Файл: Никита Николаевич МоисеевЧеловек и ноосфера.pdf

Итак, был рассмотрен конфликт: два юридических ли- ца, имеющих разные интересы, оказались взаимозави-симы- ми – их действия оказывали влияние на общую экологиче- скую обстановку. Поэтому им оказалось необходимым вы- брать некоторый способ совместных действий. И хотя каж- дый из них стремился обеспечить для себя наиболее благо- приятные условия, они вынуждены искать соглашение, по- ступаться частью своих интересов, ибо в противном случае они оба могут оказаться в большой беде.
Когда начинают изучать подобную проблему отыскания взаимовыгодных коллективных решений, то неизбежно воз- никают два вопроса. Во-первых, а существует ли вообще ка- кой-либо взаимовыгодный «оптимальный» или хотя бы вза- имоприемлемый компромисс? А в данном примере: суще- ствуют ли справедливые квоты вложений в очистные соору- жения? Последнее означает, что если какая-нибудь из сторон отступит от условий компромисса, который, конечно, явля- ется коллективным решением, то она понесет безусловный убыток. Оказалось, кроме того, что этот компромисс нельзя улучшить одновременно для всех партнеров или противни- ков. Другими словами, компромисс эффективен.
Во-вторых, Ю. Б. Гермейер и И. А. Ватель разработали метод, с помощью которого можно рассчитать индивидуаль- ные вклады (квоты), которые обязаны вкладывать партнеры в достижение общих целей – в данном примере в создание очистных сооружений, в которых нуждаются все участники

этого конфликта.
Теория Гермейера – Вателя оказалась весьма универсаль- ным средством анализа конфликтных ситуаций и инстру- ментом для разработки того механизма, который мы услови- лись называть «институтом согласия».
Итак, для существования компромисса необходимо, что- бы партнеры (участники конфликта) имели некоторую об- щую цель. Но одного этого условия еще недостаточно, чтобы прийти к необходимому соглашению. Другими словами, не во всех случаях, когда у партнеров есть общая цель (общий интерес), она может служить основой кооперативного согла- шения, основой «института согласия»; взаимовыгодного со- глашения просто может и не быть, как и в случае антагони- стического конфликта. Для его существования необходима еще определенная структура зависимости степени прибли- жения к этой общей цели от действий участников конфлик- та.
В конце шестидесятых годов автором этой книги совмест- но с покойным ныне Ю. Б. Гермейером была выдвинута в ка- честве одной из важнейших программа исследования усло- вий, допускающих существование компромиссов в неанта- гонистических конфликтных ситуациях. Теория, развитая
Ю. Б. Гермейером и И. А. Вателем, была первым и важней- шим шагом в реализации этой программы. Они рассмотрели первое и, как нам! казалось, наиболее естественное условие –
условие монотонности: изучая ситуацию «путешественни-

ков в одной лодке», они полагали, что степень достижения цели монотонно зависит от вкладов партнеров. Образно го- воря, чем сильнее каждый из них будет грести, тем быстрее их лодка доплывет до берега. Вот в подобной ситуации, как уже говорилось, всегда существует взаимовыгодный эффек- тивный компромисс, то есть всегда может быть создан «ин- ститут согласия».
Изученная ситуация «путешественников в одной лодке»
оказалась весьма удобной моделью для описания конфлик- тов, связанных с учетам экологических факторов. С ее по- мощью удалось продвинуться в решении целого ряда энвай- роментальных проблем, в том числе и в проблеме «кислых дождей».
Но жизнь обычно гораздо сложнее любой схемы. Она нас непрерывно ставит в новые условия, для которых старые ре- цепты оказываются неприменимыми. Сегодня мы уже знаем,
в частности, что далеко не всегда степень достижения общей цели монотонно зависит от усилий или вкладов партнеров. С
одним из таких примеров нам скоро придется познакомить- ся. Таким образом, теория Гермейера – Вателя оказывается,
к сожалению, не универсальной, как нам казалось сначала.
Тем не менее она послужила путеводной нитью для анализа многих более трудных проблем.
Но оказалось, что отсутствие тех зависимостей, которы- ми обладает схема «путешественники в одной лодке», еще вовсе не означает невозможности существования взаимовы-

годного эффективного компромисса. Только его нельзя об- наружить теми методами, о которых я рассказывал и кото- рые лежат в основе теории Гермейера – Вателя. В 1983 году мы встретились с одной из подобных ситуаций.
В первой части я уже рассказывал о наших исследованиях
«ядерной зимы» и «ядерной ночи». Они, как мне кажется,
должны показать непредубежденному человеку, что ядерная война означает конец цивилизации, конец человечеству, ко- нец всему. Я также рассказал и о том, что возможны и дру- гие типы нагрузок на биосферу, переход через экстремаль- ные значения которых способен привести к началу необра- тимых процессов. И их исход предсказать мы не можем.
В результате подобного хода событий биосфера может пе- рейти в такое состояние, которое исключит возможность су- ществования человечества. Поэтому кажется, что общей це- лью человечества, всех его народов и государств, вне зави- симости от их социального строя, географического положе- ния, исторических судеб и традиций, является сохранение стабильности биосферы, ее основных свойств как условия,
необходимого для устойчивого развития общества.
Появление общепланетарных целей – это то новое, что пришло в нашу жизнь в конце XX века. Оно может, как мне кажется, и сделаться той причиной, которая побудит народы и их правительства искать приемлемые компромиссы и стра- тегии своего развития в своих взаимоотношениях с приро- дой и другими народами, стратегии, способные обеспечить

необходимую стабильность окружающей среды, стратегии,
которые, разумеется, исключили бы риск военных столкно- вений. В противном случае все остальные цели и стремления окажутся просто лишенными всякого смысла!
К сожалению, многие из подобных глобальных конфликт- ных ситуаций, в том числе и гонка вооружений, оказались значительно более сложными, чем те, для которых была раз- работана теория, послужившая темой предыдущего раздела.
Это следствие того, что критерии, которые здесь возникают,
и уменьшение риска ядерной войны в том числе, не удовле- творяют свойству монотонности.
Но последнее, как мы уже говорили, еще не означает, что компромисса нет вообще и «конец света» неизбежен. Может быть, компромисс и существует, но обнаружить его старыми методами не удается. Теорию Гермейера – Вателя для иссле- дования проблемы гонки вооружений применить непосред- ственно нельзя. Для этого потребовалось существенно усо- вершенствовать методы анализа.
«Институты согласия» в условиях
экстремальных нагрузок на биосферу
Обдумывая конфликтную ситуацию гонки вооружений –
эту поистине гонку к пропасти, мне казалось противоесте- ственной сама мысль об отсутствии взаимоприемлемого и даже взаимовыгодного компромисса. Конечно, каждая стра-

на преследует свои собственные цели, стремится обеспечить собственные интересы. Но ведь каждая из них должна также стремиться сохранить самое себя. А это значит, что она должна стремиться уменьшить риск ядерной войны в первую очередь. И если руководству стран, народов доступен этот здравый смысл, если им свойственно стремление удержаться над пропастью, то этого, наверное, должно оказаться доста- точно для того, чтобы построить «институт согласия»! И я верю, что так и есть на самом деле. Плата за непонимание этого факта столь велика, что трудно в нем заподозрить лю- дей, стоящих во главе государств.
Опираясь на эти интуитивные соображения, осенью 1983
года я сделал попытку проанализировать математическими методами структуру той конфликтной ситуации, которая на- зывается «гонка ядерных вооружений».
Повторю еще раз, я считал, что основополагающим во всех исследованиях процесса гонки вооружений должно быть предположение о том, что всем странам, всем народам свойственно стремление уменьшить по возможности риск ядерной войны. Если этого стремления нет хотя бы у одной из стран, если хотя бы один участник ядерной трагедии до- пускает возможность достижения своих целей с помощью использования ядерного оружия, то говорить об «институте согласия» и искать взаимовыгодные компромиссы бессмыс- ленно. Столь же бессмысленно, как объяснять самоубийце,
сколь опасно бросаться вниз с карниза небоскреба.

Второй аргумент, я о нем уже говорил, в известном смыс- ле следствие первого. Если все отчетливо понимают, что ядерная война – это самоубийство, то, каковы бы ни были их другие цели и интересы, все участники конфликта должны подчинить эти цели и интересы стремлению избежать ядер- ной войны. Если этого не случится, то все остальное теряет смысл. Значит, они не только должны будут искать, но и най- ти им всем необходимый компромисс. Если говорить слова- ми математика, то мне казалось, что первого условия доста- точно для существования взаимовыгодного компромисса.
Уже начало исследований выявило основные трудности,
поскольку сразу стало более или менее очевидным, что си- туация, которую мы назвали «гонкой ядерных вооружений»,
принципиально не сводится к изученной схеме «путеше- ственников в одной лодке», ибо важнейшую роль в ней игра- ют не сами затраты на вооружение, а соотношение сил. Кро- ме того, риск возникновения ядерной войны, как оказалось,
зависит очень непросто от тех затрат на вооружение, кото- рые делает каждая из стран, участвующих в конфликте.
Поясним особенности этой ситуации на абстрактном при- мере двух стран. Очевидно, что риск ядерной войны меж- ду этими странами равен нулю, если обе страны вообще не имеют ядерного оружия. Предположим теперь, что у одной из них уже есть некоторый запас ядерного вооружения. Как будет меняться риск возможного столкновения в зависимо- сти от поведения другой стороны, от приобретения ею соб-

ственного ядерного потенциала?
Очевидно, что риск будет минимальным (но не равным нулю), когда соотношение сил окажется равным – военные и политики почему-то называют такое соотношение сил усло- вием равной безопасности. Однако этот минимум уже не бу- дет равен нулю, как в случае полного отсутствия ядерных арсеналов, ибо сбросить со счетов возможность существова- ния людей, способных начать ядерный конфликт и в усло- виях равенства вооружений, нельзя. Причем чем выше этот уровень вооружений, тем выше будет и риск развязывания войны, ибо большой запас оружия создает иллюзию о соб- ственном «абсолютном» могуществе, ненаказуемости и все- дозволенности.
Если равенства вооружений нет и у другой стороны уро- вень вооружений выше, то его дальнейшее наращивание бу- дет лишь увеличивать разницу в соотношении сил, а сле- довательно, и риск развязывания войны. Заметим, что и одностороннее сокращение вооружений другой стороны в условиях равенства вооружений также увеличивает риск, по- скольку растет разница в уровнях вооружений.
Таким образом, зависимость величины риска от ресурса,
затрачиваемого на создание ядерного оружия, весьма слож- на.
Именно это обстоятельство качественно отличает аб- страктную модель ситуации «гонка ядерных вооружений»
от ситуации «путешественники в одной лодке», которую я

рассмотрел в предыдущих разделах. Здесь тоже есть общая цель – уменьшить риск ядерной войны. Но зависимость ве- личины риска – степени достижения общей цели, уже не яв- ляется, как это мы видели, монотонной функцией капитало- вложений конфликтующих сторон. Вот почему и не удает- ся использовать здесь те методы, которые были разработа- ны Ю. Б. Гермейером и И. А. Вателем для анализа ситуации
«путешественников в одной лодке».
В 1983 году я построил некоторую абстрактную модель ситуации, которая была бы удобной схемой анализа кон- фликтов типа «гонки ядерных вооружений», подобно тому,
как схема «путешественников в одной лодке» хорошо опи- сывала основные черты конфликтов в эколого-экономиче- ских ситуациях. В основу этой схемы были положены следу- ющие принципы.
1. Все страны, участвующие в конфликте, имеют право распоряжаться своими ресурсами без всяких ограничений юридического характера – они полностью суверенны. Этот принцип отвечает идеалам Организации Объединенных На- ций.
Можно говорить, что в реальных условиях этот принцип реализуется не в полной степени. Но для абстрактной модели я не видел другой приемлемой альтернативы.
2. Все страны в процессе конфликта сохраняют свои со- циальные системы, а значит, и весь спектр присущих им ин- тересов и целей. Это очень важный принцип – он отвечает

тем реалиям, с которыми нам приходится иметь дело.
Я убежден в том, что любая прогностическая модель, спо- собная оценить возможные изменения в отношениях между странами и помочь построить «институты согласия», долж- на исходить из предположения о том, что и впредь, во вся- ком случае в обозримом будущем, все страны сохранят свои социальные системы и будут поэтому иметь различные спек- тры своих интересов и целей (эту точку зрения я подробно обосновывал в первой главе этой части). И задача науки как раз и состоит в том, чтобы найти пути для возможных согла- шений, обеспечивающих не просто сосуществование стран с различными политическими и социальными системами, а организацию их совместных усилий, необходимых для обес- печения коэволюции Природы и Общества.
3. Основной спектр интересов участников конфликтной ситуации связан и со стремлением обеспечить по возмож- ности более высокий уровень жизни, удовлетворить опре- деленным амбициям как в военной, так и в экономической сферах и удовлетворить давлению военно-промышленного комплекса и т. д.
Для разных стран соотношение этих целей может быть са- мым различным и, конечно, зависит от их социальной струк- туры, традиций и т. д. Так, например, для социалистических стран любое отвлечение ресурсов от внутренних социальных или экономических целей является бедствием. В то же вре- мя для капиталистической экономики обеспечение высокого