Файл: Беседы Эпиктета (Античная классика) - 1997.pdf

стороны, БЫ.1И попытки воздействовать и на сОJlдат арчии Вите.l­

.1ИЯ. Музоний Руф хотел убедить их прекратить братоубийствен­

ную войну, но безуспешно1 • В период, когда В.13СТЬ Веспасиана

еше не укреПИ.lась и Сенат пыта.1СЯ играть какую-то ПО.1ИТИ­

ческую рО.1Ь, Музоний Руф добиважя осуждения Публия Це.lера, который СВОЮI доносом погубил Барею СоранаС. Однако при Вес­ пасиане он снова оказался в ссылке и был из нее возврашен только импераТОРО\1 Титом.

Второе ЮIЯ, упоминаемое в связи с юностью Эпиктета, - это имя его римского хозяина Эпафродита. Он был ВО.lьноотпушен­

ником и .1ИЧНЫМ секретарем (секретарем по прошениям) импера­

тора Нерона. О жестокости Эпафродита, С.l0мавшего ногу своему

рабу, \lbI писали уже выше. Других свизетельств источников о

нем не много, но эти свидете.lьства весьма красноречивы,

Эпафродит обрисован как один из самых близких и самых зове­

ренных людей императора, человек, который имеет к нему до­

ступ в любое время дня и ночи. Он к тому же - человек смелый. Эпафродит остается со своим патроном даже тогда, когда почти

все другие приближенные бежали, и ПО~lOгает ему уйти из жизни, что по, римским обычаям полагалось делать ближайшим

друзьям'.

I «В чис.10 этих легатов замешался всадник Музоний Руф, ревностный по­

С:lедовате.1Ь фИ.10СОфов и поклонник стоиuизма. Попав в армию вителлианuев, он

принялся толковать окружавшим его вооруженным солдатам о благах мира и ужасах войны. Некоторые смеялись, большинству было противно. Его бы, навер­ ное, избили и ВЫГН3.1И, но он вовремя послушался .1юдеЙ, убеждавших его по­

хорошему, и, испугавшись сыпавшихся на него со всех сторон угроз, прекратил

свои неуместные поучения» (Т а с i t, Hist., 111, 81). Подобное, несколько презри­ те.1ьное отношение к Музонию Руфу, которое сквозит в описании этого эпизода Таuитом, всегда, в обшем, с уважением относившегося к стоикам, как считают, является реЗУ.1ьтатом того, что Музоний - не аристокраТ-ОПll'Oзиuионер, испове­

довавший стоическое учение, а «народный проповеднию>.

2 «Затем Музоний Руф наП3.1 на Публия Целера, утверждая, что тот своими

ложными показаниями погубил Барею Сорана. Все ПОНИМ3.1И, что разбор этого дела грозит снова превратить Сенат в арену взаимных нападок и раздоров, но подлость и вина Целера были столь очевидны. что спасти его от расследования окюалось неВ01МОЖНЫМ. Все чтили память Сорана, Целер же, некогда обучавший

Барею философии, а позже выступивший против него свидетелем, предал и опо­

ЗОРИ.1 то самое чувство дружбы, которое так красноречиво ВОСХВ3.1ЯЛ... » (т а с i t,

Hist., 1V, 10).

1 Таuит рассказывает, что в Риме недовольство Нероном достигло той степе­

ни, когда терпеть самовлаСТllе становилось уже совершенно невозможно, и воз­

ник широкоразветвленный заговор. Накануне того дня, когда заговорщики долж­ ны БЫ.1И приступить к рещительным действиям, вольноотпушенник одного из

них, Милих, по некоторым действиям своего патрона догаД3.1СЯ о том, что долж­

но произойти: «И вот на рассвете Милих отправляется в Сервилиевы сады. Оста­

НОВ.1енныЙ в воротах, он заявляет, что принес важные и грозные вести, и при­

вратник отводит его к ВО.1ьноотпущеннику Нерона Эпафродиту, а тот к Нерону, KOTOPO\fY он сообщает о нависшей над ним опасности, о решимости заговорщи­ ков» (Т а с i t, Апп., ХV, 55). Светоний рассказывает о другом эпизоде. Дело про-

