Файл: Товстоногов_Репетирует и учит.pdf

справедливость, которая постоянно нарушается. Которую Малышев постоянно старается восстановить! В применении к этой пьесе, Георгий Александрович, мне это не кажется «рыбьим» определением!

ТОВСТОНОГОВ. Мне тоже. (Михаил протянул Георгию Александровичу папку с эскизами, и пока Товстоногов их рассматривал, Михаил рассказал об особенностях инсценировки повести, о покаянии, с которого начинается действие, поэтому весь спектакль — воспоминание. О соотношении целей персонажей и сквозного пьесы.) Эскизы хорошие, но один неудачный.

МИХАИЛ Р. Да. Этот хуже остальных. ТОВСТОНОГОВ. А понимаете — почему?

МИХАИЛ Р. Ну, так, интуитивно, на уровне: нравится — не нравится.

ТОВСТОНОГОВ. Нет, есть вполне логическое объяснение. И очень простое. Задан закон: нигде нет стен, а здесь есть.

МИХАИЛ Р. Да, в самом деле.

ТОВСТОНОГОВ. Как же вы сами не обратили на это внимание? МИХАИЛ Р. Учту на будущее.

38

ТОВСТОНОГОВ. Прочтите два-три куска и проанализируйте их.

Михаил прочел последнюю картину. Ресторан. Веня Малышев и Федя. В финале сцены Веня застрелился.

МИХАИЛ Р. Исходное событие сцены — арест банды, законченная операция. ТОВСТОНОГОВ. Черту подвели.

МИХАИЛ Р. Черта — это афера, которую провернул начальник в связи с поимкой Воронцова, — вот ведущее обстоятельство. И Малышев борется с этой чертой.

ТОВСТОНОГОВ. Вы прекрасно рассказали о среднем круге, но это полпути. А теперь перейдем к малому. Сколько здесь событий?

МИХАИЛ Р. Мне кажется, здесь один кусок. ТОВСТОНОГОВ. Действие Малышева?

МИХАИЛ Р. Прежде чем определить действие, несколько слов о кругах обстоятельств.

Михаил рассказывает о том, что мысль о самоубийстве возникла в связи с концентрацией всех обстоятельств, направленных против. Он любит Юльку, а письмо, адресованное ей, оказалось у корреспондента Узелкова. Арестован Баукин, он, бывший член банды, но помог арестовать главаря Воронцова. Баукин поверил Вене. А теперь начальник, не имевший отношения к поимке банды, приписал заслугу себе, а Баукина хочет расстрелять. У Малышева, по сути, монолог, Федор говорит лишь несколько успокаивающих фраз. Но Малышева ничто не может успокоить. Совесть не позволяет Вене жить дальше.

ТОВСТОНОГОВ. Что для Малышева Федор?

МИХАИЛ Р. Вы считаете, что действие Малышева направлено на Федора? ТОВСТОНОГОВ. Откуда вы взяли, что я так считаю?

МИХАИЛ Р. Я для себя определил действие Малышева так...

ТОВСТОНОГОВ. Почему «для себя»? Почему вы все говорите: «Для себя»? Для артиста определяете, а не для себя! Освобождайтесь от лишних слов, товарищи будущие режиссеры!

МИХАИЛ Р. Действие Малышева: найти выход, принять здесь, сейчас какое-то конкретное решение!

ТОВСТОНОГОВ. Это цель, а действие?

МИХАИЛ Р. Привести себя к выстрелу. Осмелиться. Найти силы. Не струсить! ТОВСТОНОГОВ. Можно решить сцену так: Малышев Федора не видит. Он поглощен не-

справедливым отношением начальника к Баукину, письмом Юльке, оказавшимся у Узелкова. Тогда Малышев сознательно идет на самоубийство. Он уже все решил заранее. И по действию в монологе — накачать себя. Довести себя до аффекта. Но я думаю о том, дает ли материал Нилина еще варианты? Если все решено заранее, процесс упрощен. А если он в последний раз борется за свою жизнь? Самоубийство сотрудника ОГПУ — факт ужасающий, безобразный. К тому же Малышев коммунист. Это не кончина «кулацкого поэта» Есенина, здесь история ближе к Маяковскому. Хотя Маяковский и не был коммунистом. И Малышев знает, что про него потом могут сказать. «Его смерть — политическая ошибка», — как затем произнесет Узелков. Мало кто поверит,

что своим самоубийством он хотел восстановить справедливость.

