ВУЗ: Не указан
Категория: Не указан
Дисциплина: Не указана
Добавлен: 05.01.2020
Просмотров: 4149
Скачиваний: 17
Слово инициация (initiation) образовалось из двух латинских корней: предлога in и глагольной формы initio и в дословном переводе означает проникновение в или вглубь (going in или into). Обычно инициацию связывают с расставанием с детством, состоянием невинности, защищенной и беззаботной жизнью в семье и вступлением в мир, требующий личной и социальной ответственности. Это обстоятельство отчасти подтверждает наше представление об инициации, которую мы связываем с жестокими испытаниями, во время которых молодой человек сталкивается лицом к лицу с внешними силами и бросает им вызов (или его принимает).
Однако даже самые трудные обряды инициации - это прежде всего путешествие в себя. Внешние испытания необходимы для того, чтобы человек смог собрать свои внутренние ресурсы, повернуться лицом к себе, открыть глубинные источники энергии, ясности, веры и видения перспективы и соприкоснуться с ними.
Во многих культурах ритуалы инициации принимают форму духовного поиска, который драматически усиливает разницу между внешней видимостью и внутренним видением. И тогда человек начинает по-новому смотреть на внешний мир, но, кроме того, он приобретает новый взгляд на мир внутренний.
Во время тяжелого поединка на выживание между молодым человеком и жестким внешним миром духовный поиск в каком-то смысле может оказаться для него первым странствием в одиночестве в мир снов, видений, предков, покровителей и тотема. В юнгианских понятиях это означает, что молодой человек сталкивается с образами, которые принадлежат не индивидуальному, а коллективному бессознательному. Возникшая в процессе инициационного ритуала скважина, ведущая в богатый внутренний мир человека, остается источником его внутренних ресурсов на всю жизнь. В этом смысле обряд инициации, безусловно, является духовным; дверь, которую он нам отпирает, открывается внутрь.
В древних и традиционных культурах у всех внутренних процессов были ясные определения и характерные названия. Боги, тотемические животные, всевозможные покровители, герои духовного мира в душе каждого человека имели свои владения, подобно деревенским жителям или населению полиса. По сравнению с нашими предками мы, современные люди, очень обделены. С исчезновением религиозного политеизма, имевшего в каждом из нас зеркальное отображение, с потерей человеком самого себя как самости (self), с появлением единосущного Бога и всесильного единственного эго, мы лишили себя всех мифов, оставив лишь один, патологический - миф о множественной диссоциации личности - безотносительно к различиям наших внутренних переживаний. Не обладая комплексной моделью человеческой сущности, мы будем искажать, упрощать и проповедовать свою одномерность, которая фактически плюралистична. Мы пытаемся сохранить хорошую мину при плохой игре, делая вид, что держим под контролем свой страх перед этой сумасшедшей многомерностью. Ни для кого из нас угроза такого сумасшествия не является столь реальной, как для подростка, и ни для одной другой возрастной группы утверждение плюрализма внутреннего мира не приносит большего освобождения.
Ибо подросток действительно ощущает себя слугой многих господ. Его внутренний мир, который раскрылся перед нами в процессе интрапсихической психодрамы, можно считать феодальным; там постоянно идет междоусобица. Прежде чем в реальной, “внешней” жизни станет возможным последовательное и ответственное поведение - то, от которого не отказываются через три минуты, - подросток должен открыть для себя внутренний план как таковой, познакомиться с силами (потребностями, в частности), действующими там. Он или она должны обратиться в себя, где им откроется сложный, многогранный и многоголосый внутренний мир. Это обращение к себе и исследование своей сущности соответствуют цели, которой с древних времен служили ритуалы инициации и, как предполагается в настоящей главе, все то же самое относится к переживаниям, происходившим во время психодрамы.
Если применять психодраму так, как здесь описано, она воздаст должное новым появляющимся на сцене ролям и персонажам, живущим в душе подростка. В дальнейшем с их участием можно исследовать новые способы самовыражения в контексте группы. При помощи разных психодраматических техник молодой человек имеет все возможности подружиться с ролями, предшествовавшими появлению “Я” (self), и тогда есть шанс увидеть, как рождается аутентичное и спонтанное “Я”, которое может сотворить мир.
Литература
Jones, E. (1976) Hamlet and Oedipus, New York: W.W.Norton.
Moreno, J.L. (1972) Psychodrama Vol I, Beacon, NY: Beacon House.
Кен Спраг
В КАЖДОМ ИЗ НАС ЕСТЬ КТО-ТО ЕЩЕ
Применение методов, основанных на действии,
для работы с людьми, имеющими серьезные
затруднения в обучении
Эта глава была написана, чтобы:
1. Показать, как можно организовать совместную деятельность молодых людей, имеющих серьезные затруднения в обучении, и оказать им помощь, используя методы, основанные на действии.
