Файл: Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на.pdf

вые упала ниже 50 %
294 1960-е, напротив, были в Орегоне временем опти- мизма – отчасти из-за японского рынка сбыта орегон- ского дерева. Вот как этот период описывает историк
Уильям Роббинз: «Когда я в начале 1960-х прибыл в
Орегон, лесорубы валили лес у кромки воды, тракто- ристы таскали бульдозеры по руслам, и некоторым крупнейшим лесовладельцам озеленение вырублен- ных земель было безразлично. Фермеры из долины
Уилламетт распахивали земли от лесных ограждений и до речных берегов, выкорчевывали кусты и осушали канавы – лишь бы расширить поля, все в интересах экономии от масштабов»
295
. Экспансия все еще каза- лась ответом на все вопросы.
Описание Роббинза предвосхитило тревоги следу- ющего десятилетия: к 1970-м на состояние лесов Ти- хоокеанского северо-запада начали сетовать защит- ники окружающей среды. В 1970 году, согласно зако- ну об экологической политике, был потребован отчет об экологическом состоянии региона. Зазвучали голо- са против опыления лесов гербицидами, на которое списывали выкидыши у женщин. Критики возражали против полной вырубки. Государственных лесоводов обязали заниматься вопросами защиты окружающей
294
Ibid. P. 33.
295
Robbins, Landscapes of conflict. P. 18.

среды. То же и в Японии: в 1973 году новая государ- ственная политика предполагала решение экологиче- ских вопросов в национальных заказниках.
Возможно, важнейшие события 1970-х для обоих лесов происходили совсем в другом месте. В 1960-е импорт филиппинского дерева в Японию возрос, но легкое для вырубки филиппинское дерево уже исто- щалось. В 1967 году Индонезия ввела новый закон,
согласно которому весь лес отходил государству, ко- торое взялось заигрывать с зарубежными инвестора- ми, заманивая их этим ресурсом. В 1970–1980-е лес массово повезли в Японию – из Индонезии, а следом и из других уголков Азии
296
. Местное промышленное дерево соревновалось с легкой добычей из-за рубе- жа. К 1980-м цены на японскую древесину на внутрен- нем рынке упали так низко, что валить лес почти ни- кто не мог себе позволить. И хотя интенсивное лесо- водство в Орегоне по-прежнему активно поддержива-
296
В 1980-е Индонезия ограничила экспорт сырой древесины и нала- дила свое производство фанеры. Японские торговые компании приня- лись покупать сырую древесину в Сараваке и Папуа Новой Гвинее. Лег- кая добыча нигде не длится долго, и торговые компании продолжили переключаться на новых поставщиков в новых местах. Леса мацутакэ,
которые я навещала в Юньнане (Китай), которые свели на экспорт в
1970-е, были частью того самого ввозного бума в Японии. Поскольку я не вижу Китая в списках импорта у Иваи и Юцутакэ, судя по всему, эта древесина попадала в Японию без полного оформления. Iwai, Yukutake,
Japan’s wood trade. P. 248.

лось, конец был близок. К 1990-м лесозаготовитель- ные компании уехали, Лесная служба сидела без фи- нансирования, а мечта об интенсивном государствен- ном управлении пошла прахом.
Я писала об орегонском крахе в предыдущей гла- ве. А что же японские леса? Как уже было сказано, су- ги и хиноки сажали плотно на крутых склонах из рас- чета на ручное прореживание, подрезку и прополку –
и дальнейшую ручную же вырубку. То, что все дере- вья были одного возраста, цену не укрепляло. Полоть,
прореживать и даже рубить эти деревья стало слиш- ком дорого. Слишком густая посадка привела к раз- множению паразитов и болезней, и эта древесина ста- ла все менее продаваемой.
Многие японцы разлюбили эти леса. Пыльца суги тучами витала по провинции, у людей развивалась аллергия, а многие семьи перестали даже выезжать из городов из опасения за здоровье детей. Пешие туристы держались в стороне от этих однообразных темных чащ. В молодых посадках развелись травя- нистые сорняки, благодаря чему размножилась попу- ляция оленей; деревья выросли, затенили подлесок,
оленям стало нечего есть, и они подались к жилью и стали вредителями. Стремление к контролируемому изобилию, за которое иностранцы когда-то называли
Японию «зеленым архипелагом», привело к убитым

лесам
297
Как пишет Мицуо Фудзивара: «Большинство лесов так и останутся нетронутыми и из средневозрастных доживут до старости, потому что их владельцы по- теряли интерес к лесоводству… Если просто предо- ставить лесам стариться без всякого ухода, хорошей древесины от них не будет, да и окружающей среде они не принесут пользы, какую ждут от ухоженных зрелых лесов»
298
Воздействие промышленного краха на живые орга-
297
См.: Totman, Green archipelago.
298
Fujiwara, Silviculture in Japan. P. 20. Джон Найт вспоминает, как лес- ные деревни просили помочь им ухаживать за своими лесами. John
Knight, «The forest grant movement in Japan», в: Environmental movements in Asia, eds. Arne Kalland, Gerard Persoon. P. 110–130 (Oslo: Nordic
Institute of Asian Studies, 1998).

низмы зависит от того, какие из них мы отслеживаем.
Для некоторых насекомых и паразитов убитые про- мышленные леса, как выясняется, – райский уголок.
Для других видов даже рационализация леса – еще до разрухи – оказалась убийственной. Где-то в проме- жутке между этими крайностями располагаются осо- бенности творения миров у мацутакэ.
Упадок мацутакэ в Японии произошел из-за прекра- щения деятельного ухода за деревенскими редколе- сьями в 1950-е и далее, в особенности из-за высад- ки в этих местах суги и хиноки. После 1970-х хозяе- вам этих мест ухаживать за ними стало не по карману,
и новыми посадками никто не занимался. За то, что остались заметные площади, заросшие сосной и ши- роколиственными, скажем спасибо изменению в це- нах и в лесоводческой политике. Леса мацутакэ со- хранились исключительно потому, что не все леса по- валили ради суги и хиноки. В этом смысле лес мацута- кэ в долгу у жестокой порубки в Юго-Восточной Азии
– если, конечно, воспринимать как должное предше- ствовавшее пламенное стремление Японии к искус- ственным посадкам. И хотя в японских заброшенных посадках мацутакэ не растут, они уцелели благодаря упадку этих посадок – он спас другие леса от преоб- разования.
В этом отношении есть общее с лесами Орегона,

где мацутакэ благоденствуют. На пике послевоенных лесозаготовок в Орегоне важнейшим рынком сбыта орегонского дерева была Япония. Однако древеси- на, начавшая поступать из Юго-Восточной Азии, ока- залась настолько дешевой, что Орегон постепенно выпал из соревнования. Эта трудность – в не мень- шей мере, чем более шумные экологические судеб- ные разбирательства, – и выжила лесозаготовитель- ные компании из Орегона. При низких ценах компании стремились к дешевой древесине и поначалу пред- ставляли, что будут добывать ее на посадках сосен в южных штатах и далее, при постоянной подвижно- сти капитала, – благодаря каналам поставок, в лю- бом краю света, где бы местные заправилы ни орга- низовали дешевый лесоповал. С уходом лесозагото- вителей Лесная служба потеряла и цели, и ресурсы.
Интенсивное лесоводство ради древесины переста- ло быть и нужным, и возможным. Высадка лучших са- женцев, систематическое прореживание и селекция,
опыление отравой против насекомых и сорняков – все это более не имело смысла даже обсуждать. Зарабо- тай подобные программы – мацутакэ бы пострадали.
Мацутакэ не полюбили юы интенсивное лесоводство на посадках. Кроме того, сборщиков, вероятно, в лес,
где растут дорогие деревья, никто и не звал бы – и уж точно никто не стал бы разрабатывать планы в уго-

ду сборщикам. Орегонские леса мацутакэ, таким об- разом, тоже обязаны своим процветанием низким ми- ровым ценам на древесину. Леса мацутакэ в Орегоне и центральной Японии едины в своей общей зависи- мости от краха промышленных лесов.
Вероятно, вам кажется, будто я пытаюсь приукра- сить этот крах или состричь с этой паршивой овцы хоть шерсти клок. Вовсе нет. Меня во всем этом за- нимает повальное, взаимосвязанное и с виду неоста- новимое уничтожение лесов по всему миру, которое даже в самых далеких друг от друга – географи- чески, биологически и культурно – лесах составля- ет цепь разрушения. Исчезают не только затронутые промышленностью леса, как в Юго-Восточной Азии,
но и те, которым удалось уцелеть. Если все наши леса сметены этим ветром разрухи, интересны они для ка- питалистов или нет, нам придется справляться с вы- живанием на руинах, каким бы уродливым или невоз- можным это ни было.
И все же разнородность имеет значение: невозмож- но объяснить ситуацию действиями единого молота,
забивающего все гвозди одним ударом. Есть важная разница между исчезающими лесами, лесами, изму- ченными сверхплотной посадкой и вредителями, и лесами заброшенными, когда преобразование их в лесопосадки перестало быть экономически целесо-

образным. В пересекающихся исторических процес- сах получились убитые леса в Орегоне и Японии, но было бы неуместным считать, что эти творящие лес силы и отклик на них везде одинаковы. Имеет зна- чение уникальность межвидового состава того или иного леса, и поэтому планета остается экологически разнородной невзирая на силы, действующие повсю- ду. Изощренность общемировой согласованности то- же имеет значение: не все связи приводят к одним и тем же следствиям. Чтобы написать историю разру- шения, нужно проследить за осколками многих ска- зов и двигаться между многими выделами. В действии мировых сил все еще важны неопределенные сопри- косновения.
…В разрывах и выделах

16. Наука как перевод
Как и в случае с капитализмом, полезно рассмат- ривать науку как устройство перевода. Это устрой- ство механистично: когорта учителей, инженеров и обозревателей стоит наготове – обрубать все лишнее и вгонять все оставшееся в положенные места. Это перевод, потому что озарения науки касаются мно- гообразия жизни. Большинство ученых исследовали особенности перевода в науке лишь в отношении то- го, как эти особенности участвуют в подобной меха- нике
299
. Перевод помогает наблюдать за тем, как от- дельные «части» науки складываются в единую си- стему знания и практики. Смутному процессу пере- вода как диссонирующему призвуку и скверной ком- муникации внимания уделялось мало. Отчасти пото- му, что исследования науки редко желают выбирать- ся за пределы вымышленного понятия «Запад». Нау-
299
«Перевод» – ключевое понятие акторно-сетевой теории Бруно Ла- тура и Джона Ло, оно описывает смысловое взаимодействие между людьми и не людьми, действующими совместно с людьми (пример –
технологии): посредством перевода, в этом значении слова, возника- ют сети взаимодействия, включающие людей и не людей на равных.
Первое влиятельное представление этой теории дал Мишель Каллон:
Michel Callon, «Some elements of a sociology of translation: Domestication of the scallops and the fishermen of St. Bruic Bay,» в: Power, action and belief, ed. John Law. P. 196–223 (London: Routledge, 1986).