Обратите внимание на реплики Малышева, все вопросы. Тут есть элемент перепроверки. По поверхности Малышев рассказывает о неправоте начальника. А по действию: я хочу, чтобы меня убедили, что я не прав! Тогда здесь чистый обратный ход! Убедите, что я не прав, и я не застрелюсь! А раз прав, то надо стреляться! Что он и делает! Он хотел, чтобы Федя его опроверг! А Федя оправдывал Веньку!

Вы правильно раскрываете предпосылку сцены, но это, повторяю, полпути. Надо добиться возникновения электричества между желанием персонажа и сопротивлением обстоятельств. На сегодняшний день искра не высекается. Это не только ваша, а общая ошибка. Вы строите логические, психологические ситуации, но отрываете меня от элементарного: за чем я должен следить. Тогда вы все комментаторы, но не режиссеры.

У меня в театре был режиссер, не буду называть его фамилии. Великолепный комментатор. Хороший актер, силой своего воспитания сам вникает в суть. А комментаторство — ассоциативное богатство — ему в этом помогает. Что ж, можно работать и так. Но не всегда. Чаще всего, не надо окутывать комментариями хорошо играющего артиста.

39

За экзаменационный столом Эрик Г.

ЭРИК Г. Леонов «Нашествие». ТОВСТОНОГОВ. Прекрасно!

ЭРИК Г. Сначала о том, почему я выбрал эту пьесу сегодня. И, в связи с этим, о чем она.

Пока Эрик Г. рассказывал о фазе мирного существования, о брежневской программе мира, М. Л. Рехельс обратил внимание А. Н. Куницына на любопытную деталь под столом. Александр Николаевич и аспиранты заглянули под стол, и, еле сдерживая смех, перевели взгляд на Эрика. Тот, в клетчатом пиджаке, в белой накрахмаленной рубашке, в полосатых темных брюках и в темных летних ботинках без носков, увлеченно продолжал обсуждать проблему опасности прихода неонацизма.

ТОВСТОНОГОВ. А что смешного, товарищи? Я не понимаю! У нас экзамен, а не посиделки! Если кто-то устал, пожалуйста, можете выйти! (Эрику Г.) Спасибо, мы в курсе международной обстановки. О чем пьеса?

ЭРИК Г. Можно завоевать пространство, уничтожить человека биологически, но душу, суверенную, гордую человеческую душу, уничтожить нельзя.

ТОВСТОНОГОВ. Ну, что ж. Убедительно сформулировал. И пьеса получается шире военной тематики... Сквозное пьесы определите, пожалуйста.

ЭРИК Г. Путем долгих исканий я пришел к выводу, что сквозное — борьба за возвращение...

ТОВСТОНОГОВ. У каждого свое?!

ЭРИК Г. Да, у каждого из героев есть что-то, утраченное с войной. ТОВСТОНОГОВ. А у Фаюнина?

ЭРИК Г. Фаюнину хочется вернуть свое. Но основное — власть. Грезы о власти. Его мечта о счастье, его идеал — стать наместником.

ТОВСТОНОГОВ. Читайте ваш отрывок. (Эрик прочел сцену.) Определите задачу Колеснико-

ва.

ЭРИК Г. Спастись.

ТОВСТОНОГОВ. Я прошу определить не сквозное действие персонажа в сцене, а задачу в первом куске. Думайте все! (И пока студенты думали, Георгий Александрович рассказал аспирантам о трех встречах с Леоновым. Запомнилась его фраза: «Оптимизмом полна только корова». О своей постановке «Ленушки» Леонова: «Жестокий был провал, — смеясь, сказал он в заключение, — с тех пор боюсь Леонова. Но «Нашествие» считаю его лучшей пьесой, хотя она и устарела».) Так какая задача у Колесникова?

ЭРИК Г. Преодолеть отвращение.

ТОВСТОНОГОВ. Во-от, это уже ближе к делу, это можно сыграть.

ЭРИК Г. Я так и думал. Мне показалось, что вы хотите услышать определение сквозного роли! А я с самого начала об этом хотел сказать!

