Файл: Иствуду Атватеру душевно щедрому человеку, гуманисту и мудрецу.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.12.2023
Просмотров: 635
Скачиваний: 1
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
СОДЕРЖАНИЕ
44 запомнить или сохранить его другим каким-либо способом после наблюдения. Далее, когда поведение предполагает сложную двигательную активность (например, вождение автомобиля или игра в теннис), наблюдатель также должен совместить физические составляющие действия, что предполагает внимательное самонаблюдение и обратную связь при повторении*. Наконец, чтобы знание превратилось в умение, у нас должна быть мотивация вести себя так, как мы научились. Хотя научение через наблюдение может быть связано с внутренним желанием усвоить наблюдаемое поведение, такое научение часто происходит одновременно с прямым подкреплением и улучшает усвоение. В качестве конкретного примера, опять приведем решение Кена оставить юридическую практику. С точки зрения теории социального научения интересно, что один знакомый Кену юрист оставил практику за год до этого из-за серьезного заболевания, связанного со стрессом. Когда Кен поинтересовался его судьбой, выяснилось, что он не вернулся к юридической практике даже после выздоровления. Вместо этого бывший юрист уехал в Вермонт, где открыл кафе-мороженое. Может быть, эта история послужила примером для Кена.
* О механизме формирования двигательных навыков см. блестящую научно-популярную работу «О ловкости и ее развитии» (М.. 1991) советского психофизиолога и физиолога Н.А. Бернштейна (1896–1966), основоположника современной биомеханики (в спорте, протезировании, труде, деятельности космонавтов и т.д. ) (Прим. перев.).
А. Бандура (1973) уделил особое внимание тому, может ли усваиваться агрессивное поведение в процессе научения через наблюдение. В одном исследовании он сравнивал явно агрессивных подростков, нарушавших закон, с хорошо приспособленными подростками. Он обнаружил, что значительную часть поведения первых можно объяснить той атмосферой, которая царит у них дома. В частности, он обнаружил, что отцы агрессивных подростков относились к ним более отчужденно, из-за чего сыновья были менее зависимы от них и проводили с ними меньше времени. Родители агрессивных подростков также гораздо чаще прибегали к жестким, физическим наказаниям, так что сыновьям было легче подражать агрессивному поведению родителей, нежели их чисто словесным призывам к противоположному поведению. Кроме того, эти родители были также склонны побуждать сыновей к агрессивному поведению, например, отстаивать свои права и быть лидерами среди сверстников. В противоположность этому родители лучше адаптированных подростков демонстрировали больше принятия по отношению к сыновьям, объясняли свои просьбы и дисциплинарные требования, реже прибегали к физическим наказаниям. В результате этим подросткам было легче сформировать внутренние средства контроля над агрессивными импульсами, т.е. правильное осознание этих импульсов и чувство вины, что позволяло им удерживать свое агрессивное поведение в рамках закона.
Однако, как обнаружил Бандура, усвоение той или иной поведенческой черты вовсе не означает, что она будет одинаково проявляться во всех ситуациях. Последнее будет в значительной степени зависеть от того, как поведение оценивается или вознаграждается в различных ситуациях. Например, физическая агрессивность может поощряться на занятиях борьбой или боксом, но пресекаться в отношениях с родителями или младшими братьями и сестрами. Вследствие этого реальное поведение можно лучше понять в терминах взаимодействия между усвоенными чертами (или прошлым научением) и настоящей ситуацией. В действительности наше поведение чаще определяется требованиями данной конкретной ситуации, нежели внутренними чертами. Таким образом, один и тот же человек может вести себя агрессивно в спорте, уступчиво – в классе и демократично – со своими друзьями.
