ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 19.10.2020
Просмотров: 1059
Скачиваний: 1
54
Геополитика
ма, распространившегося в каждый уголок мира, и в которую Соединён-
ные Штаты были также вовлечены, хотя и исходя из своих собственных
соображений. Многие учёные и политики полагали тогда, что наступает
эра мировой системы, чьей основой становятся региональные группиров-
ки большего или меньшего размера, сформированные приблизительно по
образцу Европейского Союза3. В наиболее новаторских на сегодняшний
день исследованиях Джозеф Най убедительно доказывает, что вне эконо-
мической и военной мощи, в информационный век, «soft power» – сила
очарования, способность вызывать симпатию у других – более важна в
структуре компонентов государственной власти
4
. Военная мощь, основ-
ной инструмент биполярного мира, больше не является тем определяю-
щим фактором в обеспечении гегемонии и доминирования.
Что является новым и характерным для XXI в., так это растущее
осознание того, что мы живём в многополярном мире, хотя при этом и
очень по-разному понимается то, как сила – как «soft », так и «hard»
– распределена в мире. Эра, наступившая после «Холодной войны»
входит в фазу, которая характеризуется появлением новых глобальных
игроков, активных далеко за пределами своих границ. В действующей
международной системе американской «hard power» и европейской
«soft power» больше недостаточно для противостояния большинству
глобальных проблем, даже в сфере мира и безопасности, при этом необ-
ходимость в сбалансированных решениях этих проблем остаётся.
Термин «многополярность», таким образом, обращается к разноо-
бразию глобальных акторов, ограничивающих мощность американской
суперсилы, и суперсилы других «полюсов», таких как ЕС. Если гово-
рить конкретнее, он обращается к росту Китая и усиливающейся Ин-
дии, к возрождению России и увеличению важности таких игроков как
Бразилия – особенно в сфере международной торговли. В Бразилии, ко-
торая относится к государствам огромного размера, принято считать,
что её статус глобальной державы обусловливается её способностью
возглавить объединённую Южную Америку.
Доля мировых богатств Соединённых Штатов уверенно снижается.
Что более важно, это происходит параллельно процессу отрицания при-
влекательности американской модели – феномену, который стал особенно
очевидным после вторжения в Ирак в 2003 г. Это сопровождалось явной
эрозией американской репутации блюстителей прав человека, которая
символизировалась в глазах всего мира самоуправными арестами и бесче-
ловечным обращением подозреваемых в тюрьме Гуантанамо. Объективная
оценка позиции мировой общественности демонстрирует устойчивый спад
3
См. Mario Telò(ed.) European Union and New Regionalism (Alder-shot: Ashgate, 2001).
4
Joseph S. Nye, Soft Power: Th
e Means to Success in World Politics (New York: Public Aff airs, 2004)
55
www.geopolitika.ru
одобрения действий Соединённых Штатов среди европейцев и, конечно, во
многих других частях света, и показывает, что это напрямую связано с про-
тестами против политики Соединённых Штатов и их использования силы
(те же данные указывают также на то, что это лишь незначительно влияет
на отношение к американцам как таковым). Th
e Pew Global Surveyвыяснил,
что после войны в Ираке имидж Соединённых Штатов ухудшился практи-
чески везде. Он остаётся «ужасным в большинстве мусульманских стран на
Ближнем Востоке и в Азии, и продолжает ухудшаться в обществах стран, от-
носящихся к старейшим союзникам Америки. Если обратиться к цифрам,
благосклонное отношение к Соединённым Штатам в Турции упало до од-
нозначного числа (9%) и снизилось до 15% в Пакистане. В настоящее время
только 30% немцев положительно относится к Соединённым Штатам – по
сравнению с 42% ещё только два года назад, а в Великобритании и Канаде
положительные рейтинги падают ещё ниже
5
». Будучи преимущественно
связанным с политикой, отношение к Соединённым Штатам может, конеч-
но, резко измениться во время правления Обамы.
Если измерять силу основных мировых игроков просто долей ВВП
в паритете покупательной силы (ППП), к ним относятся следующие:
Европейский Союз (21,95%), Соединённые Штаты (21,06%), Китай
(10,7%), Япония (6,57%), Индия (6,17%), Россия (2,69%) и Бразилия
(2,58%). Асимметрия богатства и экономической мощи, особенно с
учётом количества населения, бросается в глаза6. Если рассматривать
возможности военной и стратегической мощи, Соединённый Штаты,
однако, всё ещё уверенно лидируют – хотя пределы военной мощи Со-
единённых Штатов и начали становиться видными перед вторжением в
Ирак. Из укрепляющихся мировых сил Китай был особенно заметен в
последние несколько лет в наращивании военной мощи. В 2006 г. воен-
ные расходы Китай составляли 49,5 миллиардов долларов, что на 11,7%
больше, чем годом ранее, когда они превысили вдвое данные за 2000 г
7
.
