Файл: Анна Лёвенхаупт ЦзинГриб на краю света. Овозможности жизни на.pdf
ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.12.2023
Просмотров: 393
Скачиваний: 5
ВНИМАНИЕ! Если данный файл нарушает Ваши авторские права, то обязательно сообщите нам.
геймера, узнике дома престарелых. Когда Генри наве- щал его, тот старик сказал ему: «Жалко, что тебя не было на прошлой неделе: тут весь холм был белый от грибов». И показал в окно на подстриженный газон,
на котором мацутакэ ни за что бы не стали расти. Без танца в грибном лесу память теряет остроту.
Хиро приводит меня в долину, где коммерческие сборщики не очень-то церемонились с ландшафтом.
Хиро – один из самых щедрых людей, которых мне доводилось знать, и ему нравится работать с любыми расовыми и культурными категориями. И все же че- рез несколько часов, устав, он начинает расстроено повторять: «Хорошее было место, пока камбоджийцы его не испортили. Хорошее было место, пока камбод- жийцы его не испортили». Камбоджийцами для крат- кости именуются сборщики из Юго-Восточной Азии. И
ни одного американца не должно шокировать столк- новение расовых описаний, которыми мы друг друга стереотипируем. Не грозя пальцем ни Хиро, ни кам- боджийцам, обращусь-ка я к танцу, которому научи- лась у двух сборщиков-яо. Моя задача – не показать вам классификационную разницу, а втянуть в другой танец.
на котором мацутакэ ни за что бы не стали расти. Без танца в грибном лесу память теряет остроту.
Хиро приводит меня в долину, где коммерческие сборщики не очень-то церемонились с ландшафтом.
Хиро – один из самых щедрых людей, которых мне доводилось знать, и ему нравится работать с любыми расовыми и культурными категориями. И все же че- рез несколько часов, устав, он начинает расстроено повторять: «Хорошее было место, пока камбоджийцы его не испортили. Хорошее было место, пока камбод- жийцы его не испортили». Камбоджийцами для крат- кости именуются сборщики из Юго-Восточной Азии. И
ни одного американца не должно шокировать столк- новение расовых описаний, которыми мы друг друга стереотипируем. Не грозя пальцем ни Хиро, ни кам- боджийцам, обращусь-ка я к танцу, которому научи- лась у двух сборщиков-яо. Моя задача – не показать вам классификационную разницу, а втянуть в другой танец.
Для Моэй Лин и Фам Цой сбор мацутакэ – и источ- ник существования, и отпуск. Каждый сезон мацутакэ с середины 1990-х они с мужьями приезжают из Ред- динга, Калифорния, в центральные Каскадные горы,
а по выходным к ним иногда присоединяются дети и внуки. Когда сезон завершается, муж Моэй Лин воро- чает ящики в Walmart, а муж Фам Цой водит школь- ный автобус. В хороший год сбор мацутакэ приносит больше, чем они зарабатывают в городе. И все же се- зона мацутакэ ждут по многим причинам, в том числе и ради физической зарядки на природе и свежего воз- духа. Женщинам особенно важно вырваться из город- ских оков. Добрососедство внутри лагеря яо – самое близкое к деревенской жизни в горном Лаосе, какое могут они найти здесь, в Штатах. Грибные лагеря яо бурлят деревенской жизнью.
Есть и причины забывать, намекает мне Фам Цой,
когда я спрашиваю ее о воспоминаниях о доме. Мно- гие сборщики-хмонги говорили мне, что сбор в орегон- ских лесах напоминает им о Лаосе, и я задумываюсь
о яо. «Да, конечно, – говорит она. – Но если думать о грибах, можно забыть». Моэй Лин и Фам Цой приеха- ли в Штаты после трагедий войны в Индокитае. Они провели несколько лет в Таиланде, затем их признали беженцами и приняли в мягком климате и сельскохо- зяйственном изобилии Калифорнии. Без английского,
без опыта работы в городе. Они растили себе еду, а их мужья мастерили традиционные рабочие инструмен- ты. Узнав, что можно заработать денег сбором грибов в лесу, они влились в осенний сбор.
