ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 974
Скачиваний: 3
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
(Ради опубликования «Манифеста» на армянский язык надо было бы переводчику взять на себя грех авторства! Бог бы простил ему этот грех! – Ф.) О позднейших переводах на другие языки я слышал, но сам их не видел. Таким образом, история «Манифеста» в значительной степени отражает историю современного рабочего движения; в настоящее время он, несомненно, является самым распространенным, наиболее международным произведением всей социалистической литературы, общей программой, признанной миллионами рабочих от Сибири до Калифорнии.
И все же, когда мы писали его, мы не могли назвать его социалистическим манифестом. В 1847 г. под именем социалистов были известны, с одной стороны, приверженцы различных утопических систем: оуэнисты в Англии, фурьеристы во Франции, причем и те и другие уже выродились в чистейшие секты, постепенно вымиравшие; с другой стороны, — всевозможные социальные знахари, обещавшие, без всякого вреда для капитала и прибыли, устранить все социальные бедствия с помощью всякого рода заплат. В обоих случаях это были люди, стоявшие вне рабочего движения и искавшие поддержки скорее у «образованных» классов. А та часть рабочего класса, которая убедилась в недостаточности чисто политических переворотов и провозглашала необходимость коренного переустройства общества, называла себя тогда коммунистичес- кой. Это был грубоватый, плохо отесанный, чисто инстинктивный вид коммунизма; однако он нащупывал самое основное и оказался в среде рабочего класса достаточно сильным для того, чтобы создать утопический коммунизм: во Франции — коммунизм Кабе, в Германии — коммунизм Вейтлинга. Таким образом, в 1847 г. социализм был буржуазным движением, коммунизм — движением рабочего класса. Социализм, по крайней мере, на континенте, был «респектабельным», коммунизм — как раз наоборот. А так как мы с самого начала придерживались того мнения, что «освобождение рабочего класса может быть делом только самого рабочего класса» 404, (404 Эта идея высказывалась Марксом и Энгельсом в ряде их работ, начиная с 40-х годов XIX века; в данной формулировке — в «Уставе Международного Товарищества Рабочих» (см. настоящее издание, т. 16, стр. 12 и т. 17, стр. 445).) то для нас не могло быть никакого сомнения в том, какое из двух названий нам следует выбрать. Более того, нам и впоследствии никогда не приходило в голову отказываться от него.
(В истории духовного становления человека в Философа вышло так, что русскому народу чтобы перейти к переходному обществу, т. е. социализму необходимо было совершить социалистическую революцию в 1917 году и дать бытие Философу, который родился в переходном обществе, т.е. при социализме, которой уже было в духовном кризисе, то это заставило его думать и искать истину с 13 лет и начать искать ответ на вопрос: Жизнь почему ты такая, а не иная? То поиск ответа на этот вопрос сделал Философа, в конце концов, автором научной «Философии чистого разума», которая полностью созрела, т.к. в познании сущности бытия сущего в целом дошла до дна и дальше нырять некуда к весне 2016 года. Но в действительности это было субъективное мнение и дно еще не достигнуто! (15-25 30.4.20) Есть нюансы, но это мелочи. Переходное общество, т. е. социализм в конце ХХ века оказался во всеобщем кризисе, а мои ожидания 1977 года студента ⅠⅠⅠ курса философского факультета, что русский народ совершит коммунистическую революцию снизу, которая, в сущности, зависит от меня привело общество к горбачевской Перестройке, т.к. жить как мы живем дальше было нельзя, которая началась весной 1985 года с идеей придать социализму человеческое лицо, т.е. речь по сути шла о переходе от социализма во всеобщем кризисе к коммунизму! Но как это практически осуществить? Нового мышления нет, а Философ к его созданию приступил только с октября 1987 года. Но что будет за народная революция, думал я в период работы над книгой Т.И. Ойзермана «Формирование философии марксизма», если она должна дать народу (думал я ошибочно социализм, а речь должна идти о коммунизме!) социализм? Социалистическая! Но она уже была в 1917 году! То чтобы не путаться, то я решил дать ей имя коммунистическая. То это последняя революция в истории человека, т.к. социализм есть переходное общество к коммунизму, т.е. оно создает духовные и материальные предпосылки коммунизма, (Я мыслю догматически по инерции!) который в революции больше не будет нуждаться, т.к. социализм незаметно станет коммунизмом, пока не известно в каком году, но известен день и час его наступления. Но об этом ниже и в свое время. – Ф.)