ТОВСТОНОГОВ. Да? Значит, я зря десять минут анекдоты про Леонова рассказывал? /.../ В среднем, курс в проблемах подхода к пьесе: определения темы, идеи, сквозного — подготовлен

нормально. Объективные причины: мои постоянные разъезды, в результате которых я не мог уделить вам достаточно времени, болезнь Аркадия Иосифовича и его увлечение национальными кад-

рами (Кацман руководил дагестанским актерским курсом) помешали более благополучному ре-

шению остальных проблем, непосредственно связанных с профессией.

Профессионализм режиссера — это способность к решению вопросов действия. Я все время, пока безуспешно, пытаюсь внедрить в вас эту суть. Тут у нас пробел, который надо стараться ис-

править на будущих занятиях. (Товстоногов придвинул к себе лист — ведомость. Достал авто-

ручку.) Скажите, оценки имеют значение для лишения стипендии? ЕВГЕНИЙ А. Конечно, Георгий Александрович.

ТОВСТОНОГОВ. В своих оценках я буду учитывать ваши стипендиальные дела... А «пять» или «четыре» — это тоже имеет значение?

ЕВГЕНИЙ А. Для тех, у кого повышенная стипендия. ТОВСТОНОГОВ. А у нас есть и такие?

ЕВГЕНИЙ А. Есть, трое.

ТОВСТОНОГОВ. Кто? (Евгений перечислил.) Первым двум — «пять», но вам только «четыре». Вам и вам — «три». (Г.А. выставил оценки.) С Алексеем, при условии сдачи остальных пред-

40

метов, и с Дмитрием я готов встретиться от двадцать пятого июня до первого июля. Думаю, что вам надо как следует поработать летом. Но если будете готовы, и я готов, пожалуйста.

КУНИЦЫН. Дмитрий очень хорошо сдал экзамен по речи. ТОВСТОНОГОВ. То, что он актерски способный парень — это я знаю.

ОДИН ИЗ ТРОЕЧНИКОВ. Георгий Александрович, а вам не все равно: три или четыре? ТОВСТОНОГОВ. А что такое?

ОДИН ИЗ ТРОЕЧНИКОВ. Дело в том, что с тройками не дают стипендии.

ТОВСТОНОГОВ. Конечно, не все равно. На голодный желудок хуже учиться, пусть получают! А что же с ведомостью делать? Я уже заполнил?!

РЕХЕЛЬС. Исправьте и напишите: «Исправленному верить».

Из бесед с Г. А.Товстоноговым

Вопросы:

—Вы часто поддерживаете артистов: «Хорошо, хорошо». Это не балует их?

—Вы говорили: приходилось ставить слабые пьесы. Где все-таки ограничитель? Где внутреннее «нельзя», когда пьеса отвергается?

—Как соотносятся авторитет и страх? И что истинно в создании творческой атмосферы?

—Если труппа видит, что режиссер ошибся. В выборе пьесы, в распределении, в решении куска. Если сам режиссер понимает, что ошибся...

Ответы:

Артист должен знать: видно не только плохое, но и хорошее. Поэтому и поддерживаю их: «Хорошо, хорошо». Все должно быть замечено. Важно быть искренним. Сказать «Хорошо», когда актер играет неважно; сказать: «Плохо», когда он играет хорошо, — катастрофа.

Можно простить автору отсутствие или почти отсутствие драматургии. Литературно плохую пьесу простить нельзя. Мне важна литературная сторона: содержание, мысль, емкость.

Восемьдесят процентов авторитета — удачный спектакль! Остается двадцать процентов. Используйте их на создание творческой атмосферы. На страхе в искусстве трудно существовать. Когда режиссер стучит кулаком по столу и кричит: «Я-а-а-а-а! Мое-е-е!» — авторитет погиб. У каждого актера всегда есть субъективное понимание роли. Важно, чтобы их субъективная правда не шла в разрез с вашим решением спектакля. Если актеры чувствуют, что любое их дельное предложение может быть принято, — в театре возникнет творческая атмосфера.

Все мы люди, все совершаем ошибки. Только они должны быть ошибками от искусства. Когда никто не ошибается — тоже плохо.

Не притворяться! Ни в кого другого! Какой есть, такой и есть!

