ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 21.09.2024
Просмотров: 489
Скачиваний: 1
Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода» 185
речевых жанров религиозного дискурса на первичные и вторичные Е. В. Бобырева, думается, значительно отходит от принципов, сфор- мулированных Бахтиным, который, по-видимому, вообще не имел в виду выделение жанров на основе текстовой тематики.
Нет никаких сомнений, что идея первичных и вторичных речевых жанров должна быть применена к чрезвычайно интенсивно меняю- щейся современной действительности, где все время появляются и стремительно развиваются новые сферы общения, основанные как на традиционных, так и на новых / техногенных каналах связи. Подроб- нее об этом будет сказано в следующей главе (§ 4.3).
3.3. Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода»
3.3.1.Тексты и жанры жесткой и мягкой формализации
Впредыдущей главе мы уже говорили о жанрах, различаю- щихся по степени своей жесткости, или степени упорядоченности речи / коммуникации (или свободы, дарованной человеку в рамках данного жанра). Ряд работ в современной лингвистике посвящены творческому развитию данной идеи, хотя и не все исследователи при этом упоминают М. М. Бахтина и даже используют термин речевой жанр.
Так, в лингвистике текста названная степень жесткости, или структурированности, понимается как элементы собственно текстовой си- стемности. Современная лингвистика текста располагает разработан- ной методикой для выявления и описания таких моментов.
Кв. Кожевникова выделяет три класса текстов, типизированных
сжанрово-коммуникативной точки зрения (по сути, РЖ), в зависи- мости от степени жесткости типизации: 1) тексты, которые строятся в соответствии с более или менее жесткими, но всегда облигаторны- ми информативными моделями (например, кулинарный рецепт, ин- струкция, театральная афиша); 2) тексты, содержание которых стро- ится по узуальным информативным моделям, т. е. моделям, носящим довольно общий характер (например, газетное сообщение о текущих событиях, рецензия на литературное произведение); 3) тексты нерегламентированные, содержание которых не подлежит никакой стро- гой заданности со стороны жанра и коммуникативной сферы (част- ная переписка, большинство жанров художественных произведений) [Кожевникова 1979: 53–54]; ср. также понятие «норма текстовости»,
186 |
ГЛАВА III. Классификация речевых жанров |
|
|
выделяемое М. Я. Дымарским применительно к художественным тек- стам [Дымарский 1993: 32–42].
Именно признак жесткости, текстовой упорядоченности лежит в основе классификации текстов реальной разговорной речи, предла- гаемой О. Б. Сиротининой [Сиротинина 1994: 106–122]. Исследова- тельница выявляет разные типы организации устной речи в связи с тем, насколько данный тип близок к текстовой организации речи в наиболее традиционном смысле, т. е. по критериям, разработанным для письменной речи: «Граница стандартных и нестандартных тек- стов проходит, видимо, именно по линии непосредственного и опо- средованного общения» [Там же: 124]. Предлагаемую О. Б. Сиро- тининой классификацию разговорных текстов поэтому есть смысл рассмотреть подробнее.
Итак, О. Б. Сиротининой выделяются:
1. Тексты, отвечающие всем признакам текстовой структу-
ры. Это рассказы, неоднократно повторенные рассказчиками и по- тому уже отработанные с точки зрения их организации. У таких текстов есть заголовок (Расскажу о..., Этот случай можно было бы назвать... и т. д.), есть развитие темы, связи между отдельными частями рассказа, завершение рассказа. В то же время (в отличие от собственно текстов, т. е. письменных) возможны отступления от рас- сказа с последующим возвратом к теме, реплики собеседника, уточ- няющие вопросы или хотя бы поддакивания собеседника-слушателя, например:
Дело в том, что во время отступления наших войск приходилось, конечно, часто менять штаб-квартиру и армейские газеты. И вот по пути (дело было на Украине) к нам присоединились в редакцию не- сколько человек (дается их характеристика). — Что это, он оказался украинским поэтом, да? — Нет, он не сказал, но наши товарищи некоторые с Украины говорили, что он как будто был поэт. Ну вот, когда мы переезжали с места на место (продолжается рассказ о его торбе, в которой было несколько караваев хлеба, а из розыгрыша их заменилителефоннымаппаратомсистемы«Эриксон»).—Что,боль-
шой, что ли, очень? — Ну деревянный такой ящик, и в нижней части такое углубление сделали, чтобы вставлять туда батареи, прибли- зительно весом на килограмм. Общей сложностью этот аппарат весил, видимо, килограмм 10. — Солидный вес. — И вот решили вме- сто этих 3 буханок хлеба больших караваев вот этих, сунуть этот аппарат (рассказ о том, как завернули его в белье и сунули в торбу).
