Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода» 199

« в песнях смысл отходит на второй план, приглушается по срав- нению со стихотворным оригиналом. ... забивается он не музыкой, нет — самим жанром песни» [Там же: 111]. Б. Ю. Норман даже отно- сит наслаждение от песни к первичным сигнальным системам: « ... при восприятии текста песни первая сигнальная система превали- рует над второй, и эстетическое наслаждение достигается не столько благодаря активной работе сознания, сколько, наоборот, благодаря его “дремоте”» [Там же: 113].

Коммуникация «выпрямляется» в наибольшей степени в резуль- тате использования аттракторов семиотического типа (по Э. Бенве- нисту), которые, вероятно, образуют внутри общей системы комму- никативных аттракторов — языковых и неязыковых — ряд особых замкнутых полей.

В целом в коммуникации такого типа смыслы более всего опира- ются на форму высказывания или проистекают непосредственно из этой формы, а следовательно, все сказанное выше об общих законо- мерностях соотношения прямой и непрямой коммуникации относит- ся к ним в меньшей степени.

Ярким примером коммуникации такого типа, по нашему мнению,

может служить этикетная коммуникация.

Этикетные коммуникативные смыслы относительно подробно описаны в лингвистической литературе, однако они почти не рассма- тривались с этой точки зрения. Так, И. Н. Горелов экспериментально выявил, что при восприятии ритуальных высказываний интерпрета- тивная деятельность ослаблена (как известно, это характерно для пря- мой коммуникации): «коммуникативный опыт позволяет всегда слу- шать ритуальную часть диалога без особого внимания: в привычном словесном ритуале встречи почти не бывает важной информации» [Горелов, Седов 1998: 97]. В то же время этикетные знаки, несомнен- но, требуют определенных интерпретативных усилий, поскольку от- носятся к дейктиче скому полю языка [Бюлер 1993; Гольдин

1987; Падучева 1985; Шмелев 2002а; Кравченко 1992, 1999]. C фор-

мальной стороны, дейктический знак обращен к системе языка, пол- ностью подчиняясь ей, с содержательной стороны — к внеязыковой действительности. Дейктический знак — лингвистическая перемен- ная, актуальный смысл которой выводится из ситуации общения и не существует вне ее. Например, рукопожатие имеет смысл приветствия только в конкретной ситуации общения: оно не может быть обращено

ни к прошлому, ни к будущему, ни к лицам, находящимся за предела- ми данной ситуации, его значение не может варьироваться со сторо- ны модальности (посредством рукопожатия совершенно невозможно передать такой, например, смысл, как ‘Вчера Вася не поздоровался с Петей’).

Как любая коммуникативная (знаковая) система, этикет имеет виртуально-актуальную природу. При функционировании систе- мы всегда имеет место некоторая вариативность, а значит, непрямая коммуникация. Как любая коммуникативная ситуация, ситуация ис- пользования системы этикета обрастает множеством дополнительных смыслов, проистекающих из ситуации общения и в конечном счете неисчислимых и непредсказуемых. Кроме того, использование эти- кетных формул может преследовать разные цели, вплоть до противо- положных изначально присущим им (ирония, сарказм, издевка), — в этом случае от собственно этикета остается одна только форма вы- сказывания.

Системаэтикетавнутренненеоднородна;наименьшейжесткостью и наибольшей вариативностью характеризуется бытовой речевой эти- кет, который «основан не только на этикетных формулах; более того, в ряде случаев люди могут обходиться в разговоре и вовсе без них, хотя при этом не будут преследовать никаких целей, кроме этикет- ных» [Тупикова 2003: 13; ср. также: Тырникова 2003]. Например, в качестве приветствия в разговорной речи вполне адекватна форма без собственно формулы приветствия:

—Ой Леночка / сто лет тебя не видела // Как ты выросла // Ну, как дела?

—Здравствуйте тетя Катя / спасибо / хорошо // [Тупикова

2003: 13].

Наконец, в этикетной коммуникации, как в человеческой комму- никации в целом, итоговый коммуникативный смысл всегда является прерогативой интерпретирующего адресата высказывания. Никакие усилия говорящего построить высказывание так, чтобы достигнуть единственного желаемого эффекта, не дают гарантий того, что реак- ция адресата будет именно такой, какая требуется в данном случае. Наши самые исчерпывающие извинения не заставят собеседника про- стить нас, если он разгневан и не хочет слышать о примирении (как извинения не помогли избежать дуэли Николаю Ставрогину в «Бесах» Ф. М. Достоевского, поскольку его собеседник, Артемий Гаганов,

Противопоставление жанров по шкале «жесткость vs. свобода» 201

жаждал крови); напротив, самая неподходящая форма не помешает этикетному действию состояться, если адресат настроен на его осу- ществление; ср. другую ситуацию в «Бесах»:

...В тот раз она их помирила. Петр Степанович не то чтобы по- просил извинения, а отделался какою-то грубою шуткой, которую в другой раз можно было бы принять за новое оскорбление, но в на- стоящем случае приняли за раскаяние.

