Файл: Никита Николаевич МоисеевЧеловек и ноосфера.pdf

ние которыми осуществляется по изложенным схемам.
Таким образом, если в управляемых системах объектом управления является вся система, то в направляемых в ка- честве объектов управления выступают лишь отдельные ее характеристики.
Я привел один пример направляемой системы – системы с направляемым развитием (речь шла о зоне орошения). Это относительно простой случай, когда удалось выделить одну из характеристик системы – доход от сельскохозяйственного производства, увеличение которого положительно отзовется на всем регионе. Но изложенный подход имеет более широ- кое значение. И мне важно обсудить излагаемые подходы и саму проблему управляемости на более сложном материале и имеющем более непосредственное отношение к рассмат- риваемым в этой книге проблемам.
Несколько замечаний об управлении
народнохозяйственным организмом
Экономические процессы в силу огромного количества независимых производителей и потребителей в течение всей истории представляли собой стихию. Конечно, время от вре- мени делались попытки определенной регламентации эконо- мической деятельности вроде запрета на экспорт шерсти –
не изделий из шерсти, а именно «сырой» шерсти, который существовал в Англии в XVII и XVIII веках. Они давали тот

или иной эффект, но говорить об управляемом развитии в этих условиях было нельзя.
В XVIII веке постепенно утверждаются капиталистиче- ские отношения и провозглашается лозунг «laissez faire» –
дайте делать деньги деньгам. Рождается и Рынок. Вернее, из- вечно существовавший рынок как средство обмена превра- щается в Рынок, где продается все и вся, где уравниваются в цене и продаются не только производимые товары, но и зем- ля, ее воды, недра, да и совесть человеческая в том числе!
Рынок перешагивает национальные границы. Он становится всеобщим – общепланетарным.
Образование Рынка, а вместе с ним и утверждение ка- питалистических отношений невероятно ускоряют развитие производительных сил и многократно убыстряют течение всех экономических процессов. Но все это не делает их бо- лее управляемыми, рыночная стихия сохраняется и при ка- питализме. Более того, непрерывно растет ее интенсивность,
а вместе с ней и мера хаоса: я думаю, что викторианская эпо- ха была апогеем «неуправляемости».
Но уже в конце XIX века возникают тенденции другого рода. Они были связаны с резким усложнением производ- ства, требовавшим его кооперации и концентрации, – эти тенденции были предсказаны еще Марксом. Концентрация и кооперация имели своим результатом известную регламен- тацию производства, внесение определенной упорядоченно- сти в человеческую активность, попытки оказать влияние на

те процессы, ко-! торые происходят на Рынке.
В послевоенные десятилетия начали возникать монопо- лии, международные корпорации. Одним словом, стали по- являться крупные объединения производителей. Начала со- кращаться та исходная предпосылка, которая порождала стихию Рынка, – существование огромного количества неза- висимых производителей.
Усиливается регламентация. Однако процессы экономи- ческого развития в этот период еще нельзя считать направ- ляемыми. Подобный процесс особенно усилился, когда воз- никли социалистические государства, жестко ограничиваю- щие рыночные отношения и сформулировавшие доктрину плановой экономики.
Для дальнейшего нам важно понять, какой смысл вклады- вать в термин «плановая экономика», с которой было свя- зано много надежд и иллюзий? В какой степени экономика,
производственная деятельность народнохозяйственного ор- ганизма страны могут быть управляемыми? И вообще мож- но ли говорить о подобных системах как об управляемых?
В ответах на эти вопросы нам помогут не только сообра- жения общетеоретического характера, но и опыт, приобре- тенный социалистическими государствами.
Прежде всего давайте посмотрим, как растет сложность системы управления в зависимости от сложности управляе- мой системы. Ситуация пояснена на приведенном рисунке.
Представим себе, что для управления неким объектом на-

до переработать к бит информации. Предположим теперь,
что управляемая система состоит из двух объектов. Если они связаны между собой, то объем информации не просто удва- ивается: в акте управления надо учесть и их взаимозависи- мость. Пусть на это надо затратить еще ρ бит информации.
Значит, в этом случае система управления должна быть спо- собна переработать 2 к + 1 ρ бит информации. Если система состоит из трех объектов, то объем информации уже будет
3 к + 3 ρ и т. д.
Рис. 4.
Как это видно из рисунка, в общем случае многих объек- тов объем перерабатываемой информации будет, расти как квадрат сложности. Но связь – это тоже объект управления, и надо учитывать связи между связями и т. д., иными словами,
объем информации, который необходимо переработать для обеспечения одного и того же качества управления, растет

