ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1584
Скачиваний: 3
21
Центральная Азия
Впервые Центральная Азия появилась как отдельный регион в работах гео-
графа Александра фон Гумбольта в 1843 г. С точки зрения современного геопо-
литического анализа этот регион именуется Хинтерландом, т. е. зоной, удаленной
от Римланда (береговая территория) и Хартланда, который по версии Халфорда
Макниндера совпадает с Российской Южной Сибирью
1
.
Что касается Великого Шелкового пути, это название также было предложено
немецким ученым Фердинандом Рихтгофеном в 1877 году.
Крайне показательно, что Евразию тоже «придумали» немцы — впервые
эта концепция появилась в работе Эдуарда Зюсса в его фундаментальной работе
«Лик Земли»
2
, где он употребил это понятие, указав, в первую очередь, на услов-
ность границ между Европой и Азией.
Если рассматривать введение новых научных терминов, необходимо обратить
на связь с внешней политикой европейских государств. В это время (вторая по-
ловина XIX в.) шло объединение немецких земель, а также происходили частые
конфликты с Францией, Германией и Россией по поводу колоний. К этому пе-
риоду нужно отнести и появление двух Центральных Азий, возникших в резуль-
тате Большой игры между Российской и Британской Империями. Эдвард Саид
прекрасно проиллюстрировал в своих трудах
3
взаимосвязь научного дискурса
и культурных практик с империалистической политикой, где интеллектуалы тех
или иных стран не только обосновывают свое вмешательство и контроль над дру-
гими странами (США продолжают следовать этой политике и сейчас), но некото-
рые форматы доминирования и господства производятся исходя из искусственно
спланированного неравенства с музыке, культуре, живописи и пр. видах деятель-
ности.
Следовательно, мы продолжаем употреблять западные концепты, имплицитно
соглашаясь с превосходством исторической западной науки, которая продолжа-
ет довлеть над нашим геополитическим сознанием. А это не что иное, как форма
культурно-идеологической гегемонии Запада.
Хотя есть и противоположные примеры. Американский геополитик Роберт
Каплан указывает на культурно-лингвистическую традицию, которая связана с
Ираном — суффикс «-стан» (istan), который повсеместно встречается на поли-
тической карте мира в Центральной Азии является не чем иным как персидским
обозначением «места»
4
. Но по причине устойчивого западноцентризма в поли-
тических и гуманитарных науках подобные примеры остаются пока в основном в
потенциале «местного» soft power.
1
Mackinder, H.J. “The geographical pivot of history”. The Geographical Journal, 1904, 23, pp. 421–437
2
Suess, Eduard. Das Antlitz der Erde. Wien, 1885
3
См. Саид Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. ; Культура и империализм.
4
Арзуманян Р. Возвращение географии. 19.11.2013// Геополитика
h
ttp://www.geopolitica.ru/article/vozvrashchenie-geografii?nopaging=1#.UVhDdRfwn6U
22
Геополитика XX
Тысячелетний узел
Рассматривая Центральную Азию под призмой пространственного анализа,
однозначно, можно сказать, что этот участок Евразии является важным
пересечением маршрутов и миграций различных народов. Центральная
Азия включает в себя Великий Шелковый Путь и сама является таковым.
Иными словами, это субъект и предикат. Выражаясь современным языком
геоэкономики, это, в первую очередь хаб, где связаны потоки человеческих
и природных ресурсов. Страны, входящие в этот узел, так или иначе являются
реципиентами этих потоков, наряду с акторами, находящимися в зоне Римланда
и Хартланда, которые эти потоки формируют и заинтересованы в их постоянной
циркуляции. Вполне логично, что при попытке максимизации прибылей и
преференций со стороны наиболее удаленных акторов от хаба Центральной
Азии, данные расходы непременно понесут государства региона. Если очертить
концентрическими кругами Центральную Азию, то в зону первого дальнего круга
неизбежно попадет ЕвроСоюз, который имеет свои интересы в Центральной
Азии, а также Африка и Япония, а в зоне второго круга окажется США, страны
Латинской Америки и Австралии. Однако вовлеченность международных
акторов в процессы, происходящие на рассматриваемой территории, далеко не
пропорциональна, что можно видеть по усилиям в первую очередь ЕС и США,
установить свои правила игры в Центральной Азии. Проект Нового шелкового
пути, разработанный американскими аналитическими центрами
1
, такими как
Институтом Центральной Азии и Кавказа при Университете Дж. Хопкинса
и Центром Стратегических и Международных исследований
2
подразумевает
особую стратегию США для стран Центральной Азии, включая противодействие
другим важным акторам Евразии, прежде всего России, Китаю и Ирану. Научные
работы Фредерика Старра, являющимся автором концепции Нового шелкового
пути и Большой Центральной Азии, обосновывают интересы геополитической
и экономической стабильности под управлением и ведущей роли США в этом
проекте. Как и характерно для работ американских геополитиков, под Большой
Центральной Азией подразумевается трансформация региона и пересмотр
существующих границ
3
, а к региону присоединяется еще и Кавказ.