Познавательные процессы и поведение
В последние годы психологи начали активно изучать влияние познания на поведение. Сущность
познания (cognition) связана с процессом переработки информации, который включает ряд функций
(избирательное внимание, сбор информации, память и мотивация). Психологи изучают познание как средство понимания этих процессов, выступающих посредниками между стимулами, поступающими из окружающей среды, и ответами индивида. Они считают, что воздействие стимулов зависит не только от их объективных физических характеристик, но и от контекста событий, в частности, от того, как он предъявляется и какой смысл имеет для индивида. Другими словами, многие теоретики научения считают, что поведение формируется под влиянием всего комплекса стимулов, а не только какого-либо одного стимула, действующего в отдельности.
Уолтер Мичел (Walter Mischel, 1986) высказал мнение, что существуют пять основополагающих типов когнитивных переменных, определяющих наш ответ на данный конкретный стимул:
45 1. Компетентность (competencies). Каждый из нас обладает собственным набором способностей и навыков, определяющих возможный ответ на те или иные события. Когда у машины не работает аккумулятор, один человек едет на работу на автобусе, а другой, с иным набором навыков, одалживает «прикуриватель», чтобы завести машину.
2. Стратегии кодирования (encoding strategies). Каждый обладает собственными способами восприятия и упорядочения (категоризации) опыта, которые определяют ответы на него. Например, глядя на беспорядок в комнате подростка, одна мать начинает волноваться и раздражаться без всяких результатов. Другая же спокойно переступает через разбросанные вещи, учитывая, что в этом возрасте детей волнуют другие проблемы.
3. Ожидания (expectancies). Опыт научения формируют у каждого из нас различные ожидания, помогающие определить нашу реакцию на те или иные события. Один человек покупает лотерейные билеты, надеясь выиграть миллион; другой, думая об огромном числе желающих приобрести подобное состояние, удовлетворяется тем, что покупает билеты лишь изредка или не покупает вовсе.
4. Личностные ценности (personal values). Решения и действия также формируются нашим представлением о приоритетах (о том, что мы предпочитаем) и ценностях. Так, когда атмосфера на работе становится непереносимой, один работник увольняется, а другой старается перебороть себя.
5. Системы camopeгyляции (self-regulatory systems). Мы также формулируем планы, цели и стратегии, влияющие на наши действия. Например, одни люди считают изучение иностранных языков потерей времени, а другие находят это полезным для путешествий или ведения бизнеса.
Признание того факта, что когнитивные переменные опосредуют взаимодействие между поведение:. и окружающей средой, означает, что мы являемся активными, сложными орган омами и что наше поведение управляется целым набором факторов. А. Бандура (1986) называет взаимодействие между различными составляющими научения «взаимным (reciprocal) детерминизмом». Это означает, что внутренние переменные, воздействия окружающей среды и поведенческие реакции личности действуют как сцепленные друг с другом механизмы. Например, привычки питания (или соответствующее поведение) формируются под влиянием семьи, в которой мы воспитывались (факторы окружения), но на них также оказывает влияние наш собственный опыт питания и вкусовые предпочтения (личностные когнитивные факторы), tee эти воздействия взаимопересекаются. Значит, если мы захотим узнать больше о питании (личностный когнитивный фактор), это повлияет на то, какой ресторан мы будем искать (фактор окружения), в свою очередь повлияет на то, как мы сегодня питаемся (или проявляем соответствующее поведение). Такой подход дает нам более полное, реалистическое понимание человеческого существования, чем более ранние теории научения.
Позже Бандура (1997) дополнил свои теоретические представления еще одним очень важным понятием самоэффективности (self-efficacy). Самоэффективность – это вера в нашу собственную способность организовать и осуществить последовательность действий, необходимых для достижения определенного результата. Кен, юрист, о котором мы говорим в этой главе, опять может послужить нам примером. Когда он впервые заговорил с Одрой о переезде в Орегон, то был очень убедителен и верил, что они оба легко справятся с этой переменой в карьере. Он был уверен, что они достаточно умны, чтобы сделать новый бизнес успешным, хотя ни у кого из них не было опыта виноделия. Можно, таким образом, предположить, что Кен в значительной степени самоэффективен.
Вся наша деятельность стимулируется ощущением самоэффективности (Wiedenfeld et al., 1990).
Самоэффективность как когнитивный процесс оказывает определенное влияние на наши достижения, физическое и душевное здоровье, карьерный рост и даже поведение в период избирательных кампаний.
Самоэффективность будет обсуждаться более подробно в гл. 3, посвященной проблеме мотивации и эмоций.
Критика и оценка
Первое возражение в адрес теории научения, особенно в той ее форме, которая строго придерживается классического принципа оперантного обусловливания*, состоит в том, что она чрезмерно упрощает человеческое поведение. Сводя человеческое поведение к набору измеряемых поведенческих реакций, она представляет человека машинообразным и пассивным, исключая из рассмотрения большую часть того, что делает нас людьми. Однако значительная часть замечаний была снята по мере развития идей социального научения, предполагающих учет познавательных составляющих. Строгие бихевиористы критиковали когнитивных психологов за то, что они
46 компрометируют эмпирические методы исследования. В ответ когнитивные психологи заявляли, что необходимо проводить различие между экспериментальным бихевиоризмом (который может изучать любое поведение, лишь бы его можно было зарегистрировать) и философским бихевиоризмом, который предполагает автоматический отказ от какого-либо инструментального исследования внутреннего опыта. В дальнейшем, признав сложность познавательной жизни человека и значение его межличностных, жизненных связей, психологи, развивавшие социальную теорию научения, расширили поведенческий подход, больше приняв во внимание реальное богатство человеческой жизни, включая и возможности человеческой свободы.
* Понятие, близкое к идее условного рефлекса. См.: Краткий психологический словарь / Под ред. А.В. Петровского и
М.Г. Ярошевского. – М., 1985. – С. 217 (Прим. ред.).
Одним из главных достижений теории научения было продвижение психологии на пути ее становления как научной дисциплины. Настаивая на применении методов, регистрировавших реальное, действительное поведение, результаты которых можно было бы повторить и проверить, теоретики научения по-новому поставили вопрос достоверности научного исследования человеческого поведения.
Терапевты, ориентировавшиеся на этот подход, также создали много эффективных методов лечения, менее длительных и дорогостоящих, чем традиционные методы, такие, например, как последовательная десенситизация (desensitization). Наконец, социальная теория научения напоминает нам о важности ситуационных факторов и того обстоятельства, что поведение обычно является результатом взаимодействия внутренних предрасположенностей и воздействий среды.
Как применить этот подход к себе
Социально-когнитивный подход предполагает, что большая часть наших личностных черт и особенностей поведения приобретается во взаимодействии с окружающей средой, особенно со значимыми в нашей жизни людьми. Но хотя прошлый опыт и влияет на сегодняшнее поведение, он не предопределяет полностью нашу жизнь. Это означает, что сегодняшнее приспособление может быть улучшено с помощью научения и использования тех же механизмов, которые «работают» в детстве или при формировании неадаптивного поведения. Например, человек, пристрастившийся к курению, глядя на родителей или сверстников в подростковом возрасте, таким же образом может избавиться от этой привычки, став взрослым, будучи достаточно мотивированным и ориентируясь на сегодняшние образцы.
В отличие от психодинамического подхода, который утверждает, что мы всегда действуем, исходя из своего «характера», теория научения подчеркивает важность среды и наличной ситуации. Мы часто действуем, исходя из особенностей конкретной ситуации дома или на работе. Поэтому плохо адаптированное поведение часто оказывается связанным не с нашими глубинными психологическими особенностями, а с неподходящими обстоятельствами или неправильным научением. И наоборот, возможность изменения предполагает поиск более положительного или многообещающего окружения, такого, как новая работа или карьера, а также освоение новых навыков. Поэтому, когда мы обсуждаем себя или других людей, не надо спешить с осуждением, лучше принять во внимание обстоятельства, в которых находится человек.
