Файл: Вагин Ю.Р. - Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведени.pdf

261

лять о своей судьбе, если можно и нужно относиться к ней весело
и легкомысленно. Удовлетворяй свои потребности и будь всегда
готов, если  этого  не  сможешь  достигнуть, разделаться  со  своим
бессмысленным  существованием. Если  жизнь  перестаёт  прино-
сить удовольствие и перестаёт быть прекрасной — нет причины
для задержки. Либо жизнь  без печалей, либо счастливая смерть.
Эпикурейцу Торквату Цицерон приписывает слова: «Помни, что
сильные страдания завершаются смертью, слабые предоставляют
нам частые передышки; таким образом, если их можно стерпеть,
снесём их; если же нет — уйдём из жизни, раз она не доставляет
нам радости, как мы уходим из театра». Монтень, цитируя выска-
зывания  древнегреческих  философов, пишет: «Лучшее из устро-
енного вечным законом – то, что он дал нам один путь в жизнь,
но множество — прочь из жизни… В одном не вправе мы жало-
ваться  на жизнь: она никого не держит… Тебе нравится  жизнь?
Живи! Не нравится — можешь вернуться туда, откуда пришёл».

Таким  образом, мы  видим, что  авитальная  активность  в  це-

лом и суицидальное поведение в частности своими корнями глу-
боко уходят в эволюционные филогенетические законы развития
живой природы. Из маленькой, но смелой птички, которая, рис-
куя своей жизнью, прыгает по земле, уводя прожорливого и глу-
пого  хищника  подальше  от  гнезда,— в  результате  парадоксаль-
ного  зигзага  эволюции  развился  синапотануменон — академия,
существовавшая в Древнем Египте времён Клеопатры и Антония,
посетители которой состязались между собой в искусстве приду-
мывания и исполнения самых лёгких, приятных и красивых спо-
собов  самоубийства. Из  маленькой  обезьянки, которая  собирает
переспелые и забродившие плоды деревьев и поедает их с целью
опьянения,— в  результате  того  же  зигзага  эволюции  получился
героиновый наркоман, оснащённый по последнему слову науки и
техники  одноразовым  шприцем  Провацека  и  чистейшим  герои-
ном, который  он

для  своего  удовольствия

, позабыв  родителей,

жену,  детей  и  работу,  загоняет  себе  в  вену,  чтобы  получить  на-
слаждение, которое  и  не  снилось  целой  стае  обезьян  за  всю  их
нелёгкую жизнь.

*

262

На  самом  древнем  из  известных  нам  языке  символов  вино,

если  взглянуть  поверхностно, явно положительный символ: сла-
бого  оно  делает  сильным, трусливого — храбрым, молчаливому
— развязывает  язык, нерешительного — толкает  на  отчаянные
поступки, бездарного — делает  поэтом. Оно  символизирует  во-
одушевление, энергию, творчество, полёт фантазии и даже исти-
ну. С  арабского «

аль-ко-холь

» переводится  как «самая  тонкая

сущность вещи, эссенция, тонкий порошок».

Значительно  глубже  лежит  скрытая, негативная  и  опасная

символика вина: вино делает человека беззащитным, оно лишает
его  чувства  опасности, мешает  ему  критически взглянуть на си-
туацию. Циклоп, опьянённый  вином  Одиссея, лишается  своего
единственного  глаза. В  Древнем  Египте  богом  вина  считался
Озирис, который одновременно являлся и покровителем царства
мёртвых. Китайский  император  Ю  в 2200 году  до  нашей  эры,
распространивший культуру виноградной лозы, опрокинул сосуд
с  новоизобретённым  напитком  и  пророчествовал, что  придёт
день,  когда  из-за  этого  погибнет  всё  царствоМного воды и много вина утекло с тех пор, как человек нау-

чился использовать психоактивные вещества. Много времени по-
требовалось, чтобы смертоносное значение искусственного изме-
нения сознания с помощью психоактивных веществ стало понят-
но  современным  исследователям  проблемы. Только  в  ХХ  веке
Карл  Меннингер  открыто  заговорил  о «сознательном  самоунич-
тожении, порождённом  пагубной  привычкой  к  регулярным  и
чрезмерным воз165

.

Возлияние всегда было одним из важнейших элементов язы-

ческого  сакрального  культа. Напиток, изготовляемый  из  плодов
растений и грибов, служил специфическим средством вызывания
религиозно-сексуального  экстаза. Экстаз  же  всегда  отождеств-
лялся  со  смертью (!) как  основным  видом  духовного  слияния  с
божеством и высшим блаженством духа

166

.

165

 Менингер К.  Указ. соч.— С. 170.

166

 Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевро-

пейских языках: Образ мира и миры образов.— М., 1996.— С. 79.

263

Марк Михайлович Маковский, рассматривая наиболее древ-

ний  пласт  человеческой  цивилизации — языческую  символику,
наглядно показывает отражение этой символики в языке. Крайне
интересны сопоставления, обнаруженные им в самых различных
языках  человеческой  культуры. В  языке  чётко  сопоставляются
значения «пить» и «смерть», например: в хеттском языке

 eku —

«

пить», а

ak

 — «смерть»; ирландское

deoch, deog

 — «пить»,

древнеанглийское

diegan — «

умереть» и  немецкое

ge-deichen

 —

«блаженствовать». В  языке  сопоставляются  значения «плод»,
«гриб» (материал  для  изготовления  божественного  напитка) и
«экстаз», «сакральное  действие», «поклонение  божеству», «по-
кой, остановка»; древнеисландское

aldin

 — «плод» соотносится с

исландским

lada — «

очаровывать», валлийским

llad

  —  блажен-

ство, русским

лад

 — «порядок, гармония, блаженство» и латин-

ским

letum

 — «смерть».

Маковский  также отмечает, что понятие «божественное воз-

лияние» соотносится  в  языке  с  понятием «бездна» (символом
первопричины рождения и смерти, дня и ночи, добра и зла): рог,
из  которого  совершалось  возлияние, был  полым (русское — по-
рожний). Понятие «гриб» в  верхненемцком  языке соотносится с
понятием «похлёбка, жидкость» в  латинском, «культовым  воз-
лиянием» в  греческом, древнеисландском  и «смертью» в  аве-
стийском языке.

Мы  знаем  экстатические  культы  Диониса (Вакха) с  неисто-

выми  танцами, музыкой  и  неумеренным  пьянством, которые  за-
родились  у  фракийских  племен  и, подобно  пожару, распростра-
нились по всей Древней Греции таким образом, что бог, которого
Гомер  едва  удостоил  упоминанием, стал  популярнейшим  богом
Греции

167

. Интересно, что  Алексей  Фёдорович  Лосев  связывает

распространение  культа  Диониса  в  Греции  с  ростом  городов-
государств (полисов). Дионис (он же Бахус) славится греками как
Лиэй («освободитель»): он освобождает людей от мирских забот,
снимает с них путы размеренного быта, рвёт оковы

168

. Дионис —

бог вина, бог умирания и возрождения, он освобождает человека

167

 Фрезер Д.Д. Золотая ветвь: исследование магии и религии.— М., 1998.— С. 404—

411.

168

 Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т.— М., 1994.— Т. 1.— С.380—381.

264

от тягостных оков социальных обязанностей, возвращает челове-
ка  к  начальному  животному  существованию, возвращает  его  к
природе.

