ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.11.2020
Просмотров: 3561
Скачиваний: 19
Рассказать все подробности девушка не могла, потому что все это было крайне неприятно для нее. Вот почему до начала усилен¬ной терапии она излагала события в "смягченном" варианте, упус¬кая самую болезненную деталь. После занятий в группе я попросил студентку описать эпизод более подробно в своем дневнике. Она не раз принималась писать, но каждый раз половодье мучительных воспоминаний мешало ей выполнить мое задание. Она отказыва¬лась, ссылаясь на то, что ей это неприятно. Я настаивал, потому что встреча с психической травмой — момент неизбежный, если паци¬ентка хочет избавиться от невроза. Невозможно добиться резуль¬татов в терапии, если пациент откажется от повторного прожива¬ния грустных или даже драматических событий.
Итак, сопротивление — это процесс ухода пациента от повтор¬ной встречи с психологической травмой, это противодействие пе¬ремещению воспоминаний, переживаний из бессознательного в сознание. Вот как определяет этот механизм К. Хорни: "Под сопро¬тивлением подразумевается энергия, с которой индивид защищает вытесненные чувства или мысли от их интеграции в сознательное восприятие".
Но зачем же практикующему психологу нужно с такой настой¬чивостью ждать от пациента полных признаний, предельной испо-ведальности? Может быть, нужно пощадить страдальцев? Деликат¬но обойти отдельные невольные упущения, сокрытие деталей, мел¬кие неточности? Это невозможно. Известно, что дьявол прячется в деталях. Иногда незначительная подробность оказывается более важной для терапевтической работы, нежели обстоятельное изло¬жение эпизода, но без предельно "противной" детали.
§ 3. Пациент на консультации
Перед вами сидит пациент и рассказывает о своих невротичес¬ких реакциях. Что делает аналитик? Как вообще начинается тера¬певтическая работа? Что должен знать психолог? Какова, строго
54
55
Раздел I
говоря, методика? Первая заповедь психоаналитика — научиться слушать. Это кажется банальностью, но это достаточно сложно. Ведь пациент рассказывает о себе и ждет участия. Ему трудно, он еще скован, зажат, не вполне осознает, зачем он пришел к психологу и что будет дальше, как сложится общение.
Поэтому аналитику нужно прежде всего представить, что за че¬ловек сидит перед ним, каков строй его мыслей и чувств. Иногда можно одним "неточным" вопросом "захлопнуть" пациента, вызвать отчуждение и сделать последующую работу малопродуктивной. Представьте себе, что человек перед вами привык подвергать все суду разума, анализировать и раскладывать по полочкам. А другой, напротив, человек эмоциональный, ранимый, обладающий тонки¬ми чувствованиями. Это важно для аналитика.
Можно, к примеру, обращаясь к первому пациенту, ошибочно прибегнуть к эмоциональной подсказке, допустить экзальтацию, чрезмерность в реакции на рассказ. Это способно поразить паци¬ента, который привык воспринимать мир через мысль, а не через чувство. Он почувствует дискомфорт и утратит интерес к беседе. Важно показать пациенту, что вы его понимаете, что вам нужен мир его представлений и оценок.
То же произойдет, если вы попросите эмоционального чело¬века проанализировать свои представления. Допустим, вы спро¬сите его, как он оценивает свои отношения с отцом. Но вся беда в том, что этот пациент не умеет анализировать. Он может вы¬разить свои чувства, но совершенно не способен разобраться в самой ситуации, подвергнуть ее умственному разбору. Поэтому не следует возлагать на него такие обязанности. У аналитика будет возможность подумать о рассказанном после или привлечь пациента к этой процедуре разборки, но это произойдет гораздо позже.
Приведу в качестве примера два интервью на телевидении, что¬бы проиллюстрировать сказанное. Известный кинодраматург Вик¬тор Мережко беседует в "Кинопанораме" с актрисой Ириной Алфе¬ровой. Она рассказывает ему о своих творческих планах, о жизнен¬ных перипетиях. Неожиданно Мережко спрашивает: "Часто плаче¬те?" Актриса отвечает: "Да, случается..."
