Файл: Крюкова Т.Л. - Психология семьи. Жизненные трудности и совладание с ними.pdf

Большинство  детей  поступает  в  больницу  в  возрасте  от  четырех  до  семи  дней  с

разной  степенью  недоношенности (1 степень — 35—36 недель; 2 степень — 32—34
недели; 3 степень — 29—31 неделя; 4 степень — меньше 29 недель), а следовательно, и
разной  массой  тела (от 850 г  до 2200 г). Дети, поступающие  в  отделение, имеют
различную  перинатальную  патологию (пневмопатии, гемолитическая  болезнь,
перинатальные  энцефалопатии  и  т. п.). Наряду  с  перинатальной  патологией  у  малышей
встречаются  различные  пороки  развития: порок  сердца, врожденный  дакриоцистит,
органические  поражения  центральной  нервной системы, пороки развития  почек, а также
множественные пороки развития.

Следует  рассмотреть  контингент  матерей, участвовавших в  исследовании, которым

оказывалась психолого-педагогическая помощь. Всех женщин можно условно разделить с
учетом возраста на две группы: молодые матери (средний возраст 21 год) и матери старше
32 лет. Если  для  молодых  матерей  материнство  еще  не  стало  ценностью  жизни, так  как
социальная  роль  матери  ими  не  освоена  и  находится  только  в  стадии  принятия,  да  и
карьера  не  стала  важной  частью  жизни, то  для  матерей  старшего  возраста, как  показал
анализ  интервью, ребенок  представляет  самостоятельную  ценность. Они  реже  говорят  о
случайности появления ребенка, чаще он является долгожданным и «последней надеждой
иметь  детей». В  ходе  интервью  они отмечали, что  ребенок  в  их  семье  желанен, любим,
появление его на свет радует всех, включая сестер и братьев.

С помощью опросника депрессивности Бека (BDI) было установлено, что  в  группе

женщин  старше 32 лет  чаще, чем  в  группе молодых матерей, отмечается  более  высокий
уровень депрессии, так называемый «критический уровень». Среди психопатологической
симптоматики 

на 

когнитивно-аффективном 

уровне 

отмечаются 

печаль,

неудовлетворенность  собой, ощущение  наказания, плаксивость, нерешительность. На
соматическом  уровне  проявления  депрессии  выражены  бессонница, потеря  аппетита,
потеря в весе, потеря сексуального влечения.

В ходе интервью женщины описывали сильные эмоции и негативные переживания,

связанные  с  рождением  недоношенного  ребенка. Для  некоторых  матерей  беседа,
состоявшаяся в рамках исследования, была единственной возможностью погоревать

152,
(«проделать  работу» горя) по  поводу  травматичного  рождения «не  такого, как  у

всех» ребенка.

Психика  любой  матери,  к  тому  же  ожидающей  первенца,  обыч  -но  не  готова  к

травме. Кроме того, женщина в послеродовом периоде оказывается достаточно ранимой,
находится  в  состоянии  повышенной  чувствительности  и  хрупкости. Мать, как  и  отец,
никогда  не  думают,  что  их  ребенок  может  быть  инвалидом.  Поэтому  первое негативное
сообщение  о  рождении  младенца  вызывает  у  матерей  шок. И  результатом  этого  шока
бывает  боль. Боль  такой  интенсивности, что  может  парализовать  либо «свести  с  ума»
женщину. Это  нарушает  защитные  механизмы  психики, лишая  человека  возможности
прибегнуть  к  адаптивным  реакциям  и  стратегиям  совлада-ния  с  кризисной  ситуацией.
Вслед  за  шоком  и  болью  появляются  вина  («что  я  сделала..?»),  гнев  («моя  доля
несправедлива»), отрицание происходящего ( «... это происходит не со мной » ), депрес -
сия («мне все равно...»). Шок и эмоции дезорганизуют психику, как будто образуют в ней
«разрывы», и полностью блокируют ее нормальное функционирование.