2. Объяснить, как психодраматист, работающий в качестве учителя рисования, может содействовать изменениям.
3. Рассказать об удачах и затруднениях в психодраматической работе с двумя пролонгированными группами молодых людей, имевших серьезные трудности в обучении, а также исследовать техники и методы, применявшиеся для высвобождения спонтанности и творческой активности.
4. Сравнить то, что происходило при разных условиях в двух параллельных группах, в одной из которых преобладали участники с синдромом Дауна, в другой - аутичные личности.
Утверждение доктора Джейкоба Леви Морено о том, что “в истинно терапевтической деятельности не может быть меньше объективного, чем в деятельности человечества в целом” свидетельствует о высоте поставленной планки. Оно принадлежит человеку, убежденному в том, что развитие психодрамы даст много больше, чем просто специальный инструмент, который можно применять в клинике или учебном классе. Не отрицая важности “повседневного” применения этого метода, следует отметить, что Морено знал: он создал нечто более значительное - философию того, как жить - а фактически способ жизни. В основе этого метода лежит представление о том, что человечество является единым социальным и органическим целым. Между разными частями этого единого динамического целого постоянно проявляются тенденции, которые иногда способствуют их сближению, а иногда приводят к удалению друг от друга. Идея изучения таких глобальных отношений и творческого воздействия на них мне стала особенно близка именно сейчас, когда человечество додумалось до ядерного оружия и звездных войн. Концепцию звездных войн, включающую в себя экспорт земного ядерного сумасшествия в космос, можно считать верхом богохульства. В такое время, как наше, особую важность приобретает представление Морено о людях - мужчинах и женщинах - как космических созданиях, что выходит за рамки привычных представлений о человеке как всего лишь индивидуальности или субъекте общения.
Я обнаружил живую готовность принять “способ жизни” по Морено и у тех молодых людей, для которых представляет трудность любое обучение. Они по-своему принимают идею универсального потенциала спонтанности и не устают мне повторять: или “Так очень хорошо получается; почему же мы не делали этого раньше?” Они имеют в виду простую идею Морено: “Не говори, а покажи”. Чтобы увидеть, как действуют в жизни те, кто для нас важен, мы можем предложить членам группы сыграть соответствующие роли. Это позволяет увидеть, что происходит в наших отношениях и исследовать их при помощи обмена ролями.
Это творческие идеи, простые в своей основе. Что оказывается не таким простым - так это применение их на практике. Именно об этом мы и поведем речь.
Какова история?
История и судьба групп, о которых пойдет речь в этой главе, уходят корнями далеко в прошлое. В 30-е годы в Великобритании люди с физическими и психическими недостатками обычно находились в стенах специальных закрытых заведений, изолированные от того общества, которое называлось нормальным. Эти заведения часто размещались в старых промышленных постройках или лечебницах. В большинстве городов, вне зависимости от их величины, имелись подобные учреждения со странными названиями. Самым излюбленным среди них было “Фэйрмайл” (в буквальном переводе - “добрая миля”, в чем-то сродни нашему 101-му километру - В.М.), это означало, что располагались они на расстоянии доброй мили от более счастливых мест, где жили и работали люди, которым больше повезло в жизни.
С тех пор произошли существенные политические и социальные перемены, в результате общество стало проявлять больше внимания и заботы о тех людях, которые в них нуждаются. На смену прежним “флагманским” учреждениям пришли небольшие организации. Их цель заключалась в том, чтобы привнести больше нормальной атмосферы в жизнь человека, имеющего сниженную трудоспособность.
Что изменилось в 1981 году?
Изменение социального климата вызвало существенные перемены в позиции правительства. В 1981 году правительство консерваторов приняло закон об образовании, который предусматривал конкретные меры для создания адекватного образовательного (методического, кадрового и т.д.) обеспечения для удовлетворения потребности в образовании тех, чья способность к обучению имеет ту или иную специфику. Несмотря на то, что принятие этого закона можно считать положительным фактом, к сожалению, он больше отвечал политическим мотивам, чем обеспечивал реальную поддержку образовательной деятельности. Предполагаемая программа специального образования никогда не была настолько обеспечена, чтобы стать общественным явлением. Она не прошла необходимого обсуждения, идля ее реализации использовался, как правило, необученный персонал. С самого начала не возникало мысли ни о ее внедрении, ни об обучении персонала. Несмотря на все эти трудности, все же удалось добиться значительного прогресса, который главным образом был достигнут благодаря сердечному участию и огромным усилиям учителей, руководителей центров и терапевтов, а также искренней поддержке самих молодых людей.