Хотя «Манифест» — наше общее произведение, тем не менее, я считаю своим долгом констатировать, что основное положение, составляющее его ядро, принадлежит Марксу. Это положение заключается в том, что в каждую историческую эпоху преобладающий способ экономического производства и обмена
(т.е. отношения определенной исторической формы рабства и господства между людьми в обществе. – Ф.) и необходимо обусловливаемое им строение общества образуют основание, на котором зиждется политическая история этой эпохи и история ее интеллектуального развития, основание, исходя из которого она только и может быть объяснена; (есть бытие экономическое и ему присуще общественное сознание, которое определяет сознание человека, но противоречия между сущим экономическим бытием и должным в общественном сознании, которое определяется существующей властью, приводит народ к пониманию, что существующая власть есть несправедливая, а потому неразумная, то подлежит уничтожению в революции. Понимание сущности изменения существующего положения вещей приходит к нескольким духовно развитым личностям, но истиной, как и что необходимо делать, чтобы обрести свободу обладает только одна личность, то в истории духовного становления человека в Философа это есть Кромвель, Наполеон, Ленин, Троцкий и Сталин, то ныне единственный и на вечно Философ. – Ф.) что в соответствии с этим вся история человечества (со времени разложения первобытного родового общества с его общинным землевладением) была историей борьбы классов, борьбы между эксплуатирующими и эксплуатируемыми, господствующими и угнетенными классами; что история этой классовой борьбы в настоящее время достигла в своем развитии той ступени, когда эксплуатируемый и угнетаемый класс — пролетариат — не может уже освободить себя от ига эксплуатирующего и господствующего класса — буржуазии, — не освобождая вместе с тем раз и навсегда всего общества от всякой эксплуатации, угнетения, классового деления и классовой борьбы.
К этой мысли, которая, по моему мнению, должна для истории иметь такое же значение, какое для биологии имела теория Дарвина, оба мы постепенно приближались еще за несколько лет до 1845 года. В какой мере мне удалось продвинуться в этом направлении самостоятельно, лучше всего показывает моя работа «Положение рабочего класса в Англии»*. Когда же весной 1845 г. я вновь встретился с Марксом в Брюсселе, он уже разработал эту мысль и изложил ее мне почти в столь же ясных выражениях
, в каких я привел ее здесь.
