Файл: Райх В. - Анализ характера.pdf

ненависть  к  отцу  в  пассивно-фемининной  любви  к  нему, то  его  первый  трансфер, при
условии точного анализа сопротивления, будет в форме пассивно-фемининной установки
как поздний результат развития либидо. Систематический анализ сопротивления вскроет
ненависть к отцу, которая спрятана за этой установкой, и только после этого произойдет
новый  катексис  матери, сначала  в  форме  любви  к  ней, перенесенной  на  аналитика. В
дальнейшем это можно перенести на реальную женщину.

Рассматривая этот упрощенный пример, заметим, что мы можем ожидать и менее

благоприятного результата. Скажем, пациент допускает положительный перенос и видит
сновидения, отражающие  его  пассивно-фемининную  установку, а  также  сновидения,
демонстрирующие  его  влечение  к  матери. И  то, и  другое  в  равной  мере  понятно  и
поддается  интерпретации. Если  аналитик  понимает  истинный  пласт  положительного
переноса, если  он  отдает  себе  отчет  в  том, что  в  положительном  переносе  реактивная
любовь  отца  лежит  ближе  всего  к  поверхности, глубже — ненависть  к  нему, а
трансферентная  любовь  к  матери  еще  глубже, то  аналитик, работая, опустится  к
последнему  пласту  не  раньше, чем  появится  такая  возможность. Если  же  такого
понимания  у  него  нет, если  вместо  этого  он  сначала  касается  трансферентной  любви  к
матери, то  между  его  интерпретациями  кровосмесительной  любви  и  опытом  пациента
будет  оставаться  скрытая  ненависть  к  отцу  в  форме  реактивной  трансферентной  любви.
Возникнет  непроницаемый  блок  сопротивления. Интерпретация, которая  должна  будет
пройти через верхний пласт беспокойства, недоверия и защиты, вроде бы будет принята.
Но  это  лишь  видимость,  поскольку  она  не  даст  терапевтического  эффекта  и  приведет
только  к  тому, что  пациент, напуганный  этой  интерпретацией  и  чувствующий  себя
виноватым, будет еще больше скрывать ненависть к отцу, а так как по этой причине его
чувство  вины  станет  еще  интенсивнее, он  будет  все  более «положительным». Так
аналитическая ситуация становится хаотической.

Дело  в  том, что  в  материале, всплывающем  из  множества  психических  слоев,

необходимо  выделять  ту  часть, которая  в  настоящем  или  предшествующем
трансферентном  сопротивлении  занимала  центральную  позицию  и  которая  не  скрыта  за
другими  установками. Хотя это выглядит как теория, оторванная от жизни, тем не менее
на практике это проделать не так уж и сложно.

Что  же  происходит  со  всем  остальным  материалом,  который  в  данный  момент

менее  важен? Как  правило, он  бывает  недостаточно  акцентирован  и  поэтому
автоматически  отступает  на  задний  план. Однако  довольно  часто  пациент  помещает
отношение  или  определенное  переживание  в  фон  для  того, чтобы  скрыть  другие  вещи,
которые  в  настоящий  момент  важнее  для  аналитика. Понятно, что  такое  сопротивление
необходимо устранить, постоянно подчеркивая то, что скрыто и не давая пациенту совсем
отвлечь  внимание  аналитика  от  этих  вещей. Типичный  пример: поведение  пациента
скрытом  отрицательном  трансфере. Он  старается  скрыть  латентный  критицизм  и
антипатию, усиленно  нахваливая  аналитика  и  анализ. Если  проанализировать  это
сопротивление, легко  прийти  к  мотиву  пациента, выявить  его  страх  к  выражению
критики.

Только  в  редких  случаях  необходимо  сдерживать  материал, который  всплывает

слишком  быстро, к  примеру, тогда, когда  бессознательные  перверсивные  или
кровосмесительные  тенденции  слишком  рано  или  слишком  массированно  выходят  в
сознание, а пациент еще не готов в этом разобраться. Если игнорирования этого материала
оказывается недостаточно, то надо вообще отвлечь пациента.

При  этом  центральное  содержание  трансферентного  сопротивления  держится  в

постоянном  тесном  контакте  с  воспоминаниями, и  аффекты  возникают  благодаря  тому,
что  перенос  автоматически  ассоциируется  с  этими  воспоминаниями. Таким  образом
можно  избежать  опасной  ситуации, в  которой  воспоминания  возникают  без  аффектов.
Хаотическая  ситуация, напротив, характеризуется  скрытым  сопротивлением, которое
месяцами  не  получает  разрешения  и  сдерживает  всякие  аффекты. В  то  же  самое  время

воспоминания  могут  появляться  в  диком  беспорядке  и  касаться, скажем, сегодня
кастрационной  тревоги, затем  оральных  фантазий, а  затем  вновь  кровосмесительных
фантазий.

Путем соответствующего отбора материала для интерпретаций мы можем достичь

непрерывности в анализе. Мы можем не только понять ситуацию в данный момент, но и
проследить  логическое  развитие  переноса. Нашу  работу  облегчает  тот  факт, что
сопротивление, представляющее  собой  отдельные  кусочки  невроза, проявляет  себя  в
логическом согласовании, которое детерминировано историей невроза и его структурой.

3. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРИ АНАЛИЗЕ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Итак, мы  имеем  дело  с  техникой  интерпретации  смысла  симптомов  и

сопротивления. Мы  выяснили, что  анализ  должен  быть  упорядоченным  и
систематическим, происходить  в  соответствии  с  индивидуальной  структурой  невроза.
Перечисляя  ошибки  интерпретации, мы  определили, что  необходимо  различать
систематическую интерпретацию и непоследовательную. Мы обнаружили, что во многих
случаях, несмотря 

на 

систематическую "интерпретацию, из-за 

отсутствия

последовательной  проработки  уже  истолкованных  сопротивлений  ситуация  становится
хаотической.

Если  человек  благополучно  преодолел  барьер  первичного  трансферентного

сопротивления, его память начинает работать быстро и соответственно быстрее проникает
в период детства. Но вскоре пациент сталкивается с новым пластом запретного материала,
который  он  теперь  пытается «отвести» от  аналитика  с  помощью «второго  фронта»
трансферентного  сопротивления. Тот  же  процесс  сопротивления  анализу  запускается
вновь, но  теперь  он  носит  несколько  другой  характер. Затем  возникает  первое
затруднение. Новое  сопротивление  уже  имеет «аналитическое  прошлое», которое  не
может  не  влиять  на  него. Вроде  бы  можно  было  ожидать, что  пациент, наученный
анализом  первичного  сопротивления, теперь  будет  действовать  совместно  с  аналитиком
при устранении этого затруднения. Но практика показывает, что это не так. Почти всегда
пациент, встретившись  с  новым  сопротивлением, бывает  так  же  реактивен, как  и  при
возникновении предыдущего; иногда он даже возвращается к прежнему сопротивлению,
не  демонстрируя  нового. Этот  новый  слой  усложняет  всю  ситуацию. Пациент  опять
занимает прежнюю позицию сопротивления, которое вроде бы было им уже преодолено.
Если теперь коснуться только нового сопротивления и пренебречь промежуточным слоем,
а  именно: активизировавшимся  старым  сопротивлением — это  значит  пойти  на  риск
бесполезной  интерпретации. Можно  избавить  себя  от  разочарования  и  провала, если
всегда  возвращаться  к  старому  сопротивлению — независимо  от  того, насколько  оно
будет проявлено, — и начинать работу по разрешению сопротивления «от печки». Таким
образом, мы постепенно проникаем в следующее сопротивление, не опасаясь попасть на
новую территорию, хотя наш враг снова оказался на ней, тот же самый враг, что и прежде.

Важно подорвать невроз из области кардинального сопротивления, из его опорной

точки, вместо того чтобы фокусировать свое внимание на деталях сопротивления, то есть
атаковать  невроз  со  множества  позиций, непосредственно  не  связанных  между  собой.
Если последовательно развертывать сопротивление и аналитический материал из опорной
точки  первичного  трансферентного  сопротивления, то  никогда  не  утратишь  видения
ситуации в целом, прошлой и настоящей. А это гарантирует необходимую непрерывность
анализа  и  основательную  проработку. Обеспечив  это, мы  имеем  дело  с  уже  известными
типичными  картинами  заболевания, а  обеспечив  анализ  сопротивления, проведя  его
корректно, мы  получаем  возможность  предвидеть  порядок  проявления  острых
трансферентных сопротивлений.

Никакие аргументы не убедят нас в том, что беспорядочная интерпретация смысла

симптомов  или  лечение  всех  пациентов  по  одной  и  той  же  схеме  смогут  разрешить
многочисленные  затруднения  психотерапии. Те, кто  пытается  поступать  таким  образом,

лишь демонстрируют свое непонимание реальных проблем психотерапии и не знают, что
«разрубить гордиев узел» на самом деле означает разрушить возможности аналитического
лечения. Проходящий таким образом анализ не исправить. Интерпретация может служить
ценным  лекарством, которое  необходимо  использовать  осторожно, если  мы  не  хотим
потерять его эффективность. Наш опыт показывает, что кропотливое распутывание «узла»
является кратчайшим путем к реальному успеху.

Кроме  того,  существуют  те,  кто  ошибочно  истолковывает  концепцию

аналитической  пассивности  и  становится  мастером  ожидания. Они  могут  дать  нам
обильный  материал, иллюстрирующий" хаотические  ситуации. На  этапе  сопротивления
задача  аналитика — направить  курс  анализа, пациент  же  может  взять  на  себя  эту  роль
только  тогда, когда  он  свободен  от  сопротивления. Фрейд  имел  в  виду  именно  это.
Принцип  сохранения  молчания, или «одиночное  плавание» пациента, так  же опасно  для
него, как и беспорядочная  интерпретация или интерпретация по  заданной  теоретической
схеме. Кроме того, все это опасно и для психоаналитической терапии.

При  определенных  формах  сопротивления  такой  вид  пассивности  является  очень

серьезной  ошибкой. Скажем, пациент  ускользает  от  сопротивления  или  обсуждения
соответствующего  материала. Он  затрагивает  другой  предмет, пока  и  здесь  тоже  не
возникнет  сопротивление, тогда  он  переходит  к  третьему  предмету  и  т. д. Подобная
техника зигзага может продолжаться бесконечно, вне зависимости от того, рассматривать
ли  ее  пассивно  или  вести  пациента  со  ступени  на  ступень  посредством  интерпретаций.
Поскольку  пациент  постоянно «убегает» и  поскольку  его  усилия, направленные  на  то,
чтобы 

удовлетворить 

аналитика 

соответствующими 

материалами, остаются

безрезультатными, задача аналитика состоит в том, чтобы снова и снова возвращать его к
начальной  позиции  сопротивления, пока  он  сам  не  найдет  способ «ухватить» это
аналитически

*

.

В иных случаях пациент может «убежать» в детство, может проговориться о том,

что хорошо скрывал, чтобы сохранить свою позицию. Такие разговоры в лучшем случае
не имеют отношения к терапии. Если предпочтительнее не прерывать пациента, то можно
их  выслушать. Здесь  очень  важна  работа  с  той  позицией, от  которой  пациент  старается
уйти. То  же  самое  верно  в  случае  перескакивания  пациента  на  актуальные  темы.
Идеальным  является  развитие  анализа  трансферентного  невроза, идущего  по  прямой
линии, в  соответствии  с  исходным  неврозом. В  этом  случае  пациент  систематически
развертывает  свое  сопротивление, и  это  происходит  между  продуцированием
воспоминаний с соответствующими аффектами.

Часто  обсуждающийся  вопрос  о  том, какая  позиция  лучше: пассивная  или

активная, лишен смысла. По правде говоря, в анализе сопротивления нельзя действовать
слишком  рано  и

нельзя  слишком  долго  откладывать  интерпретацию  бессознательного

обособленно  от  сопротивлений

. Привычна  следующая  процедура: мы  слишком  храбры

при интерпретации смысла и начинаем колебаться, как только появляется сопротивление.

*

Примечание J945 года.

 У многих пациентов сопротивление проявляется в форме компульсивного

говорения. Эта компульсивность представляет собой не что иное, как биологическое проявление
хронического спазма глубоких мышц шеи и горла. У человека есть потребность говорить независимо от
содержания того, что говорится. При оргонной терапии таких пациентов просят хранить молчание, затем,
спустя некоторое время, возникает тревога, которая является причиной компульсивного симптома. Лечение
компульсивного говорения проходит путем устранения мышечного панциря в области шеи.

ГЛАВА IV

ТЕХНИКА АНАЛИЗА ХАРАКТЕРА

*

1. ВВЕДЕНИЕ

Наш  теоретический  метод  обусловлен  следующими  основными  теоретическими

положениями. Топическая точка зрения в психоанализе определяет технический принцип,
состоящий  в том, что  бессознательное  должно быть выведено  в  сознание. Динамическая
точка  зрения  диктует  правило, которое  гласит, что  выведение  в  сознание  необходимо
осуществлять  не  директивно, а  путем  анализа  сопротивления. Экономическая  точка
зрения  и  психологическая  структура  устанавливают, что  сопротивление  анализу
необходимо  довести  до  конца, и  сделать  это  определенным  образом, соответствующим
личности пациента.

В  рамках  топического  процесса  выведение  бессознательного  в  сознание  являлось

единственной  задачей  аналитической  техники, и  формула, согласно  которой
бессознательные  проявления  необходимо  интерпретировать  по  мере  их  предоставления,
была  точна. Динамика анализа, связанная  с тем, высвобождает  ли  выведение  в  сознание
соответствующий  аффект  или  нет, влияет  ли  анализ  на  пациента  за  пределами
интеллектуального  понимания  им  анализа, в  той  или  иной  степени  была  делом  случая.
Включение  динамического  элемента, то  есть  требования, чтобы  пациент  не  только
вспоминал что-то, но и переживал свои воспоминания, уже усложнило простую формулу,
по которой всего лишь надо было вывести бессознательное в сознание. Однако динамика
аналитического  аффекта  зависела  не  от  содержания  материала, а  от  сопротивлений,
которые  пациент  проявлял  по  отношению  к  нему, а  также  от  эмоционального
переживания во время преодоления сопротивлений. Это заметно изменило аналитическую
задачу. С  топической  точки  зрения  достаточно  было  осознать  один  за  другим
проявляемые  элементы  бессознательного, другими  словами, основной  линией  анализа
было  содержание  материала. Если  принять  к  сведению  динамический  фактор, то  можно
отказаться  от  этой  основной  линии  ради  другой, которая  охватывает  как  содержание
материала, так  и  аффекты, то  есть  последовательность  сопротивлений. Поступая  таким
образом, мы  в  большинстве  случаев  сталкиваемся  с  затруднением, которое  еще  не  в
состоянии преодолеть.

2. ХАРАКТЕРНЫЙ ПАНЦИРЬ И ХАРАКТЕРНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ

а) Невозможность следовать основному правилу.

Наши пациенты довольно редко принимают анализ сразу и далеко не всегда могут

следовать  основному  правилу  и  действительно  открываться  аналитику. Они  не  могут
сразу, в  полной  мере, довериться  незнакомцу; годы  болезни, постоянное  влияние
невротического  окружения, неудачный  опыт  работы  с  терапевтами, общее  вторичное
отклонение  личности — все  это  создает  неблагоприятную  для  анализа  ситуацию.
Устранение  этого  препятствия  не  было  бы  таким  сложным,  если  бы  к  этому  не
примешивался  характер  пациента, являющийся  неотъемлемой  частью  невроза. Это
затруднение  можно  было  бы  назвать «нарциссическим  барьером». В  принципе  есть  два
способа  избегания  подобных  проблем  при  анализе, особенно — восстания  против
основного правила.

Один, самый привычный способ состоит в том, что пациента директивно обучают

анализу  путем  информирования, ободрения, наставлений, высказываний  и  т. д., то  есть
пытаются  обучить  его  аналитическому  чистосердечию, устанавливая  некую
разновидность  положительного  трансфера. Это  соответствует  технике, проповедуемой
Нанбергом. Опыт показывает, однако, что в подобном педагогическом методе отсутствует
определенность, в  нем  нет  базисной  аналитической  ясности  и  имеют  место  постоянные

*

 Впервые представлена на X Международном психоаналитическом конгрессе, состоявшемся в 1927 году в

Инсбруке.

вариации ситуации переноса.

Другой  путь  более  сложный, его  нельзя  применить  ко  всем  пациентам, но  он

подойдет  для  большинства.  Он  состоит  в

замене  педагогических  наставлений

аналитической  интерпретацией

. Помимо  введения  пациента  в  анализ  путем  совета,

наставления  и  трансферентных  маневров, внимание  фокусируется  на  актуальном
поведении пациента и на значении этого поведения. Уточним: почему он сомневается или
опаздывает, почему  говорит  высокомерно  или  смущенно, почему  общается  со  всеми
подряд  или  выборочно, почему  критикует  анализ, почему  продуцирует  чрезмерно
обильное количество материала или выдает исключительно глубинный материал. Если, к
примеру, пациент  говорит  высокомерно, употребляет  технические  термины, то  можно
попытаться  убедить  его, что это не  приведет  к продвижению  анализа, и  лучше  оставить
это и вести себя не столь высокомерно ради успешного анализа. Или можно отказаться от
всяких попыток убеждения и ждать, пока не поймешь, почему пациент ведет себя тем или
иным  образом. При  этом  можно  обнаружить, что  его  поведение — это  попытка
компенсировать  чувство  неполноценности, которое  он  испытывает  по  отношению  к
аналитику, и  повлиять  на  него  последовательной  интерпретацией  его  поведения. Эта
процедура  в  противоположность  предыдущему  методу  полностью  созвучна  принципам
анализа.

Попытка  возобновить  педагогические  и  подобные  активные  приемы  кажется

необходимой  из-за  характерного  поведения  пациента, из-за  чисто  аналитических
интерпретаций, которые неожиданно приводят к анализу

характера

.

Определенный  клинический  опыт  заставляет  выделить  среди  различных  видов

сопротивлений, с  которыми  мы  встречаемся, группу

характерных  сопротивлений

. Их

отличает  специфическая  черта, связанная  не  с  их  содержанием, а  с  особым  образом
действий и  реагирования  пациентов. Компульсивный характер  развивает  сопротивление,
отличное  от  сопротивления, присущего  истерическому  характеру. А  последний, в  свою
очередь, демонстрирует 

иное 

сопротивление, нежели 

импульсивный 

или

неврастенический характер. Форма типичных реакций разнится от характера к характеру,
хотя  содержание  может  быть  схожим, что  определяется  как  инфантильными
переживаниями, так и содержанием симптомов или фантазий.

б) Откуда берутся характерные сопротивления?

Некоторое  время  назад  Глоувер  занимался  проблемой  дифференциации

характерных неврозов и симптомных неврозов. Александер также работал на основе этого
различения. В  своих  предыдущих  работах  я  занимался  приблизительно  тем  же. Более
тщательное исследование показывает, что это различие имеет смысл принять во внимание
только  тогда, когда  существуют  неврозы  с  описываемыми  симптомами, однако
существуют и другие, без симптомов. Первые были названы «симптомными неврозами»,
вторые — неврозами характера, или «характерными  неврозами». Понятно, что в  первых
случаях  более  очевидны  симптомы, а  в  последних — просматриваются  невротические
черты  характера. Но  мы  должны  спросить: существуют  ли  симптомы  без  основной
невротической реакции, другими словами, без невротического характера? Различие между
характерными неврозами и симптомными неврозами состоит лишь в том, что в последнем
случае  невротический  характер  продуцирует  симптомы  и  концентрируется  в  них. Если
принять  как  факт, что  основой  симптомного  невроза  всегда  является  невротический
характер, то становится ясно, что нам придется иметь дело с характерно-невротическими
сопротивлениями  пациента  в  каждом  случае  анализа, что  всякий  курс  анализа  должен
быть анализом характера.

Другое  отличие, которое  становится  неактуальным  с  точки  зрения  анализа

характера — это  различия  между  хроническими  неврозами, то  есть  неврозами, которые
развились  в  детстве, и острыми неврозами, которые  возникли позже. Здесь  важно  не  то,
когда  появились  симптомы — позже  или  раньше, а  то, что  невротический  характер,