Файл: dementev_v_v_teoriya_rechevyh_zhanrov.pdf

Примем в качестве рабочей гипотезы и в дальнейшем будем ис- ходить из того, что, во-первых, в диахронии действительно можно выделить два этапа развития жанра анекдота (60–70-е гг. — период расцвета; 1990–2000-е гг. — период упадка); во-вторых, основные ме- ханизмыкомического,типыобыгрываемыхкультурно-семиотических (в том числе лингвистических) явлений [Attardo 1994; Raskin 1985; Бергсон 1992; Минский 1988; Карасик 1997; Гридина 1996; Санников 1999; Седов 2005; Норман 2003; Дементьев 2003], по-видимому, име- ют панхронический характер.

Очевидно,чтодлясистематическогоизученияанекдотоввдиахро- нии должна существовать разработанная методика, включающая пре- жде всего четкие представления о сборе / отборе и обработке материа- ла. Увы, данный пункт является самым слабым местом обсуждаемого направления: в целом необходимо признать, что диахрониче - ский речевой материа л предст авлен совершенно неудовлетворительно.

Здесь следует отметить, что данная проблема остается нерешен- ной для диахронического изучения речи в целом: как известно, до появления звукозаписывающих устройств, т. е. до начала ХХ в., от- дельные особенности устной речи фиксировались лишь писателями (это лишь отчасти была типизация, гораздо чаще — стилизация [Ко- жевникова 1970; Полищук, Сиротинина 1979; Рябова 1983]); при этом до 30–40-х гг. ХIХ в. традиция отображения признаков устной речи в русской художественной литературе не существовала вообще [Сиро- тинина 1995].

В случае диахронического изучения анекдотов эта проблема стоит еще более остро, поскольку в существующих доступных (опублико- ванных) записях текстов разговорной речи 70-х г., осуществленных лингвистами-коллоквиалистами [Земская 1979; Земская, Китайго- родская, Ширяев 1981; Инфантова 1973; Лаптева 1976; РРР 1970;

РРР 1973; РРР 1978; РРР 1981; РРР 1983; Сиротинина 1974; Теория и практика разговорной речи 1974], нам не удалось найти ни одного полноценного примера. Разумеется, это не означает, что их нет вооб- ще, однако несомненно: названные ученые, к сожалению, не считали обсуждаемый жанр ни серьезным, ни интересным объектом исследо- вания, достойным фиксации и сохранения для будущих диахрониче- ских исследований.

С другой стороны, данная задача как будто бы несколько упро- щается тем, что со временем складывается традиция записи

а н е к д о т о в, при этом, по-видимому, эта традиция сильно (даже губительно) повлияла на всю «анекдотную культуру»: анекдот как жанр исключительно устной словесности переживает расцвет в 60– 70-е гг.; анекдот как жанр, который записывают, публикуют массо- выми тиражами в виде сборников и продают, переживает упадок в

1990–2000-е гг.

Период, о котором идет речь, — время так называемого застоя, когда, с одной стороны, проявления свободной и просто неофициаль- ной мысли подавлялись и были недопустимы в официальной печа- ти (а к средствам официальной, партийной печати относились вс е советские издательства, за исключением одного самиздата); с другой стороны, именно в это время «анекдотная культура» достигла наивыс- шего расцвета.

«Начиная с двадцатых годов XX в., с исчезновением свободной печати рассказывание анекдотов (преимущественно политических) становится распространенным жанром повседневной коммуника- ции. Основываясь на опубликованных в последние годы дневниках и воспоминаниях, мы можем с уверенностью заключить, что антисо- ветские анекдоты рассказывали в самых разных социальных слоях, в том числе и в среде “интеллектуальной элиты” — писателей, про- фессоров и т. п. Когда рассказывание анекдотов стало еще и несколь- ко менее опасным (в шестидесятые — семидесятые годы прошлого века), анекдоты стали массовым жанром повседневной коммуни- кации, во многом заменившим рассказывание политических ново- стей. При этом все типы анекдотов: бытовые, этнические, анекдоты о каких-то профессиональных или социальных группах — были по сути своей “антисоветскими”, именно поэтому их и рассказывали» [Шмелева, Шмелев 2005: 294].

Итак, сегодня мы можем говорить об анекдотах 70-х, опираясь на воспоминания как других людей, так и собственные, — каждый лингвист-коллоквиалист знает степень достоверности такого типа ма- териала, а также на редкие и непоследовательные, хотя иногда и яркие случаи отображения рассказывания анекдотов в художественной ли- тературе, фильмах, записях немногочисленных телепередач.

Официально анекдоты в СССР не издавались вообще. Здесь сле- дует отметить, что существовавшие в это время бесцензурные из- дания (а это зарубежные издания и самиздат) не оставили данный жанр без внимания, однако, по нашему мнению (впрочем, мы не пре-

тендуем на настоящую компетентность в данном вопросе), предста- вили данный материал в целом значительно беднее, чем это могло бы быть.

Так, сборник «Тысяча двести анекдотов», составленный С. Ка- рачевцевым (сборник был впервые издан в Париже в первые после- военные годы; впоследствии он переиздавался также в Париже, а в перестроечные годы — в Риге), представлял в основном анекдоты 1930-х гг. и был ориентирован прежде всего на анекдоты в первом значении (произошедшая в действительности комическая история, исторический, литературный анекдот и подоб.); сборник «1001 из- бранный советский политический анекдот», составленный Ю. Теле- синым (Самиздат / Тенафли: Эрмитаж, 1986), представлял только по- литические анекдоты. По-видимому, анекдот считали несерьезным, не заслуживающим внимания ученых жанром и по ту и по другую сторону «железного занавеса»...

Наконец, на фоне полного отсутствия публикаций в СССР высо- ко ценились всевозможные тетрадочки с самостоятельно сделанны- ми рукописными записями анекдотов — как известно, записи анек- дотов Юрия Владимировича Никулина (например, его книга «Почти серьезно...») существенно обогатили позднесоветскую русскую культуру и по своей ценности вполне сопоставимы с материалами, собранными В. И. Далем в ХIХ в.

Есть, однако, один источник, до сих пор незаслуженно обойден- ный вниманием исследователей, который дает материал для диа- хронического изучения анекдотов, представляет русскую советскую анекдотную культуру если и не вполне всесторонне и объективно, то все же по-своему очень ярко.

Мы имеем в виду советский юмористический журнал «Кроко- дил»(аименнорубрику«Улыбкиразныхширот»),которыйв70-егг. был единственным легальным изданием, где регулярно публикова- лись анекдоты. Мы исходим из того, что это уникальный материал, дающий возможности для серьезного филологического и лингвисти- ческого исследования.

Мы не рассматриваем анекдоты, опубликованные в других со- ветских газетах и журналах, в частности «Литературной газете» или «Огоньке», во-первых, по причине единичности таких публикаций; во-вторых, потому, что они практически ничем не отличались от пу- бликуемых в рубрике «Улыбки разных широт». Практически ничем не отличались от них и разыгрываемые в юмористической телепере- даче «Кабачок “13 стульев”» короткие жанрово-ролевые сценки или

мини-монологи, под которые обычно отводились последние несколь- ко минут каждой телепередачи.

Итак, единственным более или менее доброкачественным и на- дежным материалом для диахронического изучения анекдотов оста- ется рубрика «Улыбки разных широт» (далее — УРШ) в журнале «Крокодил».

Рубрика «Улыбки разных широт» в журнале «Крокодил»: общая характеристика

Рубрика «Просто анекдот», включающая 5–10 анекдотов в одном номере, появляется в журнале «Крокодил» во второй половине 60-х г. (а именно с 1966); в 1971 г. она уступает место рубрике «Улыбки разных широт», которая, в свою очередь, в 1988 г. заменяется рубри- кой “el Cocodrilo... Krokodyl... Krokotile... Krokodil... the Crocodile...”, просуществовавшей до августа 1991 г., до есть до конца советского периода. Следует отметить, что рубрики «Просто анекдот» и «Улыбки разных широт» значительно отличались: последняя кроме анекдотов обычно включала 2–3 юмористических рассказа, перепечатанных из зарубежных изданий, карикатуры, афоризмы и т. д.; рубрики «Улыбки разных широт» и «el Cocodrilo...» не отличалась ничем, кроме назва- ния.

Журнал «Крокодил» выходил 36 раз в году (три номера в месяц),

всреднем в рубрике «Улыбки разных широт» печаталось от 2–3 (ред- ко; так, только два анекдота было в № 8 за 1971 г.) до 12–15 (так, в № 31 за 1975 г. и № 1 за 1973 г. их было 13, в № 10 за 1972 г. и в № 25 за 1978 г. — 14, а в № 22 за 1978 г. — 16) анекдотов; следует отме- тить, что номера, где вообще не было анекдотов, встречались очень редко (например, № 9 за 1971 г., № 10 за 1975 г., № 27 за 1977 г., № 36 за 1979 г.); без анекдотов обычно были тематические номера, специ- ально посвященные каким-либо общественно-политическим собы- тиям или датам, например Году ребенка (№ 35 за 1979 г.) или просто «миру животных» (№ 17 за 1971 г.). Кроме того, анекдоты, как пра- вило, не печатались в номерах, где рубрика «Улыбки разных широт» представляла какое-нибудь юмористическое издание из социалисти- ческой страны, например, в № 30 за 1975 г. был представлен чехос- ловацкий журнал «Дикобраз», в № 13 за 1979 г. — болгарский жур- нал «Стыршел», в № 20 за 1979 г. — польский журнал «Шпильки»,

в№ 28 за 1979 г. — журнал «Ойленшпигель» (ГДР). В № 19 за 1977 г. вся рубрика «Улыбки разных широт» посвящена Габрово, габровские