сложнейшие взаимоотношения между полюсами цивилизаций и культур, предполагающими тонкие пропорции в таких системах отношений, как «дружба», соперничество, инаковость, диалог, признание отличности себя от «другого», конфликт, война и т.д.

В освещении тематики многополярного мира 4ПТ привлека­ет глубинные размышления Жильбера Дюрана о диурнических и ноктюрнических типах воображения, лежащих в основании разных культур, а также о различных типах противоположно­стей, — бинарных, эквиполентных и градуальных, — порожда­ющих неодинаковые структуры и конфигурации Логоса¹.

«Грамшизм справа» Алена де Бенуа

Евразийский контргегемонистский дискурс интегрировал в себя консервативно-революционную идеологию «новых пра­вых» Алена де Бенуа (во Франции, так называемый «грамшизм справа», в котором последовательно критикуются принципы современного западного либерализма, а именно:

• ¹ Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мудрость слова. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011, Дугин А.Г. В поисках темного логоса (философско-богословские очерки). М.: Академический проект, 2012

  
  рынок как антитрадиционный принцип чистого количе­ства, редуцирующего многообразие жизни к экономике, коммерции, материальному факту;

• отказ отПолитического, переход от власти (политики) к «управленьицу», деполитизация и лишение человека права участвовать в сфере государственного строительства;

• коммерциализация культуры, приводящая к торжеству низменных и плоских ее образцов и утрате духовного наследия ;

• торжество атомарного индивидуума и индивидуализма как антропологических принципов,

• идеология прав человека, ставшая современной религией;

• потеря коллективной идентичности, в том числе этниче­ской, народной, национальной;

• идея гражданина мира и нового кочевничества, «номадизма» без корней, родины, отечества;

• единообразие глобалистского однополярного либерального проекта;

• обеднение культур, утрата традиций, навязывание народам светского материалистического или позитивистского мировоззрения;

• культ вещизма, превращение всех форм жизни в товарные отношения,

• расслоения сообщества по экономическому признаку, отказ от идеи справедливости и социального государства и т. д.

Хотелось бы отметить, что в недрах философии евразий­ства не только блестяще аккумулирована критика современного мира, капитализма и либерализма в их современном состоянии, но и разработана идея парадигмального характера модерна и постмодерна, составляющих подоплеку современного мира, их исторической, пространственной и временной детермини­рованности, рукотворности, релятивности, ограниченности и деконструируемости¹.

Метаполитика: фундаментализация политического дискурса

Осмотр и актуализация ресурсов евразийского контргеге-монического тезауруса свидетельствует о том, что он выстроен полноценно, с множеством работающих схем, концептов и па­радигм, разделяемых, признанных и принятых на вооружение мировой контргегемонистской мыслью.

---

Но дело в том, что кризисность современного мира, его на­растающая эсхатологичность рождает новые требования к кон-тргегемонистскому дискурсу и его носителю.

---

Современные стратегии отказа от евроцентризма, создание теории многополярного мира, формирование коллективного контргегемонического полюса или альянса контргегемоний предполагают переход от политики к более высокому уровню теоретизирования и практики — к уровню метаполитики. Это предполагает новые интеллектуально-духовные измерения по­литического делания — например, реанимацию идеи полити­ческой теологии, поднимающей политологический дискурс на новый уровень осмысления, ставящей вопросы экзистенциаль­ного, онтологического и богословского порядка применитель­но к политике. И, во-вторых, речь может идти о привлечении в новый контргегемонический политологический дискурс ре­зультатов исследований огромного спектра гуманитарных дис­циплин — философии, истории философии, искусства, фило­логии, теологии, социальной антропологии, этносоциологии, геополитики и других наук.

Фундаментализация интеллектуального дискурса контрге­гемонии, придание ему глубинного, философского и теоло­гического характера, предполагает поиск новых измерений субъекта, актора, резидента контргегемонического процесса, и, во-первых, конституирование его как интеллектуальной силы, и во-вторых, постановка вопроса о новом качестве его пребы­вания в мире, о способе его экзистирования и качестве его эк­зистенции.

Поэтому наряду с тематизацией перспектив субъекта кон­тргегемонии в горизонтальном (условно) измерении, ставится вопрос о вертикальном, духовном, онтологическом его статусе.

Глобальный Революционный Альянс

В рамках горизонтальных стратегий Четвертой Политиче­ской Теорией рассматривается сценарий консолидации одиноч­ных интеллектуалов, выбравших в свободном волеизъявлении путь контргегемонии, в глобальную мировую революционную элиту — Глобальный Революционный Альянс, имеющий транс­национальный, экстерриториальный характер. Далее речь идет

---

0 вхождении контргегемонистского альянса в контакт с: 1)по-литическими элитами государств-«ревизионеров» (то есть го­сударств, не вписавшихся в глобальную гегемонию, оппониру­ющих ей в режиме мягкого или жесткого сопротивления, как правило, в границах «цезаризма»¹ и «трансформизмо²) и 2)«го-сударств, находящихся в прямой оппозиции гегемонии (Иран, Северная Корея, Сербия, Венесуэла, Боливия, Эквадор и т.д.), что может предоставить Глобальному Революционному Альян­су привилегированные стратегические площадки»; далее сле­дует «под-государственный анализ политических партий и дви­жений разных стран, отвергающих гегемонистский дискурс, а также носителей контрггемонии в академических средах, в сфе­ре философии, искусства, культуры, и интеграция их в контрге-гемонистскую элиту». Далее ставится задача «разворачивания самых разнообразных интеллектуальных стратегий, бросаю­щих вызов аксиоматике Модерна», и «трансформирования их в ресурс, когда глобальная революционная элита обращается к Теории Многополярного Мира и к Четвертой Политической Теории как к своей теоретической базе». Приблизительно так описывается горизонтальный срез глобальной стратегии совре­менной теории контргегемонии Международного евразийского движения³.

«Кто?» политического процесса контргегемонии

¹ Цезаризм — политический режим, при котором авторитарная власть организуется на псевдодемократических принципах. Правитель, сосредоточив в своих руках верховную власть в полном объеме, сохраняет при этом демократические учреждения и формально признает, что власть делегирована ему народом, который остается единственным сувереном.

² Трансформизмо (transformismo, «трансформация», «преобразование»); в МО термин используется в оригинале и означает балансирование между уступками гегемонии (приватизация, рынок, ВТО, демократизация, западные стандарты образования и политической системы) и стремлением сохранить суверенитет страны и власть правящей элиты.

³ Дугин А . Г. Контргегемония./ Теория международных отношений М.: Академический проект, 2013.

Второй аспект, который мы обозначили как «вертикальный», озабочен качеством субъекта в современном мире, в том числе

---

и качеством субъекта контргегемонии. От современного рево­люционера-интеллектуала требуется не просто работа, дело, действие, а именно деяние (в смысле Ю. Эволы). В эсхатологи­ческой ситуации требуется Я героическое, на пределе возмож­ностей, Я инициированное, преображенное.

В горизонте евразийской контргегемонии заявлена установ­ка на предельно авангардные и инспиративные подходы к ис­следованию человека и человеческого как такового. 4ПТ заново ставит проблему гуманизма.

Если задаться вопросом о статусе, качестве человека в со­временном мире, как и вообще о том, кто является актором со­временного мирового политического и экономического процес­сов, «WER» мировой динамики, кто созерцает, теоретизирует, принимает решения, нечто перемещает и транслирует, транс­формирует и революционизирует, изменяет, подвигает, уничто­жает и планирует, завершает и формирует, мы окажемся в боль­шом затруднении. Современный либерализм, заминированный модерном, указывает на индивидуума, якобы, свободного от ограничений, деятельного, просвещенного, либертарианско­го, решительного. Второй ответ на вопрос «что есть человек?» возникает из мутного потока «фазового перехода» общества от модерна к постмодерну. Оттуда всплывает образ разделенного, разломанного, восставшего на историю и культуру, язык и на­уку «дивидуума», заведомо дезориентированного, удержива­ющегося на поверхности последними всполохами своих оди­ноких желаний. Но образы индивидуума, взятые из дискурсов либерализма и постмодерна, неудовлетворительны. В обоих случаях это либо распавшиеся на части, расклеенные, дезори­ентированные одиночки, либо дрессированные, иссушенные правилами, рассудочные и аморальные клерки корпораций и госучреждений. Индивидуума в «пристойном» виде ни в либе­рализме, ни в постмодерне нет. Современность поставила под вопрос существование и индивидуума, и человека как такового, западная цивилизация де факто отказалась от гуманизма.

---

Смотрите также файлы

• Левиафан выпуск 5.pdf

• Международная конференция Россия Украина Белоруссия пути интеграции.doc

• Международная конференция Россия Украина Белоруссия пути интеграции.pdf

• Международное сотрудничество в космосе.pdf

• Международно-политическая субъектность Евросоюза.pdf