С  психоаналитической  точки  зрения, подобные  неполноценные  эмоциональные

переживания  негативно  сказываются  на  представлениях  женщины  о  самой  себе. Так, у
женщин  с  самопроизвольным  выкидышем  и  склонных  к  недонашиванию  отмечаются
потеря  самоуважения  и  ненависть  к  собственному  женскому  телу,  которое  не  смогло
родить  полноценного / живого  ребенка (Д. Пайнз, 1997). Ощущая  чувство  собственной
неполноценности, матери  испытывают  страх  перед  будущим: «о  будущем  думать
страшно», «окружающие  не  должны  знать  о  том, что  случилось», «не  могу  говорить...
даже думать... что дальше...».

По  яркому  выражению  Д. Пайнз, «материнство — опыт  трех  поколений»:

беременная играет роль матери для своего ребенка, одновременно оставаясь ребенком для
своей матери.

В  психоанализе  преждевременные  роды, выкидыш  рассматриваются  как

соматизация  эмоциональных  трудностей  детства  женщины, разрешающихся  в  итоге
«отказом  плоду  в  жизни». Психический  конфликт, бессознательно  переживаемый
женщиной и' решаемый на психосоматическом уровне, вызван двуличным объектом своей
матери. Пробуждаемые чувства у лиц, становящихся ро-

t

дителями, «имеют много общего

с  теми  чувствами, которые  были  пробуждены» реальными  родителями  в  детстве (Дж.
Боулби,

153
2004). Вскормившая их мать, с одной стороны, «могущественная, щедрая, питающая

и жизнедающая» фигура, с другой, полная ее противоположность — «злая ведьма, убийца,
несущая возмездие дочери» (Д. Пайнз, 1997).

Материнская  амбивалентность  имеет  два  выхода (разрешения): женщина  либо

«удерживает, защищает, позволяет  расти», либо «физически  отвергает  беспомощное
зависимое  создание». Таким  образом, «женщина  может  содействовать  жизни  плода  и
собственному материнству или разрушить и то и другое» (Д. Пайнз, 1997).

Рисунки  матерей  недоношенных  младенцев  на  тему «Я  и  мой  ребенок»

соответствовали  двум  типам  переживания  ситуации  материнства. Первый  тип  рисунков
(33%) указывает  на  наличие  у  женщин  незначительных  симптомов  тревоги,
неуверенности, конфликтности.

Во втором  типе  рисунков (67%) присутствовал конфликт  с ситуацией  материнства.

О  конфликте  свидетельствуют  такие  признаки, как  отсутствие  на  рисунке  себя  и / или
ребенка, замена образов на растения / символы, отказ от рисования.

Примером  может  служить  рисунок  Ю.  18  лет  (роды  в  срок  34—  35  нед.),  который

содержит  признаки  конфликта  с  ситуацией  материнства (рис. 2). Молодая  женщина
нарисовала черным цветом сердце небольшого размера, символизирующее ее ребенка.

Первая  ассоциация, возникающая  в  связи с этим изображением, — темная  сторона

любви. В данном случае Ю. использовала компенсирующий символ для выражения своей
потребности в материнской любви. Ю. имеет проблемы со своей матерью.

154
Другая  вызванная  рисунком  ассоциация  была  эмоционального  плана. Ю. ощущает

подавленность, тревогу, страх. Черный  цвет, ассоциируясь  с  архетипом «тень», несет
символическую  суть — не-

Л

доступность, фрустрацию, утрату  привычного  ощущения

«Я», пе-

\

риод ухода в бездействие.

В ситуации конфликтного материнства также начинают действо -вать отнесенные к

личности  ребенка  эмоции  разочарования, недо- . вольства, весь  тот  сложный
эмоциональный  комплекс  отношений  к  ребенку, который  именуется  комплексом «не
оправдавшего надежд». Понятно, что этот эмоциональный узел весьма неблагоп- ] риятен
для психического и личностного развития детей.

Исследование  выявило  особенности  психологического  совладания  женщины  на

этапе  адаптации  к  роли  матери «особого» ребенка, когда  актуализируется  реальное
ролевое материнское поведение в отноше -нии собственного неполноценного ребенка. По
данным  исследования оказалось, что женщины  имеют  более  высокие  показатели по  сле-
дующим  стилям / стратегиям  совладающего  поведения: с  одной  стороны, у  матерей
отмечаются  проблемно-ориентированный  ко- ! пинг (направлен  на  решение  задач),
планирование  решения  пробле -КЫ (проблемно-фокусированные  усилия  по  изменению
ситуации), положительная  переоценка (усилия  по  созданию  положительного  значения,
включая  религиозные  намерения), принятие  ответственности (признание  своей  роли  в
проблеме); с другой, они чаще используют бегство—избегание (мысленное стремление и
поведенческие  усилия, направленные  к  бегству) и  дистанцирование (когнитивные
попытки уменьшить значимость ситуации).