Следующие строки я привожу из нашего совместного предисловия к немецкому изданию 1872 года: «Как ни сильно изменились условия за последние двадцать пять лет, однако развитые в этом «Манифесте» общие основные положения остаются в целом совершенно правильными и в настоящее время. (т.е. капитализм создает материальные предпосылки социализма, что победа социализма возможна только одновременно во всех экономически развитых странах Европы и другие ошибки марксизма, которые Ленин устранил в ходе революции, то с его поправками Ленин стал соавтором марксизма-ленинизма, но в середине ХХ века он перестает отражать, то, что действительно есть. – Ф.) В отдельных местах следовало бы внести кое-какие исправления. Практическое применение этих основных положений, как гласит сам «Манифест», будет повсюду и всегда зависеть от существующих исторических условий, и поэтому революционным мероприятиям, предложенным в конце II раздела, отнюдь не придается самодовлеющего значения. В настоящее время это место во многих отношениях звучало бы иначе. Ввиду огромного развития крупной промышленности с 1848 г.** (** В издании 1872 г. вместо слов «о 1848 г.» напечатано: «За последние двадцать пять лет». Ред.) и сопутствующего ему улучшения и роста*** (*** В издании 1872 г. вместо слов «улучшения, и роста» напечатано: «развития партийной». Ред.) организации рабочего класса; ввиду практического опыта сначала февральской революции (1848 года во Франции. – Ф.), а потом, в еще большей мере, Парижской Коммуны («Известие о поражении под Седаном и пленение императора Наполеона ІІІ вызвало в Париже 4 сентября 1870 г. восстание рабочих и мелкобуржуазных городских масс. Революция 4 сентября 1870 г. во Франции, основной движущей силой которой был рабочий класс, поддержанный всеми трудящимися, по своему характеру являлась буржуазно-демократической революцией.» (Но точно так же все русские и Ленин, в том числе, говорили о революции 1905-1907 и февральской революции 1917 года как о буржуазно-демократической! Революцию совершает рабочий класс, а революция есть буржуазно-демократическая! Так могут думать только люди, которые не понимают, что они в действительности творят! А они творят социалистическую революцию! Но воспользовались сентябрьской социалистической революцией 1870 г. буржуазные республиканцы. – Ф.) «Франция была провозглашена республикой. В правительство национальной обороны вошли в качестве министра иностранных дел буржуазный республиканец Жюль Фавр, министра внутренних дел – левобуржуазный республиканец Леон Гамбетта, а пост военного министра занял генерал Лефло. Возглавил правительство орлеанист, бывший военный губернатор Парижа генерал Трошю… После Седана пруссаки двинулись на Париж», чтобы разгромить французов и как победители аннексировать Эльзас и Лотарингию. Когда немцы подошли к Парижу и 19 сентября осадили его батальоны национальной гвардии единодушно выступили на защиту своего родного города. А буржуазия, которая вооружила народ в борьбе с немцами в страхе перед вооруженным народом готова была сдать Париж без боя и заключить мир с немцами на любых условиях… Патриотический подъем охватил весь француский народ, подняв его на борьбу с немецким агрессором… Правительство национальной обороны боялось, что рабочие, разбив пруссаков, обратят оружие против своей буржуазии… То Правительство национальной обороны превратилось в Правительство национальной измены! Министр иностранных дел Жюль Фавр уже 18-20 сентября начал тайные переговоры с Бисмарком о мире. Предательство Трошю, подписавшего 28 января 1871 г. перемирие с пруссаками, не сразу остановило партизанскую войну французского народа. Слухи о предательстве правительства быстро дошли до рабочих. Это побудило трудящиеся массы к созданию в 20 округах Парижа комитетов бдительности. От каждого комитета было послано по 4 члена в Центральный наблюдательный комитет, который стал следить за деятельностью правительства… Измена Базена, который умышленно сдал 27 октября пруссакам сильную крепость Мец со 170-тысячной армией, возмутила народные массы. 31 октября рабочие и ремесленники Парижа двинулись к городской ратуше с криками: «Долой Трошю!», «Да здравствует Коммуна!» Народ ворвался в ратушу и объявил правительство низложенным. Но генерал Трошю сумел подавить восстание народа и овладел ситуацией! Оборона Парижа национальными гвардейцами от немцев при попустительстве правительства Трошю привела население Парижа к голоду, а закрытие предприятий в осажденном Париже к безработице и нищете. Бланкисты еще раз – 22 января 1871 г. – сделали попытку поднять восстание, но их выступление было подавлено правительственными войсками. Буржуазное правительство, опасаясь рабочих, пошло на прямую измену. 28 января 1871 г. оно подписало перемирие с пруссаками на условиях капитуляции Парижа и сдачи его укрепленных фортов, хотя военные и материальные ресурсы Франции еще позволяли продолжать борьбу с немецкими захватчиками.
(Но лучше пусть нас буржуев захватят немцы, чем собственные рабочие, т.к. последние лишат нас жить за счет их труда, то придется нам самим жить за счет собственного труда, но мы-то работать не умеем, то нам придется просто ниществовать и умереть, в конце концов, от голода! А зачем нам все это надо? То пусть нас захватят друзья немцы, а мы в будущем им отомстим этим же! В первой мировой войне (1914 – 1918), которую развязали немцы за мировое господство, то проиграли её Антанте, то Франция наложила по Версальскому договору на немцев такую контрибуцию, что немцы взвыли от нищеты, а это стало питательной средой для прихода к власти Адольфа Гитлера! – Ф.) Заключив перемирие, буржуазия поспешила укрепить свою власть. 8 февраля 1871 г. были проведены выборы в Национальное собрание. Победили на выборах помещики, крупная буржуазия и монархически настроенное духовенство, то оно на первом своем заседании 12 февраля отказалось признать Францию республикой. Главой правительства был избран Тьер лидер реакционной «партии порядка». Характеризуя Тьера как корыстолюбивого и тщеславного человека, К. Маркс писал, что «Тьер был верен только своей ненасытной жажде богатства и ненависти к людям, создающим это богатство» Соч. т. 17, с. 327 (Эти слова Маркса имеют следующее продолжение: «Он был беден, как Иов, когда вступил в первый раз в министерство при Луи Филиппе, а оставил он это министерство миллионером. Возглавляя последний раз министерство при упомянутом короле (с 1 марта 1840 г.), он был публично обвинен в палате депутатов в растрате казенных сумм. В ответ на это обвинение он ограничился тем, что заплакал, — ему немного стоил этот ответ, которым легко отделывались и Жюль Фавр и всякий иной крокодил. В Бордо* (* В немецком издании 1891 г. после слова «Бордо» вставлено: «в 1871 г.». Ред.) его первой мерой к спасению Франции от грозившего ей финансового краха было назначение себе трехмиллионного годового оклада; это было первым и последним словом той «бережливой республики», перспективы которой он открыл своим парижским избирателям в 1869 году. Один из его бывших коллег по палате депутатов 1830 г., сам капиталист и тем не менее преданный член Парижской Коммуны, г-н Беле, недавно в одной из своих публичных прокламаций обратился к Тьеру со следующими словами:
«Порабощение труда капиталом было всегда краеугольным камнем Вашей политики, и с тех пор как в парижский городской ратуше установлена республика труда, Вы без устали кричите Франции: Вот они, преступники!»
И все же, когда мы писали его, мы не могли назвать его социалистическим манифестом. В 1847 г. под именем социалистов были известны, с одной стороны, приверженцы различных утопических систем: оуэнисты в Англии, фурьеристы во Франции, причем и те и другие уже выродились в чистейшие секты, постепенно вымиравшие; с другой стороны, — всевозможные социальные знахари, обещавшие, без всякого вреда для капитала и прибыли, устранить все социальные бедствия с помощью всякого рода заплат. В обоих случаях это были люди, стоявшие вне рабочего движения и искавшие поддержки скорее у «образованных» классов. А та часть рабочего класса, которая убедилась в недостаточности чисто политических переворотов и провозглашала необходимость коренного переустройства общества, называла себя тогда коммунистичес- кой. Это был грубоватый, плохо отесанный, чисто инстинктивный вид коммунизма; однако он нащупывал самое основное и оказался в среде рабочего класса достаточно сильным для того, чтобы создать утопический коммунизм: во Франции — коммунизм Кабе, в Германии — коммунизм Вейтлинга. Таким образом, в 1847 г. социализм был буржуазным движением, коммунизм — движением рабочего класса. Социализм, по крайней мере, на континенте, был «респектабельным», коммунизм — как раз наоборот. А так как мы с самого начала придерживались того мнения, что «освобождение рабочего класса может быть делом только самого рабочего класса» 404, (404 Эта идея высказывалась Марксом и Энгельсом в ряде их работ, начиная с 40-х годов XIX века; в данной формулировке — в «Уставе Международного Товарищества Рабочих» (см. настоящее издание, т. 16, стр. 12 и т. 17, стр. 445).) то для нас не могло быть никакого сомнения в том, какое из двух названий нам следует выбрать. Более того, нам и впоследствии никогда не приходило в голову отказываться от него.
(В истории духовного становления человека в Философа вышло так, что русскому народу чтобы перейти к переходному обществу, т. е. социализму необходимо было совершить социалистическую революцию в 1917 году и дать бытие Философу, который родился в переходном обществе, т.е. при социализме, которой уже было в духовном кризисе, то это заставило его думать и искать истину с 13 лет и начать искать ответ на вопрос: Жизнь почему ты такая, а не иная? То поиск ответа на этот вопрос сделал Философа, в конце концов, автором научной «Философии чистого разума», которая полностью созрела, т.к. в познании сущности бытия сущего в целом дошла до дна и дальше нырять некуда к весне 2016 года. Но в действительности это было субъективное мнение и дно еще не достигнуто! (15-25 30.4.20) Есть нюансы, но это мелочи. Переходное общество, т. е. социализм в конце ХХ века оказался во всеобщем кризисе, а мои ожидания 1977 года студента ⅠⅠⅠ курса философского факультета, что русский народ совершит коммунистическую революцию снизу, которая, в сущности, зависит от меня привело общество к горбачевской Перестройке, т.к. жить как мы живем дальше было нельзя, которая началась весной 1985 года с идеей придать социализму человеческое лицо, т.е. речь по сути шла о переходе от социализма во всеобщем кризисе к коммунизму! Но как это практически осуществить? Нового мышления нет, а Философ к его созданию приступил только с октября 1987 года. Но что будет за народная революция, думал я в период работы над книгой Т.И. Ойзермана «Формирование философии марксизма», если она должна дать народу (думал я ошибочно социализм, а речь должна идти о коммунизме!) социализм? Социалистическая! Но она уже была в 1917 году! То чтобы не путаться, то я решил дать ей имя коммунистическая. То это последняя революция в истории человека, т.к. социализм есть переходное общество к коммунизму, т.е. оно создает духовные и материальные предпосылки коммунизма, (Я мыслю догматически по инерции!) который в революции больше не будет нуждаться, т.к. социализм незаметно станет коммунизмом, пока не известно в каком году, но известен день и час его наступления. Но об этом ниже и в свое время. – Ф.)
Хотя «Манифест» — наше общее произведение, тем не менее, я считаю своим долгом констатировать, что основное положение, составляющее его ядро, принадлежит Марксу. Это положение заключается в том, что в каждую историческую эпоху преобладающий способ экономического производства и обмена
(т.е. отношения определенной исторической формы рабства и господства между людьми в обществе. – Ф.) и необходимо обусловливаемое им строение общества образуют основание, на котором зиждется политическая история этой эпохи и история ее интеллектуального развития, основание, исходя из которого она только и может быть объяснена; (есть бытие экономическое и ему присуще общественное сознание, которое определяет сознание человека, но противоречия между сущим экономическим бытием и должным в общественном сознании, которое определяется существующей властью, приводит народ к пониманию, что существующая власть есть несправедливая, а потому неразумная, то подлежит уничтожению в революции. Понимание сущности изменения существующего положения вещей приходит к нескольким духовно развитым личностям, но истиной, как и что необходимо делать, чтобы обрести свободу обладает только одна личность, то в истории духовного становления человека в Философа это есть Кромвель, Наполеон, Ленин, Троцкий и Сталин, то ныне единственный и на вечно Философ. – Ф.) что в соответствии с этим вся история человечества (со времени разложения первобытного родового общества с его общинным землевладением) была историей борьбы классов, борьбы между эксплуатирующими и эксплуатируемыми, господствующими и угнетенными классами; что история этой классовой борьбы в настоящее время достигла в своем развитии той ступени, когда эксплуатируемый и угнетаемый класс — пролетариат — не может уже освободить себя от ига эксплуатирующего и господствующего класса — буржуазии, — не освобождая вместе с тем раз и навсегда всего общества от всякой эксплуатации, угнетения, классового деления и классовой борьбы.
К этой мысли, которая, по моему мнению, должна для истории иметь такое же значение, какое для биологии имела теория Дарвина, оба мы постепенно приближались еще за несколько лет до 1845 года. В какой мере мне удалось продвинуться в этом направлении самостоятельно, лучше всего показывает моя работа «Положение рабочего класса в Англии»*. Когда же весной 1845 г. я вновь встретился с Марксом в Брюсселе, он уже разработал эту мысль и изложил ее мне почти в столь же ясных выражениях
, в каких я привел ее здесь.
Следующие строки я привожу из нашего совместного предисловия к немецкому изданию 1872 года: «Как ни сильно изменились условия за последние двадцать пять лет, однако развитые в этом «Манифесте» общие основные положения остаются в целом совершенно правильными и в настоящее время. (т.е. капитализм создает материальные предпосылки социализма, что победа социализма возможна только одновременно во всех экономически развитых странах Европы и другие ошибки марксизма, которые Ленин устранил в ходе революции, то с его поправками Ленин стал соавтором марксизма-ленинизма, но в середине ХХ века он перестает отражать, то, что действительно есть. – Ф.) В отдельных местах следовало бы внести кое-какие исправления. Практическое применение этих основных положений, как гласит сам «Манифест», будет повсюду и всегда зависеть от существующих исторических условий, и поэтому революционным мероприятиям, предложенным в конце II раздела, отнюдь не придается самодовлеющего значения. В настоящее время это место во многих отношениях звучало бы иначе. Ввиду огромного развития крупной промышленности с 1848 г.** (** В издании 1872 г. вместо слов «о 1848 г.» напечатано: «За последние двадцать пять лет». Ред.) и сопутствующего ему улучшения и роста*** (*** В издании 1872 г. вместо слов «улучшения, и роста» напечатано: «развития партийной». Ред.) организации рабочего класса; ввиду практического опыта сначала февральской революции (1848 года во Франции. – Ф.), а потом, в еще большей мере, Парижской Коммуны («Известие о поражении под Седаном и пленение императора Наполеона ІІІ вызвало в Париже 4 сентября 1870 г. восстание рабочих и мелкобуржуазных городских масс. Революция 4 сентября 1870 г. во Франции, основной движущей силой которой был рабочий класс, поддержанный всеми трудящимися, по своему характеру являлась буржуазно-демократической революцией.» (Но точно так же все русские и Ленин, в том числе, говорили о революции 1905-1907 и февральской революции 1917 года как о буржуазно-демократической! Революцию совершает рабочий класс, а революция есть буржуазно-демократическая! Так могут думать только люди, которые не понимают, что они в действительности творят! А они творят социалистическую революцию! Но воспользовались сентябрьской социалистической революцией 1870 г. буржуазные республиканцы. – Ф.) «Франция была провозглашена республикой. В правительство национальной обороны вошли в качестве министра иностранных дел буржуазный республиканец Жюль Фавр, министра внутренних дел – левобуржуазный республиканец Леон Гамбетта, а пост военного министра занял генерал Лефло. Возглавил правительство орлеанист, бывший военный губернатор Парижа генерал Трошю… После Седана пруссаки двинулись на Париж», чтобы разгромить французов и как победители аннексировать Эльзас и Лотарингию. Когда немцы подошли к Парижу и 19 сентября осадили его батальоны национальной гвардии единодушно выступили на защиту своего родного города. А буржуазия, которая вооружила народ в борьбе с немцами в страхе перед вооруженным народом готова была сдать Париж без боя и заключить мир с немцами на любых условиях… Патриотический подъем охватил весь француский народ, подняв его на борьбу с немецким агрессором… Правительство национальной обороны боялось, что рабочие, разбив пруссаков, обратят оружие против своей буржуазии… То Правительство национальной обороны превратилось в Правительство национальной измены! Министр иностранных дел Жюль Фавр уже 18-20 сентября начал тайные переговоры с Бисмарком о мире. Предательство Трошю, подписавшего 28 января 1871 г. перемирие с пруссаками, не сразу остановило партизанскую войну французского народа. Слухи о предательстве правительства быстро дошли до рабочих. Это побудило трудящиеся массы к созданию в 20 округах Парижа комитетов бдительности. От каждого комитета было послано по 4 члена в Центральный наблюдательный комитет, который стал следить за деятельностью правительства… Измена Базена, который умышленно сдал 27 октября пруссакам сильную крепость Мец со 170-тысячной армией, возмутила народные массы. 