Среди общих положений части III, формирующих концеп­туальную основу режима государственных архивов, важно вы­делить ст. 23 о переходе государственных архивов без компен­сации по аналогии с соответствующей статьей относительно перехода государственной собственности. Как явствует из тек­ста Конвенции, конфигурация архивов как одного из видов движимой собственности предопределяет идентичность регу­лирования правопреемства в отношении этих двух объектов. Тем не менее ряд конвенционных норм указывает на специфи­ку государственных архивов, в частности, принцип неделимос­ти архивных фондов, закрепленный в ст. 25. Выраженный как «сохранение целостности государственных архивов», этот принцип выступает в качестве защитительной оговорки для

перехода архивных документов в различных случаях право­преемства. Значение принципа неделимости неоспоримо, но ввиду отсутствия детального толкования его практическое примене­ние может повлечь серьезные затруднения, связанные, напри­мер, с передачей предметов, не поддающихся воспроизведению и представляющих интерес для нескольких государств-преем­ников.

Очевидно, что принцип неделимости архивов порождает кон­фликты при отделении и особенно при разделении государств. Так, например, данный принцип может противопоставляться другим принципам распределения архивов при разделении го­сударства: функциональному принципу (переходу архивов, не­обходимых для «нормального управления территорией», соглас­но пп. а п. 1 ст. 31), территориальному принципу (переходу архивов, имеющих непосредственное отношение к территории данного государства-преемника, согласно пп. б п. 1 ст. 31) или принципу справедливого распределения, предусмотренному в п. 2 ст. 31.

Также представляется затруднительным практическое при­менение принципа неделимости архивных фондов в сочетании с необходимой гарантией «права народов государств-преемни­ков на развитие, на информацию и на их культурное достоя­ние» (п. 4 ст. 31).

3.4. Правопреемство государств в отношении государственных долгов

Правопреемство государств в отношении государственных долгов регулируется в части IV Конвенции 1983 г. В соответ­ствии со ст. 33 «государственный долг означает любое финан­совое обязательство государства предшественника в отноше­нии другого государства, международной организации или лю­бого иного субъекта международного права, возникшее в соот­ветствии с международным правом».

Как и в ранее рассмотренных дефинициях государственной собственности и государственных архивов, выделяются пять особенностей определения:

• во-первых, объектом регулирования является государствен­
  ный долг;

во-вторых, государственный долг государства-предшествен­

в-третьих, государственный долг означает финансовое обя­
зательство, исключая, таким образом, иные виды обяза­
тельств;

---

• в-четвертых, круг кредиторов ограничивается субъектами
  международного права, оставляя за пределами сферы регу­
  лирования обязательства государств перед физическими и
  юридическими лицами. Важно подчеркнуть, что это поло­
  жение было объектом острых дискуссий при принятии тек­
  ста Конвенции и позднее стало одной из причин отказа
  государств от ее ратификации;

• в-пятых, финансовое обязательство должно возникать в со­
  ответствии с международным правом. В этом положении
  косвенно отражена непередаваемость так называемых «оди­
  озных долгов».

В девятом докладе Специального докладчика М. Беджауи имеется глава, посвященная «одиозным долгам», определен­ным как: «а) любые долги, согласованные государством-пред­шественником для достижения целей, противоречащих основ­ным интересам государства-преемника или переданной терри­тории; б) любые долги, согласованные государством-предше­ственником в целях и в отношении объекта, которые не соот­ветствуют международному праву, и, в частности, принципам международного права, установленным в Уставе ООН».

В отличие от государственной собственности и государствен­ных архивов, понятие государственных долгов создает комп­лексное правоотношение, охватывающие три элемента: сто­рону, которая действует в осуществлении права (должника), сторону, которой это право принадлежит (кредитора) и объект данного права (действие, которое должно быть исполнено). Та­ким образом, в силу положений Конвенции 1983 г. в правоот­ношение между должником и кредитором вовлекается третья сторона, государство-преемник и соответственно в конвенцион­ном правоотношении между государством-предшественником и государством-преемником третьей стороной, оказывающей влияние на правоотношение, выступает кредитор. В этом смысле ст. 36 Конвенции устанавливает, что «правопреемство госу­дарств как таковое не затрагивает прав и обязательств креди­торов». Иначе говоря, третьему государству, являющемуся кре­дитором, принадлежит право, которым государство-предше­ственник и государство-преемник не могут распорядиться по своему усмотрению.

Для каждой из категорий правопреемства государств в Конвенции применяется общее правило перехода долговых обя­зательств от предшественника к преемнику, за исключением «нового независимого государства». В отношении этой катего­рии общим правилом признается, что «никакой государствен­ный долг государства-предшественника не переходит к ново­му независимому государству» (ст. 38).

Правило перехода для категорий «отделения» (ст. 40) и «разделения» государств (ст. 41) закреплено в идентичных фор­мулировках: если заинтересованные государства не условились иначе, государственный долг государства-предшественника пе­реходит к государству-преемнику в справедливой доле с учетом, в частности, имущества, прав и интересов, которые переходят к государству-преемнику в связи с данным государственным дол­гом. Эффективность установленного правила перехода существен­но снижается ввиду неясности принципа справедливости, лежа­щего в основе данного режима долговых обязательств и также ввиду возможности достижения иного соглашения между госу­дарствами, вовлеченными в процесс правопреемства.

---

В целом относительно содержания Конвенции 1983 г. мож­но сделать вывод, что не был достигнут необходимый баланс между эффективностью ее норм и их прогрессивностью. Ее при­менение для современных случаев правопреемства носит пре­имущественно ориентационный характер. Ограниченное исполь­зование Конвенции 1983 г. в практике государств Централь­ной и Восточной Европы объясняется не только тем фактом, что Конвенция не вступила в силу. Практическая ценность Конвенции значительно снижается ввиду расплывчатости и неясности и зачастую идеологической направленности ее по­ложений.

§ 4. Практика правопреемства государств на территории бывшего СССР

4.1. Общие положения

Проблема правопреемства отдельных государств, бывших республик Советского Союза, не может быть разрешена без пред­варительной правовой оценки ситуации на территории СССР

в целом. Оценка этой ситуации достаточно сложна и неодноз­начна. Несмотря на то что речь идет о сходных в правовом смысле случаях правопреемства, распад СССР не сравним ни с «бархатным» разделением Чехословакии, ни с кровавыми со­бытиями в Югославии.

После распада Советского Союза встал вопрос о возмож­ности продолжения Российской Федерацией международно-пра­вовой личности СССР. В двух ранее указанных случаях разде­ления федеративного государства аналогичный вопрос не выз­вал особой полемики. Образование двух независимых госу­дарств-преемников прекратившей существование ЧССР было подтверждено как самими государствами-преемниками, Чехи­ей и Словакией, так и всем международным сообществом. Напротив, провозглашение континуитета Сербией и Черного­рией, объединившихся под старым названием «Югославия», не встретило поддержки ни остальных государств-преемников на территории бывшей СФРЮ, ни третьих государств. Что ка­сается России, то ее положение не столь очевидно и требует глубокого и всестороннего юридического анализа.

Каковы лее характерные особенности событий, влияющие на оценку статуса России и других республик на территории бывшего СССР? Во-первых, это историко-правовые предпосыл­ки создания Советского Союза: революция 1917 г. и последу­ющее объединение четырех независимых государств в 1922 г., в результате чего возникла «Федерация нового типа, составные части которой (союзные республики) сохранили свой сувере­нитет и свою международную правосубъектность» *. Хотя мо­гут быть высказаны сомнения относительно реальных возмож­ностей реализации республиками в составе СССР своих суве­ренных прав. В правовом смысле такие возможности суще­ствовали, в частности, республики имели право выхода из Со­юза в одностороннем порядке и в любое время, закрепленное в Договоре об образовании Советского Союза от 30 декабря 1922 г. и установленное в конституциях Союза ССР и каждой из со­юзных республик. Следует напомнить, что при тех далеких событиях также возникал спор о правопреемстве и континуи­тете в отношении бывшей Российской империи и СССР. Тем не менее, никогда не выдвигался тезис об идентичности между РСФСР, существовавшей в промежутке между 1917 и 1922 гг. и Советским Союзом. Соответственно, когда в начале 90-х го­дов прошлого столетия имел место обратный процесс — распад СССР, континуитет России был сомнительным.

---

Во-вторых, на правовой анализ ситуации на территории бывшего Советского Союза влияет объединение бывших союз­ных республик на новой основе. Таким образом, наблюдается довольно типичное в современной Европе явление, при кото­ром распад государства сопровождается интеграцией.

В основе нового объединения бывших союзных республик лежал принцип независимости. Попытка создать конфедера­тивный союз с чертами федерации, предусмотренный в проекте Договора о Союзе Суверенных Государств от 25 ноября 1991 г.¹, не увенчалась успехом. В случае реализации Проекта назван­ный Союз мог бы претендовать на продолжение международ­но-правовой личности СССР и неучастие в Договоре прибал­тийских республик и Грузии не повлияло бы на правовую оценку ситуации. Тем не менее интеграция осуществилась на базе Со­глашения о создании Содружества Независимых Государств от

8 декабря 1991 г., подписанного Президентом Российской
Федерации Б. Ельциным, Президентом Украины Л. Кравчу­
ком и Председателем Верховного Совета Республики Беларусь
С. Шушкевичем. Согласно Протоколу от 21 декабря 1991 г. к
Соглашению присоединились другие бывшие союзные респуб­
лики, за исключением прибалтийских государств и Грузии.
Созданное на основе этих документов СНГ изначально облада­
ло чертами региональной международной организации. Струк­
тура, характерная для такой организации, при отсутствии ка­
ких-либо наднациональных механизмов принятия решений,
позднее была закреплена в Уставе СНГ от 22 января 1993 г.

Процесс интеграции на территории бывшего СССР на этом не завершился. На протяжении последующих лет отдельные государства - члены СНГ создавали иные субрегиональные орга­низации и объединения. В частности, Республика Беларусь уча­ствует в: Бишкекском Договоре о свободе передвижения от

9 октября 1992 г., с изначальным участием 11 государств —
членов СНГ; в Евразийском экономическом сообществе, со-

на основе Таможенного союза от 28 января 1995 г., с участием Казахстана, Кыргызстана, Российской Федерации и Таджикистана и, наконец, в Союзе с Российской Федерацией от 8 декабря 1999 г.

Ни один из перечисленных документов не предусматривал перехода международно-правовой личности СССР к России. Бо­лее того, в Соглашении о создании СНГ закреплено: «Мы, Рес­публика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина как государства учредители Союза ССР, подписавшие Союз­ный Договор 1922 г. ... констатируем, что Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование».

Это положение - прямое свидетельство того, что произошло разделение СССР и все 15 государств, возникшие на его терри­тории, с юридической точки зрения, являются государствами-преемниками. Аналогичное положение нашло отражение в ряде последующих соглашений по правопреемству, подписанных в рамках СНГ. В этом контексте также важно подчеркнуть, что каждый из 15 субъектов бывшего Советского Союза, включая Российскую Федерацию, провозгласил свою независимость. Так, Декларация о государственном суверенитете РСФСР была при­нята на Съезде народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 г. * Эта Декларация стала актом определения новой личности Рос­сийского государства, идентичной личности союзной респуб­лики РСФСР и отдельной от личности СССР.

---

Тот факт, что в конечном итоге Российская Федерация по­лучила статус государства, продолжающего международно-пра­вовую личность Советского Союза, во многом объясняется но­выми тенденциями в международном праве. Согласно этим тен­денциям решающее значение для установления континуитета приобретают т.н. «неправовые» предпосылки, в данном случае международно-правовое признание. Как известно, международ­но-правовое сообщество, включая государств-преемников на тер­ритории бывшего СССР, почти единогласно признало континуи­тет России. На сегодняшний день статус Российской Федерации как государства, продолжающего Советский Союз, может под­вергаться сомнению лишь с теоретической точки зрения.

Наряду со статусом России как государства, продолжаю­щего СССР, выделяются: особый статус прибалтийских рес­публик, которые признаются идентичными соответствующим независимым государствам, существовавшим до присоедине­ния к Советскому Союзу в 1940 г., и не являются правопреем­никами СССР, и статус остальных независимых государств -участников СНГ, признаваемых государствами — преемниками СССР. Среди группы государств-преемников выделяются Бела­русь и Украина, которые выступали учредителями и независи­мыми членами ООН, а также независимыми участниками мно­гочисленных международных договоров.

4.2. Правопреемство государств на территории бывшего СССР в отношении договоров

Общий принцип сохранения в силе действующих междуна­родных договоров, закрепленный в Конвенции о правопреем­стве государств в отношении договоров 1978 г., нашел отраже­ние в практике государств — участников СНГ. Так, в ст. 12 Соглашения о создании СНГ от 8 декабря 1991 г. устанавли­вается, что «Высокие Договаривающиеся Стороны гарантиру­ют выполнение международных обязательств, вытекающих для них из договоров и соглашений бывшего Союза ССР». Ана­логичное положение воспроизводится в последующих много­численных соглашениях, принятых в рамках Содружества. По­добная практика соответствует требованиям, предъявленным к новым независимым государствам международным сообще­ством. В частности, в Заявлении «двенадцати» о будущем ста­тусе России и других бывших республик от 23 декабря 1991 г. государства — члены Европейского сообщества «рассчитывают получить от республик гарантии выполнения ими международ­ных обязательств, вытекающих для них из договоров и согла­шений, заключенных Советским Союзом...» и особенно наста­ивают на ратификации и полном выполнении Договора об обыч­ных вооруженных силах в Европе теми республиками, к кото­рым относится этот Договор, а также особо подчеркивают не­обходимость обеспечения единого контроля за ядерным ору­жием и его нераспространением.

Что касается практики Российской Федерации в отноше­нии международных договоров, она осуществлялась при ссыл­ке на статус государства, продолжающего международно-пра-

---

Смотрите также файлы

• Тесты по идеологии с ответами.doc

• Тест по МЕЖДУНАР.ЭК-КЕ.doc

• УМП_Кривые 2 порядка_Минченков.doc

• М-803. Маковская.The more we know, the better.doc

• Курс лекций_ Системы ЛАУ_ Минченков.doc