28

Для того чтобы лучше понять личность Эпафродита, нужно

постоянно помнить, что он был императорским вольноотпущенни­

ком. Видимо, не было в Риме того времени более ненавидимой и более презираемой всеми честными людьми социальной группы,

нежели императорские рабы и вольноотпущенники, занятые на

различных должностях во дворце. Дело, конечно, заключалось не в

том, что императоры выбирали на свою службу наиболее отьяв­ ленных негодяев из всей Римской империи, а в том, что мораль

этих лиц создавалась их социальным статусом. Империя только еще делала свои первые шаги, и первые шаги делал новый бюро­

кратический аппарат, без которого управлять ею невозможно. Та

двойственность структуры ранней Империи, о которой мы говори­ ли выше, сказывалась и в том, как она управлялась. Продолжали

существовать старые магистратуры, старая схема управления про­

винциями и руководства вооруженными силами государства. В этой старой структуре по-прежнему знатность играла весьма важ­

ную роль. На большинство постов нельзя было назначить челове­

ка, не имеющего сенаторского, в крайнем случае, всаднического

статуса.

Но одновременно возник личный аппарат принцепса (не­ сколько канцелярий, управление его казной, которая постепенно

заменяла общегосударственную казну, система руководства лич­ ным имуществом императора и т. д.). Этот аппарат был уком­ плектован исключительно личными рабами и вольноотпущенни­

ками императораl . Для этого было несколько причин. Во-первых,

только им император мог доверять полностью, ибо они целиком

зависели только от него. Во-вторых, это была личная служба им­ ператору, а не государству. С точки зрения древних, всякая лич­

ная служба другому (даже за деньги) приводит к частичной поте­ ре свободы и человеческого достоинства. Человек, зависимый, хотя бы только экономически, от другого, уже приближается по

исходит в последний день жизни принцепса. Уже вспыхнули восстания армей­

сюtх частей в провинциях, уже преторианская гвардия отказалась защищать ItM-

ператора, даже раболепный Сенат объявил его врагом отечества. Нерон скры­ вается на вилле одного из своих вольноотпущенников. Не желая подвергнуться той страшной казни, которая полагалась врагам отечества, Нерон решает покон­

чить с собой: «8 ужасе он схватил два кинжала, взятые с собою, попробовал

острие каждого, потом опять спрятал, оправдыва:1СЬ тем, что роковой час еще не

наступил. То он уговаривал Спора начинать крик и плач, то просил, чтобы кто­ нибудь примером помог встретить смерть, то бранил себя за нерешительность

всадники, которым было поручено захватить его живым. Заслышав их, он в тре­

пете выговорил: "Коней стремительно скачущих топот мне слух поражает" - и с

помощью своего советника по прошениям, Эпафродита, вонзил себе в горло меч»

(S u е t., Nero, 49).

I Подробнее см.: Ш т а е р м а н Е. М., Т Р о Ф и м о в а М. К. Рабовла­

дельческие отношения в ранней Римской империи (Италия). М., 1971, с. 143 ел.

29

своему статусу к рабу. Много позднее, в поздней Римской импе­ рии (эпохи домината), в Византийской империи, в королевствах средневековой Европы, например, звание королевского (или им­

ператорского) постельничего становилось объектом вожделения людей из самых знатных фамилий. Такое было совершенно не­ возможно в Риме в это время. Сенатор или всадник не мог стать личным слугой императора. Эти должности целиком принадле­ жали лично зависимым от принцепса людям: его рабам и вольно­

отпушенникам.

В соответствии с их статусом очень быстро сформировалась и их особая мораль, многие черты которой были глубоко антипатич­ ны римскому традиционному истеблишменту. Римлян старого за­

кала глубоко возмущало, что важнейшие государственные дела

решают люди без римских корней, лишенные чувства патриотизма и знания римских традиций, готовые за взятку добиться решения, идущего вразрез с государственными интересами. Эти люди пре­ красно сознавали ту общую недоброжелательность по отношению

к сенату, которая господствовала при дворе, и старательно разжи­

гали ее доносами, как основанными на фактах, так и абсолютно ложными. Интрига была их любимым средством борьбы, а знание истинных пружин, приобретенное благодаря близости к подлин­ ной власти, обеспечивало успех их предприятиям. Эти люди были

поразительно алчны, что также вполне объяснимо. Когда еще не

сложилась настоящая бюрократическая система, постоянная, не

меняющаяся в зависимости от смены принцепса, у них, в сущ­

ности, не было будущего. Новый император - это и новые при­

ближенные, которые с огромным удовольствием отдавали своих

предшественников палачу, поскольку оснований для этого всегда

было более чем достаточно. Именно таким человеком был хозяин Эпиктета-раба.

Однако мы хотели бы обратить внимание еще на одно обстоя­ тельство: Эпиктет рос в Риме времени императора Нерона. Бес­ спорно, что общая обстановка в городе в годы этого царствования не могла не влиять на формирование образа мыслей молодого фи­ лософа. При этом надо помнить, что целый ряд событий был хо­

рошо известен всему городу. О других, не известных рядовым гражданам, хорошо могли быть осведомлены в доме Эпафродита,

одного из самых близких императору людей. Наконец, вспомним, что Музоний Руф, учитель Эпиктета, был свой человек в кругах

оппозиции. Поэтому можно полагать, что Эпиктет достаточно хо­

рошо знал реальную картину всего происходящего в столице им­

перии.

Мы думаем, что нет особой необходимости подробно расска­ зывать о царствовании Нерона. Любознательный читатель легко

может найти труды Тацита или Светония, в которых дана яркая и

правдивая картина этого страшного периода в истории Рима. Наша

30

задача много уже и скромнее - напомнить только некоторые фак­ ты, а именно те, которые, с нашей точки зрения, должны были произвести особое впечатление на строй мыслей молодого челове­

ка, начавшего изучать не просто философию, но именно стои­ ческую философию.

Когда император Клавдий женился на своей племяннице

Агриппине Младшей, у нее уже был сын от предыдущего брака. Несмотря на то что у Клавдия был собственный сын Британик, Агриппина добилась, чтобы император усыновил ее ребенка, кото­ рый получил имя Нерон Клавдий Цезарь. Стремясь закрепить власть за своим сыном, а за собой - влияние в государственных делах, Агриппина отравила своего мужа. Преторианская гвардия провозгласила ее сына императором, а покорный Сенат санкцио­ нировал это (54 год по Р. Х.). Нерон начал свое правление с заяв­ ления о том, что он будет полностью уважать права Сената, за ко­

торым останутся решения по всем важнейшим вопросам. До 62

года Нерон находился под влиянием префекта претория Секста Афрания Бурра и своего воспитателя философа-стоика Луция Ан­

нея Сенеки. Хотя в первый период царствования поддерживались

хорошие отношения с Сенатом, общая ситуация отнюдь не была безоблачной, поскольку шла ожесточенная борьба за власть в са­ мом императорском дворце. Агриппина стремилась к власти, что

отнюдь не нравилось ее сыну, которого в этом поддержали и Бурр

и Сенека. Она хотела противопоставить родному сыну Британика, но Британик был отравлен, а сама Агриппина убита (после не­

скольких неудачных покушений) по приказу Нерона.

В 62 году умер Бурр, а Сенека потерял всякое влияние при дворе и удалился от дел. Любимцем Нерона стал новый префект претория афоний Тигеллин, потворствовавший самым низким страстям императора. Начались преследования по закону об оскорблении величества, против сенаторов возбуждались обвине­ ния, приводившие к суровым наказаниям и конфискации всего имущества. Зачастую богатство и знатность были истинной при­

чиной осуждения тех или иных лиц. «Шесть господ владели поло­

виной Африки, пока не казнил их принцепс Нерон», - писал Пли­ ний Старший (Р 1i П., Nat. Hist., ХУIII, 35). Видимо, в этот период главной причиной преследования сенаторов была необходимость получить денежные средства, имевшиеся у богатейших людей Ри­ ма, а не какая-либо созна'rельная антисенатская политика. Сред­ ства же были необходимы потому, что Нерон своими экстрава­ гантными затеями и бессмысленными тратами совершенно опус­ тошил казну. По словам Светония, его девизом было: «Будем дей­ ствовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось» (S u е t., Nero,

32,4).

Оппозиционные настроения в сенате нашли свое выражение в

заговоре Гая Кальпурния Пизона, в котором принимали участие

31