Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

ваемые ими явления — речевые события и речевые жанры, — одно- значно исключает протяженность во времени.

Данные существительные, поскольку называют (в том числе) события, в основе которых всегда лежат некие «акты» / действия, являются преимущественно отглагольными существительными, а следовательно, представление ситуаций как протяженных во време- ни либо однократно-оценочных существует точно в таком же виде в соответствующих глаголах. Как известно, в русской грамматике именно данное противопоставление составляет основное содержа- ние категории глагольного вида: названиями таких оценочных яв- лений (поступков) должны быть существительные, образованные от соответствующих глаголов совершенного вида, отсюда и невоз- можность представления их как продолжающихся во времени (ср.: [Арутюнова 2003: 8–9]).

Однако многие глаголы, связанные с существительными, называ- ющими поступки, образуют видовые пары, что говорит скорее о том, что с точки зрения языка допустимо представлять данные по- ступки как длящиеся во времени.

Конечно, такая возможность еще не следует автоматически из са- мого факта наличия видовой пары: семантика наст. врем. несов. вида, как известно, имеет сложный характер и покрывает целый комплекс ситуаций, среди которых далеко не все могут быть охарактеризованы как длящиеся во времени. Так, фраза Она ему изменяет означает по- вторяемостьилирегулярность,анепротяженностьвовремени;впред-

ложении Под Нарвой армия Карла XII побеждает армию Петра I мы имеем дело с так называемым настоящим историческим, которое тоже не имеет ничего общего с непосредственной продолжительностью во времени; однако фраза наши проигрывают, произнесенная, например, комментатором в определенный момент матча, явно включает указа- ние и на определенное время, и на определенную длительность.

Подобным образом обстоят дела в английской грамматике с груп- пой времен continuous: в английском языке всегда существует, по крайней мере, теоретическая возможность ставить в форму present continuous, past continuous или present perfect continuous даже слова типа defeat, win, betray. Не являются аномальными выражения: He is defeating them, He was defeating them, He has been defeating them.

Таким образом, отношение речевого жанра даже к близким рече- вым единицам понимается по-разному. Решение данного вопроса в каждом отдельном случае зависит от задач конкретного исследования,

а также от того, как в целом понимаются задачи, стоящие перед ТРЖ в рамках общей лингвистики речи. В целом в решении данной про- блемы можно выделить две противоположные тенденции.

2.4. «Расширяющая» и «сужающая» тенденции в определении речевого жанра

Для теории речевых жанров с момента ее создания М. М. Бахти- ным ключевым был вопрос: «чтó такое речевой жанр?» В результате многолетнегоактивногоразвитияТРЖиееактивноговзаимодействия с целым рядом смежных лингвистических дисциплин на протяжении последних 15–20 лет данный вопрос несколько смещает акценты: «от каких смежных явлений должен быть отграничен речевой жанр?»

Как это часто бывает с теоретическими положениями, претендую- щими на фундаментальность в рамках данной концепции, и едини- цами, претендующими на то, чтобы быть базовыми в рамках данной концепции, история осмысления понятия «речевой жанр» ознамено- валась диалектическим единством двух противоположных тенден- ций — расширительной и сужающей.

Первая тенденция исходит из последовательного расширения границ понятия «речевой жанр» и его конституциональных призна- ков: сторонники данного подхода подчеркивают сущностное един- ство жанрового типа системности со всеми другими речевыми (даже языковыми) типами, при этом именно жанровый тип системности признается базовым или гиперонимическим / родовым, что автомати- чески делает многие (если не все) остальные виды речевой систем- ности (коммуникативный жанр, речевой акт, стиль, фрейм, коммуни- кативный концепт, тональность, многие отдельные горизонтальные и вертикальные модели организации дискурса) или вторичными / видо- выми, или вообще избыточными.

В настоящее время в лингвистических штудиях понятие жанр уже стало таким же широким как понятие концепт — хотя, конечно, в нетерминологическом употреблении слово жанр гораздо яснее, упо- требительнее, ближе понятиям — названиям естественных классов, чем слово концепт (по крайней мере, так обстоят дела в русском язы- ке; в то же время слово concept гораздо ближе терминам-понятиям естественного английского языка).

Важно отметить, что, хотя многие из исследований, осуществлен- ныхсданныхпозиций,отличалисьзамечательнойпроницательностью

и оригинальностью (а кроме того, особо пристальным вниманием к наследию Бахтина и тщательным осмыслением его идей), в целом по- следовательное расширение границ понятия «речевой жанр» с неиз- бежностью приводит не к прояснению, а к затемнению как понятия «речевой жанр», так и объясняющих потенций речежанровой модели лингвистического анализа речи. Жанром начинают называть, напри- мер, рекламу (К. Г. Урванцев), иронию (Т. П. Андрієнко, О. Я. Палке- вич), ложь (вранье) (В. И. Шаховский), притворство (С. Деннингха- ус), критику (Т. В. Анисимова), дефинирование (О. В. Коротеева) и даже фатику и эвристику (Ж. В. Милованова).

Вто же время признание речевого жанра все более широким по- нятием означает необходимость серьезной внутренней дифференциа- ции и выделения разных типов жанров.

Отметим, что именно идея расширительного понимания РЖ при одновременной внутренней дифференциации данного явления, по воз- можности более детальной, кажется нам наиболее предпочтительной.

Врамках этой традиции многие исследователи выделяли в общем пространстве жанров речи разные типы жанров (Ст. Гайда, М. Ю. Фе- досюк, А. Г. Баранов и др.) (типологические идеи двух последних названных исследователей, впрочем, не могут быть однозначно отне- сены к «расширительным» — см. ниже).

