Файл: Геополитика номер 21.pdf

121

Война

случаях стратегии сдерживания, когда политики США пытаются убедить ино-

странных политических лидеров не делать чего-либо, такое убеждение должно 

срабатывать в умах людей на глобальном уровне и в политическом / организа-

ционном контексте и повседневных делах этих иностранных политических лиде-

ров. Системы ценностей могут значительно отличаться от одной политической 

культуры к другой и, конечно же, от одного исторического периода к другому. 

Многие из тех, кого бы лидеры США хотели остановить на годы вперед (или, в 

действительности, заставить отдать добытую наживу), не разделяют американ-

ских или иудейско-христианских ценностей. Они могут быть восприимчивы к 

потере лица, чести или достоинства, или к возможным финансовым убыткам, но 

их менее чем растрогает плач вдов и сирот. 

Официально представленная потребность в воздействии стратегии сдержи-

вания является неустойчивой, колеблющейся между почти нулевым уровнем и 

острой потребностью в героических действиях. 

Вооруженные силы должны формироваться в целях международной безопас-

ности, в расчете не на хорошую погоду или условия постоянного мира. Вполне 

понятно, что оборонные сообщества не планируют меры против действительно 

наихудших случаев, например, против яростных усилий Советского Союза стать 

буквально вне досягаемости политики сдерживания. Тем не менее, нелишне на-

помнить, что ситуации, близкие к наихудшим, случаются. Например, в начале 

1930-х гг. британские военные политики признали, что самым ужасным кошма-

ром для них могли бы стать одновременная враждебная конфронтация с сильны-

ми державами в Северо-центральной Европе, в Средиземноморье и на Дальнем 

Востоке. Германия, Италия и Япония, соответственно, позаботились о том, чтобы 

этот Британский кошмар осуществился, хоть и в несколько смягченном варианте, 

благодаря свершившемуся в итоге альянсу с русскими и американцами.

Первое утверждение по стратегии сдерживания, обсуждавшееся в этой статье, 

оспаривало неясность того, как много требуется для осуществления сдержива-

ния в любой конкретный момент времени. Данное утверждение предупреждает 

о том, что правительство США, которое не могло предусмотреть и не предусмо-

трело конец «холодной войны» в конце 90-х гг., и которое (в целом, всегда были 

определенные похвальные исключения) оказалось менее чем прозорливым отно-

сительно опасности в Персидском заливе в течение 90-х гг., не должно доверять 

само себе, лелея предположения о вероятной потребности в сдерживании ядер-

ного вооружения в течение следующего десятилетия и дальше. 

Кто-то может взглянуть на ярко-голубое небо и странным образом решить, что 

дождя не будет уже никогда, и начать избавляться от всех вещей для дождливой 

погоды. Когда окажется, что он был не прав, он может поспешить в магазин и тут 

же пополнить свой резерв на случай плохой погоды. Однако, если Соединенные 

Штаты решат, что существующий в настоящее время благоприятный климат 

Возрождение стратегии сдерживания

122

Геополитика XXI

взаимоотношений между супердержавами, является постоянным и необратимым, 

и, соответственно, решат избавиться от большей части существующего и, 

теоретически, от всех будущих стратегических ядерных средств, включая или не 

включая преимущество первого ЗАПУСКА, может оказаться так, что магазина для 

восполнения недостатка не будет, если погода изменится к худшему. К сожалению, 

не политика США является проблемой, в отличие от взглядов некоторых идеологов, 

контролирующих вооружение, и прочих, тех, кто увидел врага и решил, что враг — 

это мы. Наоборот, проблема заключается в том, что оборонные политики США 

сегодня не имеют ни малейшего представления о том, что будет представлять 

из себя политика Советов через пять  — десять лет, так же, как и о том, какую 

ответственность эти политики США захотят, соответственно, возложить на то, что 

останется от ядерных вооруженных сил США. 

Стратегия ядерного сдерживания является недоказуемым феноменом, чей воз-

можный успех парадоксальным образом достижим через политические каналы, 

работающие для подрыва вероятной потребности в ее продолжении. В конечном 

итоге, что можно показать скептикам, чтобы продемонстрировать выгоду безопас-

ности, которую дает политика сдерживания? События, которые не произошли? Но 

как скептик может убедиться, что именно стратегия ядерного сдерживания не по-

зволила этим событиям произойти? 

