Файл: Ильин В.А. - Археология детства. Психологические механизмы семейной жизни.pdf

171

Древо жизни

индивидуальную свою, поставленную себе, а свою — как члена
рода, как органа высшего целого”

2

.

Разительный пример того, насколько важно осознание своего места в исто2
рии рода и своей роли в выполнении общеродовой задачи для личной
судьбы человека, дает нам евангельская история. Как известно, Иосиф, муж
Пресвятой Девы, принадлежал к очень древнему и славному роду, давшему
ветхозаветному Израилю таких великих правителей, как царь Давид и Со2
ломон

3

. Он, безусловно, осознавал свою родовую принадлежность. На это

есть прямое указание в Евангелии. На перепись населения, предпринятую
Квиринием, он отправился вместе с женой своей, Девой Марией, из Назаре2
та, где проживал, “в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому
что он был из дома и рода Давидова”

4

. Вместе с тем, будучи прямым потом2

ком столь славных предков, сам Иосиф довольствовался скромной ролью
назаретского плотника. Можно предположить, что он объективно не обла2
дал ни талантами и красотой Давида, ни мудростью Соломона и отдавал
себе в том отчет. И тем поразительнее, что именно Иосиф, не наделенный
выдающимися личностными качествами, занимавший невысокое место в
социальной иерархии, не имевший особых личных амбиций, стал высшей
точкой в истории своего рода, реализовал его подлинное предназначение.
Соломон на пике своей славы и богатства был удостоен того, чтобы воз2
двигнуть храм Богу. Иосиф, в глубине своего смирения и бедности, оказал2
ся призван служить воплощенному Богу, заботиться о нем и даже в каком2
то смысле воспитывать его в детские и юношеские годы жизни Спасителя.
Давид, начав в ранней юности с карьеры пастуха, стал царем Израиля.
Иосиф, всю свою жизнь оставаясь плотником, стал отцом Спасителя Израи2
ля и всего человечества по Его человеческому естеству.

К пониманию значения опосредованного влияния жизни предков и родо2
вой традиции на личность в целом, во многом схожему с высказанным Пав2
лом Флоренским, приходят и многие представители самых разных совре2
менных психотерапевтических школ и направлений. Среди них можно
упомянуть Э. Эриксона и Э. Берна, крупнейшего представителя системной
психотерапии Б. Хеллингера и его последователей, А. Шутценбергер, мно2
го работающую с так называемым “синдромом годовщины”, автора методи2
ки психодраматической реконструкции семейной истории Елену Лопухину
и многих других. Сам факт близости в обсуждаемом нами вопросе столь
разных, часто противопоставляемых друг другу направлений человеческой
мысли, как русская религиозно2философская традиция и современная пси2
хотерапия — типичное детище западной культуры, является хотя и кос2
венным, но весьма ярким подтверждением его глубины и важности. Между
тем вопрос этот часто не просто выпадает из поля семейного зрения, но и
вовсе находится за его пределами. За подтверждением далеко ходить не

Археология  детства

172

надо. Достаточно задать вопрос первому встречному: “Что вы знаете о ва2
ших прабабушках и прадедушках?”. Большинство современных россиян в
лучшем случае припомнят имена своих предков и тем ограничатся. Мно2
гие же и того, увы, не знают. А ведь знание семейной истории, своего ге2
неалогического древа — очевидный и необходимый шаг к обретению ро2
довой идентичности. Не случайно в своей работе “Детство и общество”
Э. Эриксон указывает на неразрывность личностной идентичности и насле2
дия предков. Описывая поведение индейского ребенка во время обряда
“раздаривания”, Эриксон замечает: “Он буквально излучает нечто такое,
что позднее мы сформулируем как чувство 

идеальной идентичности

(курсив мой — 

В.И

.): Я действительно такой, каким вы меня видите сейчас,

и такими же всегда были мои предки”

5

.

