ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 2324
Скачиваний: 4
не в стратегии, дело в том глубинном начале, которое оживляет эти два типа цивилизаций. То есть, здесь могущество суши и могущество моря открывается как некоторая религиозная, духовная, метафизическая составляющая.
Плавающий Рим
Мы имеем дело с тем, что можно назвать «Translatio imperii» (лат. — «переход империи»). С точки зрения христианской теории империя может перемещаться. Так был первый Рим (Итальянский Рим), новый Рим (Константинополь), и русские добавили еще третий Рим — Москву. Исходя из этой идеи «translation imperii», переноса имперской инициативы, Рим может быть разным. И вот как Рим исторически перемещается. Мы видели, что в эпоху пелопонесских войн сухопутный полюс — это Спарта, морской — это Афины, в эпоху пунических войн Карфагена и Рима, морским полюсом становится Карфаген, а сухопутным уже исторический Рим. Дальше продолжается это «translation imperii», т.е. дальше продолжается смещение, расползание по планете этих полюсов цивилизаций. Талассократия и теллулократия как бы ищут сквозь историю для себя точки, на которых они могли бы закрепиться. И вот одной из промежуточных стоянок цивилизации моря была Венеция, которая построила свое могущество, свою Венецианскую Империю исключительно на этом талассократическом принципе. Это было даже символически закреплено в браке Дожа с морем, который обручался с морем бросая туда обручальное кольцо (Венецианский дож). Это была цивилизация торговая, демократическая, олигархическая, построенная целиком и полностью на морской торговле и на морском могуществе. Напомню, что именно венецианские купцы (дожи) переориентировали Четвертый крестовый поход, который должен был направиться в Иерусалим для борьбы с мусульманами, на Византию. И, в конечном итоге, от рук крестоносцев, благодаря специфическому предложению венецианских дожей, пала Византия и была установлена Восточная Латинская Империя. Потому что крестоносцы задолжали за
постой венецианцам, когда они отправлялись на Ближний Восток в последний Четвертый крестовый поход, то, вместо того, чтобы платить эти невыносимые долги, венецианцы предложили им разграбить Византию. Мы, как православные, являемся наследниками этой замечательной венецианской идеи, поскольку матрица нашей культуры, Византийской Империи — религия, православие (оплот православия был разграблен нещадно крестоносцами именно под таким доброжелательным предложением венецианских купцов). С другой стороны в Европу Венеция принесла протокапитализм, она принесла возрождение, дух капитализма, индивидуализма и торговли. На самом деле из Венеции идет наступление талассократии на все Европейское пространство, в том числе в свободные германские города, в Голландию. Это была одна из стоянок Карфагенского духа, жестко противостоящего духу Рима. Дальше, временно, на определенный период центром талассократии становится Голландия, Голландская Империя, которая создает свою торговую, военную, именно капиталистическую, демократическую систему. Выходя из-под контроля католической сухопутной Испании, голландцы строят свой мир.
Британия — царица морей
Но пиком современной талассократии является Великобритания — создание морской Британской Империи, которое окончательно закрепляется после семилетней войны с 1756-1763 гг. Но перед этим проходят ряд дуэлей с другими талассократиями. Побеждая последовательно Испанию, Францию, Голландию и постепенно превращаясь в фундаментальную талассократию нового времени. Итак, Британская Империя — это последний, по такому историческому счету, приход Карфагена. Карфаген возрождается из пепла. Та же самая цивилизация, которая составила славу Афинам, величие Карфагена, залог победы и торжества Венеции. Сила и мощь Голландской морской империи, воплощается в Британской Империи, где процветают все принципы талассократии, о которых мы говорили. И демократия, и
разделение властей, и торговый строй, и динамика социального развития, расцвет индустриального производства, повышенное внимание к материи, и тут же дух карфагенских купцов. Талассократический смысл Британской Империи становится осмысленным, отрефлексированным началом. Англия становится владычицей морей, и мы имеем дело уже с последним историческим приходом Карфагена. Карфаген воплощается в Великобританию, и дальше, практически создается новое условие распределения талассократии и теллурократии в мире. Мы знаем, что не сразу Россия стала оппонентом Великобритании. В начале оппонентом была Франция, и по-разному развивались эти отношения, но постепенно мы вышли на довольно ясное противостояние: Новый Карфаген и Третий Рим.
Земля и Море у Карла Шмитта
Немецкий философ, политолог и геополитик Карл Шмит, посвятил проблематике талассократии и теллурократии фундаментальную работу, которая называется «Земля и море». Я рекомендую две его работы, которые сразу вводят в курс дела: «Планетарная напряжённость между Востоком и Западом» и «Земля и море»3. В этих двух работах Шмитт описывает философское, метафизическое содержание Земли и Моря. Он называет Море Левиафаном (в смысле библейского морского чудовища), а Сушу Бегемотом. Таким образом, он вводит еще одну мифологическую пару — Бегемот бьется с Левиафаном. И вот Левиафан, с точки зрения такой геополитической модели, и есть талассократия, цивилизация моря, и это общий геополитический концепт синонимичный тому ряду, который мы разбираем сегодня. Море — это Левиафан, суша — это Бегемот. Шмитт говорит о том, что представления о Земле и о Море заложены намного глубже, чем анализ исторических особенностей в противостоянии двух держав. Существуют базовые представления о происхождении людей из земли. Мы это видели в мифе
о происхождении афинян. Этот миф о том, что первые люди родились из земли, распространен среди самых разных народов, это и называется понятием «автохтонос». Когда мы говорим об автохтонном населении, значит, мы говорим о рожденных самой землей. Сегодня мы под этим словом понимаем людей, которые проживают на этой земле, а вот в мифологическом контексте это означает «люди, рожденные этой землей». И Платон предлагал обучать воинов совершенного города, совершенного государства так, как будто бы они родились землей, чтобы они ее больше любили и защищали лучше. Этот миф даже прагматически осмыслялся философски, но во многих мифологиях он рассматривался как теологический миф происхождения человечества, то есть, что люди родились из земли. Это есть и в нашем русском языке. Когда мы говорим мать — сырая земля, мы подразумеваем в контексте именно прямые связи с землей. Но Шмитт подчеркивает, что существуют еще автоталассические теории происхождения, где люди происходят из рыб. Что на самом деле предшественниками людей были выпавшие на берег рыбы. Шмитт считает, что идея Фалеса, что все произошло из воды, является философским оформлением этого древнего ав-тоталассического мифа. Мы знаем, что у множества океанских народов, народов Маори, народов мореплавателей, у многих финикийских народов существуют мифы о том, что предками людей были рыбы. Эта мифология воспроизведена в неомифологии черного фантаста Говарда Филиппа Лавкрафта, которая на новом уровне рециклирует эти автоталассические мифы, свойственные очень многим древним культурам.
Шмитт задается вопросом: «В любом случае возникает вопрос: что есть наша стихия? Мы дети земли или моря?». Это не досужий вопрос, потому что мифы, которые мы проецируем на наше происхождение, на самом деле обращены не в прошлое, а в настоящее и в будущее. Кем мы себя мыслим, мыслим мы себя автохтонами или автоталлассами. Свободны мы от корней, как автоталлассы, или мы обязаны служить той земле, на которой
мы родились. Иными словами, мы патриоты или космополиты. И это проецируется в наше глубинное историческое обоснование. Иными словами, теперь мы получаем еще одно измерение геополитического концепта моря соответственно суши, которая связана с антропологией, с глубинным определением человека, с религией его собственного содержания. В одном случае человек является выразителем земли, суши, автохтоном, и он есть ни что иное, как момент этой суши. Момент развития моря невозможен, море постоянно меняется и поэтому возникает иная антропология, открытая антропология, антропология открытого общества, где человек есть переменная величина.
Антрополог Арнольд Гелен (1904 — 1976 гг.) назвал это Mangelwesen. Человек — это существо, смысл которого определяется нехваткой, недостатком. У него нет его собственной сущности. Это типичное современное развитие на антропологической модели представления об автоталлассическом происхождение людей. Дальше Шмитт выражает те самые фундаментальные аспекты понимания Земли и Моря, на которых строится геополитика. Он ссылается на геополитику, он считается одним из главных философов ХХ века, уже геополитики. Шмитт пишет: «Всемирная история — это история борьбы континентальных держав против морских держав и морских держав против континентальных держав». Адмирал Кастекс, французский специалист по военной науке предпослал своей книге о стратегии обобщающий заголовок: «Море против земли». Тем самым он пребывает в русле давней традиции.
Многоэтажность геополитики
Этот переход между мифологией, философией, первыми обобщениями античных историков, историческими событиями и современной стратегией, современным устройством мира, является самым поражающем воображение в геополитике. Геополитика, с одной стороны, очень рациональная наука, она может говорить о тех или иных торговых договорах, битвах, союзах, воинах, о конфликтах, о дипломатических отношениях, об эко