Файл: Зудин А. Введение в политический анализ.Учебное пособие.2007(1).doc

Самовыдвижение существенно изменило политическую ситуацию вокруг Глазьева. Проявив самостоятельность, Глазьев начал освобождаться от имиджа «ставленника Кремля». Он продемонстрировал качества, необходимые публичному политику – волю, целеустремленность и способность «плыть против течения». Самовыдвижение открывало перед Глазьевым широкие политические перспективы. Если бы ему удалось, по меньшей мере, приблизится к результату, полученному блоком «Родина» на выборах в Государственную Думу, он получал возможность трактовать итоги выборов как личную победу (а заодно возможность задним числом записать в свой личный актив и победу блока на парламентских выборах).

В этом случае Глазьев закреплялся в российской политике как автономная фигура и уже не «Родина», а он сам становился популярным политическим брэндом. Популистский тренд в российской политике, проявившийся на выборах в Государственную Думу, предвещал Глазьеву, в отличие от большинства других политических лидеров, большое будущее в период второго срока правления В. Путина. Если бы удалось свести к минимуму разрыв с Харитоновым, это превратило бы его в реального претендента на лидерство на левом фланге с перспективой со временем расширить свое влияние на центристского избирателя. Но в таком повороте событий не был заинтересован никто, кроме самого Глазьева и, возможно, его теневых патронов в верхах. (Можно предположить, что та часть окружения Путина, которая «не вписалась» в Единую Россию и опасается, что не найдет общего языка с будущим «преемником», имеет основания поддерживать Глазьева, или, по крайней мере, не мешать ему.)

После того, как Глазьев сумел навязать себя в качестве кандидата, Администрация Президента оказалась перед дилеммой: возникала опасность превращения Глазьева в главного оппонента В. Путина, но попытка «заблокировать» его кандидатуру могла нанести ущерб легитимности выборов. В конечном счете, соображения, связанные с легитимностью, судя по всему, одержали верх. В отношении Глазьева была избрана стратегия «сдерживания». Он остался в списке кандидатов, но, в отличие от думской кампании, перестал быть «любимцем» федеральных телеканалов. Информационное освещение его избирательной кампании было предельно сокращено: основное внимание электронных СМИ оказалось сосредоточено на других периферийных кандидатах - Малышкине, Харитонове, Хакамаде, Рыбкине и Миронове. (Пожалуй, единственным исключением в информационной блокаде Глазьева стал 3-ий канал ТВ, который финансируется активным участником «силовой» группировки в «верхах» банкиром С. Пугачевым). В таком качестве присутствие «неудобного» кандидата давало и определенные косвенные выгоды для Кремля: помимо прочего, оно помогало удерживать в избирательной кампании кандидата от КПРФ. Лидеры компартии вряд ли могли позволить себе оставить своих избирателей наедине с перспективным левым политиком.

Был предпринят и ряд дополнительных мер по противодействию Глазьеву. Его главный соперник в руководстве блока и фракции, Д. Рогозин, добился реванша в борьбе за брэнд «Родина»: ему первым удалось зарегистрировать организацию под таким названием. В начале марта 2004 г. последовал еще один удар: Глазьев лишился поста руководители фракции. Это пост перешел к Д. Рогозину, который, в свою очередь, уступил кресло вице-спикера Государственной Думы Бабурину. В связи с отсутствие у «Родины» каких-либо рычагов влияния на законодательный процесс, представительство в руководстве Государственной Думы приобрело чисто-символическое значение, зато в руках лидера фракции концентрировались ключевые функции – отношения с Кремлем, контакты с лоббистами и переговоры с Единой Россией по текущему законодательству. Наконец, перед выходом кампании на финишную прямую, глава ЦИК А. Вешняков публично сообщил, что расследование, начатое Генпрокуратурой по факту фальсификации подписей, собранных для регистрации С. Глазьева кандидатом на пост президента, не завершено. Давление приняло настолько откровенный характер, что на финальном этапе кампании выражение сочувствия Глазьеву стало «хорошим тоном» (и способом заработать дополнительные очки у оппозиционной части избирателей).