Философские вопросы, подобные вышеприведенным, невозможно просто 

обойти, как чисто академические. Многих людей для их же собственной безопас-

ности необходимо убедить в том, что потребность Американской политики в стра-

тегически эффективном ядерном вооружении дальнего радиуса действия может из-

мениться за это новое десятилетие от нуля до радикально высокого уровня. Более 

того, не существует способа узнать, реально узнать, какой мощи сдерживающее или 

отражающее воздействие может потребоваться от этого вооружения. Маршал Со-

ветского Союза Николай Огарков заявил на встрече с группами ветеранов, что «в 

стране необходимо навести порядок». Нелиберальное восстановление централи-

зованной власти представляется наиболее вероятным из вариантов будущего для 

страны, которая и по сей день остается чрезмерно вооруженной ядерными сред-

ствам страной СССР. 

Потребность в воздействии политики сдерживания имеет неприятную тенден-

цию к массовому колебанию между полюсом почти неуместности и полюсом мак-

симальной необходимости. Если рассматривать случаи стратегических подъемов 

в воздухе и на море, Соединенные Штаты нуждаются или в весьма малом, или же 

в максимальном количестве того, что оборонное сообщество может обеспечить в 

спешке. Законодатели и «умеренные» оборонные политики в продолжительные 

мирные периоды имеют обыкновение склоняться в сторону «золотой середины», 

обеспечивая скромный, компромиссный уровень военной мощи. Такой уровень 

Колин С. Грэй

123

Война

является очевидно избыточным для нужд мирного периода, однако, будет постыд-

но, если не фатально недостаточным, если (скорее, когда) протрубит труба. 

Общая стратегия сдерживания и непосредственная стратегия сдерживания не 

являются синонимами. 

Воздействие стратегии сдерживания является специфичным для определен-

ного времени, места, обстоятельств и противника. Военные силы США при под-

держке всего государственного аппарата, нуждаются в свободной маневренности 

для достижения специфичного, безотлагательного и регионального воздействия. 

Воздействие стратегии сдерживания, разработанное стратегическими ядерными 

силами, зачастую, если не неотвратимо, рассматривается несколько абстрактно 

(по аналогии с воздействием военно-воздушных сил, военно-морских сил, сухо-

путных сил и космических сил). На практике, однако, воздействие стратегии сдер-

живания всегда специфично и имеет отношение к конкретной задаче. Вероятно, 

было бы справедливо оспорить утверждение, что советско–американское сопер-

ничество, особенно в военной сфере, ведет за собой явный обоюдный эффект 

сдерживания. Этот эффект, как правило, выражается в форме восприятия обще-

го «соотношения сил» или «баланса сил», который помогает в выборе той или 

иной политической формы. Однако, соперничество супердержав говорит само 

за себя определенным образом, в определенных местах и относительно опреде-

ленных проблем. Равновесие относительного преимущества от общей страте-

ги сдерживания не всегда надежным образом переводится в непосредственную 

стратегию сдерживания. Каким-то образом, известные структуры, аппараты и 

концепции должны предоставить применимую полновесную монету в момент 

кризиса, чтобы сфокусироваться на нужной точке. 

Например, в 1956 г. бесспорно, существовала только одна первоклассная су-

пердержава — Соединенные Штаты. Тем не менее, супердержава США решила, 

что ей не хватает непосредственной стратегии сдерживания, чтобы поддержать 

свободную Венгрию Имре Наги, при этом, отказавшись рассматривать ядерное 

принуждение в качестве политического курса, чтобы обязать Советы оставить 

Венгрию в покое во второй раз. 

В качестве следующего примера: вооруженные силы США в настоящий мо-

мент находятся на самом начальном этапе переформирования или пересмотра с 

учетом глобального и регионального порядка в период после “холодной войны”. 

Можно предположить с высокой степенью уверенности, что Соединенные Шта-

ты разработают общую стратегию сдерживания, на первый взгляд, в довольно 

крупном масштабе. Однако, стратегия сдерживания никогда не бывает действи-

тельно общей; напротив, она всегда специфична. Общая стратегия сдерживания, 

которую Соединенные Штаты должны обеспечить, может быть, а может и не 

быть функциональной на местах или на определенном уровне. В 1990 г. ничто не 

Возрождение стратегии сдерживания

удержало Ирак от вторжения в Кувейт (в третий раз). В будущем можно ли будет 

удержать Индию или Пакистан от военной авантюры? 