1
См. в первую очередь работы Фредерика Старра: A Strategic Assessment of Central Asia and the
Caucasus, 1999-2000 и The New Silk Roads. Также полный список его работ можно найти на: http://
www.silkroadstudies.org/new/inside/staff/staff_web/frederick_starr.htm
2
Следует отметить, что данные центры связаны с неоконсервативными кругами, которые являются
сторонниками экспансионизма и жестких мер во внешней политике.
3
Здесь, несомненно, мы видим связь с Великим Ближним Востоком (Бернар Льюис и Ральф Петерс
являются основными авторами этой идеи), что является дополнительным обоснованием безусловно-
го неоимпериализма и западноцентризма в таком подходе.
Cавин Л.В.
23
Центральная Азия
При этом в реализации данной стратегии предусмотрены следующие импе-
ративы:
— Эксклюзивность интересов США, особенно в Афганистане, которая связа-
на с экономическим, научно-техническим и коммерческим потенциалом;
— Решение проблемы построения демократии;
— Упор на координацию, а не интеграцию стран Центральной Азии;
— Замораживание текущих отношений между США и другими геополитиче-
скими акторами — Китаем, Ираном, Пакистаном и Россией.
Исходя из данного плана действий Вашингтона можно предположить, что
упор Белого дома будет сделан на многосторонний подход в регионе, поощрение
как правительств, так и неправительственных организаций стран на проведение
неолиберальных реформ, которые выгодны США и ЕС, а также пассивное проти-
водействие любым интеграционным процессам, будь то российско-центральноа-
зиатские отношения или увеличение иранского присутствия.
Дополнительную сложность ситуации придает тот факт, что на геополитиче-
ские процессы и противоречия накладываются энергетические, которые включа-
ют в себя вопросы добычи и транспортировки углеводородов, а также чувстви-
тельная для всех акторов тема адекватного распределения водных ресурсов.
C другой стороны, Центральная Азия является важным геостратегическим
регионом как таких эмерджентных стран, как Индия и Китай, которые рассма-
тривают его как логистическое звено с богатыми на углеводороды прикаспийски-
ми государствами.
Если рассматривать Цен-
тральную Азию по опреде-
лению Юнеско, то в эту зону
также вписываются Афгани-
стан и Пакистан, а Афгани-
стан будет являться центром
этого региона. Подобное
очерчивание границ важно
для понимания прежде всего
присутствия США в регионе
и, непосредственно, в Аф-
ганистане, который в такой
призме обзора является своего рода геостратегическим паноптикумом, позволя-
ющим Вашингтону контролировать действия всех игроков Южной Евразии.
Турция также претендует на управление делами региона, особенно в
контексте проекта пантюркизма, однако у Анкары не хватает инструментов
реальной политики, чтобы оказывать влияние и на Кавказ, и на Северную Африку,
и на арабский мир, и на тюркосферу в целом, что предусмотрено концепцией
Новый шелковый путь и евразийская интеграция
24
Геополитика XX
«стратегической глубины» и динамической дипломатии Ахмета Давутоглу.
Сирийский кризис показал несостоятельность этой концепции, особенно в
отношении пункта «нулевых проблем с соседями»
1
.