Столкнувшись с противодействием, Глазьев первоначально попробовал нажать на наиболее уязвимая точку кампании 2004 г. - легитимность плебисцитарных выборов. Был запущен «пробный шар»: руководитель избирательного штаба Глазьева публично обратилась к своему кандидату с советом выйти из кампании. Но отказ от дальнейшего участия в кампании, скорее всего, стал бы самоубийственным для политической карьеры Глазьева: избиратель ценил в нем последовательную политическую позицию. Глазьеву пришлось выбрать продолжение борьбы. На завершающем этапе избирательной кампании он решил использовать связи с РПЦ и заявил о необходимости «подключения ресурсов православия к деятельности государства».

Стратегия сдерживания оказалась эффективной. Как публичная фигура Глазьев «сдулся», началась стагнация его предвыборного рейтинга. «Неудобный» кандидат оказался в состоянии нанести лишь минимальный ущерб В. Путину. В частности, можно предположить, что повышенная активность Глазьева «скомкала» «православную» часть предвыборной кампании В. Путина. Вопреки ожиданиям, Президент не посетил ежегодный Всемирный русский собор, возможно, из-за присутствия на нем Глазьева, принимавшего в качестве эксперта активную роль в подготовке презентованной на этом мероприятии «хартии для предпринимателей»

Итоги президентских выборов показали, что Глазьев безнадежно проиграл борьбу за символическое второе место. Ему удалось получить менее половины от электората блока «Родина» (4,2%) и занять третье место - с трехкратным отставанием от Харитонова и незначительным опережением двух других периферийных кандидатов – Хакамады и Малышкина. Политическое будущее Глазьева представляется достаточно противоречивым: он испортил отношения и с Кремлем, и с наиболее влиятельной оппозиционной партией, КПРФ, но сохранил репутацию независимого политика и приобрел амплуа «пострадавшего», которое может пригодиться в будущем.

И. Хакамада. Определенная, хотя и менее масштабная и «внятная» интрига присутствовала в связи с участием в предвыборной кампании И. Хакамады. Отсутствие кандидатов от либеральных партий и окончательная дискредитация фигуры И. Рыбкина объективно работали на повышение ее шансов. В случае, если удавалось набрать количество голосов, сопоставимое с тем, которые получила хотя бы одна из двух либеральных партий на выборах в Государственную Думу в 2003 г., Хакамада получала возможность закрепиться в либеральной нише и продолжить политическую карьеру в новом качестве.

Хакамада провела кампанию в наступательном ключе: на «входе» в кампанию сделала «жесткое» заявление по Норд-Осту, совершила визит в США, где встретилась с представителями администрации Дж. Буша, обратилась в суд по поводу трансляции федеральными телеканалами встречи В. Путина с доверенными лицами, вызывала действующего президента на телепоединок, умело использовала ограниченные политические ресурсы - обратилась к остальным кандидатам с призывом «солидарно» выйти из кампании, осудила давление на Глазьева. Пожалуй, она оказалась единственным из всех периферийных участников, которому удалось найти наиболее удачный «тон» в отношении доминантного политического игрока.

В то же время формальной поддержки со стороны либеральных партий (СПС и Яблоко) и групп (таких, как «Комитет-2008») она не получила. По данным АЦЛ, в феврале 2004 г. электорат Хакамады был самым «рыхлым» и неустойчивым из всех периферийных кандидатов, при абсолютном доминировании «гендерной» составляющей (избиратели-женщины). Хакамада также сталкивалась с высоким уровнем отторжения в обществе. Она воспринималась как чрезмерно «экзотический» кандидат для президентской кампании.