Причины утраты родовых корней.
Разрыв родственных связей

Многие современные исследователи связывают такое отношение к истории
своего рода с причинами, лежащими на поверхности, — с историческими и
социальными катаклизмами, переполнявшими историю России в ХХ веке.
Разумеется, отрицать влияние практически на каждую российскую семью и
родовую память двух мировых войн, революции, сталинских репрессий, по2
жалуй, еще более чудовищных ленинских репрессий — просто невозмож2
но. Исторические потрясения, столь масштабные и трагические, неизбежно
приводят к многочисленным разрывам связей между представителями
рода — как в вертикальной (связь между поколениями), так и в горизон2
тальной плоскости (связь между представителями одного поколения). При
этом первый, наиболее очевидный уровень разрыва родственных связей —
уровень физический. Гибель людей на фронте и в результате репрессий,
болезни и смерти, связанные с тяжкими условиями жизни, ссылки, эвакуа2
ции, переселения... Этот список можно продолжить. Однако физический
отрыв от рода кого2то из его членов, даже если он пропал без вести, не со2
хранилась его могила или вообще неизвестно, жив он в настоящий момент
или умер, сам по себе еще не создает пробела в семейной истории и не ве2
дет к неизбежному искажению или повреждению общеродовой идеи в ме2
тафизическом смысле. Это происходит в том случае, когда по каким2то
причинам сама память о человеке стирается. Его образ в душе родичей
меркнет или вовсе исчезает. Личность сознательно или неосознанно пыта2
ются лишить права принадлежности к данному роду. Не случайно на заре
человечества самым страшным наказанием у многих племен считалась не
смерть, а лишение “права на огонь и воду” — изгнание и забвение. Такой
человек вычеркивался из жизни и истории племени не только на физиче2
ском уровне, но и как духовная сущность. Даже на произнесение вслух его

173

Древо жизни

имени накладывалось строжайшее табу. Образно говоря, это тот случай,
когда у дерева (в нашем контексте у семейного древа) не просто отрубают
или отпиливают ветку, но тщательно шлифуют и замазывают само место,
из которого эта ветвь произрастала. Как будто там никогда ничего и не
было. К чему приводит подобная вивисекция применительно к человече2
скому роду и какое влияние она оказывает на судьбу его представителей,
мы увидим чуть дальше. Сейчас же постараемся ответить на вопрос, поче2
му и как это происходит.

Самый простой и очевидный пример, когда кто2то из представителей рода
или группа родственников совершенно сознательно принимают решение
об изгнании и забвении кого2то из членов рода, вычеркивая его или ее из
семейной истории. Скажем, на том основании, что “это паршивая овца в се2
мействе”, попирающая, на взгляд тех, кто принимает такое решение, некие
семейные, моральные, социальные или иные нормы и правила, считающие2
ся безусловно ценными и обязательными для членов данного рода. Если
решение об изгнании принимается, то за ним следуют определенные санк2
ции, обеспечивающие его выполнение. Подвернувшемуся остракизму отка2
зывают от дома, ему не подают руки при случайной встрече. О нем не при2
нято говорить и даже упоминать на семейном собрании и рассказывать де2
тям. Такой духовный и психологический отрыв, пожалуй, наиболее тради2
ционен. Он напрямую происходит от упомянутого древнего обычая лише2
ния “права на огонь и воду”. Не случайно примерами подобных ситуаций
изобилует мировая литература. Действовавшее на протяжении многих ве2
ков практически во всех европейских странах правило престолонаследова2
ния, согласно которому принц, вступивший в морганатический брак, лиша2
ется права на престол, тоже не что иное, как вариант именно такого подхо2
да. И хотя в этом случае все семейные связи не порываются и личность не
вычеркивается из семейной истории, ее роль и предназначение в рамках
родовой идеи и цели кардинально меняются.

Если же от истории царствующих домов обратиться к современности, то
более простым, бытовым, но психологически и структурно близким к опи2
санному механизму разрыва является вариант, когда мужчина и женщина
разводятся “не как порядочные люди”. В такой ситуации женщина порой
принимает решение вычеркнуть бывшего супруга не только из своей жиз2
ни, но и из жизни своих детей. На том основании, что “он негодяй, раз2
вратник и пьяница”. Мужчина, в свою очередь, может не только постарать2
ся исключить “эту шлюху” из своего круга общения, но и вычеркнуть ее из
собственной памяти. Аналогичным разрывом нередко заканчиваются и
другие семейные конфликты на бытовой почве или, например, из2за на2
следства между братьями и сестрами.

Археология  детства

174

Еще одно частное основание для отвержения кого2то из родичей, возмож2
но, наиболее уродливое с человеческой точки зрения, но характерное
именно для нашей страны в силу исторических причин — это политичес2
кая борьба и политические убеждения. То, что в результате революции
брат поднялся на брата и сын на отца — не выдумка историков и не мета2
фора писателей. Это, увы, факт. В результате из многих семейных историй
были вычеркнуты уже не отдельные члены, но целые группы родичей, а то
и все предшествующие поколения. В последнем случае родовое древо уже
лишалось не отдельных ветвей. У него отрубали корни... Из всех бесчис2
ленных сатанинских действ русской революции это, возможно, самое сата2
нинское.

