ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.11.2019
Просмотров: 4254
Скачиваний: 6
41
чистоту
марксизма
-
ленинизма
)
наводит
на
мысль
,
скорее
,
о
религиозных
догматах
,
нежели
о
научных
идеях
.
Но
об
этом
речь
еще
впереди
.
Тут
возникает
еще
один
вопрос
;
говоря
о
психоанализе
,
я
только
что
сам
употребил
слово
«
психология
»,
да
и
без
этого
упоминания
и
этимологическое
,
и
сущностное
родство
этих
областей
очевидно
.
В
таком
случае
,
не
является
ли
все
приведенное
рассуждение
излишним
усложнением
вопроса
,
и
не
лучше
ли
просто
сказать
,
что
место
психоанализа
—
в
ряду
прочих
психологических
дисциплин
?
В
каком
-
то
смысле
(
а
именно
в
отношении
того
,
чем
психоанализ
занимается
, —
изучением
психических
явлений
и
их
отражения
в
поведении
),
это
,
бесспорно
,
так
,
хотя
,
как
известно
,
у
психологии
тоже
не
все
гладко
с
определением
своего
предмета
,
да
и
с
рядом
других
общепринятых
признаков
научности
.
Но
дело
в
том
,
что
нас
сейчас
интересует
не
содержательная
близость
психоанализа
к
тем
или
другим
областям
научной
и
практической
деятельности
—
с
этим
как
раз
все
более
или
менее
ясно
, —
а
вопрос
его
места
в
смысловой
структуре
современной
культуры
.
А
к
решению
этого
вопроса
констатация
того
очевидного
факта
,
что
психоанализ
можно
назвать
областью
психологии
,
нас
никак
не
подвигает
.
2.
Итак
,
у
нас
появились
серьезные
сомнения
в
том
,
что
психоанализ
—
наука
.
Собственно
говоря
,
я
не
вижу
в
этом
ничего
страшного
:
понятно
,
почему
Фрейд
,
воспитанный
в
традициях
позитивизма
XIX
века
и
столкнувшийся
с
резким
неприятием
его
идей
,
в
том
числе
и
в
научном
сообществе
,
боролся
за
признание
их
в
качестве
научных
,
но
сейчас
это
дело
прошлое
.
Тем
более
что
в
нашем
отечестве
статус
науки
в
последнее
время
существенно
снизился
,
так
что
отказ
психоанализа
от
этого
почетного
когда
-
то
звания
может
только
увеличить
его
популярность
у
публики
,
поставив
его
в
один
ряд
со
значительно
более
привлекательными
для
нее
паранаучными
областями
(
что
часто
и
происходит
на
уровне
обыденного
сознания
).
Но
интересующий
нас
вопрос
все
же
не
решен
—
если
это
не
наука
,
то
что
же
?
Альтернатива
,
почти
автоматически
приходящая
в
голову
, —
искусство
.
Действительно
,
наука
и
искусство
—
стандартная
пара
противоположностей
,
и
если
нечто
не
является
наукой
,
то
есть
шанс
,
что
оно
будет
признано
искусством
,
что
тоже
неплохо
.
И
надо
сказать
,
что
некоторые
существенные
черты
психоаналитического
процесса
в
самом
деле
имеют
отношение
к
искусству
(
я
сейчас
говорю
об
искусстве
в
собственном
смысле
слова
,
а
не
в
широком
—
понятно
,
что
любая
психотерапевтическая
практика
,
как
и
врачебная
, —
своего
рода
искусство
).
Что
я
имею
в
виду
?
То
,
что
в
ходе
анализа
часто
возникают
феномены
,
эстетически
значимые
и
для
пациентов
,
и
для
аналитиков
,
и
для
читателей
психоаналитической
литературы
.
Их
можно
разделить
на
два
вида
:
во
-
первых
, «
красивые
»
сны
и
ассоциации
сами
по
себе
(
здесь
автором
«
произведения
»
является
пациент
),
и
,
во
-
вторых
, «
красивый
»
анализ
этого
материала
(
в
этом
случае
в
роли
автора
выступает
аналитик
).
Хотя
на
самом
деле
это
разделение
довольно
условно
,
и
по
сути
оба
действующих
лица
42
психоаналитического
процесса
выступают
в
качестве
полноправных
соавторов
возникающих
«
художественных
произведений
».
При
этом
принципиально
важно
,
что
возникновение
эстетически
воспринимаемых
феноменов
в
ходе
психоаналитической
терапии
не
-
обходимо
для
успеха
работы
и
является
одним
из
его
важнейших
индикаторов
.
Недаром
с
момента
возникновения
психоанализа
им
так
интересуются
люди
искусства
—
и
как
теоретической
основой
,
и
как
сюжетом
для
своих
произведений
.
Однако
,
хотя
в
практике
психоанализа
,
безусловно
,
есть
черты
,
роднящие
его
с
искусством
,
попытка
поставить
между
ними
знак
равенства
не
удается
—
нам
снова
возражает
Кун
:
во
-
первых
,
для
психоанализа
слишком
важна
теория
,
чтобы
можно
было
безоговорочно
счесть
его
явлением
искусства
,
а
,
во
-
вторых
, —
и
это
главное
—
к
его
истории
,
без
сомнения
,
можно
приложить
категорию
прогресса
(
в
смысле
улучшения
качества
со
временем
),
а
к
искусству
это
понятие
принципиально
неприложимо
.
Действительно
,
можно
ли
всерьез
говорить
о
прогрессе
в
искусстве
со
времен
создания
Парфенона
или
«
Джоконды
»?
Между
тем
,
любой
выпускник
современного
психоаналитического
института
знает
и
умеет
в
своей
области
куда
больше
Фрейда
,
подобно
тому
,
как
любой
участковый
врач
в
науке
врачевания
неизмеримо
сильнее
Гиппократа
.
Это
обстоятельство
проводит
четкую
грань
между
психоанализом
и
искусством
,
вновь
сближая
его
с
наукой
и
снова
оставляя
нас
в
недоумении
относительно
его
места
среди
различных
областей
человеческой
деятельности
.
3.
Чтобы
нащупать
выход
из
возникшего
тупика
,
попробуем
дать
хоть
какое
-
нибудь
определение
предмету
нашего
интереса
(
памятуя
о
неудаче
комиссии
Международной
ассоциации
и
не
надеясь
на
особый
успех
),
например
,
такое
:
психоанализ
—
это
метод
дешифровки
текстов
сознания
(
и
проникновения
таким
образом
в
бессознательное
,
познавать
которое
непосредственно
нельзя
по
определению
).
Это
весьма
несовершенное
определение
хотя
бы
уже
потому
,
что
в
нем
ни
слова
не
говорится
об
альфе
и
омеге
психоаналитического
процесса
—
динамике
переноса
и
контрпереноса
.
Кроме
того
,
оно
,
скорее
,
относится
к
классическому
психоанализу
фрей
-
довской
эпохи
с
его
метафорами
археологии
,
разгадывания
шифров
и
психоаналитика
как
экрана
для
проекций
пациента
,
а
не
к
современному
его
пониманию
,
ставящему
во
главу
угла
взаимодействие
пациента
с
другими
людьми
,
в
том
числе
с
психоаналитиком
,
и
рассматривающему
аналитика
,
скорее
,
не
как
экран
,
а
как
контейнер
для
чувств
пациента
.
Но
для
нас
сейчас
самое
важное
—
это
слово
«
сознание
» (
и
«
бессознательное
»
как
тесно
связанная
с
ним
противоположность
),
и
оно
проливает
некоторый
свет
на
то
,
почему
оказалось
невозможным
четко
отнести
психоанализ
к
науке
или
искусству
:
они
не
имеют
дела
с
сознанием
как
таковым
(
лишь
психология
пыталась
одно
время
сделать
его
своим
предметом
,
но
вынуждена
была
от
этого
отказаться
).
Наука
занимается
естественными
объектами
,
искусство
же
творит
объекты
,
хотя
и
являющиеся
43
продуктами
человеческого
сознания
(
и
бессознательного
),
но
продуктами
объективированными
.
4.
Теперь
,
вычленив
понятие
сознания
в
качестве
ключевого
,
попытаемся
использовать
его
как
ориентир
в
наших
дальнейших
поисках
места
психоанализа
в
культуре
.
Спросим
себя
:
какие
еще
области
культуры
непосредственно
связаны
с
этим
понятием
? —
Религия
и
философия
.
Можно
ли
назвать
психоанализ
религией
?
Очевидно
,
нет
,
хотя
в
отношении
адептов
психоанализа
к
своему
учению
и
его
основателю
иногда
проглядывает
нечто
религиозное
(
выше
я
уже
говорил
о
гонителях
еретиков
и
ревнителях
чистоты
идей
в
рядах
психоаналитиков
).
Однако
для
любой
религии
индиви
-
дуальное
сознание
есть
прежде
всего
продукт
надындивидуальных
и
сверхъестественных
сил
,
и
только
в
этом
качестве
и
рассматривается
.
Психоанализ
же
(
и
в
этом
он
опять
-
таки
близок
к
науке
)
в
гипотезе
наличия
божественных
сил
,
как
известно
,
не
нуждается
,
хотя
никак
ей
и
не
противоречит
,
а
рассматривает
сознание
и
бессознательное
отдельных
людей
и
их
групп
вне
связи
с
божественными
сущностями
.
Остается
последний
шанс
:
психоанализ
—
это
философия
.
Тут
я
сразу
же
хочу
оговориться
,
что
,
доверяя
суждениям
самих
философов
о
своей
области
,
я
рассматриваю
ее
не
как
науку
,
а
как
отдельное
поле
человеческой
деятельности
со
своим
собственным
видением
мира
,
понятийным
аппаратом
и
методологией
.
Подробное
же
рассмотрение
этого
вопроса
выходит
за
рамки
как
данной
статьи
,
так
и
моей
компетенции
.
Так
что
же
:
психоанализ
—
это
философия
?
Надо
сказать
,
что
,
пытаясь
найти
ответ
на
этот
вопрос
,
сразу
же
замечаешь
явные
черты
сходства
между
тем
и
другим
—
например
,
занимаясь
(
кроме
прочего
)
сознанием
,
философия
,
как
и
психоанализ
,
имеет
право
не
задаваться
вопросом
о
его
связях
с
божественными
сущностями
и
часто
этим
правом
пользуется
.
Кстати
,
общепризнанного
определения
у
философии
тоже
нет
(
если
не
принимать
в
расчет
редукционистскую
марксистскую
формулу
).
Наверно
,
и
вправду
можно
назвать
психоанализ
философией
,
тем
более
что
серьезные
учебники
современной
западной
философии
обязательно
о
нем
упоминают
,
однако
,
согласившись
с
этим
,
мы
тут
же
сталкиваемся
с
проблемой
,
которая
,
на
мой
взгляд
,
чрезвычайно
важна
для
понимания
его
места
в
современной
культуре
.
Дело
в
том
,
что
на
Западе
философия
носит
сугубо
теоретический
характер
,
что
является
любопытным
исключением
среди
всех
культур
,
дошедших
до
создания
собственной
философии
:
и
в
Индии
,
и
в
Китае
(
и
,
соответственно
,
во
всех
других
восточных
культурах
,
заимствовавших
начала
философии
из
этих
двух
источников
)
философия
имеет
как
теоретическую
,
так
и
практическую
часть
.
И
если
теория
философии
—
это
учение
о
бытии
человека
и
мира
,
то
ее
практическая
часть
—
это
методика
усовершенствования
этого
бытия
.
Всем
известные
(
по
названиям
)
йога
,
дзен
,
суфизм
и
т
.
д
.
как
раз
и
представляют
собой
единство
теории
и
практики
философии
,
обязательно
имеющей
некое
эзотерическое
ядро
.
