Файл: Комиссаров Общая теория.pdf

Заключая раздел, Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне подчеркивают, что не надо обращаться к экзотическим 
языкам, чтобы убедиться, что разные языки по-разному членят описываемую действительность, и 
приводят ряд убедительных примеров. (Например: ряд сочетаний с английским

прилагательным 

«brown»: brown eyes, brown butter, brown pencil, brown shoes, brown bread, brown paper, brown hair.) 
  

Как видно из этого краткого изложения содержания книги Ж.Л.Вине и Дарбельне, она содержит богатый 
фактический материал, показывающий большие перспективы разработки частных теорий перевода для 
разных пар языков. Многие идеи и направления анали- 
  

33

за, намеченные в книге, успешно разрабатывались в более поздних работах по переводоведению. Вместе 
с тем следует отметить, что в этой работе авторам не всегда удается четко провести разграничение 
между теорией перевода и сопоставительным языкознанием. Не всегда ясно, проверялись ли выделенные 
соответствия путем анализа реальных переводов, или они были выбраны лишь потому, что имеют 
одинаковые функции в обоих языках. Это обстоятельство, разумеется, не умаляет заслуг этой 
пионерской работы в развитии современной науки о переводе. 
  

2. Ж. Мунэн как переводовед

Известный французский языковед Жорж Мунэн один из первых обратился к переводческой 
проблематике. В фундаментальной работе «Теоретические проблемы перевода» (1963 г.), в книге 
«Теория и история перевода» (1965 г.), в многочисленных статьях и докладах, позднее собранных в 
сборнике «Лингвистика и перевод» (1976 г.), он рассматривает широкий круг вопросов, раскрывающих 
связь языкознания с теорией перевода. 
  

Ж.Мунэн не стремится разработать целостную лингвистическую теорию перевода. Он ставит перед 
собой задачу раскрыть большие возможности использования понятий и методов исследования, которыми 
оперирует современное языкознание, для изучения переводческих проблем. Эрудированный лингвист, 
Ж.Мунэн решает эту задачу как бы «от противного». Прежде всего он рассматривает на высоком 
научном уровне современные концепции о языке, которые ставят под сомнение саму возможность 
перевода. Лингвистические препятствия для перевода объединяются в три группы проблем: 
специфичность семантики языковых знаков, несовместимость «картин мира», создаваемых языком для 
отражения внеязыковой реальности, и различия в самой этой реальности, в культуре и цивилизации 
носителей разных языков. 
  

Рассматривая лингвистические концепции значения языкового знака в работах таких известных 
языковедов, как Соссюр, Харрис, Блумфилд, Мартине, Ельмслев и ряд других, Ж. Мунэн обращает 
внимание на то, что современное языкознание все еще преодолевает наивное представление о языке как 
о инвентарном списке имен, где каждое слово служит ярлыком для обозначения соответствующего 
объекта. При такой точке зрения слова разных языков - это разные обозначения для одинаковых 
объектов. Поэтому соответствующие слова двух языков могут различаться лишь по форме, и их перевод 
будет сводиться к простой замене одной формы на другую. Современные концепции языка не приемлют 
подхода к языку как к простой номенклатуре. В то же время многие лингвистические теории, к которым 
  

34

обращается Ж. Мунэн, признавая наличие у каждого языкового знака устойчивого, лишь ему присущего 
значения, не считают возможным описывать такое значение с достаточной степенью объективности и на 
лом основании предлагают ограничивать лингвистический анализ лишь формальной стороной языка, его 
планом выражения. 
  

Поскольку перевод всегда предполагает понимание переводимого текста, отлучение значения от 
объективного описания служит препятствием для теоретического изучения переводческого процесса. 
  

Вторым лингвистическим препятствием для разработки теории перевода являются, по мнению Ж. 
Мунэна, неогумбольдтианские концепции в современном языкознании, которые утверждают, что 
каждый язык создает собственную картину мира, членит отражаемую в нем действительность только ему 
присущим способом. При этом язык как бы навязывает каждому следующему поколению такую картину 
мира, вынуждая его видеть окружающий мир сквозь концептуальную сетку данного языка. Из известной 
гипотезы Сепира-Уорфа следует, что различие языков предполагает и различие логических категорий и 
характера мышления у людей, говорящих на этих языках. Утверждается, например, что Аристотелева 
логика отражает особенности греческого языка и что если бы Аристотель был индейцем племени Дакота, 
то его логика была бы совсем иной. А поскольку картины мира, создаваемые разными языками, 
несводимы друг к другу, то содержание текста оригинала не может совпадать с содержанием текста 
перевода и вся процедура перевода оказывается фикцией. 
  

В качестве третьего препятствия для возможности осуществления перевода и его теоретического 
обоснования Ж. Мунэн указывает на выводы современной социолингвистики, свидетельствующие о 
существенных культурно-этнических особенностях, находящих отражение в переводимых текстах. 
Утверждается, что культура одного народа специфична и непроницаема для другого народа, что каждый 
из них обладает своими обычаями, ассоциациями, своей психологией, своим отношением к реальности. 
Речь здесь идет не только о различиях в картинах мира, но и о том, что и сами миры оказываются 
разными. Цитируя труды Ю. Найды, Ж. Мунэн указывает на трудности перевода, связанные с 
особенностями экологии, материальной культуры, культуры социальной, религиозной и 
лингвистической. Как перевести слово «пустыня» на язык племени, живущего в гуще тропического леса? 
Что может означать фраза «городские ворота» для кочевников, никогда не видевших ни города, ни 
ворот? Как быть, если на языке данного народа нет понятия «брат», а есть только «старший брат» или 
«младший брат»? Как переводить специфические религиозные термины на язык народа, не знакомого с 
теологическими понятиями и ритуалом? Различие цивилизаций и собственно языковые различия создает 
серьезную преграду для полноценного перевода. 
  

35

Ж.Мунэн не останавливается на констатации серьезности лингвистических возражений против 
«законности» и обоснованности перевода. Он подвергает более детальному анализу проблемы перевода, 
связанные со структурой лексического состава языка, его картиной мира и множественностью культур, 
дополняя их рассмотрением синтаксических аспектов перевода. И в каждом из этих разделов анализа он 
раскрывает новые возможности для лингвистического подхода к переводу, для успешного 
теоретического изучения перевода с помощью лингвистических терминов и понятий. 
  

Так, в связи с проблемой передачи в переводе значений слов оригинала Ж. Мунэн подробно 
рассматривает труды таких лингвистов, как Л. Ельмслев, Л. Прието, А. Мартине и др., в которых 
обосновывается возможность выделения в значении знака минимальных смысловых элементов (фигур 

содержания). Такие компоненты значения, выделяемые путем сопоставления с другими словами языка 
(jument=cheval + femelle, durfen=possibilite' + morale), дают возможность сопоставлять значения слов 
разных языков, обеспечивая использование в переводе одинакового набора элементарных смыслов. 
  

Важное значение для теории перевода имеют также достижения современного языкознания в области 
описания тех дополнительных компонентов плана содержания языкового знака, которые обычно 
именуются его коннотацией. Передача в переводе эмотивных, стилистических, образных аспектов 
значения может играть столь же важную роль, как и передача предметно-логического содержания. 
  

Ж.Мунэн вновь и вновь обосновывает свой основной тезис, что современная лингвистика не только 
создает трудности для теории перевода, но и помогает их преодолевать. Указывая на реально 
существующие препятствия для воспроизведения содержания текста на другом языке, лингвистика дает 
возможность объективно оценить степень точности перевода, выявить элементы расхождения перевода и 
оригинала и их коммуникативную значимость. 
  

Аналогичным образом рассматриваются и проблемы перевода, связанные с языковой картиной мира и 
множественностью культур. Конечно, каждый язык по-разному членит действительность, и 
многочисленные названия разновидностей снега у эскимосов или лошадей различной окраски у 
аргентинских пастухов не находят соответствия в языках других народов, создавая тем самым 
определенные трудности при их переводе. Однако лингвистика и здесь указывает на ограниченность 
этих трудностей. Во-первых, аналогичные различия в членении действительности обнаруживаются и в 
пределах одного и того же языка. Ж. Мунэн отмечает, например, что, хотя средний француз знает всего 
лишь одно слово со значением «снег», французские лыж- 
  

36

наша используют целый ряд наименований различных видов снега, не уступающий по числу слов 
лексике эскимосов или лапландцев. То же самое можно сказать и о французских коневодах, в 
распоряжении которых имеется более двухсот терминов для названия лошадей. Наличие таких различий 
вовсе не препятствует возможности общения между французами. Равным образом они могут 
преодолеваться и в переводе. Во-вторых, лингвистические исследования обнаруживают наличие в 
языках многочисленных универсалий, отражающих общность среды обитания, биологического типа, 
восприятия окружающего мира и психической организации у всех обитателей нашей планеты. К 
собственно лингвистическим универсалиям следует добавить и многие общие элементы, свойственные 
культурам разных народов, общность описываемых объектов и ситуаций. В современном мире 
наблюдается дальнейшее сближение культур, отражающееся в определенной конвергенции языков. Все 
это, несомненно, облегчает преодоление различий в лыковых картинах мира в процессе перевода. 
  

Не представляются непреодолимым препятствием для перевода и различия между культурами языковых 
коллективов. Безусловно, знание реальности, стоящей за текстом оригинала, необходимо для его 
понимания и перевода. Но факты чужой культуры не являются чем-то непостижимым, недоступным для 
описания и изучения. Используя этнографические данные, переводчик может успешно справиться с 
задачей воспроизведения или объяснения в переводе особенностей культуры, отраженных в значениях 
слов оригинала. 
  

Среди лингвистических барьеров, которые должен преодолеть переводчик, Ж. Мунэн рассматривает и 
расхождение грамматических структур языков. И здесь, с одной стороны, лингвистика обнаруживает 
возможность существования универсалий, основанных на общности функций или способов 

грамматической связи, равно как и возможность приравнивания друг к другу разнотипных структур, 
употребляемых разными языками в одних и тех же ситуациях. 
  

Ж. Мунэн подчеркивает относительность понятий «переводимость» и «непереводимость». При переводе 
приходится преодолевать множество препятствий лингвистического и нелингвистического характера, и 
каждый раз это удается сделать в большей или меньшей степени. Коммуникация с помощью перевода 
никогда не бывает абсолютной, но в то же время она всегда возможна. 
  

Ж. Мунэн был одним их первых исследователей, подошедших к переводческой проблематике с 
последовательно лингвистических познаний. Его работы во многом предопределили дальнейшее 
развитие лингвистического переводоведения. 
  

37

3. Интерпретативная теория перевода Д.Селескович и М.Ледерер

Опытный переводчик и преподаватель перевода Даница Селескович основывает свою теорию перевода 
на наблюдениях за процессом устного, в первую очередь синхронного, перевода. Разработанная ею 
концепция изложена в многочисленных публикациях, а ее общетеоретические выводы нашли наиболее 
полное отражение в книге «Интерпретировать для того, чтобы переводить» (1987), написанной 
совместно с М. Ледерер. 
  

В основу своей концепции Д.Селескович кладет неоспоримые лингвистические и психологические 
факторы, раскрывающие связь языка и мышления в процессе общения между людьми. Как известно, 
вслед за Ф. де Соссюром в языкознании утвердилось понимание языкового знака как двусторонней 
единицы, объединяющей звуковой образ - означающее и понятие-означаемое и составляющей часть 
общей языковой системы. Звучания и значения языковых единиц хранятся в памяти членов данного 
языкового коллектива и являются их общим достоянием. Именно благодаря этой общности язык может 
служить средством общения между людьми. Однако само общение осуществляется не единицами языка, 
а с помощью речевых высказываний-текстов, которые хотя и строятся из языковых единиц, но обладают 
смыслом, несводимым к простой сумме значений таких единиц. Общаются конкретные люди в 
определенной обстановке, в определенное время и в определенном месте. Смысл любого высказывания 
будет во многом зависеть от этих факторов, а также от предыдущего опыта коммуникантов, их знаний, 
чувств и намерений. Одно и то же высказывание может иметь различный смысл в зависимости от 
контекста и ситуации, в которых оно используется. Цель общения и состоит в передаче такого 
конкретного смысла, который и понимается адресатом. Например, высказывание «Я только что приехал 
из Нью-Йорка» может быть ответом на вопрос «Не хотите ли поехать сегодня в Нью-Йорк?», или на 
вопрос «Не хотите ли поехать сегодня в Бостон?» или «Почему вы чувствуете себя здесь чужим?» И 
каждый раз это высказывание будет иметь иной смысл, а следовательно, и иной перевод. 
  

Такая относительная независимость смысла высказывания от составляющих его языковых единиц 
подтверждается и данными психологии. Известно, что говорящие не запоминают языковую форму 
высказанных ими мыслей, а сохраняют в памяти лишь выраженный смысл. Как правило, человек не 
может повторить слово в слово сказанное или услышанное, но может передать соответствующий смысл. 
  

Отсюда Д.Селескович делает вывод, что задача переводчика и состоит в передаче на другой язык этого 
смысла переводимого выска- 
  

38

значения, который возникает в момент речи в конкретных условиях, шагах языковое содержание 
высказывания (выводимое из значений языковых единиц) сочетается с необходимыми познаниями 
слушателя. Как указывалось, такой смысл, или, иначе говоря, «содержание речи», не совпадает с 
языковым содержанием высказывания, так как фраза вне контекста коммуникации значит не то, что она 
значит тогда, когда ее использует одно мыслящее существо, адресуясь к другому такому 
  

По мнению Д. Селескович, понимание смысла представляет собой его интерпретацию, то есть 
извлечение смысла, минуя языковое содержание. Это происходит мгновенно и интуитивно, и в памяти 
переводчика сохраняется лишь извлеченный смысл, который он и передает в переводе. Обращение к 
языковому содержанию, к значениям языковых единиц оригинала только затрудняет и искажает 
понимание, а следовательно, и перевод. 
  

Таким образом, всякий перевод - это интерпретация. В переводе присутствуют три элемента: речевое 
высказывание на языке X, пони-мание переводчиком смысла этого высказывания - уже вне этого языка - 
и

перевыражение этого смысла на языке У. В целом перевод - это операция над идеями, а не над 

языковыми знаками, и переводчик до-берется до смысла, преодолевая языковое выражение и 
интерпретируя содержание высказывания. 
  

Из этой концепции перевода, которую можно назвать интерпретационной, Д. Селескович делает далеко 
идущие выводы. Она полагает, что подобная интерпретация лучше и легче всего удается переводчику-
синхронисту, поскольку у него нет времени анализировать языковую сторону высказывания и он 
непосредственно «ухватывает» тот един-ственный смысл, который возникает в момент интуитивного 
восприятии высказывания и должен быть передан («перевыражен») в переводе. Письменный переводчик 
находится в более трудном положении: у него перед глазами фиксированный текст, из анализа которого 
можно вовлечь («приписать» ему, исходя из значения составляющих текст языковых единиц) 
всевозможные смыслы, а не только тот неожиданный, новый, возникший в конкретном акте 
коммуникации и соответствующий намерению говорящего. Ведь в письменном переводе отсутствует 
непосредственная межличностная связь переводчика с участниками коммуникации и перевод 
осуществляется в иное время и при других условиях. Существует опасность, что как раз этот главный 
смысл переводчик может опустить, занимаясь детальным анализом оригинала. 
  

Таким образом, по мысли Д. Селескович, именно устный перевод наиболее полно отражает сущность 
переводческого процесса, поскольку в нем переводчик оказывается в естественном положении участника 
речевого общения. Точнее, он попеременно выполняет две роли: 
  

39 
  

интуитивно понимает смысл сказанного и естественным образом, как любой говорящий, выражает этот 
смысл на другом языке.