Файл: Между психотерапевтом и клиентом новые взаимоотношения.docx

Но если терапевт верит в неотъемлемую ценность индивидуальности и обстановка, в которой он работает, наполнена огромным уважением к личности и личностному потенциалу, то, считает Роджерс, терапевт способен найти созвучные своему духу, естественные и приемлемые атрибуты искренности, эмпатии и теплого принятия.

Заключительные замечания

В 1961 году Роджерс описал то, на что, по его мнению, похожа терапия в ее лучшем варианте. Это описание кажется мне удачным для завершения этой главы:

«Если терапия была оптимальной, интенсивной равно как и экстенсивной, то это может означать, что терапевт сумел вступить в глубокие личностные субъективные отношения с клиентом, отнесясь к нему не как ученый к объекту исследования, не как врач, предполагающий диагноз и лечение, но как личность к личности. Это может означать, что терапевт относится к клиенту как к личности, обладающей безусловной самоценностью; ценностью, не зависимой от его состояния, поведения или чувств. Это может означать, что терапевт был искренним, не прятался за защитным фасадом, а встречал клиента чувствами, которые он по-настоящему испытывал. Это могло означать, что терапевт сумел позволить себе входить в согласие с клиентом; что никакие внутренние барьеры не удерживали его от сопереживания, так важного для клиента в каждый момент взаимоотношений; и что он смог выразить свое эмпатическое понимание клиента. Это значит, что при возникновении отношений терапевт был удобен клиенту, без когнитивного осознания, куда уведут эти отношения, удовлетворяясь созданием климата, предоставившего клиенту наибольшую свободу быть самим собой.

Для клиента оптимальная терапия могла бы состоять в исследовании все более и более странных, неосознанных и опасных чувств в самом себе, эти исследования оказываются возможными только в силу постепенного понимания клиентом, что он безусловно принимается. Таким образом, клиент знакомится с элементами своего опыта, которые прежде изгонялись из сознания как угрожающие, наносящие вред структуре его самости. Он обнаруживает, что испытывает эти чувства полностью, всецело во взаимоотношениях, так, что в какой-то момент он и есть свой собственный страх или гнев, собственная уязвимость или сила. И когда клиент проживает эти столь разнообразные чувства во всех степенях их глубины, то понимает, что переживает себя, что сам является всеми этими чувствами.

Клиент находит свое поведение изменившимся в конструктивную сторону в соответствии с заново пережитой самостью. Он приходит к пониманию ненужности страха, который несет его переживание, но свободно приветствует его как часть своей изменившейся и развившейся самости»

³⁴.

4. Терапия ре-переживанием*

Мертон Гилл

Мертон Гилл, доктор медицины, — один из наиболее выдающихся представителей психоаналитического направления в психотерапии. Немногие из членов психоаналитического сообщества мыслили так глубоко или писали столь впечатляюще о клинических взаимоотношениях, как Мертон Гилл³⁵.

Хотя Гилл и психоаналитик, он вполне точен в утверждении, что его взгляды на клинические отношения принадлежат не только психоанализу, но и всем другим формам психодинамической терапии³⁶.

Что в терапии является терапевтическим?

Воспоминания..?

Возможно, наилучший способ понять вклад Гилла в разработку нашей темы — это поразмышлять о том, что в терапии является терапевтическим. Согласно Фрейду, терапия проистекает из воспоминания долго вытесняемых мыслей и чувств пациента. Для того чтобы понять это, полезно пересмотреть некоторые основные элементы теории психопатологии Фрейда.

По Фрейду, человек принадлежит к биологическому виду, который подавляет сам себя. Судьба человеческих особей — быть постоянно улавливаемыми в сети глубокого конфликта. Независимо от того, что происходит в обществе, конфликты исходят из самой человеческой природы. Психическая жизнь направляется мощными инстинктами, эти инстинкты сталкиваются друг с другом и с принуждениями реальности внешнего мира³⁷³⁸³⁹.

