существительного будет некорректной по этическим соображениям. Частеречные различия здесь принципиальны: имя существительное закрепляет статус, в глаголе же содержится указание на времнность признака. Сравните слова: убил и убийца.
Назовём пример, когда эта конструкция уместна: лицо, страдающее алкоголизмом. Ср. невозможное в документе: алкоголик.
3.2. Проблема отсутствия слова в литературном языке:
ошибка и норма
В различного рода документах, официальных текстах можно встретить слова некодифицированные, отсутствующие в словарях. Возникает вопрос о правомерности создания и использования таких слов.
В последние годы появилось слово табакокурение. Оно не кодифицировано словарями, но его структура понятна. Его наличие наряду с кодифицированным словом курение можно признать оправданным: если раньше понятие табак было включено в понятие курение (курение означало курение именно табака), то с расширением предметного ряда возникла необходимость уточнения, что именно курится.
Слово, изначально считающееся ошибкой, может постепенно войти в словарь.
Так в своё время в язык вошли слова массаж и массировать. Изначально в язык вошёл глагол массировать. Постепенно от существительного массаж стали образовывать новый глагол — массажировать. Вначале он был воспринят как избыточный, лишний и неправильно образованный, поскольку глагол с тем же смыслом уже существовал. Однако сегодня новый глагол словари фиксируют наравне со старым, поскольку в слове массаж мы не ощущаем суффикса в силу его иноязычности, и новое образование воспринимается как правомерное. Можно прогнозировать устаревание глагола массировать (в значении: делать массаж) и вытеснение его глаголом массажировать.
Иноязычные слова достаточно долго обживаются в языке. Подобный вышеприведённому можно привести пример с глаголами ревизировать — ревизовать. В язык пришли слова ревизор, ревизия, ревизовать. Сегодня в речимы можем встретить новый глагол ревизировать — по его структуре видно, что в сознании носителей языка наблюдается стремление образовать глагол от существительного ревизия. В настоящее время этот дублетный глагол словарями не кодифицируется, его употребление ненормативно.
Ненормативно образовано наречие соразмеримо — в нём совмещены два слова: соизмеримо и соразмерно.
Высокочастотна в устной и письменной речи форма касаемо: касаемо убийства женщины… Данное образование создано с нарушением закономерностей системы языка и нормативным признано быть не может. Рассмотрим, почему. Исходный глагол касаться
является возвратным (содержит постфикс -ся). Глагола касать в русском языке не существует. От возвратного глагола все формы образуются также с постфиксом –ся: касается, касающийся и др. Нет причастия касаемыйся, как нет и касаемый. Слову касаемо нет основы для образования. Правильно следует говорить и писать: …что касается убийства женщины…
Ошибки, неточности в официально-деловом стиле, в языке служебного документа во многом объясняются тем, что носители языка изначально ориентированы на разговорно-бытовую речь. Повседневная живая речь характеризуется лексической бедностью и неточностью словоупотребления. Эти особенности бытовой речи порождены условиями её существования: во-первых, в потоке неподготовленной речи говорящему крайне трудно изыскивать точные слова, во-вторых, в обиходно-бытовом общении в этом нет необходимости, т. к. здесь значительную роль играет сама ситуация (фактор ситуативности), а также другие экстралингвистические факторы (общий опыт говорящих, возможность переспроса и др.).
Бытовая привычка к неточной речи, невнимание к многозначности слов, к синонимам и паронимам (однокоренным словам одной части речи) — всё это, перенесённое в сферу официального письменного применения языка, порождает ошибки не только лингвистического, но и юридического содержания.
Приведём примеры.
Этимологические грамматические формы здесь весьма важны. Рассмотрим их подробно.
Причастия — это формы глагола. Глаголы изменяются по временам, имеют действительный и страдательный залог, ср.: подозревающий — подозреваемый; обвиняющий — обвиняемый; обвинявший — обвинённый.
Страдательный залог показывает, что действие выполняется не самим лицом, а совершается над ним кем-то: кто-то его подозревает (в чём-то) и кто-то кого-то обвиняет (в чём-то). Важно то, что действие протекает в настоящий момент, сию минуту. Этого действия могло не быть в прошлом, и оно может отсутствовать в будущем. Подозреваемый — в текущий момент (под которым понимается момент речи). И обвиняемый — в текущий момент.