Только мы успели сделать это, вбегает начальник издательства:
Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода» 187
«Ребята! По машинам, едем». Ну мы схватились за свои вещички, в это время вбегает — ваш поэт — с полузастегнутыми пуговицами наш поэт, на ходу застегивается, хватает свой мешок и натягива- ет на себя, и айда. Все, значит, мы в машину сели и едем. Ну по пути ни о чем не говорили, полагая, что все-таки, когда вернемся на новое место — Выясните, если переедете на новое место, да? — Да, пере- едем на новое место, видимо, ужинать уже будем, и он заглянет в своймешокидогадается(рассказотом,какониехали,разместились).
Ну наш поэт, но так как мы отходили, и с питанием было непло- хо. — С питанием? — С питанием было неплохо, мы устроились на окраине деревни, поужинали, смотрим, наш поэт до своей торбы не дотрагивается (рассказ продолжается и снова прерывается ре- пликами и вопросами — всего 14 раз, но рассказ не отклоняется от своего плана и заканчивается). В этой шутке можно видеть, что люди, так сказать, остаются людьми и не прочь иногда пошутить»
(фонд УДН).
2.Оборванные тексты. Это тексты первого типа, но в процессе конкретнойихреализациивовремямагнитофоннойзаписипокакимлибо причинам не завершенные, оборванные из-за конца ленты, изза прихода нового собеседника, увлекшего разговор в сторону от рас- сказа, вызвавшего переход к новой теме, из-за истечения времени на рассказ (Ой, я уже опаздываю) и по другим внешним причинам.
3.Текстоиды, которые не имеют строгого членения на части, принципиально не завершены, более спонтанны, чем собственно тексты (включая оборванные), рассчитаны на активного слушателя, тематически разъяты, причем темы возникают ассоциативно по ходу реализации текста. Для текстоидов характерно не столько разви- тие темы, как в тексте, сколько ассоциативные вставки и перескоки
содной темы на другую, объединенные только речевым замыслом «поделиться какими-то впечатлениями», временем осуществления этого замысла и его субъектом. Текстоиду не дашь заголовок, не рас- членишь на части или абзацы, поскольку построение его подчеркну- то ассоциативно.
4.Тексты-разговоры, вообще не соотносящиеся со стандарт- ными текстами по причине разносубъектности: смена говорящий/ слушающий происходит регулярно и существенна для содержания текста-разговора, развитие темы в тексте-разговоре прослеживает- ся с трудом, заголовок, даже если подходить к его наличию с очень широких позиций (типа: поговорим о...), чрезвычайно редок, на- пример:
188 |
ГЛАВА III. Классификация речевых жанров |
|
|
А. Кстати, Мишка мне в «Соколе», когда, между прочим, мы были, да, так вот, Миша этот преподобный мне знаешь что рас- сказывал?
Б. Что?
А. Кое-что из Белля. Кайф. Б. Из Белля или из Бабеля? А. Из Белля.
Б. А какой, Белль?
А. Белль какой-то новый...
Б. Белль? Я не знаю...
А. А обозвал он это так: «Поезд приходит по расписанию» (про-
должается разговор о Белле).
А. Не знаю, не знаю, но Мишке я верю. Б. Бабеля он рассказывает, вот это да. А. Бабеля?
