Файл: Братусь Б.С. - Аномалии личности.pdf

внеситуативную  опору, особый, относительно  самостоятельный  психологический
план, прямо  не  захваченный  непосредственным  ходом  событий. Этой  опорой  и
становятся  для  человека  смысловые  образования, в  особенности  в  форме  их
осознания — личностных  ценностей, поскольку  они  задают  не  сами  по  себе
конкретные  мотивы  и  цели, а  плоскость  отношений  между  ними, самые  общие
принципы их соотнесения. Так, например, честность как смысловое образование —
это не правило или свод правил, не конкретный мотив или совокупность мотивов, а
определенный общий принцип соотнесения мотивов, целей и средств жизни, в том
или ином виде реализуемый в каждой новой конкретной ситуации. В одном случае
это будет оценка и отсеивание, селекция некоторых способов достижения целей, в
другом — изменение, смещение  целей, в  третьем — прекращение  самой
деятельности, несмотря на ее успешный ход, и т. п. Смысловой уровень регуляции
не  предписывает, таким  образом, готовых  рецептов  поступкам, но  дает  общие
принципы, которые  в  разных  ситуациях  могут  быть  реализованы  разными
внешними (но едиными по внутренней сути) действиями *. Лишь на основе этих

* «Человек  нравственный,— писал  А. И. Герцен,— должен  носить  в  себе

глубокое  сознание, как  следует  поступать  во  всяком  случае, и  вовсе  не  как  ряд
сентенций, а  как  всеобщую  идею, из  которой  всегда  можно  вывести  данный
случай; он импровизирует свое поведение»

42

4  Б, С. Братусь

97

 принципов впервые появляется возможность оценки и регуляции деятельности

не с ее целесообразной, прагматической стороны — успешности или неуспешности
течения, полноты  достигнутых  результатов  и  т. п., а  со  стороны  нравственной,
смысловой,  т.  е.  со  стороны  того,  насколько  правомерны  с  точки  зрения  этих
принципов  реально  сложившиеся  в  данной  деятельности  отношения  между
мотивами и целями, целями и средствами их достижения.

В самых общих словах специфика этой формы регуляции такова: если в плане

достижения успеха цели определяют и диктуют подбор соответствующих средств и
по  сути  все  средства  хороши, лишь  бы  вели  к  успеху, то  в  плане  нравственном
главными  становятся  не  цели,  а  нравственная  оценка  этих  целей,  не  успехи,  а
средства, которые  были  выбраны  для  их  достижения. Говоря  образно, если  в
первом случае победителей не судят, а побежденных не оправдывают, то во втором
— победителей могут  судить, а побежденных оправдывать; если  в  первом  случае
цель  оправдывает  средства, то  во  втором — средства  полномочны оправдать  или
исказить  цель, ее  первоначальную  суть. Речь  идет  о  той  плоскости
общечеловеческого бытия, где люди выступают как равные, вне зависимости от их
социальных ролей и достигнутых на сегодня внешних успехов, равные в своих воз-
можностях  нравственного  развития, в  праве  на  свою, соотносимую  с
нравственными принципами оценку себя и других.

До сих пор мы говорили о динамических смысловых системах, по сути почти

не  затрагивая  вопроса  об  их  связи  с  конкретным  строением  деятельности. Если
взять приведенную выше схему деятельности (1), то в ней, казалось бы, вообще нет
места  этим  системам  и  все  движение  может  быть  вполне  объяснено  в  терминах
мотива, цели, действия, операции. Однако  помимо  общего  определения
личностного смысла как «значения значения» А. Н. Леонтьев дает и второе, более
конкретное, операциональное  определение  через  указание  места (в  известной
степени — механизма порождения) личностного смысла в структуре деятельности.
Согласно  этому  определению, личностный  смысл  есть  отражение  в  сознании
отношения  мотива (деятельности) к  цели (действия)

43

. Данное  определение

представляется  чрезвычайно  важным  и  во  многом  не  до  конца  оцененным  и
использованным, поскольку в отличие от других подходов выделяет

98

природу  смысла  не  как  непосредственно  предмета, «вещи», а  как  сущность

отношения  между «вещами», в  данном  случае — между  мотивами  и  целями
деятельности.