Для них осваивать новые ландшафты – старый на- вык, когда-то необходимый для кочевого подсечно-ог- невого земледелия. Для коммерческой грибной охо- ты это полезное умение, и сбор грибов, в отличие от дедовского собирательства, требует охвата боль- ших территорий. В отличие от традиционных сборщи- ков, которым и полкорзины грибов – хороший дневной улов, коммерческие собиратели знают, что с полкор- зины они и за бензин не расплатятся. Коммерческие сборщики не могут себе позволить просто наведать- ся в несколько памятных мест. Чтобы выжить, они со- бирают подолгу и ходят много где, в разных экосисте- мах.
В отличие от беженцев-горожан, Моэй Лин и Фам
Цой не боятся леса и редко в нем теряются. Их груп- па такая бывалая, что им не надо и держаться близко
без опыта работы в городе. Они растили себе еду, а их мужья мастерили традиционные рабочие инструмен- ты. Узнав, что можно заработать денег сбором грибов в лесу, они влились в осенний сбор.
Для них осваивать новые ландшафты – старый на- вык, когда-то необходимый для кочевого подсечно-ог- невого земледелия. Для коммерческой грибной охо- ты это полезное умение, и сбор грибов, в отличие от дедовского собирательства, требует охвата боль- ших территорий. В отличие от традиционных сборщи- ков, которым и полкорзины грибов – хороший дневной улов, коммерческие собиратели знают, что с полкор- зины они и за бензин не расплатятся. Коммерческие сборщики не могут себе позволить просто наведать- ся в несколько памятных мест. Чтобы выжить, они со- бирают подолгу и ходят много где, в разных экосисте- мах.
В отличие от беженцев-горожан, Моэй Лин и Фам
Цой не боятся леса и редко в нем теряются. Их груп- па такая бывалая, что им не надо и держаться близко
друг к другу. Когда я собираю вместе с ними, мужчи- ны уходят сами по себе, двигаются быстрее, а женщи- ны собирают своим способом и с мужчинами встреча- ются гораздо позже. «Мужчины бегают за большими буграми, – объясняет Фам Цой, – а женщины скребут землю».
Я скребу землю вместе с Фам Цой и Моэй Лин. Где бы мы ни собирали, другие грибники уже побывали.
Но вместо того чтобы костерить их неряшливые рас- копы, мы их исследуем. Моэй Лин наклоняется и тыка- ет палкой туда, где потревожена почва. Никакое взду- тие тут не подсказка: земля уже взрыта. Но иногда там случается гриб! Мы идем по следу предыдущих искателей, прикасаемся к тому, что они нам остави- ли. Потому что мацутакэ, бросившие якорь у того или иного дерева, вылезают вновь на одном и том же ме- сте, и такая стратегия на удивление плодотворна. Мы подстраиваемся под незримых сборщиков, прошед- ших до нас, но оставивших нам следы своих линий деятельности.
Сборщики из не людей по крайней мере столь же важны стратегически, как и люди. Олени и лоси обо- жают мацутакэ, предпочитают их всем прочим грибам.
Если видим след оленя или лося, он, скорее всего,
приведет нас к грибному выделу. Медведи перевора- чивают валежник, если под ним мацутакэ, и устраива-
Я скребу землю вместе с Фам Цой и Моэй Лин. Где бы мы ни собирали, другие грибники уже побывали.
Но вместо того чтобы костерить их неряшливые рас- копы, мы их исследуем. Моэй Лин наклоняется и тыка- ет палкой туда, где потревожена почва. Никакое взду- тие тут не подсказка: земля уже взрыта. Но иногда там случается гриб! Мы идем по следу предыдущих искателей, прикасаемся к тому, что они нам остави- ли. Потому что мацутакэ, бросившие якорь у того или иного дерева, вылезают вновь на одном и том же ме- сте, и такая стратегия на удивление плодотворна. Мы подстраиваемся под незримых сборщиков, прошед- ших до нас, но оставивших нам следы своих линий деятельности.
Сборщики из не людей по крайней мере столь же важны стратегически, как и люди. Олени и лоси обо- жают мацутакэ, предпочитают их всем прочим грибам.