Большая игра-3
Исторически регион являлся важным коридором между Восточным
Средиземноморьем, Индией и Китаем, Персией и Кавказом. XIX век был связан
противоборством между Российской Империей и Англией за сферы влияния в
Центральной Азии. На данный момент несколько изменилась конфигурация и
возможности акторов, втянутых в противоборство. Англосфера, представленная
США и Великобританией вместе с младшим партнером в лице стран ЕС
изменила тактику, но не стратегию. Метод «умной силы»
2
, который сочетает в
себе как жесткие методы от военного вмешательства до экономических санкций,
так и мягкий подход, основанный на гибкой дипломатии и гуманитарных
программах, в последние годы достигал своей цели, подрывая возможность
выработки собственного пути развития для стран Центральной Азии,
особенно тех, которые ограничены в природных ресурсах и не имеют развитой
инфраструктуры. В качестве институционального закрепления Запада была
предложена модель развития, под общим названием «построение государства»
3
,
которая подразумевала технологическую, финансовую и военную помощь
развитых стран при условии внедрения неолиберальной повестки дня. Данная
программа оказалась неэффективной вследствие нежелания руководства стран-
целей менять механизмы власти и неадекватной работы подрядчиков из США и
ЕС, где западные компании критиковались за утилитарный подход и разграбление
природных ресурсов. Тем не менее, у США и их партнеров остается еще ряд опций
для осуществления своего влияния в регионе, в основном проводимое через
эффективное манипулирование противоречий между странами и механизмы
коррупции лиц, принимающих решения.
Однозначно, несмотря на заявления России о наличии особых интересов в
зоне постсоветского пространства в Азии, Москва не в состоянии справиться с
противодействием Запада в новой Большой игре. Индия как партнер по БРИКС
и Китай как коллега по ШОС должны гармонично дополнить усилия Москвы по
выдавливанию геополитической агентуры Запада из региона.
1
Davutoglu, Ahmet. Turkey’s Zero-Problems Foreign Policy.// Foreign Policy, MAY 20, 2010. http://www.
foreignpolicy.com/articles/2010/05/20/turkeys_zero_problems_foreign_policy
2
CSIS Commission on Smart Power: a smarter, more secure America//cochairs, Richard L. Armitage,
Joseph S. Nye, Jr. Washington, CSIS Press, 2007
3
James Dobbins, Seth G. Jones, Keith Crane, Beth Cole DeGrasse. The Beginner’s Guide to Nation-
Building. Santa Monica, RAND Corporation, 2006
Cавин Л.В.
25
Центральная Азия
Логика стратегий
От того какая школа в области международных отношений выбирается власт-
ной элитой определенного государства зависит выбор партнеров, врагов и дру-
зей, вопросов войны и мира и правил действий на глобальной арене.
Наиболее известные теории — это реализм и его деривативы под общим
названием неореализма (наступательный, оборонный, структурный, гиперреа-
лизм), марксизм, либерализм и конструктивизм. Первая школа апеллирует к пере-
носу человеческих качеств на государство, где, в первую очередь, государство яв-
ляется рациональным игроком, которому присущи расчет, мораль и стремление
к балансу сил. Марксизм оперирует с классовой войной, а либерализм склонен
видеть решение всех проблем в распространении демократических принципов
(включая их навязывание методами силы). Все три теории в основном присущи
ХХ веку, а конструктивизм появился как критическое переосмысление междуна-
родных отношений и рассматривают мир как социальный конструкт.
Институционализм является одной из самых первых школ в теории междуна-
родных отношений, хотя в начале он больше апеллировал к социально-политиче-
ским теориям. Основной догмой институционализма является первичность зако-
нов и нормативных актов, исходя из которых акторы международных отношений
и должны выстраивать свою политику. Согласно институционализму междуна-
родная система на практике имеет имплицитную или эксплицитную структуру,
которая и определяет как государства будут действовать в этой системе. Институ-
ции являются правилами, которые выстраивают процесс принятия решений. На
международной арене институции взаимозаменяемы с «режимами», которые
согласно Краснеру являются набором эксплицитных или имплицитных принци-
пов, норм, правил, процедур принятия решений вокруг которых ожидания акто-
ров сводятся в определенную проблему
1
.
В целом под институционализмом в международных отношениях принято
понимать не одну, а несколько различных теорий, таких как функционалистский
подход, теория режима и теория государственного картеля. Их объединяет то,
что они акцентируют свое внимание на структурах международной системы, но
методы этих школ отличаются по сути. А неоинституциализм часто используют
для обозначения интеграционных процессов в ЕС, следовательно, может
быть применим и для евразийской интеграции. В частности, один из видных
теоретиков неофункционализме Эрнст Хаас считал, что неоинституционализм
построен на строгих научных обоснованиях и может иметь универсальную
1
Krasner, Stephen D. 1982. “Structural Causes and Regime Consequences: Regimes as Intervening
Variables.” International Organization 36/2 (Spring). Reprinted in Stephen D. Krasner, ed., International
Regimes, Ithaca, NY: Cornell University Press, 1983.
Новый шелковый путь и евразийская интеграция