Наилучшее приспособление состоит в максимизации наших умений и навыков, а также в улучшении взаимодействия со средой. Проблемы и конфликты, как внутренние, так и межличностные, надо считать неизбежными. И важно учиться преодолевать их на протяжении всей жизни. Таким образом, изменения личности и поведения не только возможны, но и действительно происходят постоянно, особенно в среде, способствующей развитию. Соответственно, лучше всего смотреть на себя как на активных творцов, обладающих мощной способностью к научению, особенно если мы полностью используем свой разум (или «когнитивные переменные») и постоянно расширяем репертуар навыков решения проблем и упрочения отношений с другими людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 54
Гуманистический подход
Хотя психодинамический и социально-когнитивный подходы различаются во многих отношениях, но в одном они едины – оба предполагают, что человеческое поведение можно разложить на отдельные составляющие. Если говорить точнее, то оба подхода ищут причинно-следственные взаимосвязи в
47 человеческом поведении, аналогично естественным наукам. Например, если Кен и Одра не ладили с начальством на работе, и представители психодинамического направления и теории научения свели бы проблему к определенным причинным связям, таким, как сексуальные конфликты дома или опыт научения. В противоположность этому представители гуманистического направления (humanistic
perspective) в психологии утверждают, что за рамками обоих этих подходов остаются самые важные особенности человеческого поведения, такие, как осмысленность и богатство субъективного опыта, его целостность и способность человека выбирать варианты развития и определять самого себя.
В 1950-е и 1960-е годы, когда многие были озабочены угрозой, которую технология представляет для человеческих ценностей, гуманистическая психология получила национальное признание как третья
сила в психологии (third force in psychology), альтернативная детерминистическим подходам психодинамики и бихевиоризма. Гуманистическая психология представляет собой группу взаимосвязанных теорий и терапевтических практик, подчеркивающих ценность человеческой свободы и личности. Мы познакомим читателя с тремя основными понятиями гуманистической психологии: феноменальное Я, человеческая свобода и самоактуализация.
Феноменальное Я
Понятие «феномен» (от лат. явление) означает здесь нечто данное нам в наших ощущениях, или воспринимаемую нами реальность. Карл Роджерс (Carl Rogers, 1980), ведущий представитель гуманистической психологии, подчеркивал, что основой нашего поведения является не столько абсолютная (внешняя) реальность, сколько именно эта «воспринимаемая реальность». По сути человеческое поведение – целенаправленная деятельность организма по удовлетворению его потребностей, переживаемых и воспринимаемых через собственный опыт. Иными словами, то, как мы видим и истолковываем события в нашем окружении, определяет то, как мы на все это реагируем.
Карл Роджерс – основатель гуманистической психологии
Ключевыми понятиями феноменологической теории личности К. Роджерса являются понятия
тенденции организма к актуализации (organismic actualizing tendency) и феноменального Я
(phenomenal self), или Я-концепции. Роджерс предположил существование тенденции к актуализации на биологическом уровне – присущей самому организму человека тенденции к саморазвитию и
самоосуществлению (самоактуализации). В ходе самоактуализации организм вовлекается в процесс оценивания (valuing). Опыт, который воспринимается как усиливающий самореализацию, оценивается позитивно, и организм начинает стремиться к нему. Опыт, воспринимаемый как блокирующий самореализацию (противодействующий ей), оценивается негативно, и организм начинает избегать его.
Степень доверия человека к процессу оценивания в значительной мере зависит от его представления о собственном Я, особенно от образа Я, основанного на опыте взаимодействия со значимыми другими в детском возрасте. Когда дети начинают осознавать себя, у них автоматически появляется потребность в положительной оценке или принятии их другими. Однако принятие личности ребенка родителями обычно связано с определенными условиями, и ребенок включает эти «условия ценности» (conditions of worth) в представление о собственном Я. Затем внешний процесс оценивания начинает конкурировать с
48 процессом самооценки. Если условия ценности немногочисленны и разумны, Я ребенка включается в разнообразный опыт и вместе с процессом самооценки может независимо судить, что усиливает его развитие, а что – нет. Однако, если условий ценности много и они строго ограничительные, они перечеркивают значительную часть опыта индивида, из-за чего тот начинает воспринимать себя искаженно.
