Файл: Ильин В.А. - Археология детства. Психологические механизмы семейной жизни.pdf

Археология  детства

166

ность к абсолютной персонализации любых идей, учений, событий. Эта
тенденция начинает проявляться еще в школьные годы. Спросите у рос2
сийского школьника: какой предмет ему нравится больше других? (Для чи2
стоты эксперимента исключим физкультуру — это совершенно иной тип
деятельности по сравнению со всем процессом обучения и потому разго2
вор о ней отдельный). После длительного размышления наш школьник на2
зовет какой2то предмет, например, географию. Тогда задайте следующий
вопрос: а чем этот предмет тебе нравится? Почти не задумываясь, боль2
шинство школьников скажут что2то вроде: “Ну, учительница хорошая. Ве2
селая. Интересно рассказывает. Просто так двойки не ставит. Не выгоняет
из класса. И вообще, она ничего...”. Иными словами, критерием оценки

предмета

 для ученика в нашем примере является 

личность

 учителя.

С годами у многих людей такой подход к оценке сложных и многомерных
явлений становится преобладающим. И положительное, и отрицательное
отношение к явлению остается 

абсолютно субъективным

. То есть на него

проецируется отношение к личности, с данным явлением ассоциирующей2
ся. Во времена, которые официально принято называть “культом личнос2
ти”, все достижения страны и народа связывали с товарищем Сталиным и
только с ним. При этом игнорировался тот очевидный факт, что “вождь
всех народов” лично не только не строил, скажем, Днепрогэс, но даже не
проектировал его. Когда с началом перестройки партийные историки при2
нялись дружно обличать преступления того времени, во всех них оказался
виноват опять2таки товарищ Сталин. Хотя вообще2то диктатор самолично
не расстреливал политических заключенных. И не обеспечивал своим не2
посредственным участием каторжный режим в лагерях.

Подобное мнение можно встретить и сегодня применительно к любой
идее. Очень ярко этот механизм проявляется опять2таки в отношении к
христианству и церкви. Причем чрезвычайно похожие доводы выдвигают2
ся в обоснование и положительного и отрицательного личного отношения
к христианству.

“О чем вы говорите! — воскликнет страстная, слегка истеричная против2
ница религиозного воспитания в семье. — Какая вера?! Какие там запове2
ди?! Вы только посмотрите на настоятеля нашего храма отца Онуфрия! Это
же совершенно необразованный, косноязычный тип! Пьяница, стяжатель.
Вы посмотрите, на какой машине он разъезжает! Не зря вокруг него все
время крутятся представители криминалитета. А еще я слышала про него
такое!.. Даже язык не повернется повторить! И это — православный свя2
щенник”. При этом, обличая (возможно, во многом вполне справедливо)
подлинные и мнимые грехи и даже преступления отца Онуфрия, наша
страстная дама незаметным для себя образом уподобляется человеку, ку2
пившему на рынке незрелый или гнилой арбуз и сделавшего из данного

167

Вера и верность. Поиск пути

неприятного случая вывод, что все арбузы несъедобны. Очевидно, что че2
ловек, пришедший к такому выводу, лишает не только себя, но и 

своих де"

тей

 какой2то частички жизненных радостей и большого количества жиз2

ненно необходимых организму витаминов группы В.

И потом, пусть отец Онуфрий стяжатель, вор, прелюбодей, аморальный тип.
Но причем тут Бог? Таким образом, личность, вообще не заслуживающая
какого бы то ни было внимания, личность ничтожная, становится настоль2
ко гигантской в индивидуальном сознании, что заслоняет собой, вытесняет
великую идею. Поистине дьявольское наваждение в чистом виде! Приве2
денный пример ни в коем случае не является абстракцией. Именно такого
уровня аргументацию можно встретить сплошь и рядом. Причем, что осо2
бенно удивительно, в среде людей образованных, не чуждых философии и,
следовательно, знакомых с формальной логикой и правилами построения
силлогизмов.

Хуже того, “разочаровавшись” в христианстве, сведенном в личном воспри2
ятии к фигуре отца Онуфрия, наша дама, именно потому, что она образо2
ванна и не чужда философии, часто начинает искать выход из “духовного
кризиса” во всевозможных восточных культах и мистических учениях. Еще
хуже, если она с энтузиазмом, достойным лучшего применения, начинает
“строить” свою семью, руководствуясь “мудростью”, почерпнутой из какой2
нибудь “Бхагават2Гиты, как она есть” или у “гуру Кришнамурти”, и транс2
лировать ее своим детям. Я бы искренне порекомендовал тем, кто чувству2
ет разочарование и духовный кризис, не спешить. Взять паузу и в этот пе2
риод обратиться к чему2нибудь не очень серьезному, например, к хороше2
му детективу. Это не только отдых и развлечение. Там вы можете обнару2
жить, например, монолог патера Брауна, имеющий непосредственное отно2
шение к описанной ситуации:

“Не стану отрицать, бывают хорошие люди в дурной религии и
дурные — в хорошей. Но одну вещь я усвоил из опыта вполне
реального... Вряд ли мне попадался хотя бы один философствую2
щий преступник, который не философствовал бы о Востоке и пе2
ревоплощении, о колесе судьбы и круговороте вещей, о змие, за2
кусившем собственный хвост. Я на деле убедился, что над слуга2
ми этого змия тяготеет рок — они и сами обречены ходить на
чреве своем и есть прах. На такие темы может болтать любой
шантажист и любой злодей. Первоистоки этого учения, быть мо2
жет, иные; но в нашем реальном мире оно стало религией не2
годяев”

22

.

Быть может, кому2то покажется, что это сказано чересчур сильно и черес2
чур категорично, но зато по существу. Вот пример из той же серии, но про2

Археология  детства

168

тивоположный по форме. Предельно экзальтированная и опять2таки слегка
истеричная дама с придыханием сообщает знакомой: “Я вчера была в Хра2
ме. Какую удивительную проповедь сказал отец Любомудр! Какая глубина
мысли! Какой необыкновенный батюшка! Какой внимательный! Как выслу2
шивает каждого! Какие необыкновенные глаза! Тебе обязательно надо к

нему 

сходить!”. И к этой даме у меня возникает все тот же вопрос: а где

здесь Бог? Я вполне допускаю, что отец Любомудр прекрасный человек и
яркая личность. Но Храм2то — 

дом Божий

. Туда приходят поклоняться и

исповедоваться Богу. Отец Любомудр же — лишь свидетель и служитель.
Но в сознании нашей дамы его фигура вытесняет Бога на второй план, а то
и вовсе не оставляет Ему места. Вновь личность, пусть даже вполне дос2
тойная, заслоняет идею. Между тем именно так 

верят

 многие поклонники

бесспорных и многочисленных талантов покойного протоиерея Александ2
ра Меня и ныне здравствующего дьякона Андрея Кураева, среди которых,
кстати, много именно молодых людей. Если вернуться к нашему примеру с
арбузом, то “верить” таким образом — это все равно что выбрать на рынке
самый большой и красивый арбуз и, принеся покупку домой, бесконечно
любоваться его внешним великолепием, забывая при этом разрезать и
съесть. Патология, пожалуй, еще более тяжелая, чем в первом случае.
Впрочем, результат, по сути, тот же самый. Такой человек и 

его дети

 тоже

лишены полезных свойств, заключенных в арбузе, несмотря на то, что пос2
ледний физически присутствует у них дома. Надо только взять нож и про2
тянуть руку.

Итак, любая самая великая идея, воспринимаемая 

исключительно

 субъек2

тивно, 

крайне персонифицированно

, неизбежно подвергается ограничению

и искажению. Она в значительной степени утрачивает свою витальность и,
более того, может превратиться из движущей силы развития личности в
цепи или паутину, опутывающие человеческую душу.