Тонкий знаток женской психологии, автор многочисленных сце¬нариев о женских судьбах, Мережко по ходу беседы понял, что мо¬жет задать этот вопрос, что актриса готова поделиться своими ин-
Что такое бессознательное?
тимными переживаниями. Но если нечуткого, рассудочного чело¬века ни с того ни с сего спросите: "Часто плачете?", он может замк¬нуться или ответить:
— Вы что, с ума сошли? С какой стати?
А вот пример другого телевизионного интервью. В кадре веду¬щий телепередачи "Зеркало" Николай Сванидзе. Перед ним 80-лет¬ний Зиновий 1ердт. Он, собственно, и приглашен в студию по слу¬чаю юбилея. Ведущий настроен игриво, радостно.
— Скажите, — спрашивает он юбиляра, — вот если бы можно
было сбросить сейчас годков этак шестьдесят? А? Каково? Что бы
вы сделали?
Вопросы явно не к месту. 3. Пгрдт человек иронический, не склон¬ный к бессодержательным эмоциональным "вздрючкам". Он отве¬чает простодушно, с долей сарказма.
— Я вовсе не думаю сейчас, где мои 20 лет. Я думаю: "Где мои 78
лет? Когда в боку не кололо, а в груди не болело.
Как же разговорить пациента, как наладить контакт? Прежде всего следует избегать эмоциональных клише, общих фраз. Допус¬тим, вы спрашиваете?
— Как вы себя чувствуете?
Вопрос, вроде бы уместный, но "слепой". На такой общий воп¬рос обычно отвечают условно. Ведь это не что иное, как стереотип¬ная формула общения. Мало кто из встреченных людей на вопрос "Как вы себя чувствуете?" ответит:
— Одну минуточку! Сейчас я покажу результаты своих анали¬
зов...
Скорее всего мы в таких случаях говорим:
— Нормально... А вы?
— Тоже нормально.
Оставим в стороне трафареты. Беседа, начавшись формально, с трудом переходит потом в исповедальное русло. Поэтому лучше всего, устроившись напротив пациента, приготовиться слушать его. Внимание и заинтересованность можно выразить разными спосо¬бами, которые у опытного психолога попросту непроизвольны. Вы можете переменить позу, придвинуться к пациенту, жестом, мими¬кой выразить удивление. Не торопитесь, поддерживая беседу, про¬износить пустые фразы. Скажем, так...
— В школе я чувствовал себя одиноко... Общался мало...
— Значит, в школе у вас не было друзей?
56
57
Раздел I
Вопрос из разряда "досужих". Ведь пациент только что сказал вам об этом. Эмоциональное поддакивание вряд ли уместно. В той же мере мало полезны общие, "кадровые" вопросы типа: "кто ваш отец?", "когда вы окончили школу?" "есть ли у вас бабушка?", "как прошло ваше детство?". Если пациент замолчал, не торопитесь за¬полнить паузы случайным вопросом. Если вы его внимательно слу¬шаете, он обязательно продолжит свою исповедь...
§ 4. Казус Оли
Оля позвонила мне домой, представилась дочерью знакомого мне человека и попросила о немедленной встрече. Я встретился с ней, как она настаивала, на следующий день в институте, где шла защита и я выступал оппонентом. Понятное дело, разговор получил¬ся скомканным. Оля рассказала:
— Мне тридцать два года. У меня был неудачный гражданский
брак. Но замужем я никогда не была. Я хочу иметь мужа, нормаль¬
ную семью и ребенка. И вот в моей жизни появился любимый чело¬
век. Он был бы рад жениться на мне. Мы любим друг друга. Я при¬
вязана к нему пылко, а он еще "пылче". Недавно он переехал ко мне
на квартиру, казалось бы, все о'кей. Но именно в эти дни я почув¬
ствовала жуткий приступ страха. Он совершенно сковал меня, и я
стараюсь свести на нет наше общение с Феликсом. Что мне делать?
Разумеется, для психологической консультации клинического материала мало. Наступало лето, я уезжал в отпуск, поэтому я ска¬зал своей пациентке:
— Попробуйте пожить с Феликсом врозь две недели. Пусть он
останется в доме, а вы поезжайте к родителям на дачу...
— Но как я объясню это Феликсу?
— Скажите, что у вас есть психологические проблемы и вам нуж¬
но побыть одной...
— Я говорила ему о том, как мне трудно, и он сказал: "Давай раз¬
бираться вместе".
— Объясните Феликсу, что лучше пока разобраться во всем са¬
мостоятельно ...
Кстати, относительно реплики "у меня есть психологические проблемы..." Не правда ли, она может показаться странной для на¬ших людей? Что за проблемы? Что за причуды? Однако женихи и невесты, мужья и жены должны знать, что у людей бывают необъяс-
^^ _ Что такое бессознательное? __ —
нимые состояния, странные переживания. Если кто-то полагает, что это обыкновенный каприз, — с таким человеком лучше вовсе не свя¬зывать своей судьбы. Прощаясь с Олей, я посоветовал ей последить за своим здоровьем, возможен телесный неожиданный сбой...
Осенью мы снова встретились с Олей. Она выглядела подавлен¬ной:
— Я попыталась сделать так, как вы советовали, но Феликс не выдержал и приехал ко мне на дачу. Кроме того, я загремела в боль¬ницу. У меня слабое сердце, но я попала в клинику из-за почек... Ситуация с Феликсом прежняя. Я люблю его, но ужас совместной жизни отравляет все на свете. Я стала избегать встреч. Когда я на даче, с родителями, у меня хороший аппетит, сон, мне хорошо. Но стоит приехать Феликсу, и все идет колесом. Он толкует мне о воз¬можной поездке в Канаду, я поддакиваю, а в душе смятение: "Ка¬кая, к черту, Канада?..
Страх... Вязкое, неприятное чувство. Он отравляет жизнь, на¬полняет душу тоской и острым ощущением тревоги, малооправдан¬ной, томительной и неясной... Психоаналитики знают, что страх обычно имеет два вида. Один из них называют причинным, конк¬ретным. Вы продвигаетесь к дому и вдруг видите у подъезда стран¬ные тени. Уж не киллеры ли? Конечно, вы не предприниматель, не банкир. Однако страх сковал вашу душу. Есть и конкретная причи¬на — нападают часто, ночь, безлюдно и темно... Или иначе: вы иде¬те сдавать экзамен, и на вашем бледном лице гуляют трупные пят¬на. Тоже пример конкретного страха. Материал не освоен, а профес¬сор на редкость неулыбчивый и несговорчивый...
Но есть иной вид страха. Его называют неконкретным, экзис¬тенциальным (живым, трепетным), безосновным. Кажется, нет ос¬нований для реальной тревоги. Все вроде нормально, почти чуднень¬ко. А на душе — мрак. К сердцу подступает тревога. Она грызет каж¬додневно именно своей неопределенностью, смутностью ощущений. В европейских языках даже есть разные слова, обозначающие эти состояния. Страх и трепет, страх и ужас, страх и тревога...
По существу же беспричинного страха не бывает. У всего есть реальный исток. Представим себе такую ситуацию. Грудного младен¬ца оставили одного. Он проснулся, начал плакать, а никто не подходит 1£акие чувства испытывает ребенок? Уже нет сил орать, а все бестолку Какой жестокий мир! Прежде достаточно было захныкать, чтобы мама метнулась ко мне. Но где же она? Не выплакать мне своих слез...
58
59
Раздел I
Что такое бессознательное?
У психологов есть такое понятие: "ребенок теряет базальное (т.е. основное, главное) доверие к миру". Вот вам и исток страха... Каза¬лось бы беспричинного, а на деле реального, конкретного. Но ведь чтобы докопаться до причины такого страха, нужны немалые уси¬лия. Человек как живое, трепетное создание имеет право на тревож¬ное, опасливое восприятие мира.
Но для практикующего психолога очевидно: если человек гово¬рит о страхе: боюсь летать в самолете, боюсь одиночества, боюсь будущего — в этом случае одной психологической консультации мало. На уровне сознания можно сколько угодно расспрашивать Олю о ее страхах, и в осадке будет только одно ощущение: нет осно¬ваний для ее переживаний, ведь все складывается замечательно. Хочется сказать Оле:
— Знаешь что, подруга, а ты не дури. Тебе тридцать два года, у тебя, можно сказать, последний шанс. Твой Феликс умен, образо¬ван, деликатен. Какого рожна тебе надо? Перестань чудить...
Но так рассуждать, как говорил в каком-то фильме Папанов, может только очень глупый дурак... Казус Оли — обычная завязь клинической истории. Ситуация окажется совершенно иной, если мы посмотрим на нее глазами Фрейда.
§ 5. Метод свободных ассоциаций
Ученица 3. Фрейда К. Хорни во многом критически относилась к ряду положений своего учителя. Каковы фундаментальные прин¬ципы фрейдовской психологии? ■— спрашивала она. Что главное у Фрейда? Попытка сделать психологию естественной наукой? При¬писать наши чувства и стремления в конечном счете "инстинктив¬ным" источникам? Расширение концепции сексуальности, встре¬тившее столь сильное моральное неприятие? Убеждение во всеоб¬щей значимости Эдипова комплекса? (О нем поговорим позже.) Представление о том, что сформированные в детстве образцы по¬ведения повторяются в течение жизни? Надежда на эффективное лечение посредством воскрешения детских переживаний?
Все эти положения чрезвычайно важны для фрейдистской пси¬хологии. Со времени фундаментальных открытий Фрейда никому не удалось создать нечто более существенное в области психологии и психотерапии. Прежде всего огромная заслуга Фрейда в том, что, согласно его учению, психические процессы строго обусловлены. Мы
теперь с полной уверенностью можем говорить о том, что любое пе¬реживание человека, в том числе и то, о котором рассказывает Оля, не является причудой, обыкновенной блажью. Оно в определенном смысле закономерно, оправданно, имеет реальные причины.
До Фрейда психологи многие психические феномены считали случайными, немотивированными, загадочными. Как могли они, к примеру, объяснить сновидения, фантазии, ошибки повседневной жизни? Но именно после Фрейда психологи, и это отмечает, в част¬ности, Хорни, отважились на психологическое истолкование фено¬менов, которые прежде приписывались органическим стимулам — например, психических причин сновидений, страха, психических последствий мастурбации, психических причин истерии, различ¬ных заболеваний.
Уже говорилось о том, насколько важно открытие бессознатель¬ного. Наша психика была бы крайне простым и неинтересным фе¬номеном, если бы все, что происходило с нами, растворялось бы, ис¬чезало, не оставляя следов. Нет, прошлое уходит в глубины подсоз¬нания и там живет своей уникальной жизнью. Наращивается це¬лый пласт чувствований, некогда испытанных состояний.
У этих "кадров" своя логика. Она не совпадает с обычным рас¬судком. Нечто кошмарное переплетается в памяти с мигом блажен¬ства. Эпизод счастья из-за какой-то детали всплывает в памяти как грозное потрясение. Здесь правит бал ее величество — похожесть. Фрейд называл свой метод методом свободных ассоциаций. В 1823 г. вышла книга немецкого писателя и публициста Л. Берне "Как стать оригинальным писателем в три дня". Автор предлагал начинающим литераторам записывать на бумагу все, что приходит им в голову. Вот какое-то слово вызвало у вас образ, воспоминание, некое чув¬ство. За ним потянулось другое. Выстроился некий ряд ассоциаций, смысловых и эмоциональных связей.
Одно тянет за собой другое. Вы спросили пациента, жива ли ба¬бушка, а он вспомнил деревенскую речку, тихий закат. Память угод-ливо напомнила и об ином — о любимой. Но там был не закат дня, а утренний моросящий дождь. Совсем как в классическом итальянс¬ком фильме. Мальчик бежит вдоль забора. Палка в его руках ударя¬ется по деревяшкам. Это образ войны...
Многие пытаются понять, почему телевизионные программы о прошлом "Старая квартира", "Старые песни о главном" и другие 1 юльзуются такой популярностью. Или хотя бы празднества в честь
60
61
Раздел I
850-летия Москвы. Опять зазвучали с экрана песни о столице и о войне. Мы слушаем: "И врагу никогда не добиться..." Рождается ощущение, будто в нашу одинокую, опустелую душу ворвалось зна¬комое, без чего жизнь кажется бессмысленной. Ликование, обретен¬ное душевное спокойствие, готовность катапультироваться в про¬шлое. А ведь это были годы террора, войны, геноцида...