ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.10.2020
Просмотров: 4760
Скачиваний: 209
источником психастеник ощущает, как и другие реалисты, лишь свой телесный организм.
Некоторые психастеники являются «неисправимыми» атеистами, но и они обычно на первое
место ставят духовность, только понимают ее вне религиозного контекста. Для некоторых
психастеников, как я это замечал, актуально деление христианской религиозности на следующих два
типа. В первом основное значение придается осознанной вере со всеми ее таинствами и обрядами,
определенному толкованию святых книг, которому нужно беспрекословно следовать. Те, кто
выполняет все требования, спасаются, остальные же должны последовать в ад, в лучшем случае — в
чистилище.
Второй тип веры исходит оттого, что Бог — бесконечно милостив и является сердцеведом, а не
требовательным формалистом. Тогда спасение зависит не от сознательной веры и выполнения обрядов,
а от того, что живет в сердце человека и насколько он несет добро людям. Таким образом, патриарх
может быть не спасен, а последователь нехристианского вероисповедания помилован.
Психастеника, как правило, отталкивает первый, идеологически-догматический тип веры и
больше привлекает второй, экзистенциальный вариант. Более того, некоторые священники открыто
говорят, что любящие людей атеисты ближе к Богу, чем верующие, соблюдающие все правила, а любви
не имеющие. Рассуждая в подобном духе, психастеник, если он ошибается в своем атеизме, а живет по-
божески, может уповать на спасение. Надежда, что его атеизм угоден Господу, успокаивает тревожно-
сомневающегося человека.
Психастеник редко бывает воинствующим атеистом. Ему важно ухаживать за могилами близких
и внутренне общаться с ними, как если бы они были живы. Психастенику трудно говорить плохое об
умерших людях. Он не наденет просто так крест, так как почувствует, что это кощунство. Порой ему
кажется, что добрые мысли, чувства, даже если о них никто не узнает, все равно важны, имеют
значение в жизни.
С возрастом, когда друзья и родные уходят из жизни и у психастеника нарастает желание
встретиться с ними, может появиться склонность к вере в Бога. Ведь встреча возможна, если есть
бессмертие, которое даруется Богом. Мысль о бессмертии ценна для психастеника также тем, что дает
надежду реализовать в себе то, что не успел в краткой земной жизни. Аморфное бессмертие в форме
вселенской духовной субстанции без сохранения его живой индивидуальности психастенику не нужно.
Психастенику важно выразить, оставить на земле свое сокровенное, личностное. Ему не нужна
громкая слава, он довольствуется признанием в надежде, что будущие поколения его вклад оценят.
Психастенику важно, чтобы его дело жизни было подлинным, чтобы ему можно было искренне
служить. Этому служению, как святому долгу, психастеник достаточно строго подчиняет свою жизнь,
бережет себя от растрат на постороннее. Все, что помогает выполнению долга, становится ему
близким, все, что мешает, — вызывает раздражение. Даже его отношение к людям зависит от того, как
они относятся к его делу жизни. Подобное служение становится духовной крепостью психастеника.
Оно помогает ему подняться над своими тревогами, без него он вязнет в суетливых беспокойствах.
Для психастеника тягостно долгое безделье, оно обостряет чувство неполноценности и
нравственно недопустимо для него. Подобное мы можем видеть в переживаниях многих чеховских
героев, например Ирина из «Трех сестер» в эмоциональном порыве говорит: «...лучше быть волом,
лучше быть простою лошадью, только бы работать, чем молодой женщиной, которая встает в
двенадцать часов дня, потом пьет в постели кофе, потом два часа одевается... о, как это ужасно!».
Однако, если работа не помогает психастенику чувствовать себя самим собой, она просто
глушит его своей утомительностью, как это опять же видно в переживаниях многих героев Чехова.
Психастенические домохозяйка или носильщик, как бы они ни выкладывались на своей работе,
счастливыми на ней быть не могут. Им важно, чтобы в работе выявлялись их личностные качества.
7. Дифференциальный диагноз
Психастеническая застенчивость похожа на астеническую, но в ней больше двигательной
неловкости. Движения психастеника неточные, неуверенные, хотя наряду с неуклюжестью в них есть и
обаятельная мягкость. Телосложение астеников и психастеников чаще всего астеническое (хилое,
слабое) или лептосомное (узкое), встречаются элементы диспластики.
Диспластика
— это смешение в
теле человека элементов разных типов телосложения, а также смешение мужского и женского.
Диспластика включает в себя диспропорциональность и легкие телесные дефекты. Таким образом,
человек с диспластикой не выглядит классическим красавцем.
Порой в теле психастеника чувствуется робость, неуверенность, как иногда говорят,
«киселеобразность». Чем уверенней движения человека, тем больше в нем мускулистости,
подтянутости, тем, как правило, человек ближе к астеническому полюсу и дальше от
психастенического.
Для уверенного диагноза необходимо обнаружить в человеке все описанные элементы ядра
характера. Они должны проявляться и непосредственно в беседе. Беседуя с психастеником, можно
ощутить, что он постоянно рассматривает себя и ситуацию как бы со стороны, озабочен оценкой
окружающих. От неуверенности в адекватности своих чувств он не бывает раскован, старается не
смотреть в глаза; занудлив в своем стремлении как можно понятнее выразить мысль. При этом, как
правило; за внешней суховатостью, напряженностью можно почувствовать теплоту, мягкость.
Простыми вопросами легко выявить склонность к тревожным сомнениям этического или
ипохондрического характера, болезненное чувство неполноценности, трудности коммуникации.
Нередко в беседе отмечаются моменты гиперкомпенсации: напускная уверенность, бравада,
категоричность.
Не следует путать деперсонализацию с психическими автоматизмами. В случае
деперсонализации человек говорит: «Мои чувства какие-то не такие, не свойственные мне, но все
равно это мои чувства». Автоматизмы же ощущаются как нечто «не мое», часто кем-то сделанное, и у
психастеников не встречаются.
Отличие
психастеника
от
ананкаста, психастеноподобных
циклоидов, шизоидов,
шизофренических людей будет разбираться дальше.
8. Особенности контакта и психотерапевтической помощи
Учитывая склонность психастеника к анализу, контакт с ним нужно искать через логику,
детально разбирая все факты и ситуации. Если тревожную мнительность астеника можно ослабить
успокоением, внушением, ободрением, отвлечением, то психастенику подобный подход, в случае
тревожных сомнений, поможет мало, возможно, даже будет раздражать. У психастеника тревога цепко
спаяна с тягостным раздумьем, мыслью. Поэтому необходимо логически доказать ему, что нет никаких
оснований думать о плохом.
В случае ипохондрий, опираясь на результаты исследования и анализов, лучше всех разубедить
психастеника способен врач. Только важно, чтобы врач действительно разубеждал психастеника, а не
успокаивал. Возможно, для этого врачу понадобится сообщить психастенику определенные научные
знания. Порой психастеник стесняется о чем-то спросить, и тогда его сомнения не уходят полностью, и
он продолжает мучиться тревогой. Нужно «вытянуть» из него все сомнения до последней крохи. Более
коротким путем психастенику, страдающему ипохондрией, помочь не удастся. Иногда для
разубеждения не требуется много времени. Если психастеник подозревает у себя сифилис, то
достаточно провести ему РИБТ (реакция иммобилизации бледных трепонем), а затем сообщить, что
научные исследования доказывают, что отрицательный результат данного анализа исключает сифилис.
Без вдумчивой врачебной консультации психастеник может терять часы, дни, месяцы полноценной
жизни, тревожно напрягаясь подозрениями «близкого конца», разглядывая через лупу новую родинку
на теле и бесконечно изучая медицинскую литературу, нередко запутываясь в ней. Часто из этих
ипохондрических копаний в молодости у психастеника рождается желание самому стать врачом.
Практически все, что сказано о психотерапии астеников, применимо и к психастеникам.
Стратегической помощью также является изучение своего характера и принятие себя на основе этого
изучения, с желанием совершенствоваться и личностно расти, опираясь на знание своих конкретных
особенностей. Углубленное характерологическое самопознание эффективнее всего происходит в
рамках групповых занятий ТТС. Здесь психастеник поймет, чем он отличается от других
психастеников, ощутит свою бездонно-глубинную личность сквозь призму психастенического
характера.
Известна следующая особенность дефензивных людей, даже великих: к дефензивности других
они относятся гораздо терпимее и мягче, чем к собственной. Проникаясь уважением к дефензивным
особенностям участников группы и получая уважение от них, психастеник постепенно перенесет его и
на свою личность. По этой причине необходимо, чтобы в группе не оказалось агрессивно-
самоуверенных участников, воспринимающих дефензивность лишь в качестве дефекта, от которого
следует избавляться.
Психастеник и сам зачастую хочет «выбить» из себя застенчивую напряженность, не думая о
том, что потеряет при этом, и не понимая, что природную структуру характера не перекроишь. Острота
застенчивости зависит от того, насколько психастеник научился ценить свой характер. Психастенику
важно узнать, что люди с подобным характером были ценимы и уважаемы, как А. Чехов, Ч. Дарвин, К.
Моне и др. «Оказывается, у меня характер Баратынского, Павлова, Станиславского», — радостно
думает психастеник. Он становится еще более защищен, когда разбирает характеры этих людей не как
гениев, а просто как психастеников, и узнает, что Дарвин мучился размышлениями-сомнениями по
поводу своей женитьбы, что почти всю жизнь страдал ипохондрией, а Чехов не мог публично читать
свои произведения. Однако в их характерах, несомненно, было нечто хорошее, ценное, что позволило
им стать теми, кем они стали. И психастеник начинает искать ценное и в своем характере.
Ему, в отличие от астеников, нужно изучать характерологию научно, то есть конспектируя
литературу, осваивая термины. Психастенику обычно это не в тягость, так как помогает четче
разобраться в себе. Многие из них в результате таких занятий ощущают несомненную тягу к
психиатрии, психотерапии. Если не удается профессионально работать по этим специальностям, то
всегда возможно стать психотерапевтом для себя и окружающих людей. Если это получается, то
психастеник становится еще защищеннее. И тут происходит метаморфоза: он начинает изучать те
события в человеческих взаимоотношениях, которые прежде только грубо травмировали его.
Психастеник с его рассудочностью и защитной деперсонализацией способен неплохо удерживаться в
позиции исследователя, если по-настоящему увлечется изучением людей. Тогда травматический опыт
трансформируется в обучающий. Подобную закономерность мы видим и в жизни талантливых
писателей. Когда человек изучающе понимает свои трудности, то они легче переживаются и могут
меньше ощущаться, иногда пропадают совсем.
В ТТС внимание обращается на созвучие человеку того или иного произведения культуры,
выясняется, обнаруживает ли он свое сокровенное душевное движение выраженным в той или иной
картине, рассказе, фильме. У пациента возникает ощущение, что если бы он умел рисовать, то рисовал
бы в таком же духе, как созвучный ему художник. Механизм созвучия вкупе с механизмом контраста и
дополнения дает возможность найти себя как неповторимую индивидуальность.
С. И. Консторум в психотерапии психастеников придавал большое значение психагогике
(целительному воспитанию личности) и активирующей психотерапии /60/.
Активирование
— это
такая деятельность, благодаря которой человек получает заряд энергии, любовь к жизни, более высоко
оценивает себя. В соответствии с этим С. И. Консторум побуждал психастеников, чтобы они как можно
интенсивнее взаимодействовали с жизнью /60, с. 128-129/. Психастенику нужно «поджигать» свою
блеклую чувственность и освежать «кислый» жизненный тонус.
В активировании важен принцип: сначала сделай хорошее дело, а уж потом раздумывай.
Психастеник должен удостовериться самой жизнью, что в нем есть своя ценность. Первым таким
доказательством может стать показанный на группе слайд, прочитанный рассказ, высказанное
интересное мнение при условии, что участники группы искренне сообщают о тех ценных
психастенических качествах, которые высвечиваются его творчеством.
Необходимо помочь психастенику некоторые свои особенности, которые он трактует как
недостатки, рассмотреть под позитивным углом зрения. У них нередко встречается глубокий
творческий ум, но слаба его «инструментально-багажная» часть: память, эрудиция, быстрота
сообразительности.
Обсудим слабую механическую память психастеников. Она плохо хранит даты, стихи,
подробности рассказов, но схватывает и удерживает логическую и эмоциональную суть
происходящего, особенно если это связано со значимыми переживаниями психастеника. Нередко
хорошо помнится собственное личное впечатление и сопутствующие ему мысли. Память его часто
широка в том смысле, что психастеник, забывая детали, помнит, к какой книге или какому автору ему
следует обратиться по интересующему вопросу, что позволяет ему легко выходить на первоисточники
и словари. Человек с хорошей памятью, вспоминая что-то, как будто достает четкую стандартную
фотографию. Психастеник же с плохой памятью как бы рисует картину на заданную тему, и всякий раз
чуть по-новому, но доходчиво и своими словами. Эта особенность делает его хорошим педагогом и
творческим исследователем. Психастеник способен программировать свою память на значимую
информацию. То, что его глубоко волнует, он помнит в деталях.
