Файл: ПСИХОЛОГИЯ КОНФЛИКТА_Гришина.doc

3. Двойное содействие, характеризующее кооперативные отношения, незави­симо от того, направлены ли усилия обеих сторон на одну и ту же цель или на разные.

4. Односторонняя помеха, например, когда один человек фрустрирует другого (отец наказывает ребенка).

5. Двусторонняя помеха, когда стороны находятся в отношениях соревнования или конфликта.

Соревнование — это, по мнению авторов, ситуация, когда один выигрывает, а другой проигрывает. Правда, оговаривают они, в реальной жизни соревнование не обязательно является игрой с нулевой суммой.

Случай конфликта Аргайл, Фюрнхам и Грахам определяют следующим образом: «Конфликт существует, когда интересы двух сторон противоположны, как в сопер­ничестве, или когда две стороны преследуют разные и несовместимые цели и когда отношения между ними в результате становятся враждебными» (Argyle, Furnham,

Graham, 1981, p. 76).

В реальной жизни, однако, человек может иметь не одну, а больше целей, и соот­ветственно усложняется общая структура целей в ситуации (их взаимосвязи). На­пример, Аргайл, Фюрнхам и Грахам разбирают случай, когда один человек стремит­ся убедить другого сделать нечто такое, чего тот не хочет, но в то же время оба стремятся сохранить добрые отношения (рис. 8-1).

Рис 8-1 Пример целевой структуры ситуации (Argyle, Furnham,Graham, 1981, p. 77)

По мнению авторов, эта групповая структура содержит один межличностный конфликт PI —Q1 (один «хочет убедить», другой «противостоит убеждениям»), два внутриличностных Р1 — Р2 («хочет убедить» и «хочет сохранить расположение») и Ql — Q2 («противостоит убеждениям» и «хочет сохранить его расположение») и одну кооперативную взаимосвязь целей Р2 — Q2 (оба имеют цель «сохранить распо­ложение»). Нетрудно видеть, что в приведенном примере конфликта выделяются два аспекта — «предметный», связанный с возникшими между партнерами разно­гласиями, и «эмоциональный», отражающий их интересы в области отношений. (Подобный анализ внутренней структуры конфликта, вполне, по нашему мнению, релевантный для реального конфликтного взаимодействия, опровергает точку зре­ния ряда авторов, исключающих наличие кооперативности в конфликте. Даже если цели участников несовместимы, уже тот факт, что люди зависят друг от друга в ре­шении своих проблем, задает для них и возможность, и необходимость кооперации.)

Как представляется, при описании конфликтного взаимодействия практически игнорируются цели участников социальной ситуации, связанные с нормативным обоснованием своей позиции и действий и присутствующие как минимум в большинстве конфликтных ситуаций. Целевая структура конфликтной ситуации, исходя из нашей позиции, должна описываться в трех основных измерениях:

1. Цели участников конфликтной ситуации, связанные с предметной стороной конфликта, за которыми стоят мотивы получения желаемого результата.

2. Цели участников конфликта, связанные с социальными аспектами конфлик­та (их взаимоотношениями друг с другом).

3. Цели участников конфликта, связанные с психологической потребностью в обосновании своей позиции/действий для себя и/или для других.

Следует оговорить, что целевая природа ситуации не обязательно проявляется в целенаправленном поведении ее участников. Удачным примером, на наш взгляд, яв­ляется такая типичная ситуация повседневной жизни, как «провести вечер дома»: за ней может не стоять конкретное целенаправленное поведение участников, что не означает отсутствия целей у самой ситуации (Argyle, Furnham, Graham, 1981, p. 72). По аналогии с этим, мы не утверждаем, что цели, связанные с моральным обоснова­нием участником конфликта той или иной позиции, обязательно предполагают определенное целенаправленное поведение, однако это еще не ставит под сомнение само их существование. Помимо основных целей в ситуации можно выделить част­ные цели как средства достижения основных, например цели информационного об­мена (Kellermann, 1987, р. 200).

Предметная сторона конфликта связана с той конкретной зоной противоречий, которые существуют между участниками ситуации. Соответственно, их действия бу­дут ориентированы на достижение результата, желательного для каждой из сторон.

Социальный аспект конфликта описывается через характер отношении участни­ков ситуации и их эмоциональных установок относительно друг друга. Именно с эмоциональными аспектами конфликта и отношениями его участников связано час­то встречающееся в литературе представление об «издержках», «цене», которую стороны готовы «заплатить» за достижение желаемого результата. Например, они могут стремиться добиваться своего, не принимая во внимание возможную негатив­ную реакцию партнера и негативные последствия для их отношений (как здесь и те­перь, так и в отдаленной перспективе). Напротив, усилия сторон (или одной из них) могут быть ограничены желанием сохранить отношения на приемлемом уровне и не «платить» за свои действия слишком высокую «цену». Таким образом, эмоциональ­ные аспекты конфликта, ограничивая или не ограничивая действия участников в предметной сфере, могут выполнять своего рода корректирующую функцию.

В рамках эмоционального измерения конфликта могут существовать и самосто­ятельные цели участников взаимодействия, связанные с потребностями воздей­ствия на партнера. Например, выражение враждебности по отношению к партнеру или стремление его «наказать» может стать доминантой конфликта, когда послед­ний перестает быть способом решения проблемы и становится самоцелью (т. е. в терминах социологии, смещается от реалистической разновидности конфликтов к нереалистической).

Фактически никогда при анализе конфликтов объектом специального рассмот­рения не становятся мотивы, связанные с потребностью в обосновании своей пози­ции, своих действий или решений для себя и/или для других.

В психологической литературе общепринятым является представление, что стандартное, типичное, совпадающее с принятыми шаблонами и потому «понятное» поведение в обосновании не нуждается. В остальных же случаях поведение людей нуждается в «расшифровке», которая оказывается возможной в значительной сте­пени благодаря тому, что у окружающих «вырабатывается определенный более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст к их поведе­нию» (Рубинштейн, 1959, с. 180) «В деятельности, протекающей в присутствии свидетелей, открываются два смысловых полюса, два противолежащих смысловых пласта — "смысл для себя" и "смысл для других". Первый из них не требует никаких обоснований и мотивировок, кроме самого действительного мотива деятельности — того предмета, на который она направлена, или проблемы, во имя разрешения кото­рой организуются и выполняются действия и операции субъекта. Для второго таких обоснований недостаточно: выполнение требований "смысла для других" предпола­гает наличие за каждым элементом поведения, презентируемого воспринимающе­му, определенного социально кодифицированного, конвенционального и общедос­тупного значения» (Хараш, 1981, с. 31). На основе этого возникает своеобразный мотив «быть понятым». В экспериментальном исследовании было показано, что на участников ситуации не так действовала угроза быть наказанным, как угроза быть непонятым (там же, с. 32-33), что можно проиллюстрировать многочисленными примерами из повседневных ситуаций.

В определенном смысле конфликтная ситуация содержит в себе парадокс. С од­ной стороны, в конфликте изначально присутствует оправдание своей позиции и своих действий («смысла для себя»), каждый из участников конфликта уверен в сво­ей правоте, он делает «правильно», а партнер — «неправильно» (даже если обнаруживается готовность признать собственную неправоту в частностях, то все равно он «более прав», чем партнер). С другой стороны, конфликтная ситуация «по определе­нию» содержит в себе множественность (или как минимум двойственность) альтер­натив само противодействие сторон направлено на то, чтобы добиться от партнера желаемых действий, желаемого поведения. Таким образом, заведомо предполагает­ся возможность другого, «ожидаемого» поведения партнера. Поскольку партнер, в свою очередь, имеет аналогичные ожидания, возникает рассогласование: смысл по­зиции «для себя» не тождественен смыслу позиции «для других».

Именно возможность неоднозначной интерпретации противоречия между участ­никами конфликта усиливает у них мотив «быть понятым», а если речь идет об окру­жающих, то, следовательно, и быть поддержанным (реальными действиями или со­переживанием). Она заставляет человека стремиться к обоснованию своих действий в глазах окружающих, причем тем сильнее, чем более он осознает возможность нео­днозначной интерпретации своего поведения. Это обоснование может приобретать форму реальных действий, связанных с обсуждением и «объяснением» окружаю­щим сложившейся ситуации, своих действий и действий партнера. В «закрытой» ситуации, например в семейном конфликте, который недоступен окружающим и час­то скрывается от них, как будто нет необходимости обоснования своего поведения, однако высоконормативные субъекты могут и в этих условиях стремиться соответ­ствовать социальным стандартам.

Таким образом, понимание поведения человека в конфликтной ситуации требу­ет не только обращения к целям, связанным с предметом конфликта или с отноше­нием к партнеру, но и учета таких мотивов, как «быть справедливым», «сохранить лицо», «оказаться правым».

Однако изолированно рассматриваемые цели участников взаимодействия сами по себе еще не означают выбора ими соответствующих стратегий взаимодействия. Цели, связанные с предметной стороной конфликта, теоретически могут быть до­стигнуты как с помощью конкурентного, так и с помощью кооперативного поведе­ния, как в результате «борьбы», так и в результате договоренностей (даже если речь идет о получении одностороннего «выигрыша», можно рассчитывать на уступ­ки партнера) Цели и установки участников конфликта относительно друг друга (сохранить отношения с партнером или «наказать» его) также могут не вести к оп­ределенному типу взаимодействия (ведь возможно соответствие установок — оба партнера готовы к «мирному» решению или, например, один из них готов «быть на­казанным» и «виноватым»). В нормативном обосновании происходящего заинтере­сованы оба, но своеобразие конфликта позволяет каждому из них считать себя пра­вым и справедливым.

Прогноз поведения участников конфликта с точки зрения преследуемых ими целей не становится проще, даже если мы рассмотрим иерархии целей каждого уча­стника в их соотношении друг с другом.

В рамках каждой из целей человек может стремиться к достижению односторон­него преимущества («выигрыша»): добиться «решения дела» в свою пользу, «эмоци­онально победить» другого, доказать свою правоту и (тем самым) неправоту друго­го. Участник конфликта может ориентироваться на общий «выигрыш» — пытаться решить проблему с максимальным учетом интересов обеих сторон, сохранить отно­шения с партнером, не считать себя «более правым», чем другой Установки участников могут различаться: можно быть готовым к общему «выигрышу» в решении проблемы, но хотеть «эмоциональной победы» и признания собственной правоты. Кроме того, картина может усложняться за счет неодинаковой значимости одних и тех же целей для разных участников. Немаловажно также и изменение иерархии целей в ходе конфликтного взаимодействия: например, поведение партнера может изменить эмоциональные установки человека, которые начинают доминировать над непосредственным предметом конфликта.

Развитие конфликта также зависит от соотношения целей его участников. До­пустим, в отношении предмета разногласий участники конфликта стремятся к од­ностороннему преимуществу (хотят выиграть), готовы к приоритетным достижени­ям партнера (уступить) или реализации (полной или частичной) интересов обоих («на равных»). Казалось бы, наиболее сложный конфликт возникает тогда, когда оба участника ориентированы исключительно на собственный «выигрыш», а если один из них готов уступить, то проблема устранена. Однако не будем забывать, что мы говорим о психологических конфликтах, где человек бывает готов пойти на­встречу партнеру, если тот, в свою очередь, признает собственную неправоту, вы­слушает очередную «нотацию» и т. д.

Таким образом, цели участников конфликта, хотя и являются весьма важным регулятором их поведения, еще не определяют однозначно характер их взаимодей­ствия в конфликте, выбор стратегий и тактик поведения, становящихся результа­том действия сложной системы факторов, образующих даже не комплекс, а скорее амальгаму — регулятор конфликтного взаимодействия.

Стратегии и тактики взаимодействия

Проблема способа реагирования на возникающую проблемную ситуацию уже была предметом рассмотрения. Здесь мы поговорим о действиях участников кон­фликта — стратегиях и их реализации в тактиках взаимодействия.

Напомним, что традиционные стратегии поведения, избираемые участниками конфликта, различаются в зависимости от их ориентации на достижение своих соб­ственных целей и /или ориентации на цели партнера. Эти стратегии можно считать признанными большинством конфликтологов, хотя разные авторы описывают их в различных терминах:

1) доминирование (конкуренция, соперничество, борьба, напористость);

2) уход (избегание, игнорирование);

3) уступчивость (иногда обозначается как приспособление); 4)сотрудничество(кооперация, интеграция).

К этому часто добавляют еще одну стратегию, хотя многими она рассматривает­ся также и как вариант сотрудничества: 5) компромисс.

Широко известен рисунок К. Томаса, создателя теста по выявлению присущих человеку тенденций поведения в конфликте, иллюстрирующий эти стратегии. Они располагаются на рисунке в зависимости от степени ориентации участников ситуа­ции на свои собственные интересы и интересы партнера (рис. 8-2).

Рис. 8-2. Стратегии поведения в конфликте по К. Томасу

Стратегии поведения, избираемые участниками конфликта, имеют решающее значение для его последующего развития, а зачастую и для конечного результата исхода конфликта. Уже отмечалось, что такие стратегии как избегание и уступчивость, хотя и имеют разное психологическое содержание, фактически направлены на уход от конфликтного взаимодействия. В этом смысле они меньше интересуют конфликтологов, внимание которых, как правило, сосредоточено на обсуждении других принципиальных возможностей — «борьбы» как конкурентного способа взаимодействия в конфликте и «сотрудничества» как попытки кооперативного разрешения конфликта. Они могут обсуждаться в рамках вербального взаимодействия партнеров — ведения споров, диспутов, дискуссий и т. д. или описываться через действия партнеров, соответствующие приемы и «техники» поведения и т. д.