Если вернуться к символу креста, то можно сказать, что крест в этом слу2
чае перестает быть таковым. Он утрачивает свою открытость и безгранич2
ность. На его перекладины, устремленные в бесконечность, накладывается
предел, ограничение. Они как бы подламываются. Крест превращается в
свастику...

Вот почему так важно, на мой взгляд, при выборе объекта веры и верности
сохранять способность видеть весь лес целиком, даже если взгляд упорно
тянется к одному и тому же дереву. Вот почему важно, стремясь уловить
всю гамму оттенков, не утратить незаметно для себя способность отличать
белое от черного и свет от тени.

Мне нередко приходится слышать в группах, на семинарах и в частных бе2
седах возражение, что ведь в любых философских, религиозных, мистиче2

169

Вера и верность. Поиск пути

ских учениях и системах есть что2то правильное и полезное. Наверное, это
действительно так. Вопрос в том, делает ли частность целое достойным
веры и верности. Я всегда вспоминаю при этом эпизод из фильма “Тело2
хранитель” с Кевином Костнером в главной роли. Момент, когда он ночью
в лесу вступает в перестрелку с убийцей. При этом герой Костнера падает
на колени, закрывает глаза и начинает стрелять. Смотря фильм, я не сразу
понял, что происходит, почему он закрыл глаза. Потом до меня дошло:
ведь подразумевается, что в реальной2то ситуации дело происходит в тем2
ном зимнем лесу, где нет софитов и ничего не видно на расстоянии вытя2
нутой руки. Он стреляет из пистолета по2дзэнски!

Безусловно, если вы оказались в ночном лесу один на один с вооруженным
противником, способность стрелять по2дзэнски, с закрытыми глазами —
очень полезный, даже жизненно необходимый навык. Теоретически нельзя
исключить, что любой из нас может оказаться в таком положении. Вопрос
все тот же: является ли гипотетическая возможность подобной ситуации
достаточным основанием для ухода в буддистский монастырь и стремления
к нирване?

Археология  детства

170

Глава 9

ДРЕВО ЖИЗНИ

Идея рода и ее смысл

До сих пор мы говорили о семье в узком смысле слова. О семье в двух по2
колениях — родителях и детях. И лишь временами, по мере надобности,
обращались к третьему поколению — бабушкам и дедушкам. Это было
вполне оправданно, пока речь шла о 

непосредственном

 влиянии на фор2

мирование личности. Но наш взгляд остался бы очень узким, если бы толь2
ко этим и ограничился. Для придания ему полноты, глубины и некоторой
законченности я хочу коснуться 

опосредованных

 влияний на судьбу че2

ловека.

И здесь необходимо подробнее поговорить еще об одной идее, также со2
звучной вечности и по2настоящему витальной. Идее, присутствующей в
жизни каждого человека вне зависимости от его вероисповедания, нацио2
нальности, культурной традиции. Идее, в полной мере отвечающей потреб2
ности людей “чувствовать, что они представляют некоторый особый род
(клан или нацию, класс или касту, семью, профессию или тип), чьи знаки
отличия они будут носить с тщеславием и убежденностью и защищать”

1

.

Речь идет об идее принадлежности к конкретной родовой традиции, об
осознавании себя не просто сыном (или дочерью) и наследником опреде2
ленных людей, но потомком и продолжателем дел огромного числа поколе2
ний. Поколений, связанных между собой не только кровными узами, но и
выполнением некоей общей задачи, общим усилием, направленным к еди2
ной цели. Мы поговорим о восприятии себя как жизненного воплощения
родовой идеи на данном отрезке истории всего человечества.

“Жизненная задача всякого — познать строение и форму своего
рода, его задачу, закон его роста, критические точки, соотноше2
ние отдельных ветвей и их частные задачи, а на фоне всего это2
го — познать собственное место в роде и собственную задачу, не