Но попытки сознательного исключения кого2то из семейной истории не
всегда и не обязательно обусловлены негативным отношением к этому
человеку. Скажем, в семьях репрессированных уста людей нередко запе2
чатывал страх за себя и за детей. Именно поэтому имена “врагов народа”
не произносились вслух. Зачастую взрослые сознательно старались не го2
ворить при маленьких детях о погибшем на фронте отце, дабы не травми2
ровать их. Происхождение подобного поведения так же связано с “преда2
ниями старины глубокой”. Представители многих первобытных племен
избегали произносить вслух имена сородичей, с которыми произошло не2
что ужасное, дабы не накликать беду на других соплеменников. В сущно2
сти, это не что иное, как разновидность примитивной оберегающей магии.
Таким образом, всякий раз, когда речь идет о попытке сознательного ис2
ключения кого2то из родовой традиции и семейной истории, вне зависи2
мости от того, какими соображениями руководствуются люди, предприни2
мающие такую попытку, в дело вступают 

наиболее темные, архаичные

структуры подсознания

, берущие начало в глубине мрачных веков 

дико"

сти

 человечества.

Несколько сложнее дело обстоит в тех случаях, когда отрыв, вычеркива2
ние из семейной истории происходит неосознанно. Этот процесс растянут
во времени и иногда проходит через несколько поколений, поскольку не
является следствием ясного, принятого в какой2то определенный момент
волевого решения. Обычно его причиной является подсознательное жела2
ние избежать, например, боли от не пережитой до конца потери близкого
человека или воспоминания о каком2то ином тяжелом и травмирующем
жизненном событии, связанном с кем2то из родственников. При этом упо2
минания о человеке, с которым связана боль потери и другие тяжелые
чувства, не являются табуированными. Они скорее нежелательны, неумес2
тны, нетактичны. Для данного механизма отрыва характерно то, что у его
инициатора чаще всего нет не только сознательного намерения вычерк2
нуть отвергаемого родственника из семейной истории, но наоборот, по2

175

Древо жизни

следний представляется чрезвычайно значимым и ценным и занимает
важное, может быть, самое важное место в душе инициатора отрыва. На2
лицо типичный конфликт между сознательным намерением и механизмом
реального функционирования личности под воздействием неосознавае2
мых побуждений.

Образно говоря, если механизмом реализации сознательного решения о
вычеркивании кого2то из семейной истории было либо изгнание, либо по2
гребение данного родственника где2то глубоко в недрах индивидуальной и
родовой памяти, то при рассматриваемом варианте личность заключается в
“башню из слоновой кости” — святилище до такой степени неприкосно2
венное, что для большинства родственников, особенно для представителей
младших поколений, доступ туда закрыт. Конечный же результат в обоих
случаях одинаков — изоляция личности от других родичей. Если изоляция
сохраняется достаточно долго, за ней следует забвение. В семейной исто2
рии образуется лакуна. Ветвь родового древа обрублена.

Характерно, что в варианте со святилищем тоже можно проследить отго2
лоски древнейших культов и суеверий. Особенно показательно в этом
смысле ограничение доступа к изолированному родичу и памяти о нем, в
первую очередь для представителей младших, так сказать, не прошедших
инициацию поколений. Буквально то же самое происходило вокруг язы2
ческих капищ, куда допускались избранные — старейшины и жрецы. Всем
же остальным, и в первую очередь молодежи, доступ в такие места был ка2
тегорически воспрещен под страхом смерти или изгнания. Следовательно,
можно предположить, что и в этом механизме отрыва от рода определяю2
щую роль играют, быть может, не столь древние и дикие, как в случае со2
знательного изгнания и забвения, но тоже крайне архаичные пласты бес2
сознательного.

Отсюда следует важный вывод: 

подлинные, глубинные причины забвения,

вычеркивания из родовой истории отдельных членов рода, и тем более
целых поколений, кроются не в социальных и исторических катаклизмах,
но в возобладании в человеческой душе первобытных начал и инстинк"
тов.

 Определенные социальные и исторические условия могут лишь спо2

собствовать выдвижению подобных инстинктов на первый план, служить
катализатором для их пробуждения.

Правомерность такого умозаключения подтверждается и тем фактом, что
применительно к России кризис родового самосознания, отрыв от родовых
корней отмечался задолго до трагического ХХ века. В частности, Павел
Флоренский указывал, что нечто подобное происходило в 602е годы
ХIX столетия. Среди причин отрыва от родовых корней в тот период он
выделял: