Файл: Социальное конструирование реальности Трактат по социологии знания.pdf

72
представлять такую угрозу. Поэтому для католической церкви вполне логична широкая терпимость к межконфессиональным ассоциациям в экономической и политической жизни, но столь же логично и ее неодобрение межконфессиональных браков. Вообще говоря, в ситуациях конкуренции между раз- личными определителями реальности терпимость по отношению к разнообразным отношениям с конкурирующими вторичными группами сохраняется до тех пор, пока прочно держатся установив- шиеся связи в первичной группе, в рамках которой одна реальность постоянно утверждается вопреки конкурентам
20
. То, как католическая церковь приспосабливается к плюралистической ситуации в
Америке, может служить превосходным тому примером.
Важнейшим средством поддержания реальности является общение. Можно рассматривать повсе- дневную жизнь индивида в терминах выработки им речевого аппарата, который постоянно поддер- живает, видоизменяет и реконструирует его субъективную реальность
21
. Конечно, общение означает прежде всего то. что люди друг с другом разговаривают. Этим не отрицается вся та богатая оттенка- ми (248:) аура невербальной коммуникации, которая окружает речь. Тем не менее речь занимает при- вилегированное положение в целостном аппарате общения. Важно подчеркнуть, однако, что большая часть речевого поддержания реальности является не эксплицитной, а имплицитной. Большая часть общения не дает многословного определения природы мира. Скорее, это происходит на фоне того мира, который молчаливо принимается за само собой разумеющийся. Такой обмен репликами, как:
«Ну, мне пора на станцию» — «Хорошо, дорогой, успешного тебе дня в конторе», — предполагает целый мир, в рамках которого имеют смысл эти внешне банальные предложения. В силу этого им- плицитного содержания обмен репликами подкрепляет субъективную реальность мира.
Если это понятно, то мы сразу видим, что большая часть, если не все повседневное, общение под- держивает субъективную реальность. Ее массивность достигается путем аккумуляции и уплотнения случайного общения — общения, которое может себе позволить быть случайным как раз потому, что оно относится к рутинам само собой разумеющегося мира. Утрата такой непреднамеренности сигнализирует о разрыве в рутинах и — по крайней мере потенциально — об угрозе для само собой разумеющейся реальности. Представим себе, как повлияет на непреднамеренность такой обмен реп- ликами, где на «Ну, мне пора на станцию» последует ответ: «Хорошо, дорогой, не забудь захватить свое ружье».
Постоянно поддерживая реальность, речевой аппарат все время ее модифицирует. Одни предметы выпадают, другие добавляются, одни сектора само (249:) собой разумеющегося ослабевают за счет усиления других. Поэтому субъективная реальность того, что никогда не проговаривалось, оказыва- ется шаткой. Одно дело — участвовать в приводящем в замешательство сексуальном акте, совсем другое — обсуждать его до или после. Разговор дает четкие контуры ранее расплывчато и неясно по- нимаемым предметам. Можно иметь сомнения относительно своей религии, но эти сомнения обрета- ют совсем иную реальность по ходу их обсуждения. Тогда индивид «вговаривает» себя в эти сомне- ния, они объективируются как реальность в рамках собственного сознания. Вообще говоря, речевой аппарат поддерживает реальность, «проговаривая» различные элементы опыта и помещая их в опре- деленные места в реальном мире.
Этот порождающий реальность потенциал общения уже задан фактом лингвистической объекти- вации. Мы видели, как язык объективирует мир, преображая panta rhei опыта в связный порядок. Ус- танавливая этот порядок, язык реализует мир в двояком смысле слова: он его постигает и он его про- изводит. Общение представляет собой актуализацию этой эффективности языка в ситуациях лицом-к- лицу индивидуального существования. В общении объективации языка становятся объектами инди- видуального сознания. Так, фундаментальным фактом поддержания реальности является постоянное употребление одного и того же языка для объективации разворачивающегося биографического опы- та. В самом широком смысле поддерживающими реальность другими будут все те, кто использует тот же самый язык. Значимость этого можно проследить по тому, что подразумевается (250:) под
«общим языком» — от групповых предпочтений в первичных группах к региональным или классо- вым диалектам и к национальному сообществу, которое определяет себя посредством языка. Сущест- вуют соответствующие «возвращения к реальности» для индивидов, которые приходят обратно к тем немногим индивидам, которые понимают его внутригрупповые намеки, либо к кварталу с его специ- фическим акцентом, либо к большому коллективу, который отождествляется с особой лингвистиче- ской традицией. В обратном порядке это будет, скажем, возврат к Соединенным Штатам, Бруклину или к тем людям, которые посещали ту же школу.
Для эффективного поддержания субъективной реальности требуется последовательный и согласо- ванный аппарат общения. Разрывы в последовательности и согласованности ipso facto представляют угрозу для рассматриваемой субъективной реальности. Мы уже обсуждали те средства, к которым обращается индивид для предупреждения угрозы рассогласованности. Имеются также различные техники для предотвращения разрыва последовательности. Примером может служить использование

73
переписки для продолжения значимого общения, прерванного физической удаленностью друг от дру- га
22
. Различные способы общения могут сопоставляться по плотности производимой или поддержи- ваемой ими реальности. В целом частота общения усиливает его порождающий реальность потенци- ал, но редкость его иногда компенсируется интенсивностью общения. С любовником можно встре- чаться и раз в месяц, но общение в таком случае должно быть достаточно интенсивным, чтобы (251:) восполнить его относительную редкость. Некоторые виды общения могут эксплицитно определяться и легитимироваться как имеющие привилегированный статус — например, общение со своим испо- ведником, психоаналитиком или иной «авторитетной» фигурой такого типа. «Авторитет» здесь опре- деляется высшим когнитивным и нормативным статусом, приписываемым этому общению.
Субъективная реальность всегда зависит от специфических вероятностных структур, то есть от специфического социального базиса и требуемых для ее поддержания социальных процессов. Дер- жаться идентичности важной персоны можно только в среде, которая подтверждает такую идентич- ность; католическую веру можно сохранить только в значимых отношениях в католической общине и т.д. Разрыв значимого общения с посредниками соответствующей вероятностной структуры угрожает субъективной реальности. Пример с перепиской указывает на то, что индивид способен прибегнуть к различным техникам поддержания реальности даже в отсутствие актуального общения, но порож- дающий реальность потенциал этих техник много ниже того общения лицом-к-лицу, которое они должны копировать. Чем больше изоляция этих техник от подтверждений лицом-к-лицу, тем меньше вероятность того, что они сохранят акцент реальности. Индивид, который долгие годы живет среди иноверцев в удалении от своей общины, может по-прежнему идентифицировать себя как, скажем, ка- толика. Посредством молитвы, религиозных упражнений и тому подобных техник католическая ре- альность может остаться для него субъективно релевантной. Эти техники могут по меньшей (252:) мере поддерживать его идентичность католика. Однако они будут делаться все более пустыми субъ- ективно, лишенными «живой» реальности, пока не будут «возрождены» социальным контактом с другими католиками. Конечно, индивид обычно хранит в памяти реальности своего прошлого. Но
«освежить» эту память можно только в общении стеми

74
Все сказанное выше о социализации предполагает возможность того, что субъективная реальность может трансформироваться. Существование в обществе уже включает в себя непрестанный процесс изменения субъективной реальности. Всякий разговор о трансформации в таком случае предполагает обсуждение различных уровней изменения. Мы коснемся здесь крайнего случая, чуть ли не тоталь- ной трансформации, когда индивид «переключается» с одного мира на другой. Вместе с прояснением этого крайнего случая легче будет понять случаи более умеренные.
Обычно трансформация субъективно воспринимается как тотальная. Конечно, это происходит от недопонимания. Субъективная реальность никогда не бывает тотально социализированной, а потому она и не может претерпеть тотальной трансформации от социальных процессов. Преображенный ин- дивид будет по меньшей мере обладать тем же самым телом и жить в той же физической вселенной.
Тем не менее существуют инстанции преображения, которые кажутся тотальными в сравнении с меньшими изменениями. Такие трансформации мы будем называть альтернациями
24
Альтернация требует процесса ресоциализации. Такие процессы напоминают первичную социали- зацию, поскольку они должны радикально по-новому расставить акценты реальности, а потому должны в значительной степени воспроизвести сильную эмоциональную идентификацию с персона- лом социализации, которая характерна для раннего (255:) детства. Они отличаются от первичной со- циализации, так как не начинаются ex nihilo, и в результате этого должны считаться с проблемой де- монтажа, разрушения предшествующей номической структуры субъективной реальности. Как это осуществимо?
«Рецепт» успешной альтернации должен включать в себя как социальные, так и концептуальные условия, где социальные служат матрицей для концептуальных. Важнейшим социальным условием является наличие эффективной вероятностной структуры, то есть социального базиса, служащего
«лабораторией» для трансформации. Эта вероятностная структура опосредуется для индивида значи- мыми другими, с которыми он должен установить сильные аффективные идентификации. Без такой идентификации невозможна какая бы то ни было радикальная трансформация субъективной реально- сти (включая, конечно, идентичность). Она неизбежно копирует детский опыт эмоциональной зави- симости от значимых других
25
. Эти значимые другие являются вожатыми по новой реальности. Теми ролями, которые ими играются vis-à-vis к индивиду (ролями, которые эксплицитно определяются в терминах своей функции ресоциализации), они представляют вероятностную структуру и опосреду- ют для индивида новый мир. В данной вероятностной структуре теперь содержится когнитивный и аффективный фокус индивидуального мира. В социальном отношении это означает интенсивную концентрацию всех значимых взаимодействий в группе, которая воплощает вероятностную структу- ру, в первую очередь взаимодействий с персоналом ресоциализации. (256:)
Историческим прототипом альтернации является религиозное обращение. Сказанное выше приме- нимо к данному случаю вместе со словами: extra ecclesiam nulla salus. Под salus нами здесь подразу- мевается эмпирически успешное завершение обращения (с соответствующими извинениями по адре- су теологов, которые имели в виду нечто совсем иное). Только в рамках ecclesia, религиозной общи- ны, обращение будет эффективно поддерживаться как достоверное. Неоспоримо то, что обращение может предшествовать присоединению к общине — Савл из Тарса разыскал христианскую общину
после своего «опыта Дамаска», но речь идет о другом. Мало иметь опыт обращения. Главное в том, чтобы быть в силах продолжать его всерьез держаться, сохранять чувство его достоверности. Именно
здесь вступает в дело религиозная община. Она задает необходимую вероятностную структуру для новой реальности. Иными словами, Савл мог сделаться Павлом в своем одиноком религиозном экста- зе, но он мог остаться Павлом только в контексте христианской общины, которая признала его та- ковым и подтвердила его «новое бытие», в коем теперь была укоренена эта идентичность. Такое со- отношение обращения и общины не является специфическим христианским феноменом (несмотря на исторические особенности христианской ecclesia) Нельзя остаться мусульманином вне umma ислама, буддистом вне sangha, индуистом, наверное, вообще за пределами Индии. Религия требует религиоз- ной общины, и жизнь в религиозном мире требует включения в такую общину
26
. Вероятностные структуры религиозного обращения могут имитироваться светскими агентами альтернации. Лучши- ми (257:) примерами тому могут служить политическая индоктринация и психотерапия
27
Вероятностная структура должна стать миром индивида, отодвигающим все остальные миры, прежде всего тот из них, в котором индивид «обитал» до альтернации. Это предполагает сегрегацию, то есть отделение индивида от «обитателей» иных миров, прежде всего от «сожителей» по только что оставленному им миру. Идеальным тут было бы физическое отделение. Если это по каким-то причи- нам невозможно, то отделение устанавливается по определению, то есть по определению тех других, которые уничтожают эти миры. Подвергающийся альтернации индивид разъединяется с прежним миром и поддерживавшей его вероятностной структурой по возможности телесно, а если это невоз- можно, то ментально. Во всяком случае, он более не должен «быть под игом неверующих», он защи-

75
щается от их потенциального влияния, способного подорвать реальность. Такая сегрегация особенно важна на ранних ступенях альтернации (фазе «послушничества»). Как только новая реальность обре- ла твердость, вновь могут начаться осмотрительные взаимоотношения с посторонними, хотя те из них, кто имел для индивида биографическую значимость, по-прежнему остаются опасными. Это те, кто скажет. «Брось ты все это, Савл», и бывают времена, когда старая реальность, ими вызванная, об- ретает форму искушения.
Альтернация включает в себя реорганизацию аппарата общения. Меняются партнеры значимого общения, и в общении с немногими новыми значимыми другими трансформируется субъективная ре- альность. Она поддерживается постоянным с ними (258:) общением или в рамках представляемой ими общины. Попросту говоря, это означает, что нужно быть очень разборчивым в собеседниках.
Следует систематически избегать тех лиц и идей, которые расходятся с новыми дефинициями реаль- ности
28
. Так как с полным успехом это не всегда достижимо (уже в силу сохранения памяти о про- шлой реальности), новая вероятностная структура обычно располагает различными терапевтически- ми процедурами, которые берут на себя заботы о подобных тенденциях «вероотступничества». Эти процедуры следуют тому общему терапевтическому образцу, который обсуждался выше.
Наиболее важным концептуальным условием альтернации является наличие аппарата легитима- ции для всего хода трансформации. Легитимироваться должна не только новая реальность, но и те стадии, с помощью которых она достигается и поддерживается, равно как и стадии покидания или отвержения всех альтернативных реальностей. Отрицающая сторона концептуальных механизмов особенно важна с точки зрения расщепления той проблемы, которая требует решения. Старая реаль- ность, а также коллективы и значимые другие, которые ранее были ее посредниками для индивида, должна быть заново истолкована в рамках аппарата легитимации новой реальности. Эта реинтерпре- тация приносит с собой разрывы в индивидуальную биографию типа: «до Христа» и «после Христа»,
«до Дамаска» и «после Дамаска». Все, что предшествовало альтернации, теперь видится как ее при- уготовление (наподобие «Ветхого завета» или praeparatio evangelii), а все, что за ней следует, проис- текает из этой новой реальности. Это включает (259:) в себя перетолкование всей биографии in toto, согласно формуле: «Тогда я думал, теперь я знаю». Часто это включает в себя перенесение на про- шлое нынешних схем интерпретации (по формуле: «Я знал уже тогда, но не вполне отчетливо…») и тех мотивов, которые отсутствовали в прошлом, но которые теперь необходимы для перетолкования того, что имело тогда место (согласно формуле: «Воистину, я сделал это потому, что…»). Биография до альтернации обычно отрицается in toto, она подводится под категорию того негативного, которое занимает стратегическую позицию в новом аппарате легитимации: «Когда я жил еще во грехе», «Ко- гда мною еще владело буржуазное сознание», «Когда мной двигали эти бессознательные невротиче- ские потребности». Биографический разрыв тем самым отождествляется с когнитивным отделением тьмы от света.
В дополнение к этой реинтерпретации in toto должно иметься особое перетолкование прошлых со- бытий и лиц, которые обладали в прошлом значимостью. Для альтернации индивида было бы лучше всего, если бы он мог целиком забыть многих из них. Но полное забвение затруднительно. Поэтому необходимой является радикальная реинтерпретация значения прошлых событий или лиц в собствен- ной биографии. Поскольку гораздо легче выдумать то, что никогда не происходило, нежели забыть то, что действительно произошло, индивиду может понадобиться фабрикация и вставка в биографию событий — повсюду, где есть нужда в гармонизации воспоминаний с перетолкованием прошлого.
Так как отныне господствующей и более достоверной выступает не старая, а новая (260:) реальность, то он может быть совершенно «честен», осуществляя эту процедуру — субъективно он не лжет о прошлом, приспосабливая его к единственной истине, которая, разумеется, объемлет и настоящее, и прошлое. Этот момент, кстати, очень важен для адекватного понимания мотивов исторически не раз повторявшихся фальсификаций и подделок религиозных документов. Точно так же реинтерпретиру- ются лица, в особенности значимые другие. Последние делаются теперь невольными актерами в дра- ме, смысл которой был для них темен, неудивительно, что они обычно отрицают эту свою роль. По этой причине пророков обычно не жалуют в их отечествах, и в этом контексте понятно речение Ии- суса о том, что его последователи должны оставить своих отцов и матерей.
Теперь несложно выдвинуть специфические «предписания» для альтернации: реальность может быть какой угодно, пусть даже совершенно невероятной с точки зрения постороннего наблюдателя.
Можно предписать, скажем, особые процедуры для коммуникации с существами из иных миров, включающие в себя диетические процедуры, например, есть сырую рыбу. Мы оставляем воображе- нию читателей разработку деталей по поводу такой секты ихтиософистов. В любом случае «предпи- сание» будет включать в себя конструирование вероятностной структуры ихтиософизма, которая бу- дет четко отделяться от внешнего мира и будет экипирована необходимым персоналом социализации и терапии. Потребуется и разработка достаточно утонченной системы знания, которая могла бы объ-