Б. А ты не слышал никогда, как он читал? Бесподобно! Он его читает, а потом он воспроизводит, когда вот просто на память Бабеля, вот там король там, Беня Крик там, Любка-казак — вот эти вот из серии «Одесских рассказов», у него бесподобно получает- ся. Я даже рассказывала как-то в трамвае, ко мне мужчина какойто подходит и говорит: «Девушка, вы что, все на память знаете?» Я говорю: «Да нет, я так просто слушала это». Я Ф. слушала, он рассказывал, вернее, читал.
А. А кому ты рассказывала?
Б. Галке Р. в трамвае. И наверное, громко рассказывала. Мужик прислушивался, прислушивался, потом подошел и говорит: «По- ражаюсь, феноменальная память», а я просто, меня так увлекло, интересно очень пишет. Причем это вот у меня томик избранного Бабеля, вот.
А. Дай Бабеля почитать, дай?
Б. Возьми, вот. А ты знаешь, где он? А. Не знаю.
Б. Ну и не найдешь, значит, я сама найду.
А. Ладно. (продолжается разговор о рассказах Бабеля)
Б. Там бесподобно просто, ты знаешь, таким язычком написано, я ни разу ни у одного писателя не встречала такого языка: «У при- казчиков сапоги скрипели, как ново... как рождественские поросята в мешке», можно такое сравнить! Да, «лицо стало зеленым, как зе- леная трава». Представляешь! Знаешь, такие сочные вроде бы.
А. Вот-вот, у меня тоже, зеленым стало, когда она мне копьем в глаз. Веселая такая женщина. Да, знаешь, кайф такой, сижу в этой несчастной штуке, которая кабинетом называется, да, там лежит большая-большая банка, да еще вторая, да.
Б. С глазами.
Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода» 189
А. Нет, не с глазами, если бы. В одной налита какая-то жид- кость, написано «Яд» и написано «Копья чистые», вторая банка — «Копья использованные», хорошо.
Б. В яде их, что ли, значит, содержат?
А. Я не знаю. Наверное, спирт метиловый, может быть. (про-
должается разговор о метиловом и этиловом спирте).
А. Да, который час, кстати?
Б. Сейчас без пятнадцати двенадцать.
А. Без пятнадцати двенадцать? Это мы с тобой так неслабо час проговорили? Да?
Б. Да, час.
А. Да, чтобы не забыть, ты все-таки посмотри Бабеля, Taтьяна.
Б. А где Бабель-то у нас? Я его принесла ведь. А. Мне читать нечего.
Б. Тебе нельзя читать.
А. Татьяна, мне можно читать. Б. Нет.
А. Мне нужно левый глаз тренировать. Дать организму одо- леть, понимаешь. А я не знаю, я не могу без информации какой-то новой. Я газету день не прочту — это ужас.
Б. Хочешь, я тебе знаешь что дам... Хочешь Жоржа Сименона почитать? Только завтра принесешь... (разговор переходит на рома-
ны Ж. Сименона).
Б. ...то-то двести, да. Плодовитый писатель. А. Почитаем плодовитых. Ну все, ушел.
Важно, что в этом примере, который может показаться абсолют- но хаотичным, по сравнению с предыдущими выделенными типами О. Б. Сиротинина выделяет целый ряд элементов текстовой систем- ности (что будет особенно заметно при сравнении со следующим типом — дискурсами): так, наличествует речевой замысел: пришел поболтать с девушкой и взять у нее что-нибудь почитать, — который реализован: разговаривающие расстаются не тогда, когда выясняет- ся, что разговор идет уже час, а только после того, как студент-физик получил книгу. Этот текст-разговор, как и большинство таких, поли- тематичен (о Белле, о Бабеле, об умении его читать, о памяти, о посе- щении поликлиники, видах спирта, друзьях, о Сименоне), но основ- ные темы две: книги и больной глаз, и обе находят свое завершение. Как развитие тем, так и переход к новой теме осуществляются то по воле одного, то по воле другого собеседника, оба они равно активны, но заканчивает разговор тот, кто его начал, — гость, речевой замысел которого оказался исчерпанным.