СМОТРИМ ТАБЛИЦУ: Первое время Хакамаде не удавалось провести сколько-нибудь успешной политической мобилизации. По данным ФОМ, в начале января 2004 г. по показателю электоральной поддержки Хакамада находилась фактически на одном уровне с невыразительным кандидатом-дублером от КПРФ Харитоновым (1,2% и 1,5%, соответственно) и почти в три раза отставала от тогдашнего лидера периферии – С. Глазьева. Вплоть до середины февраля 2004 г. ее электоральный рейтинг находился в состоянии стагнации. Ситуация стала постепенно меняться только в активной фазе избирательной кампании. Наступательный стиль и активная рекламная кампания запустили механизм электоральной мобилизации вокруг Хакамады. К концу февраля ей удалось достигнуть устойчивого паритета с Глазьевым.

СМОТРИМ ТАБЛИЦУ: По итогам выборов Хакамада получила 3,9% и фактически разделила вместе с Глазьевым третье место. В мегаполисах она существенно опередила С. Глазьева. В Москве Хакамада получила 8,2% (против 6,2% у Глазьева), в Петербурге – 6,6% (показатель Глазьева – 4,1%). В целом, ей удалось обойти Глазьева в 10 из 11 городов-«миллионников» (Единственным исключением стал Новосибирск). Для Хакамады итоги выборов можно считать относительным успехом. Она приблизилась к своей цели – ее результат оказался идентичным тому, который был получен СПС на выборах в Государственную Думу (3,97%).

Хакамада продолжала активно утверждать себя в качестве автономной политической фигуры и после выборов, дистанцируясь как от лидеров СПС, так и от Администрации Президента (в последнем случае в качестве объекта критики был избран В. Сурков). Судя по всему, она собирается использовать новый политический вес для закрепления в либеральной политической нише либо в индивидуальном качестве (сообщалось о плане создания собственной партии «Свободная Россия»), либо в коалиции с другими силами (например, в союзе с Яблоком).

Н. Харитонов. Кандидат-«дублер» от КПРФ преследовал в избирательной кампании очень скромные цели – обеспечить символическое представительство партии с тем, чтобы не допустить превращения Глазьева в фаворита левого фланга. Правда, по личным характеристикам Харитонов проигрывал Глазьеву в еще большей степени, чем Зюганов, которого он замещал. Судя по всему, главный расчет был сделан на дисциплину избирателей, которые поддержат любого кандидата, одобренного партийным руководством. На первом этапе КПРФ использовала свое участие для «мягкого» давления на Кремль: угрожая время от времени выйти из кампании, она стремилась побудить власть воздержаться от жесткого прессинга в отношении своего кандидата. Поскольку политическое превосходство действующему президенту было уже обеспечено, никакой специальной дискриминации кандидат от КПРФ не подвергался. Угроза выйти из кампании реализована не была: на завершающем этапе Харитонов ответил отказом на призыв И. Хакамады снять свою кандидатуру вместе с другими периферийными участниками.

СМОТРИМ ТАБЛИЦУ: Харитонов начинал кампанию с предельно низкого уровня: по данным ФОМ, по электоральному рейтингу он в три раза проигрывал Глазьеву и шел практически вровень с Хакамадой. С конца января 2004 г. начинается рост поддержки Харитонова среди избирателей, правда, поначалу, не очень устойчивый. Но с середины февраля он обгоняет Глазьева и превращается в лидера среди периферийных кандидатов. Рост рейтинга кандидата от КПРФ становится линейным и не прекращается до дня голосования. По итогам выборов Харитонов получил 14,3%. Это несколько превышает результат КПРФ на выборах в Государственную Думу в 2003 г. (12, 61%), но более чем в два раза отстает от показателя Г. Зюганова на президентских выборах 2000 г. (29,2%). Правда, более внушительными были и результаты КПРФ на предыдущих парламентских выборах (в 1999 г. – 24,3%).

Результаты Харитонова для руководства КПРФ следует оценить как положительные. «Операция» с использованием на президентских выборах кандидата-«дублера» завершилась успешно. Правда, успех Харитонова невольно бросал определенную тень на авторитет лидера партии: получалось, что Зюганова можно заменить кем угодно. Однако относительный успех невыразительного Харитонова вряд ли может обернуться ослаблением позиций Зюганова в партии. Сам Харитонов «укрупнил» свой политический масштаб, но трудно ожидать, что он будет претендовать на какую-то особую роль после выборов. Скорее, результаты, полученные кандидатом-«дублером», помогут КПРФ адаптироваться к новой ситуации, и будут способствовать консолидации контроля над партией в руках нынешнего руководства. Для КПРФ главный политический итог президентских выборов состоял в том, что в неблагоприятной ситуации КПРФ подтвердила свои мобилизационные способности.

ФАКТОРЫ, КОТОРЫЕ ОПРЕДЕЛЯЛИ ТРАЕКТОРИИ «ПЕРИФЕРИЙНЫХ» КАНДИДАТОВ

ВРЕМЯ

СМОТРИМ ТАБЛИЦУ: Эффект электоральной мобилизации неравномерно распределился среди периферийных кандидатов. По данным ФОМ, раньше всего прирост электоральной поддержки начался у Харитонова – с конца января 2004 г. Электоральная мобилизация вокруг кандидата-«дублера» от КПРФ отличалась также наибольшей устойчивостью: она продолжалась без каких-либо перерывов до дня голосования. Восходящее движение рейтинга Хакамады началось позднее, с середины февраля 2004 г., а кривая прироста отличалась меньшей устойчивостью: два раза возникало «плато» и мобилизация практически приостанавливалась. Последней стартовала электоральная мобилизация вокруг кандидата-«дублера» от ЛДПР: восходящее движение рейтинга Малышкина началось с конца февраля 2004 г., и с более низкого уровня, но затем протекало линейно, без какой-либо остановки. Единственным из периферийных кандидатов, который оказался не захвачен «запоздалой» политической мобилизацией, стал Глазьев. По данным ФОМ, в активной фазе кампании у него наблюдался эффект, свойственный не периферийному, а скорее, доминантному игроку: электоральный рейтинг Глазьева, подобно аналогичному показателю В. Путина, стал снижаться.

ФАКТОРЫ

ЯДЕРНЫЙ ЭЛЕКТОРАТ И ЕГО ЭКВИВАЛЕНТЫ. Скорее всего, главным дифференцирующим фактором в отношении времени и устойчивости периферийной электоральной мобилизации, стало наличие или отсутствие ядерного электората. Участники, обладавшие возможностью опереться на устойчивую группу преданных избирателей, оказались в состоянии провести наиболее успешную электоральную мобилизацию. Но в полной мере фактор ядерного электората «сработал» только в отношении Харитонова. Применительно к Малышкину этот фактор проявился в крайне ослабленной форме: ядерный электорат ЛДПР – это не электорат партии, а личный электорат Жириновского. Если лидер ЛДПР и пытался выстраивать эффективную ассоциативную дугу между собой и своим «дублем» в президентской кампании, то ему это не удалось.

«ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ СЕМЬИ» И «СГУСТКИ» ОБЩЕСТВЕННЫХ НАСТРОЕНИЙ. Вторым по значению актором электоральной мобилизации можно считать «идеологические семьи» или относительно устойчивые комплексы общественных настроений. Хакамаде удалось «подняться», а Глазьеву – не «упасть» окончательно - за счет апелляции к разнопорядковым факторам. С. Глазьеву помогла удержаться верхняя кромка «антиолигархических настроений», проявившихся на выборах в Государственную Думу в 2003 г. Свою роль, очевидно, сыграли и ориентированные лично на него сегменты электорального национал-популистского очага, возникшего вокруг блока «Родина» (о формировании соответствующей субкультуры говорить пока прежде временно).