Когда я был очередным режиссером, то добивался автономии. Теперь я категорически против нее.

Очуждение и перевоплощение не находятся в противоречии. Не надо этих противопоставле-

ний! Юрский — Илико, Стржельчик в «Цене». И перевоплощение, и очуждение, и отношение к образу!

4 КУРС, 1 СЕМЕСТР

Сентябрь 1973 года О потере критериев. Работа с художником и композитором

ТОВСТОНОГОВ. Какие проблемы режиссуры из тех, которые мы обсуждали в прошлом году, вызывают у вас вопросы? Или вы, честно говоря, отключились в каникулы от проблем профессии? Нет? Какие спектакли удалось посмотреть? Что интересного? Что вызывает спорное ощущение?

Евгений А. спросил Товстоногова о том, как режиссер должен разговаривать с художником? «У режиссера — свой язык, у художника — другой. Подход к произведению — тоже разный. Кто должен предлагать решение: режиссер или художник?»

ТОВСТОНОГОВ. Мы разве теоретически не говорили об этом? Нет? Пришла пора, значит? А что еще вас беспокоит?

МИХАИЛ Р. Не только меня, а и всех нас интересует, как происходит работа с композито-

ром?

ТОВСТОНОГОВ. Хорошо, поговорим.

Дмитрий М. попросил рассказать о принципах мизансценирования, о том, каким образом мизансцена связана с образным решением куска, сцены, спектакля? Он поделился впечатлениям о спектаклях Горьковского ТЮЗа, о главном режиссере — Наравцевиче:

—Все спектакли ТЮЗа искрятся выдумкой, фантазией, но когда задумаешься: а какое отношение все это имеет к конкретному материалу, то создается впечатление, что обуреваемый фантазией гениальный Наравцевич все время спасает плохую пьесу, пытается придуманными штучками закрыть ее слабые места.

Евгений А. рассказал об одном спектакле по пьесе А. Н. Островского:

—Играется спектакль в современных костюмах и, хотя мы говорили, что Островского так играть невозможно, спектакль, зрительный его образ не вызывает сопротивления, отвращения, неприятия.

ТОВСТОНОГОВ. «Все можно делать, если это оправдано, — сказал как-то Вахтангов, — даже голыми ходить»... Не тем же вас поразил спектакль, что он был в современных костюмах, а чем-то другим, наверно? Так чем? Спектакль часто репетируется в тренировочных костюмах. Или

вмини-юбках. Разве это нас смущает? Нет. Костюмы — вопрос производственный...

А есть ясность по тому кругу вопросов, который мы обсуждали с вами в прошлом году?.. Для того чтобы на четвертом курсе уделить внимание вопросам формы: ритма, композиции, работы с художником, композитором и т. д., — все же надо помнить, что формальные проблемы является производными от главной. Все, о чем вы спрашиваете — это проблемы зрелища, вопросы формальные, без решения которых нельзя прийти в театр на дипломную работу. Но главное заключается в человеке, во всей сложности человеческих отношений. Даже когда режиссер хорошо владеет формой, его режиссура не имеет цены, если нет проникновения в суть профессии, более того, такая режиссура опасна. Вы должны стать театральными хирургами, научиться вынимать из актеров их человеческое содержание. У меня, а, прежде всего, у вас, должен быть покой в знании этой сути.

Не вам говорить, но, к сожалению, я устал повторять и здесь в институте, и в печати, что такая форма обучения, где профессиональные качества никак практически не проявляются, уже невозможна сегодня! Если будущий режиссер уже в институте не будет проходить через горнило практики, то он станет похожим на скрипача, который прекрасно теоретически рассуждает об игре на скрипке, но никогда не брал ее в руки. Бывшие мои студенты иногда создают спектакли по принципам, прямо противоположным тем, которые я проповедую, хотя порой и отстаивают

42

эти принципы теоретически. Я не хочу причесывать всех под одну гребенку, хочу, чтобы вы все были разные, но вероисповедание должно быть общим. И если я получаю от своих учеников нечто враждебное этому вероисповеданию, значит, в обучении не удается существо. Поэтому еще раз повторяю: вопросы формы только тогда обретают цену, когда они в работе с актерами сочетаются с тем, что связано с психологией человека. Только овладев практической психологией, вы можете