ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 12.11.2020
Просмотров: 2254
Скачиваний: 2
Взгляды такого типа отстаивала целая плеяда политических мыслителей разных времен, начиная от Адама Смита и кончая Мильтоном Фридмэном, придавшего этим идеям утилитаристскую легитимацию: данная система является законной в силу ее эффективности, поскольку в результате положение каждого гражданина улучшится. Но коль скоро данное утверждение труднодоказуемо, эгалитаристские системы представляются с позиций утилитаризма в качестве более предпочтительных, поэтому либертаристы обратились к другому политико-философскому основанию своих воззрений. Нозик предлагает взять в качестве такого основания определенную концепцию индивидуальных (моральных или естественных) прав.
159
«У индивидов есть права и существуют вещи, которые никакая другая личность или группа не могут сделать по отношению к нему, не нарушая этих прав»6, —
это утверждение в самом начале книги «Анархия, государство и утопия» уже достаточно ясно обозначает точку отсчета принципиального либертаризма.
Причем Нозик полагает, что речь идет не только об уважении этих прав, а о том, что они должны обладать статусом фундаментальных или более или менее абсолютных ограничений. Понятие «права как ограничения», или, как он иногда поясняет, «ограничение моральной стороны» означает, что речь идет о гарантиях защиты каждой личности. Абсолютный характер данного ограничения предполагает, что индивидуальные права не могут быть нарушены ради решения каких-либо социальных целей, например, целей благосостояния или безопасности всего общества. Наконец, он рассматривает эти права как фундаментальные, т.е. они есть благо в себе и не зависят от внешних целей, будучи основанием морального мышления. Но если индивидуальные права принимаются в качестве отправного пункта, то вполне логична идея «минимального» государства как лучшего из возможных способов гарантирования этих прав. Более сильное государство непременно станет нарушать эти права, если только оно не опирается на анонимное согласие всех граждан, ибо, помимо всего прочего, у людей есть также право на отказ от своих прав.
«Минимальное» государство более предпочтительно, чем анархия, поскольку последняя не может дать гарантий защиты индивидуальных прав. Кроме того, у него больше возможностей для того, чтобы стать узаконенным, нежели у государства перераспределительного типа, которое не в состоянии опираться на полное согласие своих граждан и поэтому обязательно предполагает принуждение вплоть до открытого насилия по отношению к какой-то их части.
Первый принцип, введенный в теорию Нозика, таким образом, заключается в том, что каждый индивид обладает тремя фундаментальными правами: во-первых, правом на физическую безопасность, во-вторых, правом на неограниченные ничем свободы и, в-третьих на неотчуждаемую собственность без его на то согласия. Нозик практически повторяет сказанное Локком о правах индивида в условиях «естественного состояния».
Нозик пишет, что его взглядам на «хорошо организованное общество» противостоят две теоретические «угрозы»: идея безгосударственно-
6 Nozick R. Op. cit. P. IX.
160
го общества (анархия) и теория государства, выходящего за пределы «минимального», т.е. такого, которое берет на себя функцию перераспределения, или ставит перед собой цели развития, модернизации и т.д.
АНАРХИЗМ — политико-идеологическая концепция, требующая упразднения государства и ликвидации всякой власти, имеющей возможность применять принуждение. Она провозглашает своей целью общество с максимальной личной свободой, справедливым распределением материальных благ, в котором общие задачи выполняются по добровольному согласию. Термин «анархизм» введен в 1840 году П.-Ж.Прудоном.
Анархистский социальный порядок, не допускающий никаких принудительных действий со стороны государства, назван в качестве исходной посылки в нозиковской аргументации. Данная позиция, а также сопутствующие ей обстоятельства — нерушимая свобода личности и абсолютное право собственности на свое тело и свои владения — во многом воспринимаются как данность. Права есть выражение «естественной свободы» и анархия — возможность их реализации. Нозик попытался показать, что место анархии может быть занято «минимальным» государством без нарушения анархической легитимности. Однако необходимым условием этого перехода становится добровольное согласие людей.
Сами же анархисты рассматривают любое движение в направлении принудительных институтов как аморальное, иррациональное и ненужное — в их концепции «естественного состояния» никаких серьезных проблем вообще не возникает. Но это крайность. Многие мыслители анархистского толка все же предполагали наличие некоторых оснований, которые делали движение в направлении государственности рациональным и необходимым, например, ради выживания. Тем самым они признают аргументацию Т.Гоббса, изложенную им в «Левиафане». В любом случае моральность этой тенденции может придать только согласие, а далеко не все люди столь уж рациональны, чтобы принять это. При этом модель «общественного договора», некоего гипотетического контракта, т.е. согласия в малой группе, переносимое затем на всех граждан, считается неадекватной, ибо в соответствии с анархистскими установками предполагается согласие именно всех, так как необходимо уважать естественные права каждого человека.
Л.С.Мамут пишет:
«....Индивидуализм анархистского толка, сохраняя в себе идею противопоставленности абсолютно самодовлеющей личности обществу как таковому, связывает ее (личности) свободу, полноценное бытие с тоталь-
161
ным упразднением всех политических форм. Этим он резко отличается от того буржуазного индивидуализма, которого придерживались, скажем, Т.Гоббс и другие идеологи, мыслившие по стандартам этатистско-
Любое государство воспринимается анархистским сознанием как абсолютное зло, оно — источник всех социальных пороков.
Новизна подхода Нозика, попытавшегося преодолеть трудности, связанные с необходимостью согласия на введение любых государственных форм, заключается в его стремлении объяснить, каким образом государство может вырасти из естественного состояния без нарушения чьих-либо прав, однако не прибегая к идее «общественного договора».
Нозик пишет, что если бы даже существовало локковское «естественное состояние», т.е. если бы сбылась мечта анархистов, «минимальное государство» все равно появилось бы при двух условиях: во-первых, если люди будут действовать, руководствуясь собственным интересом; во-вторых, если они будут уважать права других людей, не нарушать их, или, по крайней мере, находить форму компенсации в случае нарушения. В сущности, этот аргумент представляет собой ква-зи-договорное узаконивание «минимального государства».
Образование государства, по Нозику, проходит четыре стадии.
Первая стадия. В силу неудобства «естественного состояния» индивиды формируют «агентства защиты»8. Сначала, по-видимому, это будут ассоциации взаимопомощи, объединяющие членов одной семьи или друзей, но скоро обнаружатся неудобства: все должны владеть оружием, к тому же в группах такого типа легко возникают трения. В конце концов ассоциации обязательно уступят место «агентствам защиты», которые за соответствующую плату возьмут на себя роль арбитра, а также наказания виновных.
Вторая стадия. Одно из агентств или их объединение начнут доминировать на некоей территории9. При этом возникают три возможности:
1) если одно агентство выиграет все сражения, то оно, естественно, станет доминировать на данной территории, и люди окажутся перед выбором — либо присоединиться к нему, либо вообще остаться вне сферы действия какого-либо агентства;
2) если одно агентство выиграет на одной части территории, а второе — на другой, то территория окажется расколотой так же, как и население; будет установлена граница;
7 Мамут Л.С. Этатизм и анархизм как типы политического осознания. М.: Наука, 1989. С. 191.
8 Nozick R. Op. cit. P. 12—15.
9 Nozick R. Op. cit. P. 15—17.
162
3) если два агентства продолжают борьбу и ни одно из них не сможет добиться окончательного верховенства, то вероятнее всего они предпочтут третейский суд, тем самым сформировав объединение агентств.
На первых двух стадиях рациональный собственный интерес направляет людей в сторону «минимального государства». Однако пока еще называть государством возникшее образование рано. Новый режим
«очевидно, не обеспечивает защиту для всех на данной территории, как это делает государство, и он явно не обладает и не претендует на тот тип монополии на применение силы, которая обязательна для государства»10.
Третья стадия. «Агентства защиты» начинают защищать права своих клиентов от независимых индивидов11. Основанием для этого является делегирование клиентом своего права на самозащиту тому агентству, которое уже доказало свое превосходство по сравнению с другими подобными агентствами.
Четвертая стадия. Доминирующее агентство может как-то компенсировать независимым лицам неудобство того положения, в котором они оказались, распространив и на них свою защиту или предоставив им средства для самозащиты12.
Результатом этих четырех стадий развития и становится «минимальное государство». Оно предлагает защиту для каждого и провозглашает монополию на применение силы в том смысле, что лишает независимых лиц права на навязывание силой своих прав по отношению к другим индивидам.
И все же здесь есть и отличия от «минимального государства». Во-первых, независимые люди все еще могут навязывать свои права друг другу. Во-вторых, независимые платят налоги ниже уровня полноправных членов общества. Может показаться, что в этом случае многим снова захочется стать независимыми, однако мотив получения защиты от независимых окажется сильнее13.
Вывод Нозика означает: если кому-то нравится «естественное состояние» Локка, то есть все основания считать, что он признает и «минимальное государство».
Под естественной свободой Нозик понимает обладание некоторыми «негативными» правами, т.е. правами по отношению к другим, принудительно вмешивающимся в наши дела, а также право на собственность. Эти права противоположны по смыслу «социальным правам»,
10 Ibid. Р. 51.
11 Ibid. Р. 101—108.
12 Nozick R. Op. cit. P. 10—11.
13 Ibid. P. 113.
163
носящим позитивный характер, они также обращены к другим, но дают право на обладание чем-то (право на образование, право на пенсию и т.д.). Нозик же «позитивные права» отрицает в принципе, хотя и не раскрывает в своей книге, на каких именно основаниях. Он как бы откладывает рассмотрение этой проблемы до выяснения моральных оснований его теории в целом. Вместо этого он рассматривает несколько случаев, содержащих вопросы морали, с тем, чтобы обеспечить интуитивную поддержку своей теории и показать относительность других подходов. При этом приоритет отдается положению об уважении к людям в кантовской интерпретации (категорический императив и положении о моральной автономии индивида).
КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ — термин, введенный Иммануилом Кантом для обозначения того требования, которое предписывает нам делать что-либо безусловно, то есть независимо от того, что мы хотим, или от того, каковы наши цели. Согласно Канту мы осознаем принципы морали как Категорический императив. Он называет его высшим принципом морали. Смысл его заключается в следующем: «Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства». В работе «Основы метафизики нравственности» Кант писал: «Теперь я утверждаю: человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли...»
Иными словами, речь идет о действиях, принимающих во внимание, что все человечество воплощается в каждом индивиде, и человек никогда не должен рассматриваться как средство, а не цель. Эта идея служит у Нозика нескольким задачам.
Нозик полагает, что она опровергает утилитаризм, ибо немногие люди могут быть использованы просто в качестве средства для увеличения благосостояния других; отрицает патернализм, так как человек может оказаться средством для себя самого и своего собственного благополучия; а также теорию справедливости Роулса, в особенности его принцип дифференциации, коль скоро таланты и собственность граждан могут быть направлены во благо наименее имущих групп. Очевидно, однако, что ссылка на Канта отнюдь не служит подлинной основой для моральной философии Нозика. Нозик не ставит вопрос о признании кантовской моральной эпистемологии, создается впечатление, что его увлекает лишь интуитивная сторона выводов из Канта.
Отрицание любой формы государства, выходящей за пределы «ночного сторожа» — «классической» либеральной метафоры — имплицитно присуще правам, которые Нозик приписывает индивидам. Признание прав такого типа, фундаментальное для политической морали, автома-
164
тически предполагает отрицание любой теории справедливости, предусматривающей перераспределение богатства или предписывающей определенный тип деятельности. Государство, для того чтобы осуществлять эти функции, вынуждено будет постоянно нарушать права человека.
В основе этого подхода лежит положение о высшей ценности естественной свободы в политической сфере. В этом смысле Нозик не привносит ничего нового. Его вклад в развитие теории справедливости сводится в основном к общей классификации концепций социальной справедливости, которую он предлагает, а также в попытке выявить главные слабости всех других концепций (разумеется, за исключением своей собственной). Нозик полагает, что принципы справедливости могут быть охарактеризованы в трех основных ипостасях: с точки зрения истории, целей и способа достижения критерия.
Исторический принцип справедливости ставит распределительную справедливость в зависимость от того, как она сложилась. Иными словами, действия человека в прошлом, или же какая-то ситуация могут привести к созданию дифференцированных прав или вознаграждения за какие-то поступки.
Целевой принцип справедливости ставит распределительную справедливость в зависимость от соответствия состоянию дел и какой-то структуры или цели.
Наконец, принцип справедливости как критерий увязывает распределительную справедливость с каким-то специфическим историческим фактом, характеристиками индивидов, такими, как моральная ценность, талант, производительность и т.п.
При такой классификации принцип дифференциации Роулса может быть отнесен к целевым принципам, поскольку он относится только к всеобъемлющим структурным результатам, а именно: благосостояние наименее имущих должно быть максимизировано. То же можно сказать и о разнообразных утилитаристских концепциях. Но такая концепция или теория справедливости, полагает Нозик, неприемлема, поскольку предполагает справедливость, индифферентную по отношению к личной судьбе каждого человека. Судьба человека оказывается связанной с ней только в том смысле, соответствует ли она или нет наиболее предпочтительной структуре, хотя интуиция подсказывает любому непредвзятому наблюдателю, что справедливость имеет смысл только по отношению к вполне конкретному человеку. Косвенный интерес, диктуемый прежде всего заботой о наиболее эффективной социальной структуре, явно недостаточен.