Министерство обороны Соединённых Штатов оценивает расходы Ки-
тая, связанные с вооружениями за 2007 г. примерно в 97-139 милли-
ардов долларов
8
. Это, однако, всё-таки скромная сумма по сравнению
5
См. ‘Views of US and American Foreign Policy’, 47-Nation Pew Global Attitudes Survey, Rising envi-
ronmental in 47-Nation Survey – Global Unease with Major World Powers, June 2007, доступно по адресу:
http:// pewglobal.org/reports/pdf/256.pdf
6
Share of GDP in PPP terms. Источник: CIA Factbook, 2008, доступно по ссылке: https://www.cia.gov/
library/publications/the-world-factbook/geos/xx.html. Тем не менее, если измерять номинальный ВВП,
к основным силам относятся: Европейский Союз (30,71%), Соединённые Штаты (24,95%), Япония
(7,4%), Китай (6,47%), Россия (2,58%), Бразилия (2,52%) и Индия (2,17%). Источник: IMF, World
Economic Outlook Database, October 2007, доступно по адресу: http://www.imf.org/external/pubs/ft /
weo/2007/02/weodata/index.aspx.
7
См. SIPRI Military expenditure database по адресу: http://fi rst.spiri.org/non_fi rst/milex.php.
8
См. Annual Report to Congress: Military Power of the People’s Republic of China 2008, Offi
ce of the US
Secretary of Defense, Washington, March 2008, p.32.
56
Геополитика
с данными по Соединённым Штатам (более 528 миллиардов долларов
в 2006 г., что составляет почти половину мировых) и общими данными
обороны ЕС, на которую потрачено 250 миллиардов долларов. В 2006 г.
расходы остальных основных мировых сил составляли: 43,7 миллиардов
долларов в Японии, 37,7 миллиардов долларов в России, 23,9 миллиардов
долларов в Индии и 13,4 миллиардов долларов в Бразилии
9
Исследования расстановки сил в современном мире, основанные на
сравнении военной мощи – основа однополярной и биполярной док-
трин – во всех отношениях плохо адаптированы к миру, в котором до-
минирует экономическая глобализация, информационное общество и
зарождающееся публичное пространство на региональном и глобаль-
ном уровнях, что дополнительно морально усиливает международное
гуманитарное право. Таким образом, «глобальные» ограничения на-
кладываются на использование военной силы, которая и так уже строго
контролируется внутренним общественным мнением, враждебным к
высылке военных сил на крупномасштабные войны за границу.
Интеграция в мировую систему, вместе со статусом мировой силы,
включая ключевой аспект диктовки повестки дня, сегодня основывают-
ся не только на военной силе и возможности ею воспользоваться, но в
большей степени – на возможности содействовать устойчивому разви-
тию человечества. Это ставит государства перед необходимостью соот-
носить собственное стремление к обретению статуса мировой держа-
вы с требованиями взаимозависимости и с важностью элементов «soft
power». Роберт Каган смеялся над силой Европы
10
, ошибочно прини-
мая предпочтения ЕС принципов многосторонних отношений и «soft
power» за слабость. Как бы то ни было, как заметил Пьер Хасснер, хотя
Каган определённо прав в том, что оценивал действующую военную
мощь и возможности Соединённых Штатов значительно выше, чем та-
ковые ЕС, он ошибся в том, что определял лидерство и могущество че-
рез военную мощь и готовность применить её без остатка, «как грустно
и более чем убедительно показала суровая действительность – начиная с
Афганистана и заканчивая Ливаном и Ираком»
11
.
Развитие с сознанием необходимости защиты прав человека сквозь
границы, сопровождавшееся экономической и технологической глоба-
лизацией, вместе с требованиями защиты окружающей среды и согласи-
ем с принципами многосторонности международного поведения, стало
9
SIPRI Military expenditure database, в цитируемой сноске 7 работе
10
См. Robert Kagan, Of Paradise and Power: America and Europe in the New World Order (New York,
Knopf, 2003).
11
Pierre Hassner, ‘L’Unioneuropéenneface à la multipolarité etau multilatéralisme’, Esprit, May
2007.
57
www.geopolitika.ru
основой популярности европейской модели. Общая привлекательность
социальной модели вместе с экономической мощью дают Европе огром-
ные возможности «soft power». Европа всё ещё продолжает набирать
вес на международной арене. Двух атрибутов власти по Джозефу Наю12,
которыми обладают Соединённые Штаты и которые будут необходимы
Европе в случае, если она собирается действовать решительно при ре-
шении серьёзных международных проблем, ей всё ещё не хватает – един-
ства и военной мощи. При этом если рассматривать общий эффект этих
атрибутов власти, среди которых привлекательность модели, ценности
и публичная дипломатия, включая многосторонний уровень, представ-
ляют собой важные величины, становится очевидным, что ЕС является
мировым игроком на тех же основаниях, что и остальные.
Европейский Союз:
«рассеянная» опора глобальной системы
Европейский Союз, безусловно, является мировым игроком, но точ-
ное определение его роли выходит за рамки традиционных понятий. ЕС,
с точки зрения его уникальности, нельзя прямо сравнить с любым дру-
гим мировым игроком. Как и у других, его сила в то же время представ-
ляет собой то, как эта сила и рамки её применения понимается другими
игроками. Вне всяких сомнений, ЕС до сих пор страдает от нехватки
признания в качестве политического актора, при этом пользуясь полным
набором традиционных атрибутов власти. Он часто игнорируется как
всего лишь «беззубая» гражданская сила и, наоборот, обличается как
традиционная суперсила, благодаря тому, что отваживается на расшире-
ние пространства своей безопасности при помощи своих структур Об-
щей внешней политики и политики безопасности/Европейской поли-
тики по обороне и безопасности. Эти образования в то же время часто
становятся причиной тому, что ЕС часто рассматривается как безопас-
ная сила, и проблема здесь в том, что он воспринимается как структурно
слабая сила во благо. Строго обратное происходит, когда ЕС обвиняется
в том, что он прибегает к позиции силы в политике, при этом, не внушая
достаточного почтения и уважения. Это, несомненно, один из парадок-
сов попыток ЕС положить начало эффективной политики многосторон-
ности. Парадокс усугубляется признанием (ещё не осуществлённым
самим ЕС) того, что Союз одновременно является и большой частью, и
незаменимым творцом мирового порядка.
Внутренние дебаты по поводу Европейской мощи(Europepuissance)
или Экономической Европы (Europeaspace) не могут охватить весь по-
тенциал ЕС в мировой системе. ЕС никогда не станет военным «полю-
12
Joseph S. Nye, Bound to Lead: Th
e Changing Nature of American Power (New York: Basic Books, 1990).
58
Геополитика
сом» вместо Соединённых Штатов – не столько потому, что не облада-
ет для этого необходимой мощью и способностью ей воспользоваться,
сколько потому, что не захочет. Не регрессирует он и обратно к «широ-
кому рыночному пространству», как было до Общей внешней полити-
ки и политики безопасности, не будет ограничиваться скромной ролью
лидирующего экономического игрока, лишённого даже полной силы
гражданской власти. Так как континентальная экспансия через расши-
рение ЕС усовершенствована, а потенциал глобального мира полностью
реализован и эксплуатируется, эти во многом бессмысленные дебаты
будут постепенно сворачиваться, и ЕС чётко и последовательно станет
утверждать свою международную идентичность – уже не в контрасте и
не бок о бок с Соединёнными Штатами, а по отношению ко множеству
основных международных игроков.
Это будет достигнуто, однако, при том неблагоприятном контексте,
что высказанные в 1990 г. надежды и прогнозы, что модель глубокой ин-
теграции Европейского Союза будет перенята на других континентах,
всё ещё не оправдались. Мы ближе к миру власти, чем к миру регионов:
это то, что слово «многополярность» на самом деле означает сегодня.
После того как новые силы возникли, их стремление обрести большее
влияние в мире также увеличилось, часто – в ущерб попыткам добиться
региональной интеграции. При этом такое положение вещей сосуще-
ствует в сегодняшнем «глобальном» мире, в век взаимозависимости, с
общим осознанием того, что к огромному – большему, чем когда-либо –
числу тем в так называемой глобальной повестке дня можно обращаться
только через общие – всемирные – усилия, предусматривающие между-
народные стандарты и глобальное управление.
Союз искренне заинтересован в том, чтобы играть значительную гло-
бальную роль. Его интеграционная модель представляет собой наиболее
прогрессивную форму многосторонности, и его опыт наделяет её гло-
бальной целью. Природа Союза такова, что его выживание зависит от
развития международной системы, основанной на нормах и правилах.
При повторении системы Баланса сил, сколько времени понадобилось
бы ЕС, чтобы развалиться под давлением столкнувшихся однополяр-
ных систем? Утомительные разногласия по поводу Ирака и – в меньшей
степени – по поводу Косово и Палестины, это наглядно показывают.
В глобальной системе, управляемой нормами и правилами, Союз может
играть главную роль в преследовании собственных интересов и, тем са-
мым, позволяя избегать основанной на силе системы, при которой он
может добиться немногим больше, чем дополнительная роль при Соеди-
нённых Штатах. К тому же современная международная ситуация, в ко-
торой вопросы развития превалируют над основными соображениями