Производящие глаголы подозревать и обвинять отвечают на вопрос что делать? Значит, относятся к глаголам несовершенного вида. Глаголы несовершенного вида обладают следующей смысловой спецификой: они не показывают, доведено действие до конца или нет. Скажем по-другому: сейчас некоего человека подозревают (настоящее время), поэтому он является подозреваемым (настоящее время). Но обстоятельства могут измениться — и может измениться наше восприятие этого человека, он может перестать быть подозреваемым, изменится его статус, его функция, его роль в уголовном судопроизводстве. Изменится и название.
То же самое — обвиняемый. Грамматическая форма указывает на действие, совершаемое в текущий момент, в настоящее время момента речи: мы тебя сейчас, на основании имеющихся у нас фактов, обвиняем. И если всё так и останется, обвинение не будет снято и твоя вина подтвердится, то для тебя будет найдено другое слово — с суффиксом прошедшего времени: осуждённый.
Но если возникнут другие обстоятельства, то может измениться и статус лица: человек был обвиняемым, но обвинённым не стал. Грамматикой русского языка такая метаморфоза предусмотрена.
С лексико-грамматической точки зрения мы не видим проблемы именования участника уголовного судопроизводства, совершившего преступление и при этом страдающего тяжёлым психическим расстройством. Роли участников уголовного судопроизводства заведомо известны. Данная тематическая группа является замкнутой в силу логических обстоятельств: всегда есть лицо, совершившее действие, есть лицо потерпевшее, есть свидетели и т. п.
От вопроса именования следует отделить вопрос о виновности и ответственности виновника. Это разные процедуры. Их не следует объединять и ставить одну в зависимость от другой.
Субъект, оставшийся без номинации и фактически без статуса и соответствующих прав, должен уверенно именоваться обвиняемым.
Что касается многословных конструкций, которые используются сегодня в качестве номинаций («лицо, в отношении которого ведётся производство о применении принудительной меры медицинского характера» и под.), то уже сам факт их многословности является свидетельством того, что все они неудачны. Если в сознании носителей языка есть реальное понятие, у него должно быть однословное или двухсловное название. Среди лингвистов популярно стихотворение Самуила Маршака, написанное по мотивам знаменитой английской прибаутки. Это стихотворение уникально тем, что в нём назойливо используется синтаксическая конструкция со словом который. Эти конструкции, присоединяясь одна к другой цепочечно, создают такую словесную круговерть, которая интересна в художественном тексте как языковой эксперимент поэта, как средство, создающее комический эффект. Однако в текстах делового и научного стиля таких единиц — без особой на то необходимости — быть не должно.
Приведём стихотворение полностью.
Вот дом,
Который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в темном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это весёлая птица-синица,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот пёс без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это корова безрогая,
Лягнувшая старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это старушка, седая и строгая,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
А это ленивый и толстый пастух,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Вот два петуха,
Которые будят того пастуха,
Который бранится с коровницей строгою,
Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в тёмном чулане хранится
В доме,
Который построил Джек.
Когда мы сталкиваемся с неумением создать грамотную лаконичную и точную номинацию, так и говорим: это случай типа «дом, который построил Джек».
Несмотря на длительные поиски наименования для участника уголовного судопроизводства, совершившего общественно-опасное деяние в состоянии невменяемости, найти наименования ему не удалось. Это не случайно. Поискам в избранном направлении сопротивляется сам язык. По сути своей наш участник… есть подозреваемый (обвиняемый), таковым его и следует именовать.
Решение этой проблемы в выборе лаконичной и традиционной номинации.
Конечно, важно видеть и диалектические противоречия: описательные конструкции (со словом который, с включением причастного оборота) в языке существуют не случайно, поскольку в языке и в жизни возможны такие ситуации, когда прямая номинация с помощью существительного будет некорректной по этическим соображениям. Частеречные различия здесь принципиальны: имя существительное закрепляет статус, в глаголе же содержится указание на времнность признака. Сравните слова: убил и убийца.
Назовём пример, когда эта конструкция уместна: лицо, страдающее алкоголизмом. Ср. невозможное в документе: алкоголик.
