Файл: Лекция 5 Литература эпохи Зрелого Средневековья. План Французский героический эпос. Испанский героический эпос.docx

В то же время сквозь налёт этой литературной обработки выступают подлинные черты героического народного эпоса, к которому восходят мону­ментальные образы героев и основные мотивы, и драматические ситуации эпического сказания.

Таковы молодой герой Зигфрид, который становится жер­твой «подлого предательства», и его антагонист – «суровый Хаген», героиче­ский злодей, образец непреклонного мужества и феодальной верности дружинника или вассала, ради чести и славы господина готовый на подвиги и преступления; строптивая невеста Брюнхильда, виновница кровавых раздоров, и кроткая, любящая Кримхильда, «прекрасная девушка, любимая всеми», кото­рая как мстительница за своего возлюбленного превращается в «бесовскую фурию», вдохновляющую братоубийственную распрю между родичами до полного уничтожения виновников гибели Зигфрида.

Из немецкого эпоса о Дитрихе в «Нибелунги» переходит образ Этцеля (Аттилы), как гостеприимного и добро­го, но пассивного короля, знакомого нам по эпосу, и самого Дитриха Бернского с его дружинниками, сильнейшего и справедливейшего из героев.

Несмотря на феодально-христианскую обработку, сюжет поэмы о Нибелунгах содержит пережитки более ранних ступеней развития сказания, оттеснён­ные в поэме на задний план: рассказы о первых подвигах молодого Зигфрида, о его победе над драконом и добыче им клада Нибелунгов и о чудесной деве-воительнице Брюнхильде.

Основанные на древней богатырской сказке, свя­занной с мифологическими представлениями германского язычества, сказания превратились в рыцарской поэме XII века в традиционный сказочный мотив, не всегда понятный самому шпильману и его христианской аудитории. Для восста­новления этих элементов сказания, затемнённых в немецкой поэме, особенно важное значение имеют скандинавские источники: героические песни старшей «Эдды», к которым примыкают «Сага о Волсунгах» и прозаический рассказ в «Эдде» Снорри.

Песни «Эдды», относящиеся к разному времени (IX-XII вв.), отражают различные последовательные версии развития сказания на сканди­навской почве; более поздние прозаические источники (XIII в.) делают попытку свести эти противоречия к связному единству биографического повествования.

Особое место в скандинавской традиции занимает норвежская «Сага о Тидреке» (XIII в.), которая основывается на нижненемецких песнях и, таким образом, сохраняет форму поэтической обработки сказания, непосредственно предшествующую поэме о Нибелунгах (XII в.).

---

Разноречивость этих эпических сказаний связана с обычными условиями развития устной традиции, с параллельным существованием целого ряда песен, представляющих различные версии одного и того же сказания. Песни о подвигах молодого Зигфрида, о драконе и кладе, несомненно, существовали и в немецкой эпической традиции.

Об этом свидетельствует сама «Песнь о Нибелунгах» (в ко­торой Хаген рассказывает Гунтеру о молодости Зигфрида), а также «Песнь о Зейфриде», средневековая немецкая песня о юности Зигфрида, сохранившаяся лишь в поздней и сильно искажённой редакции XVI в., послужившей впослед­ствии источником для популярной «народной книги» о Зигфриде.

Вопрос о том, как сложилась «Песнь о Нибелунгах», занимал исследователей немецкого эпоса с начала XIX в. Опираясь на работу Ф. А. Вольфа («Пролегоме­ны к Гомеру», 1795), который отрицал существование индивидуального автора «Илиады», Карл Лахман и его школа рассматривали «Песнь о Нибелунгах» как редакционный свод анонимных народных песен, соответствующих по своему содержанию последовательным эпизодам сказания.

Дальнейшая критическая работа над историей германского эпоса обнаружила несостоятельность концеп­ции Лахмана (как и аналогичной концепции происхождения французских эпопей). Новейшие исследования Хойслера показали на основании сопоставления «Нибелунгов» со сходными по содержанию песнями «Эдды», что в основе поэмы лежат две краткие эпические песни, соответствующие двум основным частям поэмы: песня о Зигфриде-свате (сватовство Гунтера к Брюнхильде и убийство Зигфрида) и песня о гибели бургундов (месть Кримхильды).