коведению для того, чтобы выбраться за пределы са- москонструированного пространства здравого смыс- ла, необходима постколониальная теория. В постко- лониальной теории перевод показывает нам то, что не входит в рамки, и то, что входит
300
. Потому-то Си- хо Сацука воспринимает природу как возникающую
300
Вопрос перевода составляет часть большой научной дискуссии о «современности». Европейский здравый смысл, который науковеде- ние зачастую считает само собой разумеющимся, являет нам совре- менность, созданную западной мыслью, ставшей общемировой. Пост- колониальная теория, возникшая в Азии в конце ХХ века, напротив,
предлагает современность, родившуюся во властных взаимодействи- ях между Югом и Севером. Первое возникновение современности как проекта лучше всего рассматривать вне Запада – к примеру, в коро- левстве Сиам или в колониальной Индии. В этих местах видна игра власти, событий и идей, в которой формируются организационные и идеологические совокупности (Thongchai Winichatkul, Siam mapped: A
history of the geo-body of a nation [Honolulu: University of Hawaii Press,
1994]; Dipesh Chakrabarty, Provincializing Europe [Princeton, NJ: Princeton
University Press, 2000]). Это не означает, что современность не вклю- чила в себя Европу и Северную Америку, да еще и не без выражен- ных особенностей. Но чтобы проникнуть за дымовую завесу грез о том,
что Запад есть всё, необходимо научиться рассматривать западные версии как производные и диковинные. Из этих других мест легче по- нять проекты современности как частичные и случайные, а не как пред- определенные единой культурной логикой. Такая точка зрения для на- уковедения необходима. (Еще более усложняет ситуацию возникнове- ние новой постколониальной теории в Латинской Америке, и вот она- то требует радикального переосмысления космологических различий между Западом и Другими. Напр.: Eduardo Viveiros de Castro, «Economic development and cosmopolitical reinvolvement», в: Contested ecologies,
ed. Lesley Green. P. 28–41 [Cape Town, SA: HSRC Press, 2013].)

именно из такого путаного, несовершенного перево- да. В международных практиках толкования природы,
рассказывает она, совместное обучение может про- исходить с учетом буйства различий
301
Перевод в этом значении слова порождает в нау- ке выделы бессвязного и несопоставимого – до такой степени, что существуют отдельные массивы иссле- дований, обзоров и чтения, где такие выделы могут быть неустранимы, невзирая на перекрестные формы обучения и коммуникации. Эти выделы не замкнуты и не изолированы, они смещаются по мере поступле- ния новых материалов
302
. Их выраженная отличность не превыше логики, она – следствие взаимодействия.
Наблюдение за такими выделами возвращает меня к бессрочным собраниям, которые я именую ассам- бляжами. Здесь многослойные, бессвязные, перепу- танные онтологии образуются даже в пределах сфе- ры механистического. Наука и лесоводство мацутакэ
– живые примеры, а эта глава исследует беспорядоч- ный перевод и образование выделов знания в резуль- тате такого перевода.
Начнем вот с чего: если наука есть международное
301
Satsuka, Nature in translation.
302
Itty Abraham, Making of the Indian atomic bomb (London: Zed Books,
1998) – в этой книге рассказывается, как послевоенная индийская фи- зика возникла из политических обстоятельств, создавших «Индию».

предприятие, с чего бы взяться национальным нау- кам о мацутакэ? Ответ требует внимания к внутрен- нему устройству науки, которое разделяет даже ко- гда объединяет. Наука о мацутакэ национальна до та- кой степени, что привязана к финансируемым госу- дарством лесоводческим организациям. Лесоводство возникло как наука под государственным присмотром и продолжает развиваться в близких отношениях с го- сударством. Даже в многонациональном своем изво- де лесоводство – национально. Вот мы уже и на пути к отдельным друг от друга ассамбляжам. Но ситуация на самом деле еще более причудлива. Почему раз- витые исследования имеют такое слабое междуна- родное влияние? Почему столь велики разрывы – во- преки совместному обучению, международным кон- ференциям и публикациям, открытым для публики?
Ответить можно, лишь исключив Японию из простран- ства североамериканского и европейского общепри- нятого здравого смысла. Наука и лесоводство мацу- такэ в Японии хорошо развиты. Во всех остальных местах это новые дисциплины, возникшие при ком- мерциализации мацутакэ. Можно предположить, что японская наука о мацутакэ – материнская по отноше- нию к тем, что возникают в других местах. За исклю- чением Кореи, пожалуй
303
. Ученые в странах, экспор-
303
Пример корейского исследования: Chang-Duck