Как это все начиналось у меня
Я работал в психиатрической клинике и проводил психодраматические сессии с пациентами, находящимися на длительном лечении в стационаре. Дело было трудное и благодарное, однако у меня появлялся все больший интерес к работе со здоровыми людьми. Перед обучением психодраме я в течение многих лет работал в местных политических и профсоюзных организациях и, кроме того, занимался журналистикой. Плюс ко всему я был участником движений, посвященных борьбе за мир и охране окружающей среды. Понятно, что пациенты психиатрических клиник не делают водородные бомбы, не угрожают ими друг другу и не уничтожают зеленые насаждения. Скорее наоборот - обитатели клиники, как правило, проявляют внимание и искреннюю заботу друг к другу. Многие работники клиник не смогли бы нормально выполнять свои обязанности без той атмосферы любви, которую создавали их подопечные. Если бросить самый беглый взгляд на то, как ведут себя “нормальные” люди и правительства по отношению друг к другу, сразу становится ясно, что это они нуждаются в помощи. Кажется, что иногда они даже могут испытывать страдания, вызванные отвратительной болезнью - назовем ее “нормозом”. Такие размышления привели меня к сотрудничеству с двумя английскими коллегами - Питером Хоуртом и Сьюзи Комбс, которые устраивали публичные сессии, где обсуждались разные социальные вопросы. Кроме того, я посещал социодраматический семинар Клары Даниэльсон в США, а также подготовительные курсы для служащих магазинов “Бритиш Трэнспорт” и “Дженерал Уоркерс Юнион”, где применялись “методы действия“.
Продолжая расширять свой опыт и проверять возможности применения метода, я поступил работать учителем рисования и гравюрного мастерства в художественную школу при техническом колледже. Чтобы стимулировать воображение молодых художников, столь необходимое для их практической творческой деятельности, я применял разогревы, основанные на “методах действия“.
Как я включился в эту деятельность
Я быстро включился в это, так как был открыт для любой ситуации, которая требует творчества. Однажды зимним утром во время занятий рисованием в окне колледжа появилось несколько физиономий, которые с помощью мимики и жестикуляции давали мне понять, что были бы очень счастливы присутствовать на уроке рисования. Это была группа учащихся из специального учреждения для людей, имеющих затруднения в обучении. Вместе со своими наставниками они вышли прогуляться. Система обучения колледжа, в котором я преподавал, предусматривала посещение занятий другими студентами, проявляющими интерес к нашим дисциплинам, но на практике эту возможность использовали немногие. Учащиеся, имеющие серьезные затруднения в обучении, с их инвалидными креслами, ничего об этом не знали и знать не хотели: их спонтанность была безграничной, им просто было интересно, что за разноцветную и подвижную жизнь они наблюдали через окно. Им просто захотелось войти.
Как учитель рисования я был очень рад такому энтузиазму и пригласил их присоединиться - спонтанность является непременным качеством художника. В результате получилась хаотичная и очень полезная встреча группы студентов, имеющих затруднения в обучении, с классом художественной школы. Это привело к образованию смешанного класса, который занимался раз в неделю, и положило начало более существенной интеграции в основную деятельность колледжа студентов с затруднениями в обучении. Начиная с этого момента я буду называть этих студентов “Группой Дауна“, так как многие из них имели синдром Дауна. Так я буду отличать их от группы аутичных студентов, о которых будет сказано позже.
Какие результаты были получены сразу?
“Группа Дауна“ стала рисовать вместе с учащимися художественной школы, которых они считали “настоящими” студентами и “профессионалами”. В классах современного здания колледжа они чувствовали себя гораздо лучше, чем в своем старом корпусе, расположенном “на задворках”. Один только факт ухода со своей территории был воспринят ими как приключение и вызвал у них прилив творческой активности.
Учащиеся художественного класса быстро справились с первым смущением и страхом перед людьми с психической неполноценностью. Они увидели, что те просто жаждут побывать моделями для рисования. Вскоре “модели” захотели поменяться ролями и стать “художниками”. Такая перемена повлекла за собой развитие новых взаимоотношений между двумя группами студентов. Студенты-художники были глубоко тронуты теми огромными усилиями, которые прилагали люди из другой группы, чтобы преодолеть свою неполноценность. Совместное творчество дало им такую возможность, и оказалось, что именно “Группа Дауна” привнесла в занятия свежую струю спонтанности и наивности, которая тут же сказалась на результатах работы. Учащимся художественного класса, в чем-то скованным своим профессионализмом, очень помогла наивность новичков, на которую невозможно было не обратить внимания. Дружеские связи стали выходить за пределы школьных отношений и оказывать благотворное влияние на социальную атмосферу колледжа. Между двумя организациями завязался контакт, и меня попросили присоединиться к преподавательской “команде” подразделения колледжа, к которому относилась “Группа Дауна”, и дважды в неделю проводить там творческие драматические сессии.