ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 03.09.2019
Просмотров: 5672
Скачиваний: 158
Если отвлечься от таких сторон теоретической деятельности Маркса и Энгельса, как экономических, исторических, политических и пр. и вести речь только о философском наследии, то можно вполне обоснованно сказать, что центральной темой марксизма стала идея материалистического понимания истории. Суть материалистического понимания истории молодой Маркс разъяснял так: "Люди сами творят историю, но при обстоятельствах, от них не зависящих." И еще ярче: "Люди - и авторы, и актеры собственной драмы". Концептуальное изложение своих взглядов Маркс дал в 1859 г. в предисловии к "Критике политической экономики", введя целый ряд философско-социологических понятий ("производительные силы", "производственные отношения", "базис", "надстройка", "социальная революция"), резюмируя сделанное им открытие так: "Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание".
Хотя общество и состоит из великого множества людей, у каждого из которых своя голова на плечах, свои цели, но действия миллиардов людей как бы уравновешивают друг друга. В целом развитие общества, по Марксу, - процесс естественно- исторический. "Общество не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отклонить последние декретами". Общественное производство есть как материальное производство, так и производство духовное (производство сознания). Первое из них является определяющим. Оно же обусловливает и образ жизни, и сущность людей той или иной исторической эпохи (общественно-экономической формации) как "совокупности всех общественных отношений".
Материализм Маркса отнюдь не подчиняет духовные ценности материальным (как это нередко приписывается). Духовная жизнь выше жизни материальной. Однако именно поэтому она требует для себя фундамента. На протяжении веков и тысячелетий на строительство такого фундамента уходило почти все время, все жизненные силы человечества. Духовное творчество было уделом немногих. Но когда сущностные производительные силы труда достигают гигантской мощи, материальное производство теряет свой самодовлеющий характер, оно как бы "спрятано" от глаз, чтобы освободить место, "на земле" для жизни подлинно человеческой. Гегель - Фейербах – Маркс - таков классический (рационалистический) вектор развития европейской философии XIX в.
В конце XIX – начале XX вв. марксизм проникает в Россию, где становится идеологией большевизма. Первым распространителем марксизма в России был Г.В. Плеханов, однако «монополией» на него в конечном итоге овладела партия большевиков во главе с В.И. Лениным (1870 – 1924 г.г.). Сами большевики определяли ленинизм как марксизм XX в., эпохи крушения империализма.
Философская составляющая советского марксизма представлена, прежде всего, главной философской работой В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», написанной в годы эмиграции после поражения первой русской революции 1905 – 1907 г.г. Внешней причиной написания работы стало развитие физики микромира. В.И. Ленин не был физиком, но в результате развития естествознания обострились мировоззренческие, философские проблемы. Выявленные в результате физических исследований новые свойства природы, повлекли, по мнению В.И. Ленина, неверные философские выводы. Так среди физиков появился лозунг «Материя исчезла», что вызвало негативную реакцию материалиста В.И. Ленина. Он настаивает на том, что не «материя исчезла», а исчез тот предел, до которого мы материю знали. В этой же работе он дает свое определение материи, где связывает свойство «материальности» не с физическими свойствами объекта, а с объективностью его существования. Быть материальным – значит существовать независимо от нашего сознания. Главный предмет ленинской критики – не физические выводы, а выводы философские, которые делались сторонниками эмпириокритицизма. Из лозунга «материя исчезла» делался вывод о непознаваемости мира вообще и непознаваемости исторических закономерностей. А марксизм всегда настаивал на том, что исторические законы объективны и познаваемы. Идея коммунистической революции базируется на выявлении объективных законов мировой истории и их реализации на практике. Это не насилие над историей, а ее реализация.
Философское творчество В.И. Ленина завершается статьей «О значении воинствующего материализма», опубликованной в журнале «Под знаменем марксизма». Эта статья - его философское завещание. Одна из основных идей статьи – ведущая роль партии, пролетариата в борьбе против свергнутой, но удесятерившей свое сопротивлении. Применительно к области философии указанный принцип требует, по Ленину, союза марксистских философов с последовательными материалистами, не принадлежащими к партии коммунистов.
Ленин обращает внимание на те идеалистические выводы, которые делаются буржуазными учеными из новейших открытий в области естествознания. Для успешной борьбы с ними необходимо совместно с естествоиспытателями внимательно следить за вопросами, которые выдвигает новейшая революция в естествознании.
Борьба В. Ленина против своих философских оппонентов завершилась в России в 1923 г. высылкой из страны ведущих ученых, которые не придерживались ленинских взглядов на философию на знаменитом «философском пароходе».
Иррационализм
В конце XIX - начале XX в.в. в западноевропейской философии определилось новое направление, получившее название иррационализм. Сам термин образован от латинского слова irrationalis (неразумный, бессознательный) и объединяет различные течения в философии, которые в противоположность рационализму, ограничивают, отрицают возможность разума в процессе познания. Они делают основой миропонимания нечто недоступное разуму, утверждая алогичный и иррациональный характер самого бытия. Понятие «иррационализм» объединяет различные философские системы и направления, выдвигающие на первый план те или иные внерациональные аспекты духовной жизни человека: «волю», «непосредственное созерцание», «озарение» и «интуицию», «бессознательное».
При анализе иррационалистических представлений необходимо учитывать их безусловную внутреннюю зависимость от рационализма, которая, конечно, предстает не столько в качестве позитивной тенденции, а сколько негативной. Эта зависимость выражается не в наличии для иррационализма нейтрального отношения к рационалистическим представлениям, а в невозможности для него вводить свои мировоззренческие установки, минуя рациональное, что сказывается в появлении именно тезисов отрицания, связывающих рациональное с иррациональным: («анти–разумность», «противоразумность» и др.). У иррационализма нет своей самодостаточной внутренней логики развития, его идеи представляют собой своеобразное движение: от одной отрицаемой формы рационализма к противоположной. Как следствие, большинство тех понятий, которые представлены в иррационалистической философии, оказываются, по сути, понятиями самой рационалистической философии, в отношении которой она выступает как непримиримый критик и оппонент.
Из всех известных форм и разновидностей иррационалистической философии, наибольший интерес представляют идеи датского философа и теолога С. Киркегора(1813 - 1855). "Анти-Гегелем" назвали современники С.Киркегора.
С.Киркегор, подверг критике рационализм, в первую очередь в лице Гегеля, (которого он в своих работах называет просто философом, видя в его системе олицетворение определяющего типа мировоззрения всей европейской философии) с позиций последовательного субъективизма. Сам Киркегор совершенно отчетливо воспринимал свои размышления как реакцию на гегелевские и считал свою философию противовесом, существенной корректировкой ее основных принципов. Не случайно, себя он называл «частным мыслителем», тем самым дистанцируясь от официального, классического способа философствования, который в XIX веке был связан с именем немецкого философа. Им отрицалась гегелевская концепция абсолюта, которая, с его точки зрения, сводит индивидуальную человеческую личность, либо к обыкновенному жизненному моменту, либо к саморазвертыванию абсолюта.
Так уже в первом своем крупном произведении «Или–или» антигегелевская направленность киркегоровских идей просматривается наиболее отчетливо и недвусмысленно. В этой работе мыслитель высказывает свое полное неприятие представлений об «имманентности Бога», то есть его сближения с гегелевской абсолютной идеей, что для абсолютного рационалиста было логичным следствием принципа тождества бытия и мышления. Киркегор исходил из непостижимости и трансцендентности божественного начала и считал необходимым в возвращении первоначальных христианских истин, так как только в них, с его точки зрения, коренится подлинная, искренняя вера. Христианин, для Киркегора, это не тот, кто постоянно ходит в церковь и соблюдает все конфессиональные традиции, а тот, кто находится в ситуации постоянного, мучительного, драматичного, внутреннего диалога с Богом. Причем обретение Бога для человека является одновременно и свободным актом выбора, и результатом благодати. Выбирая Бога, человек выбирает вечное бытие, спасая тем самым свою личность, которая вне этого выбора оказывается над пропастью небытия.
В этом же произведении Киркегор с особой заостренностью привлекает внимание к понятию «индивидуальность», «личность», иронизируя над абсолютным идеалистом (естественно, подразумевая Гегеля), который всякий раз, как пишет философ, забывает о себе в качестве конкретного, мыслящего индивида и пытается предстать как некое абстрактное сознание. Для датского затворника, философ, который в своих размышлениях каждый раз забывает, что он есть существующая индивидуальность, неповторимая личность, никогда не сможет понять и объяснить жизнь, а так же не сможет проникнуть в глубинный смысл своего существования.
Киркегор категорически не приемлет гегелевскую идею рассматривать индивида во всей его совокупности с психологическими, эстетическими и этическими составляющими, отправляясь от общественного целого как носителя сущности индивида. Для него это означает подчинить индивида некому абстрактно – всеобще целому, отрицая тем самым личную свободу, которая им понимается как абсолютная свобода индивидуального выбора. Последнее в свою очередь приводит к отрицанию оснований подлинной нравственности.
Исходя из этих предпосылок, Киркегор утверждает, что обращение к гегелевскому разуму как к единственной объективности грозит окончательно расправиться с личностью, так как человек может стать подлинной индивидуальностью, только когда он реализует свою свободную волю свободным приданием формы и направления свой жизни. Отсюда он делает заключение, что для человека недостаточно обладать критическим и научным разумом, он должен в первую очередь обратиться к своей подлинной сущности, «возвратиться в себя» и в противоположность философскому самосознанию, исходить из «изначальной человеческой ситуации».
Такие работы как «Или – или», «Понятие страха», «Болезнь к смерти» в набольшей степени важны тем, что в них раскрывается понимание Киркегором сущности человека, находящее свое воплощение в представленных им идеях о трех стадиях существования человека: эстетической, этической и религиозной.
