Файл: Вагин Ю.Р. - Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведени.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 10.10.2020
Просмотров: 5013
Скачиваний: 29
261
лять о своей судьбе, если можно и нужно относиться к ней весело
и легкомысленно. Удовлетворяй свои потребности и будь всегда
готов, если этого не сможешь достигнуть, разделаться со своим
бессмысленным существованием. Если жизнь перестаёт прино-
сить удовольствие и перестаёт быть прекрасной — нет причины
для задержки. Либо жизнь без печалей, либо счастливая смерть.
Эпикурейцу Торквату Цицерон приписывает слова: «Помни, что
сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют
нам частые передышки; таким образом, если их можно стерпеть,
снесём их; если же нет — уйдём из жизни, раз она не доставляет
нам радости, как мы уходим из театра». Монтень, цитируя выска-
зывания древнегреческих философов, пишет: «Лучшее из устро-
енного вечным законом – то, что он дал нам один путь в жизнь,
но множество — прочь из жизни… В одном не вправе мы жало-
ваться на жизнь: она никого не держит… Тебе нравится жизнь?
Живи! Не нравится — можешь вернуться туда, откуда пришёл».
Таким образом, мы видим, что авитальная активность в це-
лом и суицидальное поведение в частности своими корнями глу-
боко уходят в эволюционные филогенетические законы развития
живой природы. Из маленькой, но смелой птички, которая, рис-
куя своей жизнью, прыгает по земле, уводя прожорливого и глу-
пого хищника подальше от гнезда,— в результате парадоксаль-
ного зигзага эволюции развился синапотануменон — академия,
существовавшая в Древнем Египте времён Клеопатры и Антония,
посетители которой состязались между собой в искусстве приду-
мывания и исполнения самых лёгких, приятных и красивых спо-
собов самоубийства. Из маленькой обезьянки, которая собирает
переспелые и забродившие плоды деревьев и поедает их с целью
опьянения,— в результате того же зигзага эволюции получился
героиновый наркоман, оснащённый по последнему слову науки и
техники одноразовым шприцем Провацека и чистейшим герои-
ном, который он
для своего удовольствия
, позабыв родителей,
жену, детей и работу, загоняет себе в вену, чтобы получить на-
слаждение, которое и не снилось целой стае обезьян за всю их
нелёгкую жизнь.
*
262
На самом древнем из известных нам языке символов вино,
если взглянуть поверхностно, явно положительный символ: сла-
бого оно делает сильным, трусливого — храбрым, молчаливому
— развязывает язык, нерешительного — толкает на отчаянные
поступки, бездарного — делает поэтом. Оно символизирует во-
одушевление, энергию, творчество, полёт фантазии и даже исти-
ну. С арабского «
аль-ко-холь
» переводится как «самая тонкая
сущность вещи, эссенция, тонкий порошок».
Значительно глубже лежит скрытая, негативная и опасная
символика вина: вино делает человека беззащитным, оно лишает
его чувства опасности, мешает ему критически взглянуть на си-
туацию. Циклоп, опьянённый вином Одиссея, лишается своего
единственного глаза. В Древнем Египте богом вина считался
Озирис, который одновременно являлся и покровителем царства
мёртвых. Китайский император Ю в 2200 году до нашей эры,
распространивший культуру виноградной лозы, опрокинул сосуд
с новоизобретённым напитком и пророчествовал, что придёт
день, когда из-за этого погибнет всё царствоМного воды и много вина утекло с тех пор, как человек нау-
чился использовать психоактивные вещества. Много времени по-
требовалось, чтобы смертоносное значение искусственного изме-
нения сознания с помощью психоактивных веществ стало понят-
но современным исследователям проблемы. Только в ХХ веке
Карл Меннингер открыто заговорил о «сознательном самоунич-
тожении, порождённом пагубной привычкой к регулярным и
чрезмерным воз165
.
Возлияние всегда было одним из важнейших элементов язы-
ческого сакрального культа. Напиток, изготовляемый из плодов
растений и грибов, служил специфическим средством вызывания
религиозно-сексуального экстаза. Экстаз же всегда отождеств-
лялся со смертью (!) как основным видом духовного слияния с
божеством и высшим блаженством духа
166
.
165
Менингер К. Указ. соч.— С. 170.
166
Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевро-
пейских языках: Образ мира и миры образов.— М., 1996.— С. 79.
263
Марк Михайлович Маковский, рассматривая наиболее древ-
ний пласт человеческой цивилизации — языческую символику,
наглядно показывает отражение этой символики в языке. Крайне
интересны сопоставления, обнаруженные им в самых различных
языках человеческой культуры. В языке чётко сопоставляются
значения «пить» и «смерть», например: в хеттском языке
eku —
«
пить», а
ak
— «смерть»; ирландское
deoch, deog
— «пить»,
древнеанглийское
diegan — «
умереть» и немецкое
ge-deichen
—
«блаженствовать». В языке сопоставляются значения «плод»,
«гриб» (материал для изготовления божественного напитка) и
«экстаз», «сакральное действие», «поклонение божеству», «по-
кой, остановка»; древнеисландское
aldin
— «плод» соотносится с
исландским
lada — «
очаровывать», валлийским
llad
— блажен-
ство, русским
лад
— «порядок, гармония, блаженство» и латин-
ским
letum
— «смерть».
Маковский также отмечает, что понятие «божественное воз-
лияние» соотносится в языке с понятием «бездна» (символом
первопричины рождения и смерти, дня и ночи, добра и зла): рог,
из которого совершалось возлияние, был полым (русское — по-
рожний). Понятие «гриб» в верхненемцком языке соотносится с
понятием «похлёбка, жидкость» в латинском, «культовым воз-
лиянием» в греческом, древнеисландском и «смертью» в аве-
стийском языке.
Мы знаем экстатические культы Диониса (Вакха) с неисто-
выми танцами, музыкой и неумеренным пьянством, которые за-
родились у фракийских племен и, подобно пожару, распростра-
нились по всей Древней Греции таким образом, что бог, которого
Гомер едва удостоил упоминанием, стал популярнейшим богом
Греции
167
. Интересно, что Алексей Фёдорович Лосев связывает
распространение культа Диониса в Греции с ростом городов-
государств (полисов). Дионис (он же Бахус) славится греками как
Лиэй («освободитель»): он освобождает людей от мирских забот,
снимает с них путы размеренного быта, рвёт оковы
168
. Дионис —
бог вина, бог умирания и возрождения, он освобождает человека
167
Фрезер Д.Д. Золотая ветвь: исследование магии и религии.— М., 1998.— С. 404—
411.
168
Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т.— М., 1994.— Т. 1.— С.380—381.
264
от тягостных оков социальных обязанностей, возвращает челове-
ка к начальному животному существованию, возвращает его к
природе.
Таким образом, на самом глубинном бессознательном уровне
употребление алкоголя и других психоактивных веществ есть
внутреннее стремление к саморазрушению собственного созна-
тельного бытия, отказ от выполнения каких-либо социальных ро-
лей. Именно в этом смысле Дионис противопоставляется Аппо-
лону — богу устойчивого гармоничного начала, из которого вы-
растает сильная гармоничная личность великого бога эпохи пат-
риархата. Дионис — бог личностного разрушения, обезличи-
вающий, деперсонифицирующий, даже обесчеловечивающий че-
ловека, низводящий его до уровня неразумного животного, и со-
всем не случайно, что быстрое развитие дионисийского начала
мы наблюдаем и у древних греков в период их социально-
государственного становления, и у подростков в период их со-
циализации и отхода от охраняющей роли матери, и у тех взрос-
лых, чья социальная адаптация (по тем или иным причинам) не
удалась или нарушена.
Знаменитый австрийский психолог Альфред Адлер считал,
что обращение к алкоголю (равно как и леность, преступные дей-
ствия, невроз, психоз и самоубийство) можно понять «как бегст-
во от ожидаемых поражений и как бунт против требований об-
щества»
169
. Алкоголь, как и многие другие психоактивные веще-
ства, на глубинном символическом уровне — Великая Мать,
Природа, принимающая назад в своё лоно своих детей, не вы-
несших тягот жизненной борьбы и не сумевших стать Героями.
Этот вывод хорошо подтверждается исследованием глубин-
ных бессознательных переживаний людей, находящихся в со-
стоянии изменённого сознания под воздействие ЛСД или с по-
мощью специальных техник дыхания.
*
Индивидуализированный сознательный человек нашего вре-
мени («мера всех вещей») представляет собой поздний продукт
169
Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии.— М., 1995.— С. 93.
265
человеческой истории. Наше сознание лишь недавно выросло и
расцвело на доличностной досознательной почве архаичной пси-
хической активности.
Если мы с вами смогли проследить эволюцию формирования
авитальной активности человека, начиная с животных (филоге-
нез), не попробовать ли нам проследить и онтогенетические кор-
ни авитальной активности человека.
На основании теории влечения к смерти и исследований в
области глубинной психологии в середине ХХ века возник ряд
новых теорий, освещающих те темы, которым посвящена наша
работа. Самоубийство и использование психоактивных веществ
стали рассматривать не только как бессознательное стремление к
смерти, к максимально неструктурированному первичному неор-
ганическому состоянию, но и как бессознательное стремление к
возврату в материнское лоно (онтогенетическая регрессия).
Одним из представителей этого направления является чеш-
ский исследователь Станислав Гроф, связывающий, как и Мен-
нингер, алкоголизм и наркоманию с суицидальной активностью.
Как ни парадоксально, но глубинный смысл хронического само-
отравления психоактивными веществами был исследован с по-
мощью приёма самих психоактивных веществ. Гроф провёл бо-
лее 3000 сеансов с использованием ЛСД и просмотрел более
2000 отчётов, предоставленных ему другими исследователями.
На основании этих данных Гроф выдвинул гипотезу о влия-
нии внутриутробного существования и родов на жизненный путь
человека. Он описал четыре переходных момента внутриутроб-
ного существования, фиксирующихся в памяти как перинаталь-
ные матрицы. Они в свою очередь помогут нам глубже взглянуть
на проблемы злоупотребления психоактивными веществами и
стремления к самоубийству.
В основе этих форм поведения Гроф нашёл нечто общее. Он
описал «переживания» плода на определённых стадиях биологи-
ческого созревания и родов, которые обеспечивают доступ к об-
ластям коллективного бессознательного. Поверхностные попыт-
ки понять и объяснить злоупотребление психоактивными веще-
ствами и самоубийство внешними социальными факторами без
анализа глубинной бессознательной мотивации напоминают за-