Так, М. Ю. Федосюк выделяет элементарные и комплексные жан-

ры [Федосюк 1997a: 104]:

« ... под элементарными речевыми жанрами следовало бы по- нимать такие тематические, композиционные и стилистические типы текстов, в составе которых отсутствуют компоненты, которые, в свою очередь, могут быть квалифицированы как тексты опреде- ленных жанров. Примером элементарных речевых жанров могут служить сообщение, похвала, приветствие или просьба. Комплекс- ными же речевыми жанрами надо было бы считать типы текстов, состоящие из компонентов, каждый из которых, в свою очередь, об- ладает относительной завершенностью и представляет собой текст определенного жанра. Комплексные речевые жанры могут быть монологическими, т. е. включающими в себя компоненты, которые принадлежат одному говорящему или пишущему (это, например, такие жанры, как утешение, убеждение или уговоры [ср. Федосюк 1996]), и диалогическими, т. е. состоящими из реплик разных ком- муникантов (например, беседа, дискуссия, спор или ссора)» [Федо-

сюк 1997a: 104].

А. Г. Баранов выделяет простые и сложные жанры [Баранов

1997: 8]:

«Мы полагаем, что плодотворную рубрикацию речевых жанров М. М. Бахтина можно развить, спасая диалог как первичный в гене- зисе тип текста:

1)первичные (простые) речевые жанры близки речевым актам;

2)первичные (сложные) речевые жанры равны диалогическому

тексту;

3)вторичные (простые) речевые жанры — функциональносмысловые элементарные тексты — описание, повествование и др.;

4)вторичные (сложные) речевые жанры — тексты, включаю- щие низшие речевые жанры в трансформированном виде» [Баранов

1997: 8].

Простые и сложные жанры выделяет и Ст. Гайда, но его типоло- гия, кроме того, включает примарные и секундарные жанры:

«Жанры простые и сложные. Основой для такого деления может быть теория речевых актов Остина-Серля. Простые жанры — это, говоря вообще, типы иллокутивных актов, называемые при помощи отглагольных существительных, значение которых определяет рече-

вое действие, например угроза, отказ, присяга, вопрос, клятва, при- глашение и т. д.

Сложный жанр — это типизированная последовательность рече- вых актов, структура которого имеет относительно конвенциональ- ный характер. Здесь обычно имеют дело с группой неоднородных актов, каждый из которых в глобальной деятельности имеет свои функцию и место, например приветствие в разговоре. Такая после- довательность (например разговор, письмо) в целом может выпол- нять роль, присущую простому жанру (ср. письмо как инструкция или предостережение). Отношения между отдельными актами вы- сказываний в макроакте могут складываться по-разному, например отношения подчинения, даже облигаторное вынуждение появления очередного акта (поздравления и благодарность).

Жанры примарные и секундарные. Первые актуализируются в текстах, которые рождаются в коммуникативных условиях “лицо-в- лицо” и непосредственно отнесены к “Я — Здесь — Сейчас” говоря- щего. Сюда относятся как простые жанры (вопрос), так и сложные (разговор).Секундарные(производные)жанрыпоявляютсявуслови- ях высокоразвитой культурной коммуникации и являются деривата- ми от примарных жанров. К таким производным жанрам относятся, например, бытовое письмо, дневник, дискуссия. Секундарные разго-

ворные жанры могут быть основой для дальнейших преобразований (ср. письмо как основа научной статьи)» [Гайда 1999: 110].

Сужающая тенденция, наоборот, пытается уточнить, конкрети- зировать понятие «речевой жанр» через ужесточение дефиниции и последовательное отграничение данного явления от более или ме- нее генетически близких смежных явлений: речевого акта, речевых стратегии и тактики и даже коммуникативного жанра, который тоже противопоставляется речевому по ряду признаков, считающихся зна- чимыми в рамках данной модели.

Данная тенденция, особенно активная в 90-е г. прошлого века, складывается из двух разных направлений: во-первых, речевой жанр активно отграничивают от всего того, чтó им не является, одновре- менно пытаясь определить критерии жанровости.

В работах ряда исследователей из списка жанров на разных осно- ваниях вычеркивались целые группы речевых явлений, имеющих предположительно жанровую природу [Гольдин 1997a; Гольдин, Ду- бровская 1999; Федосюк 1997a, 1997b]. Как представляется, дальше всех в своем редукционистском пафосе идет М. Ю. Федосюк.

Так, исследуя лексико-семантическую группу русских существи- тельных со значением «высказывание, выражающее положительную оценку», которая включает слова / лексико-семантические варианты слов: бахвальство, комплимент, лесть, любезность, одобрение, по- хвала, похвальба и хвастовство, М. Ю. Федосюк приходит к выводу,

что «далеко не все из перечисленных слов способны служить назва- ниями речевых жанров» [Федосюк 1997b: 74].

М. Ю. Федосюк полагает, что названиями речевых жанров не мо-

гут быть существительные ссора, угроза, придирка, похвальба и во-

обще все такие, семантика которых отражает не вполне благовидную цель. По мнению М. Ю. Федосюка, и комплимент не может считать- ся речевым жанром, поскольку «осознанное оформление некоторого высказывания как речевого произведения, заслуживающего подоб- ной квалификации», было бы равносильно утверждению «о возмож- ной неискренности оценки» (в отличие от похвалы) [Федосюк 1997a: 113; см. также: Гловинская 1993]. С данным положением довольно трудно согласиться. Каждый носитель языка без труда может пред- ставить себе ситуацию, когда один собеседник хвалится, а другой за- видует или хвалится сам, когда один произносит комплимент, а дру- гой с удовольствием его принимает, когда один угрожает, а другой по этой причине уступает. Нисколько не менее естественной является