Все эти свойства этикета совпадают с названными выше общи- ми свойствами функционирования коммуникативных систем. Однако данный тип обнаруживает несколько принципиальных отличий с точ- ки зрения распределения в нем элементов прямой и непрямой комму- никации.

Хотя в любой ситуации использования системы этикета присут- ствуют смыслы, несущие непрямоту (высказывание можно произ- нести нейтрально, можно более вежливо), они всегда остаются лишь маргинальными, дополнительными к основным этикетным смыслам, вс егда выраженным прямо. Собственно этикетные смыс- лы, т. е. смыслы институциональных действий в социальном измере-

нии реальности, таких, как извинение, поздравление, соболезнование и

т. д., как правило, не допускают полисемию и омонимию: главное эти- кетное содержание должно быть выражено точно и в полном объеме и должно быть понято однозначно. Так, в случае косвенной просьбы Can you open the window? ‘Вы можете открыть окно?’у адресата всег- да остается возможность понять вопрос в буквальном смысле, как и у говорящего есть возможность сделать вид, что он не имел в виду по- будить адресата совершить действие. Очевидно, что в случае этикета это невозможно.

При использовании системы этикета в коммуникации наличие знака находится в жесткой оппозиции к его отсутствию, а отсутствие знака является значимым и понимается однозначно (как отсутствие этикетного знака обычно понимается и трансформация формы), что характерно для семиотических систем по Э. Бенвенисту. Так, на- пример, понимается факт неотправления вовремя поздравительной телеграммы: «С нашей точки зрения, знак не был послан, ни положи- тельный, ни отрицательный: просто система связи не была включена. Однако это неверно. Ведь сигнал выбора — праздник — отменен не был. ... Сообщение не было послано, но адресат его получил, и оно не было приятным» [Гольдин 1978: 22].

Даже бытовой речевой этикет, допускающий большую свободу и, казалось бы, неограниченное варьирование, является такой же се- миотической системой: наличие знака является обязательным (пусть требования к его форме гораздо менее жесткие), а отсутствие знака — значимым.

Понимая этикет как семиотическую систему, мы (вслед за В. С. Храковским и А. П. Володиным [1986]) разграничиваем этикет и вежливость: принципиальная разница между ними состоит в том, что нормы этикета не дают человеку свободы выбора и ставят упо- требление того или иного знака в жесткую зависимость от релевант- ных социальных отношений (ситуация общения, возраст, интимность, служебное положение, роли говорящего и слушающего и т. д.), тогда как выражение или невыражение вежливого отношения является сво- бодным, факультативным: «Соблюдая правила речевого этикета, мы не бываем специально учтивы или любезны, мы нейтральны в этом отношении и иными быть не можем в ситуации принудительного вы- бора одной из двух форм обращения. Правда, мы можем нарушить правила речевого этикета, но тогда от нейтральной (а не вежливой!) формы обращения мы переходим либо к грубой, либо к странной фор-

ме» [Там же: 225].

Разграничиваем вежливость как явление косвенно-речевое, пред- ставляющее собой факультативное украшение речи, и этикет как яв- ление обязательное (часто языковое), при нарушении которого не может нормально осуществляться коммуникация. Из этого, между прочим, следует, что этикетные смыслы всегда выражены и при этом всегда выражены именно так, в такой форме, какая требуется, т. е. прямо. Таким образом, в этикетных знаках сочетается формальная прямота, проистекающая из отмеченной выше семиотической при- роды системы этикета, и содержательная неполнота, проистекающая из их принадлежности к дейктическим знакам — лингвистическим переменным. Будучи включены в конкретную ситуацию общения, знаки речевого и неречевого этикета в ее пределах точно и однозначно транслируют смыслы.

Во всех национальных речевых культурах системы речевого этикета (см. о национальных системах речевого этикета, например русского [Балакай 2001], русского и английского в сопоставлении [Ларина 2003], польского [Ozog 1990]) образуют жесткие (семио- тические) коммуникативные подсистемы в составе общей системы языка.