Если видим след оленя или лося, он, скорее всего,
приведет нас к грибному выделу. Медведи перевора- чивают валежник, если под ним мацутакэ, и устраива-
ют изрядный кавардак, раскапывая землю. Но медве- ди – как и олени с лосями – никогда не выедают все грибы подчистую. Нашел свежий звериный раскоп –
верный знак, что где-то рядом найдутся грибы. Идя по следу животной жизни, мы сплетаем и сонастраиваем наши движения, ищем вместе со зверями.
Не все следы ведут одинаково хорошо. Как часто натыкалась я на бодрый бугор, который, если на него надавить, выпускал воздух – это нора суслика или крота. А в ответ на вопрос, следует ли она за алло- тропой, Моэй Лин хмурится и говорит: «Нет. Там уже другие побывали». Слишком уж очевидный знак, а мы ищем тонкие сплетения.
Рассматривать мусор с этой точки зрения – для меня отдельное открытие. Белые туристы и Лесная служба на дух не переносят мусор. Он портит лес, го- ворят они. Сборщики из Юго-Восточной Азии, говорят они, оставляют слишком много мусора. Но выслежи- вать линии жизни всегда помогает немного мусора.
Не горы пивных банок, оставленных белыми охотни- ками, а мелкий мусор, брошенный в лесу. Скомкан- ный обрывок фольги, оставленная фляжка женьше- невого тоника, размокшая коробка супердешевых си- гарет «Чжун Нан Хай»: все это приметы побывавшего здесь сборщика-азиата. Я узнаю эту линию жизни, я настраиваюсь на нее, она не дает мне заблудиться,
верный знак, что где-то рядом найдутся грибы. Идя по следу животной жизни, мы сплетаем и сонастраиваем наши движения, ищем вместе со зверями.
Не все следы ведут одинаково хорошо. Как часто натыкалась я на бодрый бугор, который, если на него надавить, выпускал воздух – это нора суслика или крота. А в ответ на вопрос, следует ли она за алло- тропой, Моэй Лин хмурится и говорит: «Нет. Там уже другие побывали». Слишком уж очевидный знак, а мы ищем тонкие сплетения.
Рассматривать мусор с этой точки зрения – для меня отдельное открытие. Белые туристы и Лесная служба на дух не переносят мусор. Он портит лес, го- ворят они. Сборщики из Юго-Восточной Азии, говорят они, оставляют слишком много мусора. Но выслежи- вать линии жизни всегда помогает немного мусора.
Не горы пивных банок, оставленных белыми охотни- ками, а мелкий мусор, брошенный в лесу. Скомкан- ный обрывок фольги, оставленная фляжка женьше- невого тоника, размокшая коробка супердешевых си- гарет «Чжун Нан Хай»: все это приметы побывавшего здесь сборщика-азиата. Я узнаю эту линию жизни, я настраиваюсь на нее, она не дает мне заблудиться,
возвращает меня на тропу грибов. И вот уж я ловлю себя на том, что жду намеков от линий, по которым ведет меня мусор.
Мусор – не единственный жупел Лесной службы.
Еще одна забота – «вычистка леса», то есть перека- пывание почвы. Сторонники борьбы с вычисткой опи- сывают ее как работу отдельных эгоистов или невежд.
Эти люди раскурочивают почву палками, их не за- ботят последствия для других. Но женщины-сборщи- ки показывают мне кое-что иное. Некоторые потрево- женные почвы, которые считают вычищенными, – де- ло многих рук. Когда ту или иную местность много раз ощупывали в поисках линий жизни, возникают рыт- вины, созданные многими людьми. Разрытые места
– иногда результат многих последовательных и пере- плетенных линий жизни.
Земля, где собирают Моэй Лин и Фам Цой, отнюдь не лепной ковер из мхов и лишайников, как в осо- бой долине Хиро. На высокогорном вулканическом пустыре восточных Каскадных гор почва сухая, дере- вья скручены ветром, болезненны и кое-где редки. Ва- лежник захламляет землю, вывороченные комли за- громождают проход. Волны лесоповала и «обработ- ка» Лесной службы оставили след из пней, грунтовок и распаханной земли. Как-то странно считать сборщи- ков самой большой угрозой лесу. И все же вот они,
Мусор – не единственный жупел Лесной службы.
Еще одна забота – «вычистка леса», то есть перека- пывание почвы. Сторонники борьбы с вычисткой опи- сывают ее как работу отдельных эгоистов или невежд.
Эти люди раскурочивают почву палками, их не за- ботят последствия для других. Но женщины-сборщи- ки показывают мне кое-что иное. Некоторые потрево- женные почвы, которые считают вычищенными, – де- ло многих рук. Когда ту или иную местность много раз ощупывали в поисках линий жизни, возникают рыт- вины, созданные многими людьми. Разрытые места
– иногда результат многих последовательных и пере- плетенных линий жизни.
Земля, где собирают Моэй Лин и Фам Цой, отнюдь не лепной ковер из мхов и лишайников, как в осо- бой долине Хиро. На высокогорном вулканическом пустыре восточных Каскадных гор почва сухая, дере- вья скручены ветром, болезненны и кое-где редки. Ва- лежник захламляет землю, вывороченные комли за- громождают проход. Волны лесоповала и «обработ- ка» Лесной службы оставили след из пней, грунтовок и распаханной земли. Как-то странно считать сборщи- ков самой большой угрозой лесу. И все же вот они,
следы. Для Моэй Лин и Фам Цой это преимущество.
Следуя за линиями жизни и подстраивая свои дви- жения под них, Моэй Лин и Фам Цой прочесывают большие территории. Мы встаем до рассвета и после завтрака уже в лесу, с первой зарей. В лесу мы про- будем часа четыре, а то и пять, прежде чем по дуп- лексной рации найдем мужчин. И хотя общие черты холмов знакомы, мы постоянно забираемся в новые места. Это не лес привычных примет. Мы исследуем новые территории, следуя линиям жизни.
Обедать усаживаемся на поваленное дерево, до- стаем пластиковые пакеты с рисом. Сегодня главное блюдо у нас карп в виде мелких бурых кусочков, сме- шанных с красными и зелеными. Все изумительно бо- гато на вкус и остро, я спрашиваю рецепт. Фам Цой отвечает: «Берешь рыбу. Добавляешь соль». Задумы- вается: «Вроде все». Воображаю себя на кухне с сы- рой соленой рыбой в руках. У речи есть пределы. Весь фокус готовки – в телесном исполнении, которое не так-то просто объяснить. То же верно и для сбора гри- бов – это скорее танец, нежели классификация. Это танец, который происходит в паре со многими други- ми танцующими жизнями.
Следуя за линиями жизни и подстраивая свои дви- жения под них, Моэй Лин и Фам Цой прочесывают большие территории. Мы встаем до рассвета и после завтрака уже в лесу, с первой зарей. В лесу мы про- будем часа четыре, а то и пять, прежде чем по дуп- лексной рации найдем мужчин. И хотя общие черты холмов знакомы, мы постоянно забираемся в новые места. Это не лес привычных примет. Мы исследуем новые территории, следуя линиям жизни.
Обедать усаживаемся на поваленное дерево, до- стаем пластиковые пакеты с рисом. Сегодня главное блюдо у нас карп в виде мелких бурых кусочков, сме- шанных с красными и зелеными. Все изумительно бо- гато на вкус и остро, я спрашиваю рецепт. Фам Цой отвечает: «Берешь рыбу. Добавляешь соль». Задумы- вается: «Вроде все». Воображаю себя на кухне с сы- рой соленой рыбой в руках. У речи есть пределы. Весь фокус готовки – в телесном исполнении, которое не так-то просто объяснить. То же верно и для сбора гри- бов – это скорее танец, нежели классификация. Это танец, который происходит в паре со многими други- ми танцующими жизнями.
Сборщики грибов, о которых я рассказала, – на- блюдатели танца других жизней, а также исполнители своих лесных танцев. Им нет дела до всех живых су- ществ в лесу: конечно же, эти танцоры избирательны.
Но их умение замечать – это умение включать проис- ходящий вокруг танец в свой. Пересекающиеся линии жизни ведут этот танец и так создают лесное знание.
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Часть четвертая
В гуще всего
В Открытом билете грибники собираются на встре- чу с Лесной службой – обсудить расовую дискрими- нацию при остановках автотранспорта и штрафова- нии. Приехали два сотрудника Лесной службы, при- шли 20 сборщиков – крошечная часть тех, кто в это время, в сезон, бродит по лесам. Организатор-кхмер улыбается, довольный. «Камбоджийский народ на со- брания не ходит, – язвит он, – они думают, что тут мо- гут кого-нибудь убить». Он имеет в виду режим «крас- ных кхмеров», при котором много кто погиб. У нашего же собрания другие трудности. Начинается оно с бод- рых пересудов, однако вскоре лесник начинает зануд- ствовать обо всяких правилах, и собрание превраща- ется в растолковывание этих правил, прерываемое краткими вопросами. Революцией тут едва ли пахнет.
Но неожиданно уже то, что Лесная служба вообще встречается со сборщиками. Есть и кое-что новень- кое – по крайней мере для меня. После каждого за- явления слышатся переводы на кхмерский, лао, яо,
а после некоторой неразберихи с поисками знающе- го – на гватемальский испанский. Каждый перевод –
режущая слух радикально отличная последователь- ность звуков, и каждая потом висит в воздухе. Даже простые вопросы или объяснения правил занимают очень много времени. Как мне ни трудно, я понимаю,
что мы сейчас учимся слушать, даже если пока не умеем вести дискуссию.
Собрания среди грибников и с Лесной службой про- исходят с подачи Беверли Браун, неутомимого орга- низатора, которая решила слушать тех, кто работает в северо-западных лесах в прекарных условиях, в том числе грибников
354
. Браун собрала грибников вместе благодаря практике перевода, который не устранял различия, а позволял им заново переосмыслять при- нятые по-быстрому решения и поддерживал созида- тельное слушание. Слушание стало начальной точ- кой политической работы Браун. Она перво-наперво взялась не за языки, а за разрыв между городской и
354
Браун основала Джефферсоновский центр образования и иссле- дований в 1994 г., центр закрылся после ее смерти в 2005-м. После пер- вооткрывательских усилий Браун другие организации взялись за систе- матизированную работу с грибниками, например – Институт культуры и экологии, Институт общин и окружающий среды в Сьерре, Альянс лес- ных служащих и собирателей. Проект нанял среди сборщиков «грибных кураторов». Их задачи сводились к выявлению потребностей сборщи- ков, работе с их видами знания и к помощи в создании программ право- вой и гражданской защиты. Даже когда кураторам перестали платить,
некоторые продолжили работать волонтерами. К этому проекту прило- жили усилия многие люди и организации.
что мы сейчас учимся слушать, даже если пока не умеем вести дискуссию.
Собрания среди грибников и с Лесной службой про- исходят с подачи Беверли Браун, неутомимого орга- низатора, которая решила слушать тех, кто работает в северо-западных лесах в прекарных условиях, в том числе грибников
354
. Браун собрала грибников вместе благодаря практике перевода, который не устранял различия, а позволял им заново переосмыслять при- нятые по-быстрому решения и поддерживал созида- тельное слушание. Слушание стало начальной точ- кой политической работы Браун. Она перво-наперво взялась не за языки, а за разрыв между городской и
354
Браун основала Джефферсоновский центр образования и иссле- дований в 1994 г., центр закрылся после ее смерти в 2005-м. После пер- вооткрывательских усилий Браун другие организации взялись за систе- матизированную работу с грибниками, например – Институт культуры и экологии, Институт общин и окружающий среды в Сьерре, Альянс лес- ных служащих и собирателей. Проект нанял среди сборщиков «грибных кураторов». Их задачи сводились к выявлению потребностей сборщи- ков, работе с их видами знания и к помощи в создании программ право- вой и гражданской защиты. Даже когда кураторам перестали платить,
некоторые продолжили работать волонтерами. К этому проекту прило- жили усилия многие люди и организации.