Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

больнице? Как там Марина?; просьба: (ПО ТЕЛЕВИЗОРУ ПЕРЕДА- ЮТ КОНЦЕРТ, СЛЫШНА МУЗЫКА) Никита, убавь, пожалуйста, это... эту... — Да / муру.

Неконвенциональные жанры соотносимы не с типическими ин- тенциями, а с бесконечно многообразными интенциональными состо- яниями адресата и порождают нечеткую интерпретацию. Например, интенциональное состояние — воздействие: (А. ВХОДИТ В КОМНА-

ТУ, ГДЕ НАХОДЯТСЯ Б. И В., ПОГРУЖЕННЫЕ В РАБОТУ) А. Кто какхочет / но время обеденное //—Б. Угу // (А.МОЛЧА СОБИРАЕТСЯ И УХОДИТ ОБЕДАТЬ). Высказывание Кто как хочет / но время обе-

денное можно истолковать как предложение пойти пообедать вместе, однако А. не пытается уговорить коллег, и ее удовлетворяет неопреде- ленная ответная реплика Угу.

В целом только по отношению к конвенциональным косвенным речевым актам можно говорить о «правильном» и «неправильном» понимании. Большинство реально используемых в разговорной речи косвенных речевых актов не предполагают единственной «правиль- ной» реакции (хотя в реальных диалогах коммуниканты обычно все же находят способы согласовывать свои реплики с репликами собе- седника). По мнению М. В. Китайгородской и Н. Н. Розановой, «Сиг- налом правильности понимания служит ответная реакция адресата

... : А. У нас ведро полное // Б. Щас вынесу // (просьба в виде сообще-

ния); А. Так спина болит // Б. Бедняга! (жалоба в виде сообщения); А. Обед готов! Б. Щас иду // (приглашение в виде сообщения); А. А

позвонить трудно было? Б. Извини / не догадался // (замечание в фор-

ме вопроса)» [Китайгородская, Розанова 1999: 39].

Чем в меньшей степени конвенциональным является косвенный РА, тем больше возможностей разнообразных реакций на него. Ср. пример из «Вишневого сада» А. Чехова.

В а р я. В августе будут продавать имение...

А н я. Боже мой...

Л о п а х и н (ЗАГЛЯДЫВАЕТ В ДВЕРЬ И МЫЧИТ). Ме-е-е...

(УХОДИТ).

Ва р я (СКВОЗЬ СЛЕЗЫ). Вот так бы и дала ему... (ГРОЗИТ КУЛАКОМ).

А н я (ОБНИМАЕТ ВАРЮ, ТИХО). Варя, он сделал предложе- ние? (ВАРЯ ОТРИЦАТЕЛЬНО КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ.) Ведь он же тебя любит... Отчего вы не объяснитесь, чего вы ждете?

Ва р я. Я так думаю, ничего у нас не выйдет...

Можно ли интерпретировать «мычание» Лопахина только как коммуникативную неудачу? Нет, нельзя, поскольку адресатом — Ва- рей — из него вычитывается определенный коммуникативный смысл: Лопахин не собирается делать предложение. В то же время «мыча- ние» не означает прямого и определенного отказа, это скорее показа- тель продолжения отношений, пусть не очень серьезных.

На неконвенциональные РЖ приходится основная часть общего пространства устного спонтанного непосредственного общения, осо- бенно в области фатических РЖ.

Несомненна связь самих принципов противопоставления рито- рических и нериторических, конвенциональных и неконвенциональ- ных жанров с противопоставлением первичных и вторичных РЖ по М. М. Бахтину. Ср. в этой связи высказывание Ю. М. Лотмана: «в каж- дом коллективе с относительно развитой культурой поведение людей организуется основным противопоставлением: 1) обычное, каждод- невное, бытовое, которое самими членами коллектива воспринима- ется как “естественное”, единственно возможное, нормальное; 2) все виды торжественного, ритуального, внепрактического поведения: го- сударственного, культового, обрядового, воспринимаемые самими но- сителями данной культуры как имеющие самостоятельное значение. Первому носители данной культуры учатся, как родному языку, — по- гружаясь в непосредственное употребление, не замечая, когда, где и от кого они приобрели навыки пользования этой системой. ... Второ- му типу поведения учатся, как иностранному языку, — по правилам и грамматикам, сначала усваивая нормы, а затем уже, на их основе, строя “тексты поведения”» [Лотман 1992: 249].

Главная трудность, с которой сталкивается исследователь, строя- щий типологию РЖ, — поиск адекватного основания классификации. Каждому из использовавшихся оснований присущи определенные недостатки. С помощью иллокутивно-перформативного критерия, наиболее распространенного в прагмалингвистике, с одной стороны, трудно противопоставить жанры, непосредственная иллокутивных цель которых может совпадать, например просьбу и ходатайство (как указывает Н. В. Орлова, данные жанры различаются прежде все- го стилистически; стилистический критерий позволяет различать и жанры, для названия которых используется одно и то же слово, на-

пример признание в суде и признание в любви [Орлова 1997: 51–52]).

С другой стороны, трудно свести воедино: a) жанры с очень специфи- ческими целями, например флирт, розыгрыш; б) различные «пустые»

разговоры, коммуникативная цель которых подчас весьма неопреде- ленна. Методика компонентного анализа удобна, когда один РЖ про- тивопоставлен другому по одному дифференцирующему признаку (в реальной речи РЖ противопоставлены обычно целым комплексом признаков, например флирт — дружеской беседе).

3.2.Противопоставление первичных и вторичных жанров

3.2.1.Разные определения жанровой вторичности

Напомним концепцию М. М. Бахтина, изложенную в ставшей

классической статье «Проблема речевых жанров», а также в других его работах:

«Вторичные (сложные) речевые жанры — романы, драмы, на- учные исследования всякого рода, большие публицистические жан- ры и т. п. — возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения (преиму- щественно письменного): художественного, научного, общественнополитического и т. п. В процессе своего формирования они вбирают в себя и перерабатывают различные первичные (простые) жанры, сложившиеся в условиях непосредственного общения. Эти первич- ные жанры, входящие в состав сложных, трансформируются в них и приобретают особый характер: утрачивают непосредственное отно- шение к реальной действительности и к реальным чужим высказы- ваниям; например, реплики бытового диалога или письма в романе, сохраняя свою форму и бытовое значение только в плоскости со- держания романа, входят в реальную действительность лишь через роман в его целом, т. е. как событие литературно-художественной, а не бытовой жизни. Роман в его целом является высказыванием, как и реплика бытового диалога или частное письмо (он имеет с ними общую природу), но в отличие от них это высказывание вторичное

(сложное)» [Бахтин 1996: 161–162].

М. М. Бахтин подчеркивает, что деление речевых жанров на пер- вичные и вторичные «существенно» и в то же время «не функцио- нально» [Бахтин 1996: 161]. «Бихевиористическая» (дескриптивист- ская) лингвистика, по мнению исследователя, есть крайний случай «ориентации на первичные жанры» [Там же: 162].

В книге о Франсуа Рабле М. М. Бахтин писал об «амбивалентных» жанрах проклятия / похвалы, оскорблений, божбы, имевших важное сакральное значение в средневековой карнавальной речи (они высту-

пали«своегородаформуламиоткровеннойправды»[Бахтин1990:35]) и утративших его в современной речи: « ... от этого амбивалентного возрождающего смысла в современных ругательствах почти ничего не осталось, кроме голого отрицания, чистого цинизма и оскорбления.Хотя в них как бы дремлет смутная память о былых карнавальных вольностях и карнавальной правде» [Там же].

Достаточно близко вторичным РЖ явление переакцентуа - ции, о которой М. М. Бахтин писал в статье «Проблема речевых жан- ров»: «речевые жанры вообще довольно легко поддаются переакцен- туации, печальное можно сделать шутливо-веселым, но в результате получается нечто новое (например, жанр шутливой эпитафии)» [Бах- тин 1996: 192]. По-видимому, переакцентуация не сводится к неким первоначальным колебаниям, обозначающим в истории языка нача- ло пути от первичных жанров к вторичным. Упоминание Бахтиным «жанра шутливой эпитафии» позволяет говорить как о несобствен- ном употреблении существующего жанра, так и о создании нового жанра.

Нетрудно заметить, что к вторичным РЖ близко такое понятие, детально рассмотренное в статье М. М. Бахтина «Проблема речевых жанров», а также в более ранних работах Бахтина (Бахтина Волоши- нова), как явление передачи чужой речи (несобственно-прямая речь и косвенная речь). Сама сущность явления вторичного РЖ, по Бахтину, заключается в «условном разыгрывании речевого общения и первичных речевых жанров» [Там же: 174].

М. М. Бахтин пишет по этому поводу: «отношения между вос- произведенными первичными жанрами, хотя они и оказываются в пределах одного высказывания, не поддаются грамматикализации

исохраняют свою специфическую природу, принципиально отлич- ную от отношений между словами и предложениями» [Бахтин 1996: 174]. Однако в книге В. Н. Волошинова / М. М. Бахтина «Марксизм

ифилософия языка» [Волошинов 1993: 125–174] речь идет именно о грамматикализации в языке отношений типа «Я ~ “НЕ-МОЯ” речь», т. е. диалогических отношений («истинным предметом исследования должно быть именно динамическое взаимоотношение этих двух ве- личин — передаваемой (“чужой”) и передающей (авторской) речи. Ведь реально они существуют, живут и формируются только в этом взаимодействии, а не сами по себе в своей отдельности» [Волошинов 1993: 129]). Ср. богатый фактический материал и интереснейшие на- блюденияисследователянадязыковымисредствами,используемыми для данной цели в русском, немецком и французском языках. Так, по