Прежде чем ребенок повзрослеет, он приобретет внушительного размера коллекцию страхов и чего-нибудь еще, с чем сталкиваются инстинкты. Таким образом, конфликт проявляется во всем. Когда один из таких конфликтов становится достаточно интенсивным, он причиняет слишком много боли, чтобы оставаться в сознании, и поэтому подавляется; это значит, что конфликт переводится в область бессознательного. Таким способом достигается успешное краткосрочное решение проблемы болезненного осознания, равно как и долгосрочная адаптация в малых дозах. Наша психическая жизнь была бы неприемлемо хаотичной без подавления в известной степени. Чрезмерное подавление, с другой стороны, также приводит к серьезным длительным последствиям:

Чтобы удерживать подавленный импульс, тратится значительное количество психической энергии. И предназначенная для собственной созидательной жизни, эта энергия уходит впустую.
Подавленный материал, по определению, бессознателен и поэтому находится вне сознательного контроля, за пределами рациональной области, то есть выходит за рамки контроля той части сознания, которую Фрейд назвал эго. В результате, это может стать причиной разного рода проблем. Мы рассматривали некоторые примеры подобного рода затруднений во 2-й главе, в исследовании вынужденного повторения.
Подавленный материал действует как магнит, притягивая и другие импульсы в бессознательное. Если я испытываю страстное влечение к своей матери, то нормальной адаптивной реакцией для меня будет — подавить это влечение. Но когда сфера подавления распространяется и на страстное влечение ко всем женщинам, моя жизнь определенно становится мучительно трудной.

Фрейд считал, что из-за чрезмерного подавления у его пациентов возникали проблемы. Их жизнь подталкивалась бессознательными внутренними импульсами, которые действовали бесконтрольно. Как мы уже видели во второй главе, Фрейд уповал на возможность осознания вытесненного материала, ибо в этом случае новое осознание смогло бы эмоционально утилизироваться, то есть составить действенную часть сознания пациента и улучшить сложные ситуации. Другими словами, Фрейд хотел, чтобы его пациенты вспоминали и вспоминали с уверенностью⁴⁰.

Представьте мужчину, страдающего от невозможности испытывать одновременно и страстные, и нежные чувства по отношению к одной и той же женщине. Он способен чувствовать страсть к одним женщинам, а нежность — к другим, но не может испытывать оба чувства сразу по отношению к одной. Фрейд мог бы приписать такую неспособность тому, что этот мужчина подавил в себе ранние импульсы и воспоминания, относящиеся к конфликтующим чувствам желания и страха — желания своей матери и страха наказания за эти желания. Таким образом, женщины, по отношению к которым пациент испытывает нежность, относятся к категории «похожие на мать». В этом случае, страстные чувства бессознательно рассматриваются как инцестуозные и запрещенные. Фрейд считал, что раз воспоминание этих чувств и ассоциирующихся с ними событий, может быть восстановлено и проработано, проблема должна значительно уменьшиться. Это и есть терапия воспоминанием.

В работе с пациентами Фрейд ставил для себя две цели. Одна из них — облегчить пациенту невротическое страдание. Другая — использовать информацию, собранную в работе с пациентами, чтобы способствовать созданию теории сознательного разума (mind). К концу своей жизни он понял, что обе эти задачи являются не только совместимыми, но одинаковыми по сути. То есть Фрейд считал, что правда может сделать его пациентов свободными. Если он мог извлечь из бессознательного такого пациента скрытые психические содержания и полностью убедить пациента в том, что его тайная история является корнем личных страданий, тогда расширенное осознание пациента могло совершить терапевтическую трансформацию. И Фрейд понял, что по мере узнавания бессознательной истории пациента он одновременно узнает скрытую историю всего человечества. За фасадом человеческого сознания прячется удивительная загадка и пленительное таинство. И скрытая история пациента содержит в себе составляющие ее решения.

С тех пор психоанализ стал притягивать практиков, озадаченных головоломками подобного рода, терапевтов, желавших и желающих достичь дна этого таинства и разделяющих понимание Фрейдом того, что подобное очарование загадками психической жизни отвечает лучшим интересам пациента.

Гилл представляет растущее число современных психоаналитиков, которые, при всем их уважении к заслугам Фрейда и понимании классического характера его работ, не считают больше, что раскрытия бессознательных историй достаточно для освобождения клиента от гнета бессознательного. От поколения к поколению, от клиента к клиенту психоаналитики преуспели в извлечении бессознательных фантазий, дававших начало симптомам, преуспели и в убедительной передаче аналитических данных своим клиентам, но в подавляющем количестве случаев — вещь обескураживающая! — симптомы оставались. Клиент вспоминал старые влечения и прежние страхи. Но воспоминания было недостаточно.

...Или ре-переживание?

Гилл и коллеги, стоявшие на тех же позициях, приняли теорию психопатологии Фрейда, они также убедились, что воспоминания необходимы для совершения значимых перемен в терапии, но нашли это недостаточным. Фактически и сам Фрейд сомневался в достаточности одних воспоминаний. Хотя опубликованная им клиническая работа и показывает его неослабевающее убеждение в необходимости восстанавливать потерянные воспоминания, в ряде других его теоретических работ есть места, где можно отыскать основы для терапии возобновленным или ре-переживанием. Вот только один из многих примеров: