Файл: Вагин Ю.Р. - Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведени.pdf

271

вающее, содержащее, окружающее, облекающее, закрывающее,
защищающее  и  лелеющее  что-нибудь  маленькое, относится  к
этой начальной по своей сути матриархальной сфере. «Уроборос
материнского  мира  даёт  пропитание  и  радость, защищает  и  со-
гревает, утешает и прощает. Это убежище для всех страждущих и
место  всего  желанного. Эта  мать  всегда  осуществляет, дарует  и
помогает. Этот  образ  Великой и  Доброй Матери во  все времена
страданий был для человечества убежищем и всегда таким будет;
ибо  состояние  погруженности  в  целое, без  ответственности  и
усилий, без сомнений и двойственности мира является райским,
и  его  первоначальная  беззаботность  никогда  больше  не  повто-
риться»

173

,— пишет Нойман.

Он  специально  подчеркивает, что  фундаментальной  челове-

ческой чертой

является закон тяготения, инерция психики, же-

лание оставаться в бессознательном

. Восхождение к сознатель-

ному — в природе вещь «неестественная»: она характерна только
для человека.

С  самого  начала  эти  две  тенденции  противостоят  одна  дру-

гой: эгоцентрическая (развитие, дифференциация, обособление,
укрепление Эго) и эголитическая (желание быть поглощенным и
растворённым  в  океане  удовольствия). Великая  Мать ждет, что-
бы принять своего ребёнка обратно. Поэтому такие символы, как
пещера, земля, могила, саркофаг и гроб — также символы соеди-
нения с Великой Матерью.

Нойман  усматривает  эголитическую  центростремительную

тенденцию в чувстве ностальгии, в сильном стремлении к чему-
либо, в саморастворении, отречении святого и в страстном жела-
нии забытья пьяницы (!). Возврат к Матери — это добровольная
капитуляция  и  регрессия, выбранные  инфантильным  Эго, кото-
рое  ещё  едино  с  матерью  и  пока  не  самоопределилось. Но  и
больное  Эго  невротика  может  прийти  к  этому. Так  же  старое,
обессиленное жизнью, Эго «ползёт обратно» к Матери.

Вопреки саморастворению и явному смертному аспекту уро-

бороса, в зародышевой фазе Эго не воспринимает уроборическое
кровосмешение  как  что-то  враждебное, несмотря  на  то  что  оно
может  быть  уничтожено. Возвращение  в  великий  круг — собы-

173

 Нойман Э. Указ. соч.— С. 31—32.

272

тие, полное пассивного детского доверия. Инфантильное Эго по-
сле погружения в смерть всегда воспринимает своё пробуждение
как возрождение. Оно ощущает себя защищённым в материнских
глубинах, даже если Эго исчезло и сознание отсутствует.

Тот же уроборический символизм, что стоит в начале разви-

тия  Эго, появляется  и  в  конце, когда  развитие  Эго  замещается
развитием целостной личности или индивидуацией. Универсаль-
ный  принцип  противоположностей  больше  не  доминирует, по-
жирание мира или пожирание миром не имеют первостепенного
значения, и  символ  уробороса  возникает  вновь  как  мандала  в
психологии  взрослого. Так, символ уробороса является одновре-
менно  и  центральным  символом  второй  половины  жизни, и
ядром тенденции к развитию, называемого Нойманом центровер-
сией.

В следующей фазе развития, когда наше Эго достигает опре-

делённой самостоятельности, возвращение в материнский уробо-
рос становится всё более трудным и совершается с всё большим
отвращением. Для  утреннего  света  зари  зарождающегося  созна-
ния  материнский  уроборос  становится  темнотой  и  ночью. Эта
ранняя стадия взаимоотношений сознательного-бессознательного
находит отражение в мифологии Богини-Матери и её связи с сы-
ном-любовником. Такие  персонажи, как  Аттис, Адонис, Таммуз
и Озирис ближневосточных культур не просто рождены матерью,
они  являются  любовниками  своей  матери: их  любят, убивают,
хоронят, оплакивают, а затем возрождают через себя.

Фигура  сына-любовника  в мифах сменяет стадию зародыша

и  ребёнка. Но  пока  он  ещё  недостаточно  силён, чтобы противо-
стоять матери, он уступает ей, умирая, и прекращает своё суще-
ствование. Мать-возлюбленная  здесь  превращается  в  страшную
Богиню Смерти. Символ самого ребёнка на этой стадии развития
— змееподобный фаллос или пшеничный колос. Все любовники
Великой Матери имеют характерные общие черты: все они юно-
ши  поразительной  красоты. Они — нежные  цветки, символиче-
ски  изображённые  в  мифах  как  анемоны, нарциссы, гиацинты
или  фиалки. В  противоположность  дальнейшим  героическим
персонажам мифологии они лишены силы, им недостаёт индиви-
дуальности  и  инициативы. Отношения  между  сыном-

273

любовником  и  Великой  Матерью  являются  архетипическим  со-
стоянием, которое  действенно  даже  сегодня, а  его  преодоление
— непременное  условие  любого  дальнейшего  развития  Эго-
сознания.

Принесение  себя  в  жертву  и  капитуляция  Эго-сознания  от-

ражается  в  символике  ритуальной  кастрации. С доисторических
времен известна роль божественных царей — они должны были
либо убить себя, либо быть убитыми, когда их могущество изме-
няло им и они больше не могли гарантировать плодородие.

В то время как уроборический инцест означал растворение и

исчезновение, потому  что  имел  всеобъемлющий, а  не  половой
характер, инцест  во  второй  юношеской  фазе  носит  половой  ха-
рактер и ограничен половыми органами. Великая Мать становит-
ся  большим  лоном, а  юный  любовник — большим  фаллосом, и
весь  процесс  полностью  разворачивается  на  символическом  по-
ловом уровне. Поэтому фаллос и фаллический культ сопутствуют
сексуальности  юношеской  стадии, а  смертельный  аспект  этой
стадии проявляется как убийство фаллоса — кастрация.

Сексуальность на этой стадии означает потерю Эго и подав-

ление  женщиной. Ужасная  Мать  является  искусительницей, ко-
торая приводит в замешательство и лишает мужчин рассудка. Он
либо  захватывается  силой, либо  сломленный  Великой Матерью,
безумный калечит себя и предносит ей фаллос как жертву. Вари-
ант  этого — безумие — символическое  расчленение  индивида,
распад, подобный в магии плодородия расчленению тела и сим-
волизирующий растворение личности в чреве Матери-Земли.

Чем сильнее становится Эго-сознание мужчины, тем больше

оно  осознаёт  выхолащивающую, околдовывающую, смертель-
ную, одурманивающую сущность Великой Матери.

Следующая стадия в мифах — один из возможных аспектов

женского самоубийства: желание убить себя вместе со своим лю-
бовником. Одна из дочерей Кадма Ино в приступе безумия бро-
сается в море вместе со своим сыном Милекертом. Милекерт от-
носится к циклу обречённых сыновей-любовников, их убивают и
оплакивают.

Только Гиперместра, одна из Данаид, вопреки взаимному со-

глашению, первая  не убила своего мужа. Начиная с неё, любов-

274

ные взаимоотношения в мифологии становятся вопросом лично-
го решения. Соответственно, она становится первой в ряду мате-
рей таких героев, как Персей и Геракл. Эти герои ниспровергают
власть Великой Матери и впервые основывают мужскую культу-
ру. Миф о Персее — миф о герое, победившем символ матриар-
хального господства в образе Ливийской Горгоны.

Смена  стадии  Великой  Матери  и  её  сына-любовника  новой

мифологической стадией является неизбежным психологическим
событием — считает Нойман. Покорение архетипа Матери зани-
мает  своё  место  в  мифе  о  герое. Смертельный  экстаз  полового
инцеста  симптоматичен  для юношеского  Эго, ещё  недостаточно
сильного, чтобы  противостоять  силам, символизируемым  Вели-
кой Матерью.

Переход к следующей стадии осуществляется «борцами». Их

страх  перед  Великой  Матерью является первым признаком цен-
тробежной  тенденции, центроверсии, формирования  и  стабиль-
ности Эго. Этот страх выражается в различных формах бегства и
сопротивления. Первым  симптомом  бегства, все  ещё  выражаю-
щим полное превосходство Великой Матери, является самокаст-
рация  и  самоубийство (Аттис, Эшмун, Бата). Здесь  позиция  не-
повиновения, отказ любить всё равно приводит к  тому, чего хо-
чет Ужасная Мать — к жертве фаллоса, хотя эта жертва делается
в отрицательном смысле. Юноши, которые в ужасе и безумии бе-
гут от требований Великой Матери, в акте самокастрации выда-
ют свою постоянную фиксацию на центральном символе культа
Великой Матери, фаллосе; и они преподносят его ей помимо сво-
ей воли.

Согласно  верованиям  финикийцев, Эшмун, прекрасный  бог

Весны, возбудил  любовь  своей  матери  Астронои  и, желая  избе-
жать кровосмесительной связи, оскопил себя. Этому примеру не-
укоснительно  следовали  поклонявшиеся  ему  жрецы. Задолго  до
основания  Римской  республики  на  улицах  Рима  можно  было
встретить  галльских  жрецов-кастратов, поклонявшихся богу Ат-
тису.

Неприязнь к Великой Матери, как выражение центроверсных

тенденций  личности, можно  ясно  видеть  в  образах  Нарцисса,

275

Пентея  и  Ипполита. Все  трое  сопротивляются  любви  Великих
богинь и наказываются ими или их представителями.

На этой стадии существенной и непременной чертой являет-

ся  стремление  Эго-сознания, начинающего  осознавать  себя, ви-
деть  себя  в  зеркале. Формирование  Эго  начинается  тогда, когда
сознание  развивается  в  самосознание. Самоанализ  характерен
для пубертатной фазы человечества, так же как и для пубертатно-
го  периода  индивида. Это  необходимая  стадия  человеческого
знания, а тенденция к задержке на этой стадии имеет фатальные
последствия.

Ипполит, отвергнув  Афродиту  и  свою  мачеху, привязан  к

девственнице  Артемиде  как  к  духовной  сестре. Афродита мстит
ему за себя; клеветническим обвинениям отверженной им мачехи
верит его отец Тесей; она убивает себя, а отец проклинает своего
сына. В  конце  его  волокут  собственные  лошади, то  есть  он  всё
равно падает жертвой мира инстинктов, покорением которых он
так гордился.

Самоубийство  и  увечье  Аттиса, Эшмун  и  Баты; Нарцисс,

умирающий  от  самовлюбленности; Актеон, подобно  другим
юношам, превращённый  в  зверя  и  разорванный на  куски,— всё
это по своей сути персонажи одной мифологической стадии раз-
вития Эго.

Следующий  значительный  этап  развития  личности — Гиль-

гамеш  с  его  развитой  мужественностью. Гильгамеш — первый
настоящий  герой. Борющемуся  за  самосознание  юноше  теперь
приходится отвечать  за собственную судьбу в той мере, в какой
он является индивидом и для него Великая Мать становится не-
сущей смерть.

Появление убийцы мужского пола в цикле мифов о Великой

Матери является эволюционным шагом вперёд, ибо оно означает,
что сын обрёл большую степень независимости. В самом начале
вепрь  является  частью  уробороса, но  в  конце  он  становится  ча-
стью самого сына. Тогда вепрь является эквивалентом самоунич-
тожения, представляемого  мифом  как  самокастрация. Самец-
убийца пока ещё не имеет отцовского характера; он представляет
собой  только  символ  деструктивной  склонности, которая  в  акте
самопожертвования оборачивается против самого себя.