очень быстро вместе с ростом сложности системы. Но объ- ем перерабатываемой информации характеризует и слож- ность системы управления. Конечно, могут быть различные ухищрения, упрощающие процедуры управления. Кроме то- го, приведенные расчеты сделаны на очень упрощенном при- мере. Но основной вывод остается тем же самым: сложность системы управления, сохраняющей «качество» управления,
растет неизмеримо быстрее сложности самой управляемой системы.
Этот вывод справедлив для любой системы – инженер- ной, производственной, социальной. Справиться с этим рас- тущим объемом информации при быстром росте сложности системы никакие компьютеры (ни современной, ни любой гипотетической мощности) не смогут. А это означает, что имеет место весьма печальный факт: не существует систем управления, способных сохранить одно и то же «качество»
управления вместе с ростом сложности системы.
К сказанному следует добавить, что в системе управления неизбежно присутствуют те или иные помехи, флюктуации,
снижающие «качество» управления, то есть степень точно- сти достижения поставленной цели. Количество этих помех и ошибок также стремительно растет вместе со сложностью управляемой системы.
Итак, если система достаточно сложна, если наши воз- можности обработки информации ограничены, то го-, во- рить об управлении такой системой в том строгом! науч-

ном смысле слова, какой мы ввели в предыдущем парагра- фе, нельзя! Этот факт имеет огромное принципиальное зна- чение, когда речь идет о системах социальной природы. Но и при создании сложных технических систем надо всегда пом- нить о предельных возможностях управления. В случае си- стемы большой сложности можно говорить лишь о направ- ленном развитии системы, о том, чтобы ее состояние нахо- дилось в окрестности, вблизи тех или иных ориентиров. За- метим, что понятие «направляемое развитие» уже не име- ет четкого математического смысла и его выяснение требует каждый раз конкретного содержательного анализа.
Все сказанное полностью относится и к проблемам управ- ления экономическими организмами. С увеличением их раз- меров, объемов и номенклатур производства система управ- ления очень быстро усложняется. Качество управления на- чинает падать. Этот факт всем хорошо известен – мы все яв- ляемся его свидетелями, и главный его индикатор – рост чис- ла «белых воротничков», то есть количество управленческо- го персонала, во всех развитых странах, как капиталистиче- ских, так и социалистических.
Значит, на определенном уровне сложности необходима децентрализация, передача прав (или части прав) отдель- ным элементам этого экономического организма – отдель- ным предприятиям, например. Такая перестройка неизбеж- на. Иначе экономический организм начнет хиреть – он вой- дет в полосу застоя, неизбежные управленческие ошибки в

планировании в первую очередь приведут к их лавинообраз- ному росту. Управление сделается номинальным, возрастет хаос, дальнейшее развитие «управляемого» экономическо- го организма неизбежно прекратится. И это тоже общий по- стулат, подкрепленный многолетним опытом развитых госу- дарств с плановой экономикой, где первоначальные успехи при неизменной структуре управления сменяются стагнаци- ей.
Но при этом следует иметь в виду, что децентрализация сама по себе не является еще панацеей и не делает систему управляемой. Более того, она рождает и новые трудности. В
самом деле, обретая самостоятельность, то или иное пред- приятие сразу превращается в организм: у него возникают собственные цели и определенные возможности им следо- вать. Эти новые цели вовсе не обязаны совпадать с целями всего хозяйственного организма: они всегда будут иными –
не антагонистическими, но другими.
Примечание. К сожалению, эти факты
(необходимость считаться с реальными законами развития) не сделались общепризнанными, и, начиная с 30-х годов, в нашей стране постепенно утвердилась иллюзия возможности директивного планирования и управления таким огромным объектом управления,
каким является народнохозяйственный организм
Советского Союза. Судьба людей, думавших иначе,
реалистически представлявших себе возможности и средства направляемого развития, настоящих больших

ученых: Кондратьева и Чаянова – трагична, они расстреляны, Вайнштейн провел большую часть жизни в заключении и ссылке, Леонтьев уехал! в США. На долгие годы была исключена возможность серьезного обсуждения той структуры управления и планирования,
которая была выгодна ведомственным монополиям и позволяла административно-командной системе
«держать в руках» народное хозяйство…
Значит, проблема децентрализации совсем не проста и требует создания специальных правил взаимоотношения иерархических звеньев. Иногда эту задачу удается удачно ре- шить на основе опыта и интуиции, и тогда, казалось бы, раз- розненно работающие предприятия начинают работать как единый, достаточно слаженный механизм.
Так произошло, например, в Советском Союзе в начале двадцатых годов, после окончания гражданской войны, во время утверждения новой экономической политики. В эти годы общество впервые столкнулось с проблемой управле- ния экономическим организмом целой страны, причем стра- ны, занимающей в часть суши. Впервые в истории все нед- ра, все воды, земля и все средства производства были обоб- ществлены. Возникла беспрецедентная задача их рациональ- ного использования. Этот опыт не только интересен с чи- сто практической точки зрения, но его успехи и его просче- ты крайне назидательны. Он бесценен с точки зрения обще- ства, связанного по рукам и ногам условиями «экологиче- ского императива»!