Возникающее напряжение между представлением о своем Я и самооценкой – главный источник нарушений приспособления. Основной проблемой является расхождение между тенденцией организма оценивать опыт, исходя из того, что хорошо или желательно для удовлетворения его основных потребностей и тенденций Я оценивать опыт избирательно, вычеркивая то, что не соответствует требованиям, предъявляемым к ребенку (условиям ценности). В действительности исследования показали, что когда существует значительное расхождение между тем, чем мы хотели бы быть, и тем, что мы реально собой представляем, возникает депрессия (Higgins, Bond, Klein & Strauman, 1986).
Кен, например, вырос в убеждении, что для того, чтобы родители относились к нему хорошо и принимали его, он должен быть успешным. В результате прошло много лет, на протяжении которых он отрицал свой гнев в отношении родителей, а также свою потребность расслабиться и быть самим собой.
Когда Кен впервые сказал Одре о своем решении оставить юридическую практику и переехать в
Орегон, она прежде всего попросила его обратиться к психотерапевту. Кен согласился. Когда в ходе лечения он обнаружил свой подавленный гнев, он сказал: «Из меня вышло столько боли и гнева,
сколько я никогда бы не предполагал. Я продолжал так чувствовать до тех пор, пока однажды ночью не понял, что я должен был уже давно попытаться найти свое реальное Я». Отрицание Кеном своих мыслей и чувств было столь сильным, что его отчуждение от самого себя препятствовало его развитию.
Интересно, что и после того как Кен закончил курс психотерапии, он не отказался от мысли переехать в
Орегон и оставить юридическую практику.
Роджерс (1951) разработал терапию, сосредоточенную на личности и предполагающую достижение более гармоничных отношений между Я и внутренне присущей организму тенденцией к самореализации. Этот подход предполагает что терапевт принимает установку безусловного
позитивного принятия (unconditional positive regard) по отношению к клиенту. С помощью эмфатического (с подчеркнутым соучастием) слушания терапевт помогает ему обнаружить подлинные мысли, чувства и потребности. В обстановке принятия клиент может ослабить действие своих защитных механизмов и исследовать свои мысли и чувства более свободно, приводя, таким образом, свое самовосприятие в большее соответствие с базисной тенденцией самого организма к самореализации (актуализации). В ходе общения с терапевтом клиенты начинают больше доверять собственному опыту, становятся более независимыми (self-directed) и полноценно функционирующими личностями. В контексте детского развития (Harrington, Block и Block, 1987) обнаружено, что дети, выросшие в поддерживающем окружении, более креативны, склонны к творчеству, возможно потому, что они могут более полноценно функционировать в своем окружении. Представления о поддерживающем окружении и психологическом росте будут более подробно рассмотрены в главах об образе Я (self-concept) и терапии.
Человеческая свобода
Еще одна важнейшая особенность гуманистической психологии – это ее настойчивое подчеркивание
человеческой свободы (human freedom) в противоположность детерминистской точке зрения, преобладающей в большинстве других психологических подходов. Ролло Мэй (Rollo May, 1977) с экзистенциалистской (лат existentia – существование) точки зрения объясняет, что само самосознание делает возможной свободу выбора. Это означает, что благодаря высокому уровню самосознания и способности к символическому мышлению – использованию идей, слов и образов – человек, уже имеет в своем распоряжении способность выходить за пределы слепого послушания импульсам или требованиям среды. Более конкретно человеческая свобода состоит в «способности выдерживать паузу перед лицом различных стимулов и потом всем своим существом утверждать один ответ, а не другой».
Неспособность принять эту человеческую свободу приводит, с одной стороны, к отрицанию нашего подлинного Я. Человек переживает что-то вроде духовной смерти, когда жизнь становится бессмысленной, и он замыкается на требованиях общественных установлений, на материальном комфорте или технологическом контроле. С другой стороны, когда мы утверждаем нашу человеческую свободу, мы начинаем жить подлинной жизнью, т.е. жить здесь и сейчас, делая основные выборы в