Файл: Решение 36р от 09. 06. 2007 Москва 2008 ббк 60. 5 Р 74 Учебное пособие подготовлено при поддержке Рособразования по аналитической ведомственной целевой программе Разви.pdf

Стратегия прикладного социального исследования
83
Повествовательная идентичность – это форма идентичности, к которой человек может прийти посред- ством повествовательной деятельности
1
С этой позиции язык понимается не как инструмент для передачи истины, но как способ и условие конструирования смысла, а следова- тельно, нам надо анализировать контекст мотивов.
Изучение реальных людей, имеющих реальный жизненный опыт в реальном мире, происходит в нарративном анализе при помощи ис- толкования смысла, которым эти люди наделяют переживаемые ими события. Эта интерпретация основывается на разделяемом опыте и знании, полученном из совместного переживания опыта. Понимание здесь является интерсубъективным, эмоциональным процессом. С од- ной стороны, необходимо смотреть на мир чужими глазами, дабы опи- сать этот мир максимально приближенно к точке зрения респондента, а значит, вчувствоваться, идентифицироваться с другим. С другой сто- роны, важно провести анализ именно того способа, которым другой человек смотрит на мир, то есть дистанцироваться от тех, кого мы изу- чаем.
Нарратив можно представить состоящим из трех фаз (состояние- событие-состояние), причем отличие средней фазы – в ее активности, а третья часть представляет собой инверсию первой. В беседе рассказ- чики иногда сообщают слушателям о начале и завершении своей исто- рии, употребляя особые слова. «Давным давно», «как-то раз», «и с тех пор они жили счастливо много лет» – классические примеры таких отметок «входа» и «выхода», благодаря которым история как бы за- ключается в скобки. Активная средняя часть как бы разрушает поря- док вещей; средняя секция – это беспорядок, нарушающий изначаль- ную стабильность, это неопределенность. Завершение рассказа интег- рирует хаос в стабильность. Именно средняя секция есть фаза перехо- да. Переходность этой части нарратива очень часто буквально марки- руется упоминаниями движения в пространстве, путешествиями, при- ключениями, из ряда вон выходящими, исключительными события- ми, где неизвестны правила и ожидания обычного состояния. За этим следуют ритуалы упорядочения, но индивид уже выступает в новом статусе.
При отборе нарративов для публикации исследователи исходят не только из желания представить типичные ситуации и проблемы, но стремятся показать их как возможное частное проявление социально- типичного
2
. Кроме того, исследователей интересует методологический аспект анализа нарративов, в связи с чем осуществляется выбор фраг- ментов интервью, обладающих наиболее ярко выраженной нарратив- ной структурой.
В подходе «обоснованной», или «укорененной» теории (grounded theory) абстракция осуществляется от «сырых данных» через коды, кате- гории, представляющие главные аналитические идеи, к более крупным аналитическим схемам, теоретическим умозаключениям, касающимся
1
Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: KAMI, 1995. C.19, 34.
2
Судьбы людей: Россия ХХ век. М.: Ин-т социологии РАН, 1996. С.11.

84
Часть 2
Схема анализа историй жизни по Н. Дензину
Шаг 1: Отберите исследовательские проблемы и гипотезы, ко- торые могут быть исследованы и проверены с помощью истории жизни.
Шаг 2: Отберите субъекта или субъектов и определите, в какой форме будут собраны биографические данные.
Шаг 3: Опишите объективные события и переживания из жиз- ни субъекта, имеющие отношение к интересующей вас проблеме.
Эти события подлежат оценке с точки зрения различных источни- ков и перспектив (триангуляция) таким образом, чтобы противоре- чия, непоследовательность и нерегулярность стали очевидны.
Шаг 4: Получите от субъекта его интерпретации этих событий, следуя естественному, или хронологическому, порядку.
Шаг 5: Проанализируйте все утверждения и сообщения с точки зрения их внутренней и внешней валидности... (Проверьте досто- верность источников.)
Шаг 6: Примите окончательное решение о достоверности вы- шеупомянутых источников и установите приоритетные источники для последующей проверки гипотез.
Шаг 7: Начните проверку предварительно сформулированных гипотез, поиск опровергающих примеров. Продолжайте модифи- цировать эти гипотезы, выдвигать новые и проверять их.
Шаг 8: Составьте черновой набросок всей «истории жизни» и ознакомьте с ним исследуемых, чтобы узнать их реакцию.
Шаг 9: Переработайте исследовательский отчет, изложив собы- тия в их естественной последовательности и учтя замечания иссле- дуемых субъектов. Представьте в отчете те гипотезы и предположе- ния, которые получили подтверждение. В заключении остановитесь на теоретической значимости ваших выводов и перспективах даль- нейшего исследования
1
полевого материала вплоть до общей теории, объясняющей более широ- кий структурный контекст. Фокус нарративного анализа, как это бывает и в других исследованиях качественного направления, зачастую проясняет- ся, когда мы слышим или читаем, что говорят респонденты. Таким обра- зом, изучение нарративов становится совместной деятельностью анали- тика и рассказчика, когда анализируются расшифровки интервью.
При анализе нарративов можно рассмотреть их структуру. «Пол- ный» нарратив включает шесть элементов: тезисы (краткое изложение существа дела), ориентация (время, место, ситуация, участники), ком- плекс действий (последовательность событий), оценка (значимость и смысл действия, отношение рассказчика к этому действию), резолюция
(что случалось в конце концов) и кода (возврат к настоящему времени).
Согласно этому подходу, задачей является определение не только того, где начинается и заканчивается нарратив, но и какова роль слуша- теля (или вопросов) в его создании. Вслушиваясь в речевые отметки на-
1
Девятко И.Ф. Методы социологического исследования. М.: Книжный дом «Универ- ситет», 2002.

Стратегия прикладного социального исследования
85
чала и конца повествования, можно выделить простые нарративы. Как только границы нарратива выбраны, можно переписать нарратив, про- нумеровав строки.
Возьмем в качестве материала текст интервью, изменив имя ребен- ка для соблюдения конфиденциальности. Как уже упоминалось, соглас- но этому подходу полные истории имеют определенный набор компо- нент, чьи функции - дать тезисы последующего текста (Т), ориентиро- вать слушателя (ОС), представить комплексное действие (КД), оценить его значение (О) и показать разрешение ситуации (Р). Понятно, впро- чем, что структура нарратива по-разному может быть представлена ис- следователями. Вопрос, что считать оценкой, а что – ориентацией, ре- шается в зависимости от теоретических допущений и опыта ученого.
Транскрипция нарратива
1
1. И: На какие деньги Вы живете?
2. Р: На Митину пенсию.
3. И: Наверное, трудно?
4. Да, очень, не то слово. (Т)
5. Я еще когда работала, (О)
6. построила кооперативную квартиру, (ОС)
7. и сейчас она настолько дорогая, где-то под 60 тысяч в месяц оплачивать ее. (ОС)
8. Это очень тяжело, не знаю, как я дальше буду. (О)
9. Я терять ее не могу, потому что Мите необходима квартира, нужно создать ему условия. (ОС)
10. И не знаю, как я буду ее оплачивать. (О)
11. В общем, пока вот существуем. Что будет дальше – не знаю… (О)
12. Как-то мы с ним стали разговаривать, (Т)
13. что тебе тяжело придется, (Т)
14. он говорит: а мне не придется тяжело, (КД)
15. потому что ты умрешь, значит и я умру. Твоя смерть – это моя смерть. (КД)
16. То есть, он прекрасно понимает. (О)
17. И потом, говорю, как ты будешь есть? (КД)
18. – «Я пойду к тете Лене, нашей соседке по квартире, чтоб она мне сварила ведро каши» – (КД)
19. Кашу он еще может есть, – (ОС)
20. – «я буду неделю есть кашу; кончится, – я опять к ней постучу». (Р)
21. Так вот и шутка, и слезы… (О)
Схема показывает, что респондент ориентирует слушателя на усло- вия тяжелого материального положения, сопряженного с необходимо- стью дополнительных расходов, и дает оценку ситуации как основы без- радостного будущего. В то же время, горькая ирония, содержащаяся в том, как разрешается ситуация – по сути вопрос жизни и смерти, – ут- верждает повествовательную идентичность респондента, преодолеваю- щую существующий порядок вещей, спорящую с легитимной безысход- ностью бытия. Высмеивая ситуации, пугающие его, человек как бы от-
1
Фрагмент интервью с матерью ребенка-инвалида, 37 лет, интервью по месту жи- тельства, осень 1996 года (архив Е.Р. Ярской-Смирновой).

86
Часть 2 страняется, видит себя со стороны более сильным. Однако здесь присут- ствует не только потребность в преодолении страха. Сочетание смешно- го с ужасным, трагическим свидетельствует об ощущении рассказчиком нестабильности и зыбкости жизненной ситуации: так в личном нарра- тиве преломляется драма модернизации общества
1
Нарративы – это не просто набор фактов или объем информации, они структурируют опыт восприятия рассказчика и слушателя, организуют па- мять, сегментируют и целенаправленно выстраивают каждое событие.
Существует также драматический метод анализа языка, представляющий иной структурный подход, который возможно применить к разнообразным нарративам, включая, конечно, и истории. Здесь главная идея в том, что грам- матические ресурсы, применяемые индивидами для того, чтобы рассказывать более убедительно, заключаются в пяти элементах: действие, сцена, агент, об- стоятельство, цель. Любое завершенное высказывание о мотивах даст так или иначе сформулированные ответы на следующие пять вопросов: что было сде- лано, где и когда, кто это сделал, как он или она сделали это и зачем.
Как организовано повествование? Почему информант рассказывает свою историю именно так, разговаривая с этим слушателем? Насколь- ко возможно, следует начинать с внутренних смысловых пластов: со значений, закодированных в форме разговора и вырывающихся наружу, определив, например, подразумеваемые идеи, наделяющие беседу ос- мысленностью, в том числе и те, что принимаются говорящим и слуша- телем как самоочевидное. Рассказы людей совершаются в момент кон- кретного взаимодействия, но кроме этого, в интерпретации важно учи- тывать социальные, культурные, институциальные контексты.
Исследователь не может обойти молчанием и вопросы, связанные с властью: эти интерпретативные проблемы важно затронуть в процессе ана- лиза, обнаружить их для читателя. Во многом отношения между родителя- ми детей-инвалидов и специалистами строятся по принципу властной ие- рархии. В приведенном ниже интервью рассказы женщин о взаимодейст- вии с медиками дают картину того, как отношения властного (врача) и без- властного, бессильного (матери) продуцируют ситуацию исключения:
…Невропатолог, у нее мы стояли на учете. Вот она сказала, что мальчик
ей не нравится, за ним надо понаблюдать. Наблюдались мы в течение трех меся-
цев, а в три месяца она еще даже и не поставила нам диагноз. Сказала, что в че-
тыре месяца точно определю, что с ним. В четыре месяца она поставила диагноз
ДЦП у него, вот (пауза). Я не знала, что это такое, причем она мне сказала, что
это диагноз – ДЦП – инвалид на всю жизнь. Причем такими словами сказала,
что: не тратьте на него средств, он совершенно безнадежен, я Вам не советую
никуда ездить. Причем я когда выходила из кабинета, Вы представляете, что
это для меня такое было, такие слова. Я говорю, а чем же его, хоть чем-то можно
лечить? Она говорит, ну, подавайте аминолон (пауза). Вот, это буквально ее сло-
ва. Вот и все, с этим я ушла из ее кабинета…
2
Схема, по которой это осуществляется (диагноз патологии – депри- вация от информации – сепарация), напоминает триаду запрета в клас-
1
Бутенко И.А. Из истории «черного» юмора // Социологические исследования.
1994. № 11. С.148-153.
2
Фрагмент интервью с матерью ребенка-инвалида, 29 лет, интервью по месту жи- тельства, осень 1996 года (архив Е.Р. Ярской-Смирновой).

Стратегия прикладного социального исследования
87
сической логике цензуры, которую Фуко выдвигает в качестве одной из основных черт власти: утверждение того, что данная вещь не разреше- на, предупреждение ее высказывания, отрицание ее существования. Все эти формы запрета связаны между собой, каждая из них является одно- временно условием и результатом для другой. Так диагноз буквально ста- вит запрет на ребенке, отказывая ему в социальной интеграции, при этом врач выступает в качестве агента социальной нормы, контролирующего, надзирающего и наказывающего. Он как бы приказывает «запереться и не выходить», а то, о чем следует молчать, изымается из реальности как табуированная вещь. «Вот и все», маркирующее выход из нарратива, од- новременно сигнализирует о завершении процедуры исключения.
В нарративном анализе, как и в качественной методологии в целом, большую роль для выработки теории может сыграть совместное обсужде- ние текста несколькими исследователями. Такой прием называется груп- повым анализом. Основные этапы дискуссии строятся на принципах обоснованной теории и включают: 1) поиск кодов в тексте интервью, 2) составление диаграммы связей, смысловых отношений между кодами, 3) создание смысловых схем (memos) для центральных кодов с применени- ем мысленного эксперимента, позволяющего выявить множество свойств, измерений и вариаций кода, а также дать их интерпретацию в непосред- ственном контексте интервью и более широком структурном контексте, 4) формулировку аналитических вопросов и разработку категорий. В резуль- тате обнаруживается большое количество понятийных деталей, при этом рассматриваются и фиксируются все варианты интерпретации. Групповая дискуссия способствует хорошо разработанной интеграции кодовых поня- тий в гипотезы и повышает теоретическую чувствительность всей группы.
На первом этапе выделяется как можно большее количество кодов, указывающих на далеко идущие смысловые пласты в тексте ответа рес- пондента, вопроса интервьюера. Эти понятия могут быть связаны как с говорящим и ситуацией, так и другими людьми и контекстами. Кодом может быть как одно слово, так и группа слов.
Построение диаграммы связей между кодами, перегруппировка и укрупнение кодов, выбор центральных единиц и категорий анализа и создание смысловых схем для двух кодов – следующие этапы анализа.
Теоретические выводы, полученные в нарративном анализе, безуслов- но, впитывают в себя и результаты предшествующей исследовательской работы. В нарративах звучит голос других людей, но ведь их опыт далеко не всегда доступен исследователю. Мы имеем дело с двусмысленными ре- презентациями этого опыта – разговором, текстом, интеракцией и интер- претацией. Возможно ли при этом быть нейтральным и объективным, про- сто воспроизводить мир, не интерпретируя? Не является ли репрезентация замкнутым кругом, по которому движется исследователь в поисках смысла?
Прежде всего, и на это указывал еще М.Вебер, «здесь вообще не идет речь о каком-либо объективно «правильном» или метафизически постигнутом истинном смысле»
1
: ведь то, что подразумевает важным и значимым один человек, может быть совершенно чуждо другому.
Представим, опираясь на рассуждение К. Риссман, что в интепрета- ции существуют как минимум пять уровней: 1) участие, 2) рассказыва- ние, 3) фиксирование (запись), 4) анализ и 5) чтение:
1
Вебер М. Основные социологические понятия // М. Вебер. Избранные произве- дения. М.: Прогресс, 1990. С.603.