Вместе с тем дальнейшее развитие этого подхода требует предпринятая целого

ряда шагов 43а. Наиболее существенным, на наш взгляд, должно явиться рассмот-
рение  смысловых  систем  не  только  в  связи  с  протеканием  конкретной
деятельности, но  и  как  особых  орудий, «органов» целостного  психического
организма, направленных в конечном итоге на выполнение функций ориентации в
присвоении родовой человеческой сущности. Иначе говоря, смысловые отношения,
будучи  порожденными  в  деятельности, не  остаются  к  ней  непосредственно
приписанными, возникающими лишь  тогда, когда вновь и вновь воспроизводится
данная деятельность, но они, как мы уже писали, образуют особую сферу, особый,
относительно самостоятельный план отражения — иной, нежели план конкретных
взаимосвязей  целей, действий  и  операций. Поэтому  мы  можем  вслед  за  Г. В.

Биренбаум и Б. В. Зейгарник говорить о

смысловом поле

 и о

действенном поле

44

.

Или, если обратиться к современным изысканиям, первое .определить как

смысло-

вое строение,

 второе — как собственно

бытийный слой сознания,

 проявляющийся

в  образах, представлениях, значениях, программах  решений, действий  и  т. д.

4

Именно  смысловое  строение, смысловое  поле  и  составляют  особую
психологическую  субстанцию  личности, определяя  собственно  личностный  слой
отражения.

Специально отметим, что в жизнедеятельности человека возникает множество

конкретных  смысловых  зависимостей  и  отношений, далеко  не  все  из  которых
могут  быть отнесены к личностному слою отражения. Ведь ни одна операция, ни
одно действие человека не являются бессмысленными, они включены в некоторую
цепь, в  нечто  большее, в  свете  чего  они  получают  свою  осмысленность, свой
смысл. Операция  получает  свой  смысл  в  зависимости  от  целей  и  масштабов
действия, цель  действия  смыслообразуется  мотивом  и  т. д., есть, наконец,
биологический  смысл  в  функционировании  любого  физиологического  органа,
любого  физиологического  отправления. Психология  личности, не  найдя  своего
стержня, своего взгляда, критерия, может легко потеряться в этих многочисленных
и взаимосвязанных

4*

99

 проявлениях  смыслообразования, смыслового  оправдания  различных  форм

активности души и тела.

Рассмотрение  личности  как  способа, орудия  формирования  отношений  к

родовой  человеческой  сущности, прежде  всего  к  другому  человеку (как
самоценности на одном полюсе, как вещи — на другом), и является, на наш взгляд,
тем самым общим критерием, водоразделом, отделяющим собственно личностное в
смыслообра-зовании от неличностного, могущего быть отнесенным к иным слоям
психического отражения. Воспользовавшись этим критерием, наметим следующие
уровни смысловой сферы личности.

Нулевой  уровень — это  собственно

прагматические, ситуационные  смыслы,

определяемые самой  предметной  логикой достижения  цели в  данных конкретных
условиях. Так, зайдя  в  кинотеатр  и  увидя  перед  самым  началом  сеанса  большую
очередь и объявление о том, что в кассе осталось мало билетов, мы можем сказать:
«Нет  никакого  смысла  стоять  в  этой  очереди — билеты  нам  не  достанутся».
Понятно, что  такой  смысл  вряд  ли  можно  назвать  личностным, настолько  он
привязан к ситуации, выполняя служебную регулятивную роль в ее осознании.

Следующий, первый  уровень  личностно-смысловой  сферы — это

эгоцентрический

 уровень, в котором исходным моментом являются личная выгода,

удобство,  престижность  и  т.  п.  При  этом  все  остальные  люди  ставятся  в
зависимость  от  этих  отношений, рассматриваются  как  помогающие (удобные,
«хорошие») либо как препятствующие («плохие», враги) их осуществлению *.

* Этот  уровень  может  представлять  иногда  по  внешности  весьма

привлекательные 

и 

даже 

как  бы 

возвышенные 

намерения, скажем

самосовершенствование, но  если  последнее  направлено  лишь  на  благо  себе, оно
есть  на  поверку  не  более  чем  эгоцентризм. Поэтому, если  судить  по  некоторым
утверждениям  А. Маслоу (например, что  окружающие  представляют  собой  не
более  чем  средство  достижения  целей  самоактуализации

46

),  предлагаемую  им

самоактуализацию  можно  в  значительной  мере  отнести  к  эгоцентрическому
уровню. Заметим  также, что  такой  подход  к  задаче  самоосуществления, самоак-
туализации и т. п. является в конечном итоге тупиковым. По верном) замечанию В.
Франкла, самоактуализация вообще невозможна, когда ее превращают в конечную
цель, а  все  остальное — в  средство  ее  достижения, ибо  она  есть  не  прямой, а
побочный продукт направленности человека «вовне себя на что-то, что не является
им  самим..  И  лишь  постольку,  поскольку  человек  таким  образом  трансцендирует
самого себя, он и осуществляет себя в служении делу или в любви к другому» .

100

Второй уровень —

группоцентрический;

 определяющим смысловым моментом

отношения  к  действительности  на  этом  уровне  становится  близкое  окружение
человека, группа, которую  он  либо  отождествляет  с  собой, либо  ставит  ее  выше
себя  в  своих  интересах  и  устремлениях. Отношение  к  другому  человеку
существенно  зависит  при  этом  от  того,  является  ли  он  «своим»  или  «чужим»,
«дальним». Третий  уровень, который  включает  в  себя  коллективистскую,
общественную  и, как  свою  высшую  ступень, общечеловеческую (собственно
нравственную) смысловые  ориентации, можно  назвать, используя  принятый  в
психологии  термин,

просоциальным.

В  отличие  от  предыдущего, где  смысловая,

личностная  направленность  ограничена  пользой, благосостоянием, укреплением

позиций  относительно  замкнутой  группы, подлинно  просоциальный  уровень, в
особенности  его  высшие  ступени, характеризуется  внутренней  смысловой
устремленностью  человека  на  создание  таких  результатов (продуктов  труда,
деятельности, общения, познания), которые  принесут  равное  благо  другим, даже
лично  ему  незнакомым, «чужим», «дальним» людям, обществу, человечеству  в
целом. Если на  первом уровне другой  человек выступает как вещь, как подножие
эгоцентрических  желаний, а  на  втором  уровне  другие  делятся  на  круг «своих»,
обладающих  самоценностью, и «чужих», ее  лишенных, то  на  третьем  уровне
принцип  самоценности  становится  всеобщим, определяя  собой  главное и, как  мы
знаем, единственно  верное  направление  приобщения  к  родовой  человеческой
сущности. Пожалуй, в  литературе  нет  недостатка  в  описаниях, которые  могут
служить  иллюстрациями  последнего  уровня. Психологи  же  этих «вершинных»
проблем  касались  крайне  редко, вот  почему  так  ценны  следующие  два  вы-
сказывания  классиков  отечественной  психологии. Одно  принадлежит  А. Н.
Леонтьеву и взято из его лекции, обращенной к молодежи: «Растите в себе чувство
ответственности и  беспокойства  за  общее  дело, развивайте сознание своего долга
перед  обществом, человечеством! Привыкайте  быть  соучастником  всех  событий
окружающего  мира. Определяйте  свое  место в  нем. Вершина  сотворения  себя —
вырасти «в человека Человечества». Желаю вам достичь этой вершины!»

48

 Второе

принадлежит  С. Л. Рубинштейну. Он  заканчивает  свою  последнюю (посмертно
опубликованную) работу «Человек  и  мир» такими  замечательными  словами:
«Смысл челове-

101