ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.01.2020
Просмотров: 4143
Скачиваний: 17
Освещает Путь она.
Пэт Хайен
Надежда, любовь и забота творят чудеса.
Литература
Abraham, N. whit Torok, M. (1970) L`Ecorce et le noyau, Paris: Aubier Flammarion.
Ader, R. (1981) (ed.) Psycho-neuro-immunology, New York: Academic Press.
Advances (1984 and following) (Journal of Institute for the Advancement of Health), vols I (1984) to VII, New York NY 10022.
Ancelin Schützenberger, A. (1971) La Sociometrie, Paris: Editions Universitaires.
Ancelin Schützenberger, A. (1985) 2nd end revised, completed 1987, Vouloir Guerir,
Toulouse: Eres, Paris: La Meridienne.
Bahnson C.B. (1989) Discussion in round table on stress, cancer, AIDS, and Psychoneurimmunology, Tenth International Congress of Group Psychotherapy, Amsterdam.
Boszormenyi-Nagi, I. and Spark, G. (1975) Invisible Loyalties, New York: Harpers and Row.
Franckel, V. (1959) Man’s Search for Meaning, New York: Pocket Books.
Green, A. (1975) ‘La Mere Morte’, in Narcissisme de vie. Narcissisme de Mort, Paris: Editions de Minuit.
Hilgard, J. (1955) The Anniversary Syndrome, New York.
Holmes, T. and Rahe, R. (1967) ‘The social readjustment rating scale’, Journal of Psychosomatic Medicine (11) (republished in the New York Times, 10 June 1973).
Jacobson, E. (1938) Progressive Relaxacion, Chicago: Chicago University Press.
LeShan, L. (1977) You Can Flight for Your Life, New York: Evans, (Vous pouvez lutter pour votre vie, les facteurs psychiques dans l`origine du cancer, Paris: Laffont.)
Moreno, J.L. (1953) Who Shall Survive?, New York: Beacon House.
Rosenthal, R. and Jacobson, L. (1966) Experimental Effect in Behavioural Research, New York: Appleton, Century, Croft.
Rosenthal, R. and Jacobson, L. (1968) Pygmalion in the Classroom (the Pygmalion or Rosenthal effect). (Fr.Tr. (1971) Pygmalion á l`ecol, Paris: Casterman.)
Seligman, M.E.P. (1975) Helplessness: on Depression, Development and Death, San Fransisco: Freeman.
Siegel, B. (1986) Love, Medicine and Miracle, New York: Harper & Row.
Simonton, C.O. and Simonton, M.S. (1975) `Belief systems and management of the emocional aspects of malignancy`, Journal of Transpersonal Psychology 7 (1): 29-47.
Simonton, C.O, Simonton, M.S. and Creighton, J. (1978) Getting Well Again, Los Angeles: Torcher.
Solomon, G.F. (1985) `The emerging field of psychoimmunology`, Advances 2 (1).
Solomon, G.F. (1989) ` Psychoneuroimmunology: interaction between central nervous system and immune system`, Journal of Neuroscience Research, in Press.
Solomon, G.F. and Moos, R.H. (1964) `Emotions, immaturity and disease`, Archives of General Psychiatry 11: 657.
Дополнительная литература
Ancelin Schützenberger, A. (1980) Le Jeu de Rôle, Paris: E.S.F.
Ancelin Schützenberger, A. (1989) Introduction á la Psycho-therapie Transgenerationelle, La psycho-genealogie, en préparation.
Bahnson C.B. (1968) `Basic epistemologic problems regarding the psychosomatic process`, paper presented at First Congress on High Nervous Activity, Milan.
Berne, E. (1964) Games People Play, Fr.tr. Des Jeux et Des Hommes, Paris: Stock, 1980.
Bowen, M. (1978) La Différenciation du Soi: les Triangles et les Systémes Émotifs Familiaux, Paris: E.S.F., 1984.
Bowen, M. (1978) Family Therapy and Clinical Practice, New York: Jason Aronson.
Cameron, E. and Pauling, L. (1979) La Vitamine C Contre le Cancer (Vitamin C Against Cancer), Montréal: L`Etincelle.
Carter, E.A. and McGoldrick, M. (1980) (eds.) The Family Life Cycle: A Framework For Family Therapy, New York, Gormer Press.
Cousins, N. (1990) Head First: The Biology of Hope, New York: Dutton.
Davis, J. (1984) The Kennedys: Dynasty and Disaster 1848-1983, New York: Columbia University Press.
Dunbar, F. (1954) Emotions and Bolidy Changes: A Syrvey of Literature - Psychosomatic Interrelationship, 1910-1953, New York: Columbia University Press.
Engel, G. (1975) `The death of a twin: mourming and anniversary reactions; fragments of 10 years of self analysis`, International Journal of Psychoanalysis 56 (1): 23-40.
Gaulejac, V. De (1988) La Neurose de Class, Paris: Hommes et Groupes.
Glasser, R. (1976) The Body is the Hero (French tr. (1978): C`est le Corps Qui Triomphe, Paris: Laffont).
Holland, J. and Frei, E. (1982) Cancer Medicine, 3rd edn, New York: Lead & Seburger.
Holmes, T.H. and Masuda, M. (1974) `Life changes and illness susceptibility`, in B.S. Dohrenwend et.al. (eds) Stressful Life Events: Their Nature and Effects, New York: Wiley.
Kogasa, S. (1979) `The Hardy personality: towards a social psychology of stress on health`, in G.S.Sanders (ed.) Social Psychology of of Health and Illness, Hillsdale, New York: L.Erlbaum.
Kubler-Ross, E. (1975) Les Derniers Instants de la Vie, Genéve: Labor & Fides.
Kubler-Ross, E. (1976) La Mort, Derniere Étape de la Croissance, Ottawa: Ed. Québec-Amerique.
Kubler-Ross, E. (1981) Living with Death and Dying, New York: Macmillan.
Leutz, G. (1985) Mettre sa Vie en Scene: le Psychodrame, Paris: EPI. (Including preface by Prof. Didir Anzieu and afterword by Prof. A. Ancelin Schützenberger.)
Masson,O. (1983) `Les personnes et leurs roles dans les systémes familiaux morphostatiques`, Bulletin de Psychologie, Paris: Sorbonne, n° special de psychologie clinique Vi, XXXVI, n° 360, juin.
Minuchin, S. (1974) Families and Family Therapy, Cambridge, Mass.: Harvard University Press.
Moreno, J.L. (1946) Psychodrama I, II and III, Beacon, NY: Beacon House.
Satir, V. (1975) Therapy du Couple et de la Famille, Paris: EPI.
Siebert, L.A. (1983) `The survivor personality`, paper presented at the Western Association of Psychology Convetion, quoted in Siegel 1986.
Walsh, S. (1975) `Living for the dead? Schisophrenia and three generations of family relations`, paper, 38th annual meeting, American Psychological Associatin. Abstract.
Барбара Джин Квин
ИСЦЕЛЕНИЕ ЦЕЛИТЕЛЕЙ
Психодрама с психотерапевтами
Вступление
Эта глава познакомит читателя с применением психодрамы для работы с людьми, чья деятельность связана с психотерапией и смежными с ней профессиями. На первый взгляд может показаться, что особой нужды в создании такой специфической психотерапевтической группы нет, но это совсем не так. Работа с душевными страданиями людей не относится к разряду легких, а временами может причинять сильную боль и самому психотерапевту, поэтому профессионалы, имеющие отношение к разного рода психотерапии, испытывают естественную и закономерную потребность в поддержке и даже некотором стимуле. Такая группа уникальна еще и потому, что терапевты оказывают поддержку, и сами же ее получают. Целители должны исцелять себя сами - или, по крайней мере, себе подобных. Применение теории к себе и себе подобным является хорошей мотивацией к такой профессии, но вместе с тем вызывает определенные затруднения. В первой части этой главы обсуждаются вопросы, которые в какой-то степени затрагивают эту тему.
Следует отметить, что в поддерживающей терапии психодрама занимает особое место. А при работе с психотерапевтами она даже обладает рядом преимуществ. Это увлекательный, мощный метод, который вдохновляет каждого участника уже тем, что дает ему возможность включиться в терапевтический процесс. Психодрама имеет свою хорошо разработанную теорию и в то же время успешно совмещается с другими терапевтическими подходами. На психодраматической сессии от каждого участника не требуется никакого формального анализа ни себя, ни других, поэтому для терапевтов здесь существует отличная возможность расслабиться, отказавшись на какое-то время от своей профессиональной роли. Психодрама позволяет искусно и успешно обойти некоторые защитные механизмы. Ее применение особенно уместно и своевременно, так как благодаря такому терапевтическому подходу участники осознают процесс, находясь по обе стороны “барьера”. Они испытывают на себе воздействие этого метода, находясь в разных ролях: директора, протагониста и просто члена группы. В этом отношении психодрама напоминает аналитическую терапию.
Я хочу познакомить читателя со своим опытом участия в психодраматических группах поддержки психотерапевтов, акцентируя его внимание на способности к рефлексии.
Некоторые личные наблюдения
В 1973 году я впервые задумалась над тем, как применить психодраму для психотерапевтической помощи терапевтам. После годичного обучения клинической психологии, связанного с огромными усилиями, я оказалась на грани физического и нервного истощения. Мои практические занятия включали в себя курс психодрамы, который я проходила вместе с моими коллегами; во время психодраматических сессий мне удалось заново пережить истинное наслаждение от соприкосновения со своими чувствами, распознавания их в себе и возможности поделиться ими с окружающими, которые, в свою очередь, делились своими чувствами со мной. Эти переживания за время нашего обучения стали одним из тех редких событий, когда все мы были чрезвычайно воодушевлены нашей принадлежностью к человеческому роду и отношением к своему ближнему в первую очередь как к человеку и уже потом - как к психологу. Опыт, приобретенный мной в процессе обучения психодраме, сыграл решающую роль в дальнейшем профессиональном развитии. Я познакомилась с гуманистической психологией, принимала участие в группах встреч и другой групповой работе и, конечно, продолжала заниматься психодрамой. То, что проигрывание всевозможных событий и ситуаций - мощное терапевтическое средство, я считала само собой разумеющимся и в связи с этим никогда не могла толком понять, почему метод, в котором действие является основой терапевтического процесса, до сих пор не стал ведущим в моей профессиональной деятельности, а также в деятельности других психотерапевтов.
Другим важным событием в период моего обучения оказалось посещение курса лекций, которые читал Дон Баннистер. В то время он был приглашенным лектором в университете Суррея. Он познакомил нас с идеей “возвратной” академической истины (в том смысле, в каком говорят о возвратных местоимениях и глаголах). Идея гласит, что ключевой частью процесса оценки любой психологической теории или фрагмента исследования является проверка на тех, кто ее придумал. Эта идея до сих пор не выходит у меня из головы. Она помогает мне принимать решение при выборе оптимального терапевтического подхода, учитывая возможность его применения к себе, своей семье и своим друзьям. Она же позволяет мне проверить на себе свои гипотезы по отношению к другим терапевтам. Два характерных примера - мои взгляды на супервизию и стресс. Как только ко мне стали обращаться коллеги с запросом на супервизию их работы, я занялась поисками собственного супервизора. Этот вопрос, который кажется сегодня вполне естественным, в те времена среди людей моей профессии звучал несколько странновато. То же самое можно сказать в отношении стресса; как только со стороны моих коллег стали раздаваться жалобы на стрессы и психическое истощение, я начала задумываться о том, как мне справляться с собственным стрессом и какой именно поддерживающей терапии отдать свое предпочтение.
Главный успех моих усилий, связанных с организацией собственной службы психологической поддержки, пришел одновременно с моим открытием английского Центра психодрамы и социодрамы в Холвелле. Так произошло мое возвращение в психодраму, которую мне на несколько лет пришлось оставить, - таким образом, круг замкнулся. В этой главе читатель может познакомиться с итогами моих постоянных размышлений о повышении эффективности поддерживающей терапии, доступной мне и моим коллегам, хорошо вписывающейся в рабочий график и служившей одним из основных компонентов терапевтического процесса в целом. С этой точки зрения особого внимания заслуживает психодрама.
Психологические потребности психотерапевтов
Для того, чтобы обсуждение возможностей применения психодрамы для психологической поддержки работающих терапевтов оказалось полным и продуктивным, было бы полезно получить представление о той ситуации, которая сложилась в связи с необходимостью создания службы психологической поддержки для нас, психотерапевтов, и наших коллег.
Прежде всего - и это самое главное - никогда не следует забывать, что психотерапевты - такие же люди, жизнь которых мало чем отличается от жизни остальных. Мы имеем тот же жизненный цикл и не обладаем никаким особенным иммунитетом по отношению к стрессам, которые, вне всякого сомнения, являются частью нашей жизни. Мы взрослые люди, получившие определенное образование. Мы можем быть замужем (или женаты), иметь детей. Мы можем менять работу и место жительства. Со временем нам приходится заботиться о пожилых родственниках. Многие из нас прошли через травматические переживания, связанные с разводом, лишениями и тяжелыми заболеваниями: своими собственными и близких людей. Очень прискорбно, что многие из нас уже испытали, - а некоторым еще только предстоит испытать, - более тяжелые травмы: свои или кого-то из близких. Для одних эти травматические переживания связаны с алкоголизмом и наркоманией, пережитым в детстве физическим, сексуальным или эмоциональным насилием, для других - с тем, что они, уже будучи взрослыми, оказались изнасилованными или стали жертвами нападения и т.п. Я беру на себя смелость утверждать, что работала с высокими профессионалами, которые испытали всю меру трагизма таких переживаний. Ниже я приведу несколько примеров (все имена и профессии в них изменены с целью сохранения конфиденциальности).
Мэри - врач по профессии. В детстве ее жестоко изнасиловал соседский умственно отсталый парень, который был старше ее. Она опасалась, что ее родители заподозрят неладное, но все как-то обошлось. Она не рассказывала об этом никому, пока ей не пришлось профессионально столкнуться со взрослыми пациентами, испытавшими в детстве сексуальное посягательство.
Чарльз работает психологом. Он вырос в семье без отца. Его мать воспитывала сына, не выпуская из рук ремня, - до тех пор, пока он не стал достаточно взрослым и сильным, чтобы ее остановить. Целый год Чарльз, посещая группу поддерживающей терапии, не говорил коллегам ни слова об этом своем детском опыте - до тех пор, пока не смог выразить в группе чувства, связанные с этими тяжелыми воспоминаниями. Он работал психотерапевтом без малого двадцать лет, и у него впервые появилась возможность поделиться своими переживаниями.
Кэти - социальный работник. В подростковом возрасте ее изнасиловали. Она скрывала это ото всех, за исключением коллеги, которая об этом узнала давно. Когда ей пришлось консультировать жертву насилия, она не могла нормально работать из-за переполнивших ее болезненных переживаний и острых чувств, связанных с воспоминаниями о том, что с ней случилось.
Множество подобных примеров можно найти в книге Риппера и Вильямса “Раненые целители” (Rippere, V. and Williams, R. 1995), в которой описаны переживания терапевтами депрессивного состояния. Их рассказы могут послужить хорошим материалом для демонстрации определенных профессиональных затруднений. Вместе с тем они являются убедительным свидетельством страданий, которые могут испытывать люди с тяжелым травматическим прошлым в своей повседневной жизни. Мне кажется, что главная добродетель людей нашей профессии заключается в том, чтобы, не сгибаясь под жестокими ударами судьбы, находить в себе достаточно сил для оказания помощи и поддержки окружающим нас людям.
Многие характерные причины профессиональных стрессов обсуждаются в книге Гая (Guy, J.D. 1987), в которой автор исследует особенности личной жизни психотерапевта. Несмотря на то, что в этом исследовании особый акцент сделан именно на профессиональной принадлежности, все рассуждения и выводы выходят далеко за ее рамки и могут в той же степени относиться к людям любых “помогающих профессий”. В первую очередь автор уделяет внимание психологической и физической изоляции, которая является прямым следствием профессии психотерапевта. Исследуя психологические аспекты такой изоляции, он отмечает такие характерные для нее последствия: личностную скрытность, нежелание говорить о себе, избегание проявления личного отношения, контроль над своими эмоциями, стремление к “раскрытию” партнера при эмоциональной закрытости от него, склонность к интерпретациям, постоянная готовность реагировать как на идеализацию и фантазии о всемогуществе со стороны других людей, так и на их нападки и попытки обесценить профессию и личность... К этому добавляется готовность прекращать отношения как только достигнуты цели лечения, высокая соревновательность в профессиональной среде и восприимчивость к общественному мнению. Все эти факторы могут считаться потенциальными источниками стресса, вызванного стремлением занять терапевтическую позицию, и влияют не только на самого терапевта, но и на его отношения с окружающими.