44
В
западной
же
культуре
,
ведущей
начало
от
Древней
Греции
,
практическая
философия
странным
образом
отсутствует
,
и
,
соответственно
,
философ
совершенно
не
обязан
жить
в
согласии
со
своим
учением
,
хотя
на
Востоке
это
всегда
было
(
и
есть
)
совершенно
обязательно
.
При
этом
надо
сказать
,
что
в
самой
Греции
многие
философы
тоже
не
ограничивались
созданием
теоретических
систем
и
старались
жить
согласно
выработанным
ими
самими
практическим
правилам
(
тут
сразу
же
вспоминаются
хрестоматийные
имена
Сократа
,
Диогена
и
Эпикура
).
Так
же
поступали
и
многие
римские
философы
,
но
в
последующей
истории
западной
(
христианской
)
культуры
возобладала
противоположная
традиция
,
поэтому
биографии
большинства
западных
философов
нам
совсем
не
интересны
—
мы
и
не
рассчитываем
узнать
из
них
ничего
нового
об
их
учениях
,
так
как
заранее
понимаем
,
что
их
философия
—
это
одно
,
а
быт
—
совсем
другое
.
Мыслители
типа
Спинозы
,
жившего
в
соответствии
со
своей
философией
,
представляют
собой
,
скорее
,
исключение
,
а
фигуры
вроде
взяточника
Фрэнсиса
Бэкона
или
Хайдеггера
,
сотрудничавшего
с
нацистами
,
если
и
не
являются
правилом
,
то
уж
,
во
всяком
случае
,
никого
не
удивляют
.
5.
Однако
какое
отношение
все
это
имеет
к
психоанализу
?
Самое
прямое
:
как
раз
он
-
то
,
по
моей
мысли
,
и
стремится
заполнить
вакантное
место
практической
философии
в
западной
культуре
(
другой
вопрос
,
насколько
это
ему
удается
).
Ведь
он
,
по
сути
,
представляет
собой
попытку
создать
методику
совершенствования
человеческой
личности
на
основе
западной
традиции
(
естественнонаучного
позитивизма
)
и
в
условиях
западного
общества
.
При
этом
сторонники
этой
методики
вполне
следуют
основному
правилу
практических
философов
—
жить
в
соответствии
с
положениями
своего
учения
:
вначале
они
проходят
психоанализ
сами
,
и
лишь
после
этого
начинают
анализировать
своих
пациентов
.
В
этой
связи
нельзя
не
заметить
и
то
,
что
жизнь
знаменитых
психоаналитиков
(
в
первую
очередь
,
конечно
,
самого
Фрейда
)
вызывает
неостывающий
интерес
самых
широких
кругов
общества
и
окружена
ореолом
легенд
и
мифов
,
подобно
жизни
упомянутых
мной
древних
философов
.
Конечно
,
со
стороны
психоаналитиков
было
бы
смешно
тягаться
с
восточными
учениями
,
которые
так
влекут
сейчас
людей
Запада
,
ощущающих
описанную
мной
лакуну
в
своей
культуре
:
психоанализ
не
зиждется
на
авторитете
божественного
откровения
и
не
имеет
эзотерического
ядра
,
ему
всего
-
то
сто
лет
от
роду
,
да
и
степень
разработанности
его
теоретических
основ
и
практических
приемов
несравнима
с
глубочайшей
философией
и
филигранной
психотехникой
мастеров
дзен
или
йоги
.
Но
ценность
его
для
европейцев
и
американцев
в
том
,
что
это
продукт
их
культуры
,
гораздо
более
близкий
им
,
нежели
учения
Индии
или
Китая
,
на
пути
к
которым
стоят
труднопреодолимые
языковые
и
культурные
барьеры
.
Именно
этим
,
на
мой
взгляд
,
и
определяется
не
уменьшающийся
со
временем
интерес
западного
общества
к
этому
своему
порождению
,
неумолкающие
споры
,
эмоциональные
высказывания
и
полярные
его
оценки
.
Рискну
даже
предположить
,
что
терапевтическая
успешность
или
неуспешность
45
психоанализа
,
которую
пытаются
оценить
в
процентах
излеченных
пациентов
и
о
которой
тоже
много
спорят
,
на
самом
деле
и
для
самих
спорящих
,
и
для
общества
в
целом
не
играет
такой
уж
первостепенной
роли
.
На
самом
деле
речь
тут
идет
совсем
о
другом
—
об
отношении
к
самому
феномену
появления
практической
философии
в
нашей
культуре
,
феномену
,
казалось
бы
,
вполне
закономерному
,
но
(
по
непонятным
для
меня
причинам
)
в
этой
культуре
долгое
время
практически
отсутствовавшему
и
поэтому
все
еще
для
нее
не
совсем
привычному
.
6.
Все
предыдущие
рассуждения
касались
места
психоанализа
в
культуре
и
обществе
,
и
будем
считать
,
что
это
место
—
место
практической
философии
—
мы
предположительно
очертили
.
Теперь
поговорим
о
его
роли
,
которая
тоже
значится
в
заголовке
этой
статьи
(
понимая
,
конечно
,
что
это
разделение
весьма
условно
и
введено
,
в
основном
,
для
удобства
изложения
).
Иными
словами
,
попробуем
описать
,
что
нового
внес
психоанализ
в
культуру
,
какие
ее
проблемы
решил
или
пытался
решить
и
какие
вопросы
перед
нею
поставил
.
Первое
,
что
приходит
в
голову
,
когда
речь
заходит
о
заслугах
психоанализа
,
—
что
,
конечно
,
разработка
самого
понятия
бессознательного
—
альфы
и
омеги
психоаналитической
теории
и
практики
.
Но
тут
же
слышится
возражение
—
это
понятие
известно
еще
со
времен
Лейбница
и
с
начала
XIX
века
широко
использовалось
европейскими
романтиками
,
так
что
Фрейд
тут
отнюдь
не
первооткрыватель
.
Не
будем
спорить
с
очевидностью
,
более
того
,
охотно
согласимся
с
критиками
и
в
том
,
что
Фрейд
как
философ
является
прямым
наследником
немецких
романтиков
(
хотя
сам
он
предпочитал
вести
свою
мировоззренческую
родословную
от
Гёте
,
с
одной
стороны
,
и
от
позитивизма
—
с
другой
) —
чего
стоит
хотя
бы
попытка
представить
в
качестве
единственной
движущей
силы
психики
эрос
,
то
есть
любовь
.
К
сожалению
,
первая
мировая
война
быстро
разбила
эту
роман
-
тическую
мечту
,
и
Фрейду
пришлось
радикально
переработать
свою
теорию
,
признав
,
что
,
хотя
религия
европейцев
монистична
,
в
их
жизни
царит
дуализм
добра
и
зла
,
эроса
и
танатоса
.
Весьма
показательно
также
,
что
это
изменение
,
казалось
бы
,
вполне
соответствовавшее
пожеланиям
критиков
фрейдовского
пансексуализма
,
отнюдь
не
вызвало
с
их
стороны
энтузиазма
и
не
только
не
добавило
Фрейду
союзников
из
их
числа
,
но
и
отвратило
от
него
многих
из
его
бывших
сторонников
.
Однако
вернемся
к
проблеме
бессознательного
.
Конечно
,
не
Фрейд
его
открыл
,
но
ему
принадлежит
заслуга
качественного
описания
этого
понятия
,
его
операционализации
и
разработки
практической
методики
работы
с
ним
.
Подобным
же
образом
можно
сказать
,
что
электрические
явления
были
известны
еще
древним
,
однако
заслуг
Фарадея
и
Максвелла
это
никак
не
умаляет
.
Иными
словами
,
психоанализ
расширил
пределы
субъективного
мира
человека
,
открыв
в
нем
новую
координату
—
координату
бессознательного
,
и
неслучайно
Фрейд
сравнивал
себя
с
Коперником
и
Дарвином
,
радикально
изменившими
временную
и
пространственную
перспективу
мира
,
в
котором
человечество
осознает
себя
,
хотя
(
что
он
также