Здесь нет места для его подробного анализа (см. подроб- нее: Моисеев H. Н. Социализм и информатика. М., 1988), и я в этом разделе остановлюсь лишь на одном моменте, сыг- равшем, как мне кажется, решающую роль в успехах эконо- мической политики 20-х годов и оказавшем большое влия- ние на развитие теоретической мысли.
В тот период были организованы тресты и синдикаты –
совершенно автономные экономические образования. Они были чем-то похожи на акционерные общества или даже крупные корпорации западных стран, в которых отсутству- ет лицо, обладающее контрольным пакетом акций. Други- ми словами, не было единого «хозяина». В таком случае власть Вручается менеджеру, который несет перед акционе- рами полную ответственность за судьбу предприятия или корпорации.
Советские тресты и синдикаты, вернее, их руководство получило полное право на управление всем капиталом этих производственных организмов. Но вместо акционеров капи- тал принадлежал государству. И перед ним управляющие несли полную моральную, финансовую и уголовную ответ- ственность за развитие и процветание руководимого ими экономического организма. Он мог процветать, тогда про- цветало и руководство синдиката, и его коллектив. Но он мог и прогореть, и тогда рабочие не получали зарплаты, а руко- водство шло под суд!
Синдикат заключал договоры с вышестоящими инстанци-

ями – Госпланом, наркоматами и т. д. Эти договоры были им выгодны, ибо обеспечивали сбыт и снимала трудность снабжения. Государство устанавливало и налоги на прибыль,
причем налоги были дифференцированные. В остальном же тресты и синдикаты существовали в условиях довольно сво- бодной рыночной экономики.
Итак, в двадцатые годы в Советском Союзе существовала рыночная экономика, и, несмотря на это, я употребил слова об управлении. Так было ли хозяйство 20-х годов управляе- мым организмом? Было или нет?
Теперь бы я сказал – оно было направляемым. Ленин- ское руководство страны, вероятно, достаточно отчетливо понимало (во всяком случае, интуитивно – никто из них не был специалистом в области управления), что центра- лизованное управление организмом всей страны невозмож- но – невозможно в принципе! Можно говорить только о же- лательных тенденциях, о прогностических вариантах… И
только в укрупненных показателях! И только приближенно
(план не был тогда законом!).
Именно в те годы был изобретен «программный метод управления», который и обеспечивал направляемое разви- тие. Я уже говорил, что цели в социально-экономических организмах вырабатываются внутри самих управляемых си- стем. Но, однажды определены, они становятся своеобраз- ной доктриной. В Советском Союзе выработка целей об- щегосударственного развития – это прерогатива партии, ее

съездов, а в дальнейшем Съездов народных депутатов. На- до заметить, что за 70 лет существования Советской страны стройной научно обоснованной системы процедур выработ- ки целей развития, реалистических целей, согласованных с возможностями страны, экономическими законами и «алго- ритмами развития», так и не было создано. В основу всех решений прежде всего брался опыт и интуиция. Иногда они подводили, а иногда и давали блестящие результаты. Резуль- таты двадцатых годов, если их рассматривать сквозь призму лет и последующих экономических неудач, следовало бы на- звать потрясающими. «Феномен Советской власти» – такой термин бытовал в те годы на страницах иностранных газет и журналов, которые были далеки от доброжелательства к на- шей стране.
Основные цели, которые партия ставила перед развитием страны, сводились главным образом к тому, чтобы к 1927 го- ду, то есть к десятилетию победы Октябрьской революции,
промышленность и сельское хозяйство страны достигли до- военного уровня развития и были бы созданы предпосыл- ки дальнейшего развития экономики страны с ориентацией на превращение Советского Союза в промышленно развитое государство. Без этого нельзя было и думать о создании со- циального строя, государственной системы, способной обес- печить социальную справедливость и социальную защищен- ность гражданина – основные цели любого социалистическо- го строительства.