3.2. Проблема отсутствия слова в литературном языке:
ошибка и норма
В различного рода документах, официальных текстах можно встретить слова некодифицированные, отсутствующие в словарях. Возникает вопрос о правомерности создания и использования таких слов.
В последние годы появилось слово табакокурение. Оно не кодифицировано словарями, но его структура понятна. Его наличие наряду с кодифицированным словом курение можно признать оправданным: если раньше понятие табак было включено в понятие курение (курение означало курение именно табака), то с расширением предметного ряда возникла необходимость уточнения, что именно курится.
Слово, изначально считающееся ошибкой, может постепенно войти в словарь.
Так в своё время в язык вошли слова массаж и массировать. Изначально в язык вошёл глагол массировать. Постепенно от существительного массаж стали образовывать новый глагол — массажировать. Вначале он был воспринят как избыточный, лишний и неправильно образованный, поскольку глагол с тем же смыслом уже существовал. Однако сегодня новый глагол словари фиксируют наравне со старым, поскольку в слове массаж мы не ощущаем суффикса в силу его иноязычности, и новое образование воспринимается как правомерное. Можно прогнозировать устаревание глагола массировать (в значении: делать массаж) и вытеснение его глаголом массажировать.
Иноязычные слова достаточно долго обживаются в языке. Подобный вышеприведённому можно привести пример с глаголами ревизировать — ревизовать. В язык пришли слова ревизор, ревизия, ревизовать. Сегодня в речимы можем встретить новый глагол ревизировать — по его структуре видно, что в сознании носителей языка наблюдается стремление образовать глагол от существительного ревизия. В настоящее время этот дублетный глагол словарями не кодифицируется, его употребление ненормативно.
Ненормативно образовано наречие соразмеримо — в нём совмещены два слова: соизмеримо и соразмерно.
Высокочастотна в устной и письменной речи форма касаемо: касаемо убийства женщины… Данное образование создано с нарушением закономерностей системы языка и нормативным признано быть не может. Рассмотрим, почему. Исходный глагол касаться
является возвратным (содержит постфикс -ся). Глагола касать в русском языке не существует. От возвратного глагола все формы образуются также с постфиксом –ся: касается, касающийся и др. Нет причастия касаемыйся, как нет и касаемый. Слову касаемо нет основы для образования. Правильно следует говорить и писать: …что касается убийства женщины…
Ошибки, неточности в официально-деловом стиле, в языке служебного документа во многом объясняются тем, что носители языка изначально ориентированы на разговорно-бытовую речь. Повседневная живая речь характеризуется лексической бедностью и неточностью словоупотребления. Эти особенности бытовой речи порождены условиями её существования: во-первых, в потоке неподготовленной речи говорящему крайне трудно изыскивать точные слова, во-вторых, в обиходно-бытовом общении в этом нет необходимости, т. к. здесь значительную роль играет сама ситуация (фактор ситуативности), а также другие экстралингвистические факторы (общий опыт говорящих, возможность переспроса и др.).
Бытовая привычка к неточной речи, невнимание к многозначности слов, к синонимам и паронимам (однокоренным словам одной части речи) — всё это, перенесённое в сферу официального письменного применения языка, порождает ошибки не только лингвистического, но и юридического содержания.
Приведём примеры.
-
В тексте договора о приватизации квартиры сказано, что «квартира передана в совместную собственность», при этом также указаны доли собственников (по ½). Таким образом, на общее имущество установлена одновременно и совместная, и долевая собственность, что юридически неправильно, поскольку одно исключает другое. Необходима корректировка текста документа. -
В рапорте (административный подстиль официально-делового стиля) причина опоздания на работу объясняется следующим образом: вызывал «скорую помощь» своему сожителю. Слово сожитель употреблено без учёта его современного языкового значения. По-видимому, пишущий значение слова сожитель понимал, исходя из смыслов частей слова, т. е. «человек, который живёт с кем-нибудь вместе». Однако это значение устарело. В современном русском языке сожитель означает «любовник», причём слово имеет стилистически сниженную, просторечную окраску53. -
В пределах одного слова несколько значений могут существенно расходиться в аспекте оценочности. Недостаточный контекст, не выявляющий точный смысл слова, вызывает незапланированную игру смыслов: