Файл: Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на.pdf

ер из команды Миров мацутакэ
346
. Я так увлеклась,
что разлила чай. Доктор Мурата изучал генетику по- пуляций мацутакэ. Это кропотливый труд, поскольку мацутакэ – не самый простой предмет исследования.
Понять, как заставить споры прорасти, – отдельная задача: они прорастают, как выяснилось, в присут- ствии других частей гриба – например, грибных пла- стинок. Из этого следует, что споры лучше всего про- растают на живых сиро, то есть на мицелийных по- душках, в том числе и родительской грибницы, поро- дившей исходный гриб
347
. И что же произошло после того, как споры проросли? Вот тут-то исследователи и наткнулись на нечто чудесное. Споры мацутакэ –
гаплоидные, то есть имеют лишь одну серию хромо- сом, а не парные наборы. Можно предположить в та- ком случае, что спора будут спариваться с другой га- плоидной спорой, тем самым составляя полную па- ру; так и есть. Яйцеклетка и сперматозоид человека соединяются точно так же. Но споры мацутакэ спо- собны кое на что еще. Они могут соединяться с клет- ками тела грибницы, у которых уже есть хромосом- ные пары. Это называется спариванием ди-мон, где
346
Из беседы, 2006.
347
Согласно доктору Мурате, у мацутакэ нет системы соматической несовместимости для отсева партнеров. См.: Murata et al., Genetic mosaics.

«ди» («два») – число хромосом в клетке грибницы, –
а «мон» («один») – их число в зрелой споре
348
. Вооб- разите, если бы я решила спариться (не клонируясь)
с собственной рукой: очень странно это.
Споры привносят в сиро новый генетический мате- риал, даже если они отпрыски сиро, потому что сам сиро – мозаика, комбинация многих геномов. Даже рожденные от одного и того же сиро разные грибы мо- гут иметь разные геномы. Генетический аппарат гри- ба – неограничен, способен добавлять новый матери- ал. Это укрепляет его приспосабливаемость к сменам природных условий, помогает возмещать внутренний ущерб. Эволюция в пределах одного тела: гриб в си- лах отбрасывать менее полезные геномы и пристра- ивать новые. Многообразие возникает в пределах од- ного выдела
349
Доктор Мурата рассказывает, что смог задаться этими вопросами благодаря своему необычному для
348
Гаплоидные ядра в клетках тела грибницы могут не комбиниро- ваться вплоть до появления плодовых тел и тем временем производить клетки с двумя (и более) ядрами, каждое со своим набором хромосом.
«Ди» относится к клеткам тела грибницы с двумя гаплоидными ядрами.
349
Противоположная точка зрения: Chunlan Lian, Maki Narimatsu,
Kazuhide
Nara, Taizo Hogetsu, «Tricholoma matsutake in a natural
Pinus densiflora forest: Correspondence between above-and below-ground genets, association with multiple host trees and alteration of existing ectomycorrhizal communities», New Phytologist, 171, № 4 (2006). P. 825–
836.

миколога образованию: первоначально он обучался бактериологии. Большинство микологов приходят из ботаники, где рассматривают организмы по одному,
или из экологии, где наблюдают за взаимодействиями между организмами. Однако бактерии слишком малы,
чтобы возиться с каждой по отдельности, мы изучаем их «массово», по общим закономерностям. Как бак- териолог доктор Мурата знал о «чувстве кворума» –
способности каждой бактерии химически чувствовать присутствие других и вести себя в коллективе иначе.
С первых же исследований грибов доктор Мурата об- наружил «чувство кворума»: в грибной мозаике каж- дая клеточная линия
350
чувствует остальные, и они формируют грибы совместно. Исследуя грибы иначе,
обнаруживаешь новый предмет: генетически много- образное тело гриба, мозаику.
Грибы с генетически многообразными спорами!
Мозаичные тела! Химическое чутье, создающее
совместный результат! До чего же странен и чуде-
сен этот мир.
Мне непросто: может, пора вернуться к выделам,
несопоставимым масштабам и важности истории?
Не время ли шагнуть обратно к множественным
ритмам, темпам, которыми возникают выделы – и
350
Группа клеток, поддерживаемая в культуре путем пассирования
(пересевов) в размножающемся состоянии. – Примеч. пер.

в ландшафтах, и в науке? Но какое же счастье – ви-
тать со спорами и переживать вместе с ними из-
быточность без границ. Пока читателю придется
смириться с поспешными выводами.
Популяциям мацутакэ споры добавляют жизни –
привнося новый генетический материал. Грибы про- изводят много спор, и, хотя лишь немногие из них вы- зревают и спариваются, этого достаточно, чтобы по- пуляции существовали без границ и были разнооб- разны. Часть этого многообразия обеспечивается са- мими телами грибницы, производящими споры. Тело грибницы не живет обособленно, отдельно от неопре- деленных соприкосновений. Тело грибницы возника- ет в исторических слияниях – с деревьями, другими живыми и неживыми сущностями, а также с самим со- бой – в иных обличиях.
Рассуждения ученых о неограниченных вопросах,
в том числе и об эволюции и распространении мацу- такэ, подобны спорам. Большинство этих мыслей ни- когда ничего не изменят, однако некоторые способны вдохнуть в это поле знания новую жизнь. Многонаци- ональное знание развивается в исторических слияни- ях – с предметами исследования, живыми и неживы- ми, и с самими собой, в других обличиях.
Выделы плодотворны – как плодотворны и споры.

Интерлюдия
Танец
Сборщики познают лес по-своему: они высматри- вают линии жизни гриба
351
. Такое бытие в лесу можно считать танцем: за линиями жизни следуют посред- ством чувств, движений и настроев. Танец – это фор- ма лесного знания, но не того, что формализуют в от- четах. И хотя в этом смысле всякий грибник – танцор,
не все танцы одинаковы. На каждом – отпечаток об- щинных историй, с их отдельными эстетиками и на- стройками. Поэтому, чтобы ввести вас в танец, я воз- вращаюсь в орегонский лес. Сначала иду одна, потом
– с японско-американским стариком, а затем – с дву- мя яо средних лет.
351
См.: Timothy Ingold, Lines (London: Routledge, 2007).

Чтобы найти хороший гриб, нужны все чувства. Ибо в сборе мацутакэ есть свой секрет: искать нужно не сам гриб. Время от времени натыкаешься на них – мо- жет, звери бросили, а может, гриб такой старый, что его уже съели черви. Хорошие грибы – они под зем- лей. Бывает, я чую пряный аромат прежде, чем найду хоть один гриб. И тут же все мои прочие чувства на- чеку. Взгляд обегает почву, «как дворники на лобовом стекле», по словам одного сборщика. Иногда я опус- каюсь на землю, ищу лучший угол обзора – а иногда действую на ощупь.
Я ищу знаки грибного роста, линию его деятельно- сти. Грибы по мере роста слегка вспучивают землю,
как раз вот это движение и нужно искать. Люди назы- вают это бугром, но бугор – это нечто вполне выра- женное, редкое. Сама я стараюсь почувствовать взду- тие, как будто грудь на вдохе. Вздутие легко вообра- зить как дыхание гриба. В земле может быть трещи- на, словно вздох гриба вырвался наружу. Грибы так не дышат – и все же такое сознание единой жизни со- здает основу танца.
На лесной подстилке немало вздутий и трещин, и многие из них никак с грибами не связаны. Многие
– старые, статичные, безо всяких признаков живого движения. Сборщик мацутакэ ищет те, что сообща-

ют о живом существе, медленно-медленно продвига- ющемся к поверхности. Далее нужно ощупывать поч- ву. Гриб может оказаться в нескольких дюймах в глу- бине, но хороший сборщик знает, что гриб есть, чует его живость, его линию жизни.
В поиске – ритм, и пылкий, и замерший. Грибни- ки описывают свое желание попасть в лес как «лихо- радку». Иногда, говорят они, даже вроде и не соби- раются идти, но лихорадка тащит. В разгар лихорад- ки сбор идет и в дождь, и в снег, даже по ночам – с фонарями. Встаешь до зари, чтобы прийти первым,
а то грибы достанутся другим. Однако в спешке гри- бов не найти: мне постоянно напоминали, дескать, не торопись. Неопытные сборщики пропускают бóльшую часть грибов, потому что слишком быстро двигаются:
те едва заметные вздутия видны лишь при тщатель- ном наблюдении. Спокойные, но в лихорадке, увле- ченные, но в покое: ритмы сборщиков – воплощенное напряжение в чуткой бдительности.
Сборщики к тому же изучают лес. Могут назвать хозяйские деревья. Но классификация деревьев –
лишь начало пути, она определяет место, где сбор- щик может искать, однако найти гриб классифика- ция не очень помогает. Сборщики не тратят времени,
вглядываясь в деревья. Взгляд направлен вниз, где грибы прут из вспученной земли. Некоторые грибники

говорят, что всматриваются в почву, выбирают места,
где почва «выглядит правильно». Но стоит мне начать выспрашивать подробности, сборщики всегда немно- гословны. Один, возможно, устал от моих расспросов и все же объяснил: правильная почва – такая, в кото- рой растут мацутакэ. Вот вам и вся классификация. У
дискурса есть свои пределы.
Не разновидность почвы важна для сборщика: он выискивает линии жизни. Не дерево значимо, а исто- рия, которую рассказывают места вокруг него. Мацу- такэ редко попадаются в почвах плодородных, обиль- но политых – это места других грибов. Если растет карликовая голубика, значит, земля, вероятнее все- го, чересчур влажная. Если прошла тяжелая техника,
значит, грибнице крышка. Если оставили следы или помет звери, стоит искать. Если у камня или повален- ного дерева есть сырые местечки – хорошо.
Есть на лесной подстилке одно маленькое расте- ние, которое зависит от мацутакэ гораздо больше,
чем от минеральных питательных веществ. Аллотро- па (Allotropa virgata) дает красно-белые полосатые стебельки, увешанные цветами, но у нее нет хлоро- филла, чтобы хоть как-то питаться. Это растение тя- нет сахара из мацутакэ, а он – из хозяйского дере- ва
352
. Даже после того как цветы увядают, стебли ал-
352
Lefevre, Host associations.

