ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 06.10.2020
Просмотров: 4780
Скачиваний: 31
Bonhoeffer (1919),—
к психозам на почве органического поражения головного
мозга
.
Отдельные ценные наблюдения
,
относящиеся к описываемой форме
,
сделанные Т
.
П
.
Симеон
(1928),
А
.
Винокуровой
(1928),
А
.
А
.
Миндадзе
(1947)
и
Г
.
Е
.
Сухаревой
(1959),
далеко не полны
.
Бедность имеющихся в литературе описаний рассматриваемых заболеваний
дала основание ряду авторов
(Voss, Nonne,
Б
.
В
.
Андреев
)
отрицать
существование шоковых психических реакций и относить описываемые под
этим названием состояния к
«
первично истерическим реакциям
».
В связи с недостаточной изученностью шоковых неврозов остановимся
подробнее на их клинической картине
.
На основании проведенных нами
наблюдений
(1948, 1952),
основанных на опыте военного времени
,
можно
выделить следующие формы шоковых неврозов и психозов
: 1)
простая
; 2)
ажитированная
; 3)
ступорозная
; 4)
сумеречная
; 5)
фугиформная
.
Простая
форма
.
Она
характеризуется
легкой
психомоторной
заторможенностью и рядом соматовегетативных расстройств
,
свойственных
аффекту испуга
.
Мы наблюдали
13
больных этой формой невроза
.
У
9
из них до болезни
отмечались такие черты характера
,
как боязливость
,
застенчивость
,
робость
,
нерешительность
,
дающие основание предполагать
,
что больные эти относятся
к лицам со слабым типом нервной системы
(
многие из них до болезни
подвергались ряду ослабляющих нервную систему вредных воздействий
).
У
4
больных при отсутствии этих черт характера в анамнезе имелись указания на
перенесение тяжелых травм черепа и непосредственно перед заболеванием
длительное недосыпание
,
а также физическое и эмоциональное напряжение
.
Во всех случаях заболевание наступало остро вслед за действием шоковой
психической травмы
—
раздражителя
,
сигнализировавшего о большой
опасности для жизни
.
Наибольшая выраженность явлений наблюдалась сразу
или через несколько часов после действия патогенного раздражителя
.
Развивались сомато-вегетативные расстройства
,
свойственные аффекту испуга
,
но выраженные более резко и длительно
,
чем обычно
.
Отмечалась бледность
лица
,
тахикардия
,
колебания артериального давления
,
учащение или
поверхностный характер дыхания
,
учащение как позывов
,
так и самих актов
дефекации и мочеиспускания
,
сухость во рту
,
усиленное потоотделение
,
потеря
аппетита
,
падение веса
,
дрожание рук
,
коленей
,
чувство слабости в ногах
.
Со стороны психической сферы отмечалась легкая замедленность
мыслительных процессов
.
Ответы на вопросы
(
независимо от их содержания
)
давались с некоторой задержкой
.
Перечисление соподчиненных понятий производилось медленно
,
скрытый
период речевых реакций был удлинен
(
в среднем
1—2
секунды вместо
0,1—0,2
секунды в норме
).
На предложение перечислить свойства или дать определение понятия ответы
также были замедлены
,
причем не весь объем понятия полностью всплывал в
сознании больного
.
При ассоциативном эксперименте реакции были более
бедными
,
однообразными
,
чем у этих же лиц в здоровом состоянии
.
Среди
ответов часто встречались привычные речевые шаблоны
,
прилагательные
,
описывающие свойства предмета
(
например
, «
снег
—
белый
»),
иногда у
некоторых больных отдельные ответы по эхолалическому
типу
(
повторение
слова-раздражителя
).
Процесс суждения и умозаключения был замедлен и для его осуществления
требовалось значительное напряжение больного
.
Ориентировочные реакции
были снижены
,
произвольные и автоматизированные движения немного
замедлены
.
Больные были несколько апатичны
,
инертны
.
По своей инициативе
не задавали вопросов
,
не проявляли интереса к окружающему
.
Отмечали
трудность при активном напряжении внимания
,
недостаточно быстрое
всплывание нужных слов
,
затруднение при установлении отношений между
явлениями
,
временами
,
чувство сжатия в области сердца
,
тягостное ощущение в
груди
.
Нарушение сна выражалось либо в виде затруднения засыпания
,
либо в
повышенной сонливости
,
частом пробуждении во время сна
,
иногда в
двигательно-речевом беспокойстве во время сна и устрашающих сновидениях
.
Постепенно больные становились активнее
,
течение словесно-речевых
реакций и мыслительных процессов у них ускорялось
,
уменьшались
вегетативные расстройства
,
исчезало тягостное ощущение в груди
.
Дольше
всего держались нарушения сна в виде кошмарных сновидений и двигательно
-
речевого беспокойства во время сна
.
Повторение
части
ситуации
,
вызвавшей
заболевание
(
действия
условнорефлекторных раздражителей
,
хотя и близких или аналогичных тем
,
которые вызывали заболевание
,
но менее интенсивных
),
у некоторых больных
вызывало появление тягостного чувства в области сердца
,
легкое вздрагивание
,
а в ряде случаев рецидив эмоции страха
.
Из
13
наблюдавшихся нами больных течение заболевания у
11
было
благоприятным и у
2 —
неблагоприятным
.
Длительность заболевания при
благоприятном течении
1—5
суток
.
Лишь расстройство сна и появление
неприятного ощущения при действии раздражителей
,
напоминавших
вызвавший заболевание
,
держались у некоторых больных более длительно
(
ряд
недель или месяцев
).
При неблагоприятном течении развивались явления
истерии
.
Ажитированная форма
.
Эта форма характеризуется развитием тревоги и
двигательного беспокойства
,
замедлением словесно-речевых реакций и мысли
-
тельных процессов и вегетативными нарушениями
,
свойственными простой
форме
.
Заболевание возникло непосредственно вслед за действием шоковой
психической травмы
—
раздражителя
,
сигнализировавшего об опасности для
жизни заболевшего
.
Обращает на себя внимание
,
что у всех
4
больных этой формой невроза
,
попавших под наше наблюдение
,
до болезни отмечались вспыльчивость
,
нетерпеливость
(
у одного из них она развилась после травмы черепа
).
Это дает
основание предполагать
,
что у них уже в то время имелась недостаточная
уравновешенность нервных процессов
(
скорее всего вследствие слабости
тормозного процесса
).
С клинической стороны на передний план выступало двигательное
беспокойство
,
тревога
,
ажитация
.
Возбуждение больных выражалось главным
образом в суетливости
,
совершении простых автоматизированных актов под
влиянием попавших в поле зрения случайных раздражителей и носило
непродуктивный характер
.
Целевая установка
,
направлявшая деятельность
больных
,
отличалась крайней нестойкостью
,
легкой сменой под влиянием
внешних раздражителей
.
Течение ассоциативных реакций у таких больных было замедлено
,
произвольное вызывание представлений затруднено Скудная спонтанная
речевая продукция возникала лишь под влиянием обьектов
,
попадавших в поле
зрения больного
,
и выражалась в привычных
,
стереотипных
«
речевых штампах
»
Богатства ассоциаций не возникало
.
Развертывание мыслительного процесса
было замедленным
,
нуждалось в частых побуждениях извне для своего
осуществления
.
Установление сложных отношений между явлениями
,
требующих суждений
,
умозаключений
,
было затруднено
.
Больные отмечали
чувство пустоты в голове
,
отсутствие мыслей
,
с трудом понимали читаемое
,
испытывали тягостное
,
давящее ощущение в области сердца и эпигастрия
.
Нарушения сна выражались в виде затруднения засыпания
,
двигательно
-
речевого беспокойства во время сна
,
в частых пробуждениях и кошмарных
сновидениях
.
Вместе с тем имелись вегетативные расстройства в виде блед
-
ности лица
,
тахикардии
,
учащенного поверхностного дыхания
,
учащения как
самих актов дефекации и мочеиспускания
,
так и позывов на них
,
потери
аппетита
,
усиленной жажды
,
гипер
-
или гипосаливации
,
ангидроза или
гипергидроза
,
дрожания пальцев вытянутых рук
.
Длительность заболевания
3—7
дней
.
Тревога
,
ажитация и вегетативные
расстройства постепенно сглаживались
,
позднее восстанавливался сон
.
Из
4
наблюдавшихся нами больных у трех наступило полное выздоровление
,
у одного на фоне астении развились истерические припадки
.
С их появлением
тревога и ажитация исчезли
.
При описанной форме в отличие от состояний тревоги
,
связанных с
ожиданием опасности
,
ажитация возникает вслед за действием сверхсильного
раздражителя и имеет тенденцию не к нарастанию явлений хотя бы до
определенного момента в связи с приближением к этой опасности
,
а к
постепенному уменьшению
.
Кроме того
,
при состояниях тревоги
,
связанной с
ожиданием опасности
,
мысли о предстоящей опасности являются доминирую
-
щими
.
Ступорозная форма
.
Эта форма характеризуется острым развитием ступора
,
вызванного действием шоковой психической травмы
.
Возникновение ступора
под влиянием внезапного
«
психического потрясения
»
известно давно
.
Об этом
свидетельствуют такие старые выражения
,
как
«
оцепенеть от испуга
».
В
1901
г
. Balz
на основании самонаблюдения
,
сделанного во время
землетрясения в Токио
,
описал своеобразный паралич высшей эмоциональной
деятельности
,
названный им эмоциональным параличом
.
При совершенно
ненарушенном интеллекте исчезло всякое эмоциональное возбуждение
,
сострадание
,
забота о семье
,
тревога
,
страх и т
.
п
.
Сопровождалось это
состояние чувством облегченного течения мыслительных процессов
.
Через
несколько секунд вернулось нормальное состояние
.
Очевидно
,
в момент
землетрясения наступило запредельное торможение эмоциональной сферы
.
При
этом возникло легкое торможение двигательной сферы
(
по замечанию
Balz,
кучер вытащил его из подъезда дома
,
в котором он остался неподвижно стоять в
момент землетрясения
).
Состояние это отличается от ступорозных меньшей сте
-
пенью глубины и распространенности процесса торможения
.
Stirlin,
Н
.
Н
.
Баженов
,
а также Л
.
Я
.
Брусиловский
,
Н
.
П
.
Бруханский и Т
.
Е
.
Сегалов на основании рассказов очевидцев упоминают о состояниях ступора
,
возникавших под влиянием испуга при землетрясении
.
Клиническая картина
этих состояний осталась недостаточно разработанной
,
поэтому остановимся
более подробно на ее описании
.
Приводим опубликованное наше наблюдение
1
.
1
Опыт советской
медицины
в
Великой
Отечественной
войне
1941—1945
гг
.
М
., 1949,
т
. 26,
стр
. 93.
Больной В
., 21
года
,
до военной службы
—
учитель средней школы
.
На фронте с сентября
1942
г
.,
контужен
.
Наблюдались длительная потеря сознания и кровотечение из левого уха
,
после чего осталось понижение слуха
.
Глухоты
,
заикания
,
немоты не было
.
Вернулся на фронт в
апреле
1943
г
.
12/VIII 1943
г
.,
на
4-
й день боя
,
при занятии населенного пункта В
.
неожиданно на углу
улицы столкнулся лицом к лицу с выбежавшим навстречу противником
.
Внезапно
,
словно
оцепенев
,
В
.
неподвижно застыл с винтовкой в руке
.
На момент остановился и его противник
,
потом быстро отступил и размахнулся прикладом автомата
,
чтобы ударить В
.
Последний все
еще стоял неподвижно и не пытался ни нанести удар штыком
,
ни укрыться от удара
.
В этот
момент кто-то выстрелом сразил противника
.
В
.
продолжат стоять так же неподвижно с зажатой
в руке винтовкой и был очень бледен
.
Подбежавшие товарищи стали его тормошить
,
но он на
это не реагировал
.
Его под руки отвели в сторону
,
уложили на санитарную повозку и доставили
в пункт медицинской помощи
.
По пути В
.
не реагировал ни на звуки выстрелов
,
ни на разрывы
снарядов
.
По прибытии в ПМП был резко заторможен
,
на вопросы не отвечал
,
предложенные
действия не выполнял
,
осмотру не сопротивлялся
.
Пульс был
98
в минуту
,
удовлетворительного
наполнения
,
мышечный тонус не повышен
.
Приданных поз не сохранял
.
После внутривенного
введения
20
мл
10%
раствора хлористого кальция закрыл глаза
,
затем в ответ на прикосновение
открыл их
,
осмысленно посмотрел на врача и вокруг себя и тихо спросил
: «
Где я
?».
Не вы
-
слушав ответа
,
В
.
повернулся на бок и уснул
.
Ночью спал глубоким
,
крепким сном Утром был в
ясном сознании и хорошо ориентировался в окружающем
.
Происшедшее припоминал смутно
,
отрывочно
.
Помнит
,
что шел бой за деревню К
. «
Кажется
,
ее заняли
».
Припоминает
,
что
«
какой
-
то укол делали
»,
но не может сказать
,
было ли это во сне или наяву
.
Думает
,
что его
«
слегка
контузило
».
Днем чувствовал себя хорошо
,
к вечеру вернулся в строй и вскоре опять участвовал
в боях
.
В данном случае у человека
,
ослабленного перенесенной в прошлом
закрытой травмой мозга
,
а также длительным действием многообразных
вредностей боевой обстановки
,
развился ступор
.
Он наступил под влиянием
сверхсильного раздражителя
—
вида внезапно появившегося противника
,
т
.
е
.
сигнала опасности для жизни
.
В этих условиях ступор не только не являлся
выгодным с точки зрения самосохранения больного
,
но
,
наоборот
,
своим
возникновением ставил прямо под угрозу его жизнь
.
Описания ступора
,
который возник в подобных условиях
,
мы в литературе не встретили
.
Сама
обстановка
,
в которой он наступил
,
говорила против участия при этом
истерических механизмов
—
внушения
,
самовнушения и
«
условной приятности
или желательности
»
болезненного симптома и позволяет с несомненностью
отграничить заболевание от истерии
.
В другом известном нам случае аналогичная картина ступора внезапно
развилась у девушки
19
лет
,
когда при попытке нелегального перехода границы
она вдруг услышала раздавшийся из темноты оклик часового
: «
Стой
!».
Нам кажется несомненным
,
что в обоих приведенных выше наблюдениях
ступор был вызван сверлильным действием информации
(
видом противника в
первом случае и действием слова
,
имевшим исключительно сильное сигнальное
значение
,—
во втором
).
В патогенезе возникшего торможения
,
возможно
,
участвовал механизм одного из самоохранительных рефлексов задерживающего
характера
(«
рефлекса мнимой смерти
»).
Поскольку в начале своего развития ступор выражался во внезапном
оцепенении
,
застывании на месте в той позе
,
в которой больной находился к
моменту его возникновения
,
данную форму ступора в отличие от описываемой
ниже можно назвать каталептической
.
Прототипом этой формы является
состояние оцепенения
,
возникавшее у собак при экспериментальных неврозах в
опытах В
.
В
.
Рикмана и М
.
К
.
Петровой
.
Однако
,
в то время как у животных при
этом высшая нервная деятельность пришла к норме лишь спустя несколько
недель и в дальнейшем рецидив заболевания наступал по механизму условного
рефлекса
(
в опытах Рикмана
),
у нашего больного течение болезни оказалось
кратковременным
(
менее
2
суток
)
и рецидивов заболевания не отмечалось
.
Иной была клиническая картина ступора в следующем нашем наблюдении
1
.
Больной Ф
., 23
лет
,
на военной службе с марта
1944:
г
.,
около
3
недель в зоне огня
,
ранен и
контужен не был
.
Находится в траншее в то время
,
когда противник вел частый артиллерийский
и минометный огонь
.
Был доставлен на носилках в палату армейского госпиталя
.
Лежал неподвижно с закрытыми
глазами
.
На вопросы не отвечал
,
на болевые раздражения не реагировал
.
На теле следов ушибов
и ранений не обнаружено
.
Пульс
88
в минуту
,
ритмичный
,
удовлетворительного наполнения
.
Артериальное давление
100/55
мм рт
.
ст
.
Со стороны внутренних органов существенных
отклонений от нормы нет
.
Температура нормальная
».
Признаков органического поражения
центральной нервной системы не обнаружено
.
Влитую в рот жидкость проглатывает
,
полужидкую пищу держит во рту
,
не жует и не
глотает
.
На следующий день с утра такое же состояние
.
После внутривенного введения
15
мм
10%
раствора хлористого кальция дыхание стало чаще
,
открыл глаза
,
лицо выразило тревогу и
растерянность
.
На настойчивые вопросы отвечает тихо и односложно
.
Знает
,
что находится в
госпитале
,
жалуется на головную боль
,
есть не хочет
.
Год и месяц называет правильно
,
число
—
неточно
.
Весь день лежит в постели
,
безучастно
устремив взор в пространство
,
изредка напряженно сжимая губы
.
Ночью спал спокойно
.
На
3-
й
день стал более активен
,
мимика стала живее
.
Отвечал на вопросы тихим голосом
,
с небольшой
задержкой Правильно называл имя
,
фамилию
,
возраст
.
Вспомнил
,
что был
«
на передовой
»,
но
не мог вспомнить
,
когда и как попал в госпиталь
.
Не помнил
,
что ел утром
,
не помнил имен
дежурного персонала
,
не припоминал и фамилий сослуживцев
.
Опрятен
.
Ночью спал тревожно
,
говорил во сне
,
снились боевые эпизоды
.
Казалось
,
что засыпало землей
,
придавило грудь
,
стал
задыхаться
.
В страхе проснулся
.
Утром на
4-
й день отвечал на вопросы
,
мимика стала еще более
живой Вполне ориентировался в окружающем
,
но события последних дней припоминал смутно
,
с трудом
.
На
5-
й день самочувствие хорошее
.
Читал
,
головных болей не ощущал
.
Будучи
погружен в гипнотический сон
.
рассказал
,
что около
9
часов утра
,
когда противник обстреливал
траншею
,
одна из мин разорвалась возле него на расстоянии около
20
м
,
и на его глазах убило
товарища Через несколько минут вторая мина упала в нескольких шагах Ф
.
видел вспышку
,
услышал звук разрыва и потерял сознание
.
Вспоминает
,
что ему делали укол в ногу
,
везли на
автомашине
,
мыли
.
Полностью сознание восстановилось уже в госпитале
.
При воспоминании о
разрыве мины и смерти товарища побледнел
,
на лице появилось выражение ужаса
,
говорил
взволнованно
,
прерывавшимся голосом
,
дрожал
.
По пробуждении опять забыл все
,
о чем
рассказывал
.
Начиная с
6-
го дня самочувствие хорошее
.
На
10-
й день выписан в часть здоровым
,
принимал участие в боях
.
Через
2
месяца сообщил
,
что чувствует себя хорошо
.
В данном случае ступор развился под действием сверхсильного
раздражителя
,
несшего информацию о тяжелой угрозе жизни больного
.
При
этом охранительное торможение не только охватило кору головного мозга
,
но и
спустилось на нижележащие отделы межуточного мозга
,
обеспечивающие
сохранность положения тела в пространстве
.
Это и привело к развитию
сноподобного состояния с общим расслаблением мускулатуры
.
В отличие от
описанных выше
,
эта форма ступора может быть названа летаргической
.
Для понимания механизма возникновения ступора представляет
интерес
анализ антероградной амнезии
,
имевшейся у больного в бодрствующем
состоянии
.
Эту амнезию в гипнотическом сне оказалось возможным расчленить
па три части
: 1)
ретроградную амнезию
,
устраненную в состоянии гипноза
(больной вспомнил
,
что миной
,
упавшей от него на расстоянии около
20
м
,
был
убит его товарищ
;
далее
,
что через несколько минут после этого разорвалась
вторая мина
,
он увидел вспышку света и услышал звук разрыва
); 2)
антероградную амнезию
,
не устранившуюся
(
период от момента взрыва второй
мины до поступления в ПМП
,
где ему делали укол в ногу
); 3)
антероградную
1
Опыт
советской
медицины
в
Великой
Отечественной
войне
1941—1945
гг
.
М
., 1949,
т
. 26,
стр
. 93—94