Люди данного характера нередко стыдятся своей небогатой эрудиции. Иногда им кажется, что
они напрасно читают книги, так как многое из них забывается. Уместно рассказать психастенику о
принципе «альпиниста», упомянутом А. Шопенгауэром. Альпинист, поднимаясь в гору, забивает
колышки для опоры. Когда он стоит на вершине, то главным является раскрывающаяся перед ним
панорама, а не колышки. Так же и психастеник, читая много книг, но смутно помня их содержание, не
потерял время зря. Благодаря прочитанным книгам что-то, несомненно, изменилось в нем, и он
воспринимает мир сложнее и шире. Детали (колышки) забываются, но происходит обогащение
личности, которая поднимается на ступеньку выше. Неплохо показать психастенику, что некоторые
высокомерные умники-эрудиты не столько думают, сколько жонглируют умными чужими мыслями.
Что же до самой сообразительности, то, пожалуй, психастенику стоит признать ее за собой. Он
богат не сообразительным, а аналитическим умом. Сообразительность — это быстрая реактивность
ума, не склонная копаться в первопричинах вещей, а аналитичность — сложное обобщение,
позволяющее по-новому видеть вещи. Инертность психастеника, тягостно раздражающая в быту,
хороша в науке, так как не дает мысли прыгать из стороны в сторону, а въедливо и последовательно
осваивает сложный материал.
Психастеник может частично компенсировать деперсонализационную «тупость» чувств с
помощью психотерапевтического приема, выработанного мною для подобных случаев. Изучивший
себя психастеник, когда его чувства «немеют», может достаточно точно представить, что бы он на
самом деле чувствовал в этой ситуации, если бы не было деперсонализации. Ему полезно вообразить,
что наступило спокойствие (например, уютным вечером), душа оттаяла, и в ней более ясно возникли
чувства, адекватные ситуации, в которой он в данный момент находится. Теперь возможно,
отталкиваясь от проделанного осознания, полней и естественней проявлять себя. Для того чтобы у
психастеника это получилось, он должен четко понять суть приема, захотеть им пользоваться и
тренироваться. По опыту работы могу сказать, что у некоторых пациентов с деперсонализацией это
неплохо получалось. У «чистых» психастеников это получается несколько хуже, чем у
психастеноподобных людей иных характеров.
Психастенику, чтобы выполнить полноценно свой земной долг, требуется достаточно долгая
жизнь. Если ювенил, например, живет настоящим мигом, мало думая о будущем, то психастеник, с его
блеклой чувственностью, понимает, что будущее не такая уж абстракция: когда оно наступит, оно
станет таким же реальным, как сиюминутное настоящее. Во имя выполнения своего долга ему
необходимо заботиться обо всей протяженности жизни в целом. С этим связана известная
психастеническая осторожность и ипохондричность.
Поскольку тема смерти занимает особое место в переживаниях психастенических людей,
остановимся на ней подробнее. Жить хочется, а умирать нет — это универсально для большинства
людей. В чем особенность психастеника?
1. Необходимо завершить дела и исполнить свой долг перед людьми. Важно сказать, что сделал
почти все, что мог. Написать завещание. Позаботиться о близких и о том, чтобы дело жизни осталось в
надежных руках.
2. Оставить свой след в жизни людей. Сделать за жизнь как можно больше для своего
«социального» бессмертия. Остаться светлой памятью в душах созвучных людей.
3. Приобрести уважение к себе прежде, чем наступит смерть. Порой кажется, что до обидного
мало успел. Хочется дожить до ощущения большей или меньшей реализованности. Умирать всегда
нелегко, а не уважая себя — тяжелее втройне. Совесть может упрекать за некоторые дела и поступки.
4. Для неверующего психастеника земная жизнь — все, что у него есть. Дальше — кроме земной
памяти о себе — абсолютное Ничто. С возрастом у психастеников несколько обостряется
чувственность и хочется подольше задержаться на празднике бытия, особенно если еще не наступила
дряхлая старость.
5. Страх боли и мук умирания. Мысль о том, что жизнь может превратиться в нескончаемые
страдания, угнетает даже молодых психастеников. Не хочется огорчать родственников своими
страданиями, уходом за собой, умирающим.
6. По причине предсмертной деперсонализации психастеник порой переносит надвигающуюся
смерть гораздо спокойнее, чем ожидал.
Остановимся внимательнее на третьем пункте. Когда психастеника упрекает совесть, важно
помочь ему проделать работу раскаяния: искренне извиниться перед кем-то или сделать что-нибудь для
уменьшения последствий совершенного «греха». Если это практически невыполнимо, то необходимо
дистанцироваться с «грехом». Это возможно, так как умирающий зачастую чище, духовно независимее,
чем здоровый. Психастенику важно ощутить со всей правдивостью перед самим собой или перед
лицом духовно близкого человека, что, повторись прежние обстоятельства, сегодня он бы непременно
повел себя по-другому, достойно и правильно. Благодаря подлинному раскаянию возникает чувство,
что душа очистилась, — и становится легче даже неверующему психастенику.
Если психастеник с горечью думает, что мало успел в жизни, то с ним желательно поговорить,
имея в виду следующее. Возможно, он успел намного больше, чем думает, если серьезно принять во
внимание, что трудности, которые возникали, были для него весьма тяжелы, а отмахнуться от них было
невозможно. Психастеник склонен думать о себе хуже, чем он есть на самом деле: поэтому важно,
вспоминая вместе с ним его жизнь, подчеркнуть все его достижения, ценность которых он, возможно,
преуменьшает.
Значимо не только, что достиг, но и как достигал. Быть может, честность, искренность
помешали добиться чего-либо. Тогда достижением является то, что смог пронести по жизни эти
качества, а не только официально признаваемые успехи. Одни словом, прежде чем строго судить себя,
необходимо трезво взвесить все непростые обстоятельства жизни, особенности своего характера, и
только потом подводить итоги, помня, что арифметическая простота тут невозможна. В этом сложном
вопросе помогает сориентироваться мудрая книга митрополита А. Сурожского «Жизнь, болезнь,
смерть».
Также психастеник нуждается в психологической помощи при страхе смерти, который он может
испытывать, будучи еще молодым и здоровым. Он нередко каждодневно напряжен этим страхом. По
сути, он боится не смерти, ведь смерть для него — это полное беспамятство, абсолютное Ничто.
Страшно потерять жизнь, свою индивидуальность. Психастеник цепляется за жизнь, и в этом источник
его мучений, корень ипохондрий.
Следует информировать психастеника о том, что разнообразные спазмы сосудов, служащие ему
почвой для ипохондрических тревог, продлевают ему жизнь. Спазм, то есть сокращение и расслабление
сосудистой стенки, является тренировкой эластичности сосудов. Эта тренировка происходит у
психастеника смолоду и не дает сосудам «затвердеть», стать ломкими, что грозило бы инфарктами и
инсультами. Психастеники часто переживают тех, кому горько жаловались по поводу своей близкой
кончины.
Психастеник нередко погружен в раздумья о смерти, поэтому ему можно помочь некоторыми
философскими размышлениями. Можно сказать, что смерть — это возвращение туда, откуда пришел, а
стало быть, она не так страшна. Удивительно не то, что умрешь (это банально), а то, что именно ты
вообще родился. Если осознать, сколько случайностей могло этому помешать, то появляется
перекрывающая страх благодарность. Лучше быть и мучиться страхом смерти, чем не родиться вовсе.
В пожилом возрасте психастенику легче принять смерть, так как старость меньше цепляется за
жизнь. Смерть — это состояние, в которое ушли близкие и друзья, а потому не такое чуждое и далекое,
как в юности. Более того, старику трудно принять новую жизнь, по новым правилам, он ощущает себя
лишним. За спиной прожитая жизнь, удовлетворенность и усталость. Психастенику важно осознать,
что от старости не убежишь, а когда она придет, все станет проще. У старости свои преимущества: она
может быть одухотворенной, свободной от того, что порабощало в юности, ясной и спокойной, как
зрелая осень.
Некоторых психастеников можно психотерапевтически «поругать», напомнив им о том, что
никто не хотел умирать, однако умерли все, даже самые прекрасные люди. Просто неприлично и
несправедливо желать для себя исключения. Существуют некоторые вещи, смягчающие страх смерти,
приобщающие к Вечности. Когда видишь старое, но еще крепкое дерево, под которым играл в детстве,
впервые объяснился в любви, и понимаешь, что оно переживет тебя, что жизнь вокруг него будет
продолжаться, то жало смерти притупляется.
Психастеник нередко бывает одухотворенным материалистом, признает эволюцию всего
живого. Если он чувствует свое родство с природой, ощущает себя ее частью, то ему будет труднее
отделиться от ее вечных ритмов рождения и умирания. Признавая эволюцию, ему нужно признать ее и
в отношении себя: жизнь должна продолжаться, сменяя свои формы.
Психастеник воспринимает природу не как эстетическое царство красок, линий, силуэтов. Его
роднит с природой то, что он видит в ней многое, что напоминает ему мир людей: береза кажется
застенчивой, ветер нахальным, воробей хулиганистым, пеликан манерным и т. д. Психастенику важно
чаще бывать на природе, учиться ее ощущать, естественно проникаться ее законами, в частности тем,
что высокоорганизованные существа, особенно человек, хрупки с точки зрения биологической
прочности и не живут долго, как черепаха или камень. Краткая жизнь — это плата за хрупкое