Развитие краткой эпической песни в поэму происходило путём дальнейшего развёртывания сюжета песни, обогащения его новыми действующими лицами, эпизодами, описательными подробностями и т. д. Эта переработка героической песни, сло­жившейся в эпоху «великого переселения народов» (V-VI вв.) в большую эпическую поэму, совершается несколькими последовательными этапами, при­чём окончательная редакция поэмы (около 1200 г.) является продуктом творче­ства индивидуального поэта и отражает влияние рыцарской литературы XII в.

Этот путь разрастания героической песни в эпопею, который может быть прослежен с помощью сравнения последовательных отражений сказания в пес­нях «Эдды», в «Тидрексаге» и в немецкой поэме, является вполне закономерным для эволюции старых эпических песен в феодальную эпоху.

---

Литературный интерес к «Нибелунгам» возрождается в Германии в середи­не XVIII в. в связи с обращением бюргерского Просвещения к немецкому национальному прошлому (первое издание Бодмера в 1757 г.). В эпоху роман­тизма «Песнь о Нибелунгах» прославлялась как «немецкая Илиада».

Романти­ческая германистика (Я. Гримм и его школа) положила начало её изучению; в XIX в. создаётся целая «наука о Нибелунгах». Под знаком романтического интереса к германскому национальному эпосу в немецкой литературе XIX в. со­здаются многочисленные драматические обработки «Нибелунгов», опирающие­ся как на немецкую, так и на скандинавскую традицию: «Герой Севера» романтика Фуке (1810), «Нибелунги» Геббеля (1862) и в особенности музыкаль­ная тетралогия Вагнера «Кольцо Нибелунга» (1842-1862), наиболее способствовавшая широкой художественной популяризации этого сказания. Исключительно на скандинавские источники опирается романтическая драма молодого Ибсена «Воители в Хельгеланде» (1858).

Немецкая националистическая критика всегда видела в образе юного Зигфрида «германского героя», по преимуществу носителя героических воин­ских качеств, будто бы специфических для «немецкого духа». На самом деле идеал бесстрашного героя-воина, воплощённый в германском эпосе в об­разе Зигфрида, одинаково характерен для эпического творчества всех народов.

«Песнь о Нибелунгах» не стоит обособленно в средневековой немецкой поэзии. В репертуаре шпильманов сохранились многочисленные сюжеты старого героического эпоса, в различной степени, переоформленные и приспособленные к вкусам рыцарского общества. К числу таких поэм относится «Гудруна» (ок. 1210 г.), написанная вариантом «нибелунговой строфы».

Основная часть поэмы – сказание о похищении Хильды сходными именами в различных скандинавских источниках. Сказание о похищении Хильды имеет, по-видимому, очень древнее происхождение, и местом его действия, как показывают географические названия, с самого начала было Северное море.

В скандинавских версиях выступают архаические черты патриархального родового строя: брак, связанный с «умыканием» невесты и последующим «выкупом». В немецкой поэме отражается более поздняя историческая эпоха – опустошительные набеги норманнов на побережье Северного моря (IX-XI вв.).

Сватовство Хетеля разукрашено тра­диционными для шпильмановского эпоса XII в. авантюрными чертами – поездки за море за невестой, которую добывают хитростью или силой, обычно с помощью чудесных помощников. Характер этой разработки сюжета о сватов­стве, широко популярного в немецкой эпической литературе XII в., связан с исторической обстановкой крестовых походов, раздвинувших географический горизонт западноевропейского общества и вызвавших интерес к заморским странам.

---

С мотивами фантастических морских путешествий, распространёнными в средневековой литературе и, в конечном счете, восходящими к восточным источ­никам, связана и «робинзонада» юного Хагена на острове грифов, не имеющая прямого отношения к героическому сказанию. Сказание о Гудруне вряд ли имеет самостоятельные источники: оно является вариантом похищения Хильды, обыч­ным в эпосе и сказке «вторым кругом» повествования, в котором шпильман еще раз проводит перед слушателем уже знакомых ему героев.

При этом, как и в «Нибелунгах», бытовая обстановка, в которой развёртывается действие поэмы, принадлежит целиком позднейшей феодальной культуре XII в., с тем отличием, что здесь ещё более широко развёрнуты картины не только боевой, но и мирной жизни рыцарского замка (жизнь Гудруны в плену у норманнов и др.). Впрочем, поэма, сохранившаяся в единственной рукописи, не имела в средние века рас­пространения, вероятно, потому, что по своему сюжету она осталась изолиро­ванной в процессе циклизации средневекового эпоса.

Наибольшей популярностью из сюжетов героического эпоса пользовались в средневековой немецкой поэзии сказания о Дитрихе Бернском. Исторический сюжет «изгнания и возвращения» Дитриха лежит в основе поэм «Бегство Дитриха» и «Равеннская битва» (середина XIII в.), представляющих расширенную переработку не дошедшей до нас героической песни XII в.

Дальнейшее развитие немецких поэм о Дитрихе связано с процессом циклизации средневекового немецкого эпоса. Первым шагом в этом направле­нии после объединения сказаний о Дитрихе и Эрманарике было введение Дитриха как вассала Этцеля в рассказ о гибели бургундских королей в «Нибелунгах». Место, занимаемое в готских сказаниях Этцелем как покровителем Теодорика, и привело, в конечном счёте, к снятию с него прямой вины за гибель бургундов. Этцель становится идеальным эпическим монархом, добрым власти­телем, покровителем изгнанников; его вассалы – германские витязи (Дитрих и другие) в соответствии с историческим фактом зависимости остготов от гун­нов.

Последующим этапом циклизации явилось сопоставление героев рейнского и дунайского циклов, прежде всего Зигфрида и Дитриха. Эту тему трактует поэма «Розовый сад» (около 1250 г.). В целом ряде поэм позднейшего происхождения юнный Дитрих является героем чудесных приключений с великанами и карликами. Постоянным спутни­ком молодого героя в этих приключениях становится его воспитатель, старый Хильдебрант, который с отеческой заботливостью опекает своего питомца и неоднократно спасает его.

---

В южнонемецких поэмах XIII в. вокруг имени популярного эпического героя вырастает целый цикл подобного рода приключений, заимствованных шпильма­нами частью из авантюрных рыцарских романов, частью из местных фоль­клорных преданий. В целом поэмы о Дитрихе образуют полную поэтическую биографию героя от юношеских подвигов (приключения с великанами и карликами) до «изгнания» в зрелом возрасте и «возвращения» в старости.

Однако на немецкой почве биографическая циклизация не получила реального завершения в художе­ственном произведении. Такую связную биографию Дитриха на основе немецких источников представляет норвежская «Сага о Тидреке», включающая и другие эпические сюжеты (например, из «Нибелунгов») по принципу прямого или косвенного участия в них Дитриха.

Вообще традиционное народно-эпическое содержание немецкого эпоса XII-XIII вв. не всегда одинаково значительно. В «Нибелунгах» оно засвидетельствовано в ряде версий, непосредственно приводящих к древнейшим герои­ческим песням; в других случаях трактовка сюжета шпильманами может иметь максимально свободный характер (например, в многочисленных поэмах о героическом сватовстве).

При этом эпос живёт не замкнутой жизнью: в творчестве шпильмана он нередко пополняется повествовательным материалом, заимствованным из других литературных жанров, национальных и международных, из французского героического эпоса и рыцарских романов, из христианской ле­генды, народной сказки, местных фольклорных преданий; даже из актуальных событий современной политической жизни.

Различным может быть литератур­ное оформление эпической поэмы и по своему социальному стилю: куртуазный стиль гораздо заметнее в «Нибелунгах» и в «Гудруне», тогда как в поэмах о Дит­рихе отчётливо выступают демократические тенденции.

Но общим свойством старого героического эпоса по сравнению с новым, куртуазным является отношение к эпическому сюжету не как к произвольному вымыслу, а как к своеобразному историческому преданию, живущему в песенной традиции, и в то же время отсутствие узко сословной точки зрения, характерное для всех произведе­ний народного творчества.

---