лотропы видно в лесу, и они – показатель мацутакэ,
либо плодоносящего, либо клубка прядей грибницы под землей.
Линии жизни переплетены: аллотропы и мацутакэ,
мацутакэ и его хозяйского дерева, хозяйского дерева и растений, мхов, насекомых, почвенных бактерий и лесных зверей, вздутий почвы и грибников. Сборщи- ки мацутакэ чуют линии лесной жизни, поиск всеми органами чувств творит эту восприимчивость. Такова форма лесного знания и почтение к нему – без полно- ты классификации. Поиск приводит нас к восприятию живости всех существ, и они делаются субъектами, а не объектами.
Хиро – старейшина одной городской японо-амери- канской общины
353
. Ему около 90 лет, он прожил об-
353
Мое этнографическое настоящее здесь – 2008 г., сейчас Хиро уже нет в живых.

разцово-показательную трудовую жизнь. Когда нача- лась Вторая мировая война, Хиро был юн, жил на ферме с родителями. Родители потеряли ферму: вла- сти выселили их сначала на скотный двор, а потом в лагерь для интернированных. Хиро пошел в Армию
США и служил в Нисэйской 442-м полковой боевой группе, знаменитой своими жертвами ради спасения белых войск. После работал в кузнечном цехе, произ- водил тяжелое оборудование. За всю эту долгую тру- довую жизнь он получает 11 долларов пенсии в год.
Эта история дискриминации и утрат помогла Хиро выстроить деятельную японо-американскую общину.
Одна из ее составляющих – мацутакэ, символ и брат- ства, и памяти. Для Хиро отдать мацутакэ – одно из величайших удовольствий сбора. За последний год он раздал мацутакэ 64 людям, в основном – старикам,
которые сами уже не могли ходить в горы и собирать грибы. Мацутакэ укрепляет радость дарения. В этом качестве он стал и подарком, который старики могут преподносить молодым. Вот так, еще до того как от- правляешься в лес, мацутакэ будит в тебе память.
Мы едем с Хиро к лесу, а воспоминания меж тем делаются очень личными. Он показывает в окне: «Тут
Рой собирает, а вон там у Генри особое место». И
лишь после я осознаю, что и Рой, и Генри уже мерт- вы. Но они живы на лесной карте Хиро, и всякий раз,

когда едет мимо, Хиро их вспоминает. Он учит моло- дежь грибной охоте, и к навыку прилагается память.
Идем по лесу, воспоминания становятся подробны- ми. «Вон под тем деревом я как-то раз нашел 19 гри- бов, рядком, полукругом вокруг всего дерева». «Вон там я нашел самый большой гриб в своей жизни, че- тыре фунта оказался – и еще “детка” был». Показыва- ет мне, где буря повалила хорошее грибное дерево,
теперь тут грибов не будет. Мы осматриваем места,
где наводнением смыло почву, а грибники подкопали куст – так активно рыли. Хорошие были грибные ме- ста, а теперь нет.
Хиро передвигается с тростью, но, что поразитель- но, все еще в силах перебираться через поваленные деревья, сквозь кусты, вверх-вниз по скользким овра- гам. Однако Хиро не пытается обойти всю террито- рию. Он перемещается от одного памятного грибного места к другому. Лучше всего искать мацутакэ там, где их уже находил прежде.
Конечно, если это место невесть где, под случай- ным кустом рядом со случайным деревом, помнить такое место из года в год непросто. А уж составить список таких мест, где когда-либо добыл грибы, и во- все немыслимо. Но, по словам Хиро, и не нужно. Сто- ит прибыть на место, как тут же нахлынет память, и внезапно все черты прошлого сделаются четкими –

угол наклонного дерева, запах смолистого куста, игра света, особенности почвы. Именно такой прилив вос- поминаний я время от времени и ощущала. Иду по вроде бы незнакомому лесу, и вдруг память о найден- ном когда-то грибе – вот прямо здесь – охватывает все вокруг. И вот уж я точно знаю, где смотреть, хотя на- ходка дается, как можно себе вообразить, трудно.
Такая разновидность памяти требует движения и вдохновляет близкое историческое постижение леса.
Хиро помнит, когда впервые открыли для людей ка- кую-нибудь дорогу: «Столько было грибов по обочи- нам, что и в лес не надо было идти!» Он помнит осо- бенно хорошие годы: «Грибов я нашел три ящика из- под апельсинов, ума не мог приложить, как их донести до машины». Вся эта история вписана в ландшафт,
переплетается с местами, которые мы обшариваем в поисках новой жизни.
Сила этого танца памяти особенно мощно порази- ла меня, когда я разговаривала с людьми, которые больше не могли его исполнять. Хиро приносит гри- бы тем, кто больше не в силах ходить в лес. Дарение грибов возвращает хворых и овдовевших в общинный ландшафт. Иногда, впрочем, память изменяет, и то- гда, к добру ли, к худу ли, весь мир сводится к грибам.
Генри, друг Хиро, рассказал как-то раз пронзительную историю об одном пожилом нисэи с синдромом Альц-