Таким образом, на самом глубинном бессознательном уровне

употребление  алкоголя  и  других  психоактивных  веществ  есть
внутреннее  стремление  к  саморазрушению  собственного  созна-
тельного бытия, отказ от выполнения каких-либо социальных ро-
лей. Именно  в  этом  смысле  Дионис  противопоставляется  Аппо-
лону — богу устойчивого гармоничного начала, из которого вы-
растает сильная гармоничная личность великого бога эпохи пат-
риархата. Дионис — бог  личностного  разрушения, обезличи-
вающий, деперсонифицирующий, даже обесчеловечивающий че-
ловека, низводящий его до уровня неразумного животного, и со-
всем  не  случайно, что  быстрое  развитие  дионисийского  начала
мы  наблюдаем  и  у  древних  греков  в  период  их  социально-
государственного  становления, и  у  подростков  в  период  их  со-
циализации и отхода от охраняющей роли матери, и у тех взрос-
лых, чья  социальная  адаптация (по  тем  или иным причинам) не
удалась или нарушена.

Знаменитый  австрийский  психолог  Альфред  Адлер  считал,

что обращение к алкоголю (равно как и леность, преступные дей-
ствия, невроз, психоз и самоубийство) можно понять «как бегст-
во  от  ожидаемых  поражений  и  как  бунт  против  требований  об-
щества»

169

. Алкоголь, как и многие другие психоактивные веще-

ства, на  глубинном  символическом  уровне — Великая  Мать,
Природа, принимающая  назад  в  своё  лоно  своих  детей, не  вы-
несших тягот жизненной борьбы и не сумевших стать Героями.

Этот  вывод  хорошо  подтверждается  исследованием  глубин-

ных  бессознательных  переживаний  людей, находящихся  в  со-
стоянии  изменённого  сознания  под  воздействие  ЛСД  или  с  по-
мощью специальных техник дыхания.

*

Индивидуализированный  сознательный  человек  нашего  вре-

мени («мера  всех  вещей») представляет  собой  поздний  продукт

169

 Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии.— М., 1995.— С. 93.

265

человеческой  истории. Наше  сознание  лишь  недавно  выросло  и
расцвело на доличностной досознательной почве архаичной пси-
хической активности.

Если мы с вами смогли проследить эволюцию формирования

авитальной  активности  человека, начиная  с  животных (филоге-
нез), не попробовать ли нам проследить и онтогенетические кор-
ни авитальной активности человека.

На  основании  теории  влечения  к  смерти  и  исследований  в

области  глубинной  психологии  в  середине  ХХ  века  возник  ряд
новых  теорий, освещающих  те  темы, которым  посвящена  наша
работа. Самоубийство  и  использование  психоактивных  веществ
стали рассматривать не только как бессознательное стремление к
смерти, к максимально неструктурированному первичному неор-
ганическому  состоянию, но  и  как  бессознательное стремление к
возврату в материнское лоно (онтогенетическая регрессия).

Одним  из  представителей  этого  направления  является  чеш-

ский  исследователь  Станислав  Гроф, связывающий, как  и  Мен-
нингер, алкоголизм и наркоманию с суицидальной активностью.
Как ни парадоксально, но глубинный смысл хронического само-
отравления  психоактивными  веществами  был  исследован  с  по-
мощью  приёма  самих  психоактивных  веществ. Гроф  провёл  бо-
лее 3000 сеансов  с  использованием  ЛСД  и  просмотрел  более
2000 отчётов, предоставленных ему другими исследователями.

На основании  этих данных Гроф выдвинул гипотезу о влия-

нии внутриутробного существования и родов на жизненный путь
человека. Он  описал  четыре  переходных  момента  внутриутроб-
ного  существования, фиксирующихся  в  памяти  как  перинаталь-
ные матрицы. Они в свою очередь помогут нам глубже взглянуть
на  проблемы  злоупотребления  психоактивными  веществами  и
стремления к самоубийству.

В основе этих форм поведения Гроф нашёл нечто общее. Он

описал «переживания» плода на определённых стадиях биологи-
ческого созревания и родов, которые обеспечивают доступ к об-
ластям  коллективного  бессознательного. Поверхностные  попыт-
ки  понять  и  объяснить  злоупотребление  психоактивными  веще-
ствами  и  самоубийство  внешними  социальными  факторами  без
анализа  глубинной  бессознательной  мотивации  напоминают  за-