Данные размышления не предполагают, что военная сила является несуще-

ственной, как в абсолютном, так и в относительном смысле. Они предполагают, 

однако, что для того, чтобы быть эффективным там и тогда, когда необходимо 

(что, зачастую, невозможно прогнозировать заранее), военная мощь США долж-

на располагать гибкостью фокусирования для непосредственного сдерживания. 

Непосредственная политика сдерживания в Персидском заливе или в Кашмире, 

или в Трансильвании не является элементарной, существующей последователь-

ностью общей стратегии сдерживания. 

Стратегия сдерживания на 1990-е годы 

Вопросы о теории сдерживания и ядерной стратегии в настоящее время опять 

привлекают определенное внимание, что может вызвать удивление многих людей. 

Такое оживление можно было бы объяснить четырьмя причинами. 

Во-первых, очевидная нависшая угроза ПУСКА, и обсуждения возможного 

последующего ПУСКА-2, расшевелили оборонное сообщество, подвигнув его к 

выдвижению непривычных базовых вопросов о поощрении, скажем, ступенчато-

го сокращения стратегических вооружений до уровня 3000 единиц. Во-вторых, 

переход советско-американских отношений от “холодной войны” к чему-то 

другому, на сегодняшний день еще не оформившемуся окончательно, возбуж-

дает здоровый вопрос о стратегической применимости любого рода ядерного 

стратегического вооружения. В-третьих, отношения между США и Ираком, 

которые сначала в 1990-91 гг. продемонстрировали полную несостоятельность 

США определить когда потребовались сдерживающие действия, а после проде-

монстрировали последовательную, но не менее полную несостоятельность при-

нудить Ирак посредством сдерживающей угрозы покинуть Кувейт. Многие офи-

циальные лица и теоретики Америки стали приходить к мнению, что понимание 

теории сдерживания, почерпнутое, в основном, из сорокалетнего опыта взаимо-

отношений с СССР, может не быть применимо к региональным конфликтам без 

определенных существенных изменений. И в заключение, демонстрация Ираком 

того, что действительно наступила эра ракет, побудила политиков и теоретиков 

Америки пересмотреть свои убеждения на предмет наступательно-оборонитель-

ных отношений. Ситуация выглядит так, что новый мировой беспорядок потре-

бует от президента Буша определенных активных мер по ракетной обороне. 

Колин С. Грэй

125

Война

Общественный конфликт: 

политика и возможности

Дональд Хоровиц

Северная Ирландия — неустранимый по западным меркам конфликт. В не-

котором смысле он больше напоминает строго разделенные общества Азии и 
Африки, чем строго дифференцированные общества Запада, такие как Бельгия, 
Канада, Швейцария или Нидерланды. 

Впоследствии, когда я рассуждаю об определенной методологии, которая, 

кажется, снижает напряженность этнического конфликта (сюда я включаю кон-
фликты на религиозной и языковой основе), мне следует ссылаться на те методы, 
которые выглядят применимыми как раз в строго разделенных обществах Азии 
и Африки. Я делаю это преднамеренно, потому что если этот метод применим 
там, он, вероятно, будет эффективен и здесь. В случае с Европой, напротив, при-
сутствует элемент кругообразности: мы не можем быть абсолютно уверены, 
являются ли западные случаи умеренными конфликтами, потому что они всегда 
эффективно контролировались, или они поддаются эффективному контролю, по-
тому что они являются в первую очередь умеренными конфликтами. Эта пробле-
ма связана с поборниками «общественной демократии» (англ. «consociational 
democracy») по модели американского политолога Аренда Липхарта. Поэтому 
гораздо благоразумнее сравнивать лишь методы, которые эффективны в строго 
разделенных обществах.

Я заявил, что есть некоторые сходства между Северной Ирландией и строго 

разделенными обществами Азии и Африки или, иными словами, что Северная 
Ирландия представляет собой некоторую девиацию для Запада. Почему?

Разделенные по этническому признаку общества на Западе это, во-первых, 

существенно превосходящий уровень национальной идентичности. Опрос в 
Швейцарии обнаружил, что несмотря на этнические различия около половины 
всех респондентов определяют себя как «швейцарцев». Во Франции лишь двад-
цать пять процентов французских басков называют себя «басками»; двадцать 
процентов называют себя французами и оставшиеся 55 процентов отвечают 
«баскский француз» или «французский баск». Это совсем не те данные, какие 
могут быть получены в Нигерии, Малайзии или Шри-Ланке. И, конечно, сами 
термины  — унионист и националист показывают, что природа надэтнической 
национальной идентичности является центральным предметом спора также и в 
Северной Ирландии.