Так, женщины  готовы  использовать  активные  стратегии  совла- I дания,

ориентированные  на  решение  проблемы, и  готовы  к  пересмотру  ситуации, что  создает
благоприятные  условия  для  выхода  из  кризиса. Однако  ввиду  дезорганизации  психики
конструктивные, адаптивные  стратегии  защиты  не  срабатывают, появляются  и  до-|
минируют  неконструктивные, что, в  свою  очередь, ведет  к  усилению  дистресса. Тем
самым женщины пытаются уменьшить значимость стоящей перед ними проблемы, чтобы
далее  от  нее  отсоединиться  и  искусственно  отодвинуть  на  второй  план. По  мне- ' нию
специалистов, субъекты «ухода» — это, прежде  всего, индивиды, пережившие  много
разочарований и неудач. Уход или бег-

ство

из   проблемных   ситуаций,   связанных   с

ребенком, осуществляется не только на поведенческом уровне, путем избега-

155
ния  контактов  с  реальными  лицами  кризисной  ситуации (например, с  ребенком) и

ухода от решения проблем, связанных с ребенком, но также и на чисто психологическом
уровне — путем  внутреннего  отчуждения  от  ситуации, связанной  с  ребенком, и
подавления мыслей о ней.

Таким  образом, ситуация  преждевременных  родов  представляет  обширные

возможности  развития  негативных  последствий  для  ребенка, матери  и  семьи, включая
риск  развития  нарушения  привязанности, жестокого обращения  с  ребенком, социальных
проблем, трудностей, связанных  с  развитием  дисфункциональных  супружеских
отношений. Анализ  результатов  исследования  указывает  на  необходимость  психолого-
педагогической  работы  на  начальных  этапах  развития  ребенка, позволяющей  изменить
негативное отношение родителей к своему малышу и оказать ему необходимую раннюю
по -мощь для избежания проблем в младшем дошкольном возрасте.

СОЦИАЛЬНЫЙ КРИЗИС СЕМЬИ: ДЕВИАНТНЫЕ МАТЕРИ И ИХ ДЕТИ
В  современной  научной  литературе  распространены  взгляды  на  произошедшие

семейные  изменения  как  на  исключительно  объектив -ный  процесс, неизбежно  и
закономерно  ведущий  к  деформации  семьи  в  ходе  индустриального  развития  общества.
Тем  не  менее, читая  жесткие  категоричные  суждения  о  задачах  преобразования  брачно-
семейных  отношений  идеологов  советского  государства  и  имея  объективную  картину
кризиса  современной  семьи, нельзя  игнорировать  причастность  государства  к
формированию  семейной  динамики  и  отрицать  возможность  целенаправленного
воздействия государственных структур на семью. Так в 1919 г. небезызвестная Инесса Ар-
манд  писала:  «Мы  должны  и  мы  уже  начали  вводить общественное воспитание  детей  и
уничтожать власть родителей над детьми».

К «успехам» подобной целенаправленной политики в области семейных отношений

можно отнести наблюдаемые в современном

156
обществе  асоциальные  явления: социальное  сиротство, девиантное  поведение,

подростковые  суициды, социальная  и  школьная  дезадаптация, детская  проституция,
наркомания, алкоголизм, преступность.

В  их  число  включается  и  девиантное  материнство, под  которым  понимается

отклоняющееся  поведение  матери, проявляющееся  в  эмоциональном  и  физическом
отвержении  ребенка  и  выражающееся  в  различных  формах (гипоопека, авторитаризм,
гиперопека, физическое  и  психическое  насилие, отказ  от  ребенка), которые  имеют
большое  влияние  на  формирование  дефицита  в  психическом  и  физическом  развитии
ребенка.