Под эстетической стадией развития личности С.Киркегор понимает образ жизни, основанный на чувственности, гедонистическом мировосприятии, на привязанности к мирским наслаждениям. В значительной степени, название данной стадии связано с идеями немецкого романтизма, в большей степени получившими свое развитие в сфере искусства. Не случайно для эстетиков того времени (Шиллера, Шеллинга, Новалиса, Байрона и др.) красота воспринималась в качестве высшей истины, основной ориентации в познании. Киркегор, который очень хорошо был знаком с идеями европейского романтизма, уловил истинный принцип построения их концепций, проявляющейся в желании всячески избегать знания о реальном положением вещей и истинной сущности человека, пребывая в мире иллюзий и искусственной эстетизации, упиваясь безграничной множественностью реальностей, запечатлевавшихся в субъективном сознании.
Поэтому под термином «эстетик» мыслителем понимается не просто критическое рассмотрение философско – эстетических концепций Шеллинга, Новалиса, Шлегеля и др. Эстетизм им рассматривается как определенный способ существования, в котором человек пытается организовывать свою жизнь исходя только из самого себя и полагаясь только на самого себя, причем выбор который им делается, в конечном итоге, основывается на ложном и несущественном начале. «Душа эстетика, – пишет Киркегор,– похожа на почву, на которой с одинаковым правом на существование произрастают всевозможные травы; его «я» дробится в многообразии, и у него нет «я», которое бы стояло выше всего этого». Развитие сознания эстетика совершается по законам необходимости, а не как следование свободному, самостоятельному выбору. Он не испытывает никакого желания в достижении транцендентного, которое бы привело его к экзистенциальному выбору и заставило сознательно достичь своей подлинной сущности. Эстетический человек отказывается признавать и выбирать самого себя, и если он так и не начнет осознавать всей отрицательности подобного положения, то его шансы найти свое «я», с каждым разом будут уменьшаться.
Над эстетической стадией расположена моральная, или этическая. Это уже совершенно новая качественная ступень в развитии личности, на которой лишенный очертаний индивидуализм переходит в подчинение универсальному моральному закону. Этическая жизнь требует от человека в самой высокой степени ясного и отчетливого самосознания, которое не обманывает себя, а ответственно принимает на себя все то, что с ней происходит. «Истинно этическое воззрение на жизнь требует от человека исполнение не внешнего, а внутреннего долга, долга к самому себе, к своей душе, которую он должен не погубить, но обрести». Киркегор абсолютно уверен в том, что чем глубже в человеке обнаруживает себя этическое основание, тем в меньшей степени он его демонстрирует перед другими и советуется относительно выполнения «своего» долга, и тем меньше у него мучительных сомнений как ему следовать. Поэтому симптоматично и весьма лаконично им определяется личность: «Личность является абсолютом, имеющим свою жизненную силу и задачу в самом себе».
При анализе этической стадии может возникнуть впечатление, что Киркегор полагает возвратиться к кантовской ригористической формуле нравственного поведения. Однако это далеко не так. Отличие кантовского этического принципа от киркегоровского в том, что, у Канта индивид не созидает, а лишь принимает категорический императив. Совсем другое дело у Киркегора. Тот выбор, который делает личность, определяет ее как рождающуюся личность и по существу он является выбором умопостигаемого характера. Выбор есть создание этого характера, и в этом контексте, личность является творцом самой себя. Акт выбора личности одновременно предполагает не просто принятие той ответственности, которая из него следует, а осознания значимости этого выбора не только для отдельного человеческого существования, но и для духовного мира в целом. Поэтому, если, как говорит Киркегор, индивид «душу свою потеряет», то это не только его личная потеря, а то, что не может пройти бесследно для существования высшего духовного смысла. Путь ко второй ступени существования личности проходит через отчаяние, которое мыслителем понимается как очень серьезный подготовительный душевный акт, требующий от личности напряженных зкзистенциальных усилий. Ни один человек не познав горечь отчаяния, не в состоянии понять подлинность бытия. Отчаяние становится тем необходимым состоянием, в котором раскрывается духовная природа человека.
Но, тем не менее, этической стадии так же не достаточно для нахождения подлинного «я». Киркегор это поясняет тем, что хотя следование закону имеет для личности абсолютное значение и определяет ее духовную глубину, благодаря которой она обретает свой смысл существования и конкретную определенность, тем не менее, в этической стадии отсутствует отношение личности к трасцендентному. И даже если оно присутствует, то носит во многом поверхностный, сугубо формальный характер. Останавливаясь только на этой стадии, человек становится самонадеянным и полагает, что его личностных сил достаточно для воплощения нравственности. У него возникает твердое убеждение, что, следуя одним только нравственно – этическим основаниям своего бытия, он заслуживает счастливой и гармоничной жизни. Такое понимание в конечном итоге и проводит к одному из семи прописанных христианством грехов – гордыне. Поэтому для Киркегора этическая рефлексия выступает как всего лишь некое приближение к духовности. И только на третей стадии, религиозной, пройдя через религиозное отчаяние, начинается неутомимая экзистенциальная работа человеческого духа. Становясь «теологическим Я» или «Я перед Богом» личность получает возможность вырваться из абсурдности своего существования и познать всю глубину своей сущности.