31 октября рабочие и ремесленники Парижа двинулись к городской ратуше с криками: «Долой Трошю!», «Да здравствует Коммуна!» Народ ворвался в ратушу и объявил правительство низложенным. Но генерал Трошю сумел подавить восстание народа и овладел ситуацией! Оборона Парижа национальными гвардейцами от немцев при попустительстве правительства Трошю привела население Парижа к голоду, а закрытие предприятий в осажденном Париже к безработице и нищете. Бланкисты еще раз – 22 января 1871 г. – сделали попытку поднять восстание, но их выступление было подавлено правительственными войсками. Буржуазное правительство, опасаясь рабочих, пошло на прямую измену. 28 января 1871 г. оно подписало перемирие с пруссаками на условиях капитуляции Парижа и сдачи его укрепленных фортов, хотя военные и материальные ресурсы Франции еще позволяли продолжать борьбу с немецкими захватчиками.
(Но лучше пусть нас буржуев захватят немцы, чем собственные рабочие, т.к. последние лишат нас жить за счет их труда, то придется нам самим жить за счет собственного труда, но мы-то работать не умеем, то нам придется просто ниществовать и умереть, в конце концов, от голода! А зачем нам все это надо? То пусть нас захватят друзья немцы, а мы в будущем им отомстим этим же! В первой мировой войне (1914 – 1918), которую развязали немцы за мировое господство, то проиграли её Антанте, то Франция наложила по Версальскому договору на немцев такую контрибуцию, что немцы взвыли от нищеты, а это стало питательной средой для прихода к власти Адольфа Гитлера! – Ф.) Заключив перемирие, буржуазия поспешила укрепить свою власть. 8 февраля 1871 г. были проведены выборы в Национальное собрание. Победили на выборах помещики, крупная буржуазия и монархически настроенное духовенство, то оно на первом своем заседании 12 февраля отказалось признать Францию республикой. Главой правительства был избран Тьер лидер реакционной «партии порядка». Характеризуя Тьера как корыстолюбивого и тщеславного человека, К. Маркс писал, что «Тьер был верен только своей ненасытной жажде богатства и ненависти к людям, создающим это богатство» Соч. т. 17, с. 327 (Эти слова Маркса имеют следующее продолжение: «Он был беден, как Иов, когда вступил в первый раз в министерство при Луи Филиппе, а оставил он это министерство миллионером. Возглавляя последний раз министерство при упомянутом короле (с 1 марта 1840 г.), он был публично обвинен в палате депутатов в растрате казенных сумм. В ответ на это обвинение он ограничился тем, что заплакал, — ему немного стоил этот ответ, которым легко отделывались и Жюль Фавр и всякий иной крокодил. В Бордо* (* В немецком издании 1891 г. после слова «Бордо» вставлено: «в 1871 г.». Ред.) его первой мерой к спасению Франции от грозившего ей финансового краха было назначение себе трехмиллионного годового оклада; это было первым и последним словом той «бережливой республики», перспективы которой он открыл своим парижским избирателям в 1869 году. Один из его бывших коллег по палате депутатов 1830 г., сам капиталист и тем не менее преданный член Парижской Коммуны, г-н Беле, недавно в одной из своих публичных прокламаций обратился к Тьеру со следующими словами:
«Порабощение труда капиталом было всегда краеугольным камнем Вашей политики, и с тех пор как в парижский городской ратуше установлена республика труда, Вы без устали кричите Франции: Вот они, преступники!»