Девиантное  материнство  можно  рассматривать  и  как  причину, и  как  следствие

семейного неблагополучия. Девиантная мать сама происходит из неблагополучной семьи.
Таким образом, это проблема многопоколенная. Причины девиантного материнства коре-
нятся в драме женщины с девиантным поведением и ее собственной матери. Девиантная
мать — это  мать, которой  недодали  материнства, это  та, которая  отвергалась  своей
матерью  с  детства. Эта  материнская  депривация  сделала  невозможным  процесс  иден-
тификации  с  матерью, как  на  уровне  психологического  пола, так  и  на  уровне
формирования  материнской  роли. Ведущая  потребность  женщины  с  девиантным
поведением — получить  любовь  и  признание  своей  родной  матери. Такая  потребность
приводит  к  эмоциональной  зависимости  от  матери  и  во  многом  блокирует  личностный
рост женщины, не позволяя ей в будущем стать хорошей матерью.

Особенность  развития  материнской  сферы  женщины  в  человеческом  обществе

состоит  в  том, что  общество  и  сама  мать  частично  осознают  материнские  функции,
частично  они  представлены  в  фор -ме  поверий, примет, суеверий. В  процессе  детско-
материнского  взаимодействия  мать, наряду  с  сознательной  регуляцией  своей  де-
ятельности,  пользуется  интуицией  и  своими  эмоциями.  Борьба  за  равенство  мужчины  и
женщины, как  достижение  идеалов  социализма, и  целенаправленная, на  протяжении
многих лет, политика государства в области семейных отношений привела к тому, что со -
временная  российская  женщина  несет  на  себе  бремя  ответственно -сти  за  семью (В. Н.
Дружинин, 2000). Женщина  стала  излишне «мужественна», недостаточно  отзывчива  и
эмпатична, но требовательна и категорична. Подобное извращение ролевой структуры

157
семьи можно рассматривать как одну из причин детских неврозов.
«Модель  материнского  поведения, в  которой  ребенок  должен  быть  только  сыт,

здоров, обут, одет, имела  под  собой  реальные (и  ужасные) основания: опыт  миллионов
женщин, для  которых  физическое  выживание  детей  стало  важнее  всего  остального.
Игнорирование, отрицание  травм  и  лишений, причиняемых  отрывом  от  матери  при
помещении ребенка «в детские  учреждения», играло роль пусть примитивной, но все же
защиты от чувств боли и вины» (Л. М. Кроль, Е. Л. Михайлова, 1999).

Современная женщина — это стержень, основа, на которой держится благополучие

семьи. Но именно женщина чаще всего в повседневной жизни сталкивается со стрессом и
не всегда успешно с ним совладает. Возрастание обеспокоенности и, в итоге, постоянное
стрессовое состояние  современной женщины, отсутствие  социальной  поддержки, одного
из  мощных  средовых  копинг-ресурсов,  —  все  это  оказывает  пагубное  воздействие  на
женщин, многим  из  которых  личностных  ресурсов  недостаточно  для  эффективного
совладения с жизненными трудностями. Это, пожалуй, самая важная причина семейного
неблагополучия. Несовладание  или  деструктивное  совладание  женщин  приводит  к
саморазрушению, к  нивелированию  роли  матери  и  больнее  всего  бьет  по  детям.
Женщины, поглощенные разрешением собственных проблем, с трудом воспринимают или
вообще игнорируют сигналы, исходящие от  ребенка, пренебрегают его потребностями  и
избегают  контакта  с  ним. Большинство  девиантных  матерей  имеют  статус  одинокой
матери, то  есть  вынуждены  выполнять  как  женские, так  и  мужские  функции  в  жизни
неполной  семьи. И, к  сожалению, многие  из  них  не  справляются  с  жизненными
трудностями, выбирая деструктивные способы совладания (алкоголь, отказ от ребенка).

Семья  является  витальной, то  есть  жизненно  необходимой  средой  для  развития  и

воспитания ребенка. Она может выступать и стрессором, и социальной поддержкой (В. Н.

Дружинин, 2000). Неблагополучная  семья — семья, характеризующаяся  низким  со-
стоянием  психологического  комфорта  внутри  семейного  пространства. Такая  семья
полностью или частично не  удовлетворяет потреб -ность членов семьи в эмоциональной
поддержке, чувстве  безопасности, ощущении  ценности  и  значимости  своего «Я», эмо-
циональном тепле и любви.

Жизнь детей в неблагополучной семье особенно тяжело сказывается на психическом

развитии ребенка. Наиболее чувствительными

158
к  воздействию  семейного  неблагополучия  оказываются  стержневые  образования

личности  ребенка — его  представления  о  себе, самоотношение, самооценка, образ  себя.
Отсутствие  положительного  самопринятия  особенно  заметно  в  поведении  детей  без
семьи. Оно  выражается  в  избегании  прямого  зрительного  контакта  как  с  партнером  по
общению, так  и  с  собственным  отражением  в  зеркале, а  также  в  задержке  развития
графической деятельности (в частности, в отказе детей 4—6 лет рисовать человека, в том
числе  свой  портрет). Причина  этого  явления — невыполнение  матерью  функций
«биологического  зеркала» и « биологического эха», когда ее  лицо, мимика, инто -нации
служат подтверждением желательных форм поведения и отвержением нежелательных. С
первых дней жизни ребенку нужно общение с матерью, нужна ее помощь, он связывает с
ней  определенные  ожидания, вправе  по-своему «располагать  ей». Он  хочет  как  бы
«отражаться» вней. Но это возможно лишь при условии, что мать действительно видит в
нем  маленькое  беспомощное  единственное  и  неповторимое  существо, а  не  собственные
ожидания, страхи, планы-проекции относительно будущего ребенка. В последнем случае
ребенок  видит  в  матери  отражение  не  себя  самого, а  ее  проблем. Сам  он  остается  без
зеркала и в дальнейшем будет совершенно напрасно искать его. Если же ребенку повезло,
и он рос, видя в матери отражение себя и чувствуя, что мать заботится о его развитии, то в
нем с годами может развиться здоровое самосознание. В оптимальном случае именно мать
создает  дружелюбную  эмоциональную  атмосферу  и  с  пониманием  относится  к
потребностям ребенка (А. Миллер, 2001).

По мнению Э. Фромма, материнская любовь — это безусловное утверждение жизни

и  потребностей  ребенка. Поддержание  жиз -ни  имеет  два  аспекта: один — это  забота  и
ответственность, абсолютно необходимые для обеспечения жизни и развития ребенка. Но
другой  аспект  касается  более  важных  проблем, чем  просто  сохранение  жизни. Мать
должна внушить ребенку любовь к жизни, ощущение, что жить — прекрасно, прекрасно
быть мальчиком или девочкой, прекрасно жить на этой земле.

Земля — всегда  символ  матери, она «течет  молоком  и медом». Молоко — символ

первого  аспекта  любви, то  есть  заботы  и  утверждения. Мед  символизирует  сладость
жизни, любовь  к  жизни  и  счастье  от  того, что  живешь  на  свете. Большинство  матерей
могут дать своим детям «молоко», но лишь немногие дают еще и «мед». Что-

159
бы давать мед, женщина должна быть не просто «хорошей матерью», но счастливым

человеком,  а  это  —  достижение  немногих.  Материнская  любовь  к  жизни  столь  же
заразительна, как и ее тревога.

Мать  может  дать  жизнь, но  может  и  отнять  ее. Она  возрождает, но  она  же  и

уничтожает; она может творить чудеса любви — никто не умеет ранить больнее, чем она.
Материнство, мать  настолько  воспеты  в  нашей  культуре, что  человеческому  рассудку
трудно  смириться  с  амбивалентностьтю  этого  явления.  По  мнению  К.  Юнга,  архетип
матери  подвержен  неприметному  скольжению  от  положительного  полюса  к
отрицательному: «Заботливая — убаюкивающая — обволакивающая — удушающая —
пожирающая». На  уровне  психологической  защиты  происходит  отрицание  темной
стороны  матери  как  самой  матерью, так  и  ее  ребенком. Но  сны, которые  дают  выход
бессознательному, порождают  чудовищ, в  которых  хорошо  угадываются  образы
родителей, в  первую  очередь  матери. Вот, например, сон 10-летнего  мальчика,