Файл: Вагин Ю.Р. - Авитальная активность (злоупотребление психоактивными веществами и суицидальное поведени.pdf

111

лениях: прародителей, родителей  и  детей. Описанную  выше  си-
туацию  он  обозначает  как «паранойяльный  настрой родителей»,
проявляющийся в неприятии индивидуальности ребёнка, несоот-
ветствии  требований  и  ожиданий  родителей  реальным  возмож-
ностям детей

84

.

И всегда в ситуации, когда навязанный личности извне про-

цесс социальной интеграции во все более усложняющиеся соци-
альные  группы  перестаёт  соответствовать  и  перерастает  биоло-
гическую  основу  и  потенциал  личности, мы  наблюдаем  чётко
очерченный  феномен  кризиса  аутентичности. Человек  перестаёт
соответствовать  самому  себе. Уровень  социального  функциони-
рования, который требует от него социальное окружение, оказы-
вается выше возможностей индивидуально-биологического бази-
са  личности. В  итоге  интеграция  возможна  лишь  путём  макси-
мального перенапряжения всего наличного потенциала личности,
что чревато возникновением самых различных защитных патоло-
гических процессов.

Ещё  раз  подчеркнём, что  процесс  этот  особенно  часто  на-

блюдается в случаях проекции со стороны родителей или других
значимых  лиц  референтной  группы  своих  нереализованных  же-
ланий, фантазий и тщеславных устремлений на ребёнка и подро-
стка. Так, родители, не  имеющие  высшего  образования, могут
желать, чтобы  их  дети  обязательно  получили  высшее  образова-
ние и прилагают к этому все усилия, иногда в ущерб своей лич-
ной жизни, благосостоянию и здоровью. Ребёнок в этой ситуации
практически  лишён  права  выбора, он  не  может  развиваться  ау-
тентично, он  постоянно  идентифицируется  с  представлениями о
себе со стороны родителей и всего их окружения, постоянно ин-
формирующегося о тех героических усилиях и затратах, на кото-
рые идут ради ребёнка и невольно участвующего в мощном дав-
лении. Ребёнок  в этой ситуации никогда не воспринимается как
самостоятельная  самоценная  личность — и  сам  привыкает  оце-
нивать себя лишь в соответствии с теми представлениями, кото-
рые сложились о нём в окружающем его микросоциуме.

Как  только  потенциал  личности  исчерпывается, а  особенно

заметен этот процесс в период окончания биологического созре-

84

 Захаров А.И. Психотерапия неврозов у детей и подростков.— Л., 1982.— С. 123.

112

вания, возникает  всё  более  увеличивающийся  разрыв  и «вилка»
между тем, что от человека ждут и как его себе представляют (в
том  числе  и  как  он сам себя представляет), и тем что имеется в
реальности. Возникает тяжелейший кризис аутентичности с раз-
витием  чувств  неполноценности, стыда, растерянности  и  поте-
рянности.

Захаров, разбирая  патогенез  неврозов  у  детей, пишет, что

именно  двойственная, противоречивая  ситуация  внутреннего
конфликта, вызванного  рассогласованием  между  требованиями
родителей, своим опытом  и невозможностью найти «рациональ-
ный» выход из него, приводит к тому, что дети начинают играть
не  свойственные  им  роли, «заставляя  себя  быть  другими, не та-
кими, какие  они  есть, и  выполняя  функции, превышающие  их
адаптационные возможности, они находились в состоянии посто-
янного  внутреннего  конфликтного  перенапряжения», что и  при-
водило  к  дезорганизации  нервно-психической  деятельности

85

.

Невроз в этом случае — зачастую единственное парадоксальное
средство  решения  проблем, неосознаваемая  попытка  избавиться
от них и обрести душевное равновесие.

Ситуация часто обостряется ещё и тем, что ребёнок, подрос-

ток или молодой человек в этот период не могут найти поддерж-
ки  со  стороны  самых  близких  людей, которые  расценивают  его
несостоятельность  как «дурь», лень  и «подлое  предательство»
спроецированных на подростка идеалов.

При этом, с одной стороны, чрезвычайно опасен сам момент

кризиса аутентичности, так как вышеописанный фактор входит в
триаду самых мощных личностно значимых психических травм:
угроза собственной жизни и здоровью, угроза жизни и здоровью
близких людей, угроза своему социальному статусу и материаль-
ному благополучию.

Не  случайно  именно  в  этот  период  мы  наблюдаем  резкое

усиление самых серьёзных деструктивных форм девиантного по-
ведения, включая аддиктивное и суицидальное. Естественная аг-
рессивность подростка и молодого человека, связанная с неудов-
летворённостью  социальным  статусом, в  современных  условиях
с трудом может быть направлена на внешние социальные инсти-

85

 Захаров А.И.—Указ. соч.— С. 123.

113

туты, поскольку чем дальше идёт процесс социальной эволюции,
тем большая  роль в занятии места в жизни отводится способно-
стям самого человека и ему некого винить, кроме себя самого. Не
случайно поэтому агрессия подростков все чаще и чаще направ-
ляется именно на самого себя.

*

С  другой  стороны, чрезвычайно  нехороши  и  последствия

кризиса  аутентичности. Подросток  и молодой человек, ориенти-
рованный  на  функционирование  в  группах  высокого  развития,
одновременно не получает навыков функционирования в тех со-
циальных  группах, которые  реально  соответствуют  его  индиви-
дуальному и личностному потенциалу. И поэтому в послекризис-
ный  период  зачастую  не  происходит  плавного  перехода  на  сту-
пеньку  ниже, как  можно  было  бы  предположить, а  личность
опускается в прямом и переносном смысле иногда на несколько
ступеней  ниже  и  вынуждена  функционировать  на  уровне, кото-
рый даже объективно ниже имеющегося потенциала.

Вместо  того, чтобы  получить  хорошее  среднее  профессио-

нально-техническое образование, человек растрачивает время на
многолетние  безуспешные  попытки  получить  высшее  образова-
ние (сколько таких страдальцев, грызущих с упорством, достой-
ным лучшего применения, гранит науки, можно наблюдать в лю-
бом институте или университете). Когда же по прошествии ино-
гда  десятилетия «вечный  студент» наконец  выбрасывает  белый
флаг, он  остаётся  не  только  без  высшего, но  и  вообще  без  про-
фессионального образования, совершенно не приспособленный к
жизни, дезинтегрированный  и  дезадаптированный. Он не может
функционировать на том социальном уровне, на котором ему хо-
телось бы, но он не может уже функционировать и на том уровне,
который вполне соответствует его личностным потенциям. Время
упущено, поскольку  период  от 16 до 25 лет  в  плане  получения
профессионального образования является в какой-то мере сенси-
тивным периодом. Личностный онтогенез не имеет обратного хо-
да, равно как  и индивидуальный онтогенез. С этого момента та-
кой  человек  уже  становится  потенциальным  клиентом  психоте-
рапевта или нарколога (не знаю, что хуже).

114

Подобные явления можно наблюдать в семьях, в которых оба

родителя  имеют  высшее  образование, когда  происходит  безаль-
тернативная  проекция  на  своих  детей, которые «никак  не могут
быть ниже своих родителей». То что дети должны иметь высшее
образование, рассматривается в таких семьях как нечто само со-
бой  разумеющееся, не  подлежащее  обсуждению, а  отсутствие
высшего  образования — как  нечто  ненормальное. Всё  это  усу-
губляется тем, что многие из таких родителей в силу социального
или  материального  положения  обладают  возможностями «вне-
дрения» своих детей в систему высшего образования в обход ху-
до-бедно функционирующей экзаменационной системы. Не отсе-
явшись  на  вступительных  экзаменах, не проверив  себя  на  прак-
тике, и пусть болезненно, но вовремя не начав функционировать
на  более  аутентичном  социальном  уровне, такие  люди  тратят
своё  драгоценное время (я  уже не говорю о времени преподава-
телей) попусту, с каждым годом двигаясь к тому страшнейшему
кризису  аутентичности, из  которого  уже  нет  никакого  выхода,
кроме  как  в  пьянство, ипохондрию, психосоматические  заболе-
вания и самоубийство.

Этот  феномен  мы  наблюдаем  не  только  при  идентификаци-

онных отношениях родители — дети, но иногда и при идентифи-
кационных отношениях между супругами.

Мне в своей практике неоднократно приходилось наблюдать

случаи, когда девушка с достаточно высоким личностным потен-
циалом, девушка, так сказать, «духовная», выделяющаяся из ок-
ружающей  среды  иногда  реальными, иногда  завышенными  за-
просами, своей придирчивостью и разборчивостью, истово жду-
щая своего принца, вместе с которым она окунётся в мир духов-
ной  гармонии  и  калокагатии  и  рука  об  руку  пойдёт  в  царство
правды  и  красоты,  к  25—30  годам  осознаёт,  что  принцев  нет,  а
есть  то, что  есть. А  годы  уходят. Непонимание  и  своеобразное
уважение окружающих сменяется усмешками и «сочувствием», и
она «выскакивает» замуж в прямом смысле за первого встречно-
го. И  этот  первый  встречный очень  часто — хороший, простой,
работящий, добрый, заботливый  нормальный  парень, мечтаю-
щий  о  семье, жене, детях  и  домашнем уюте. Но  не  тут-то  было.
Эта «принцесса», не найдя себе готового «принца», начинает де-

115

лать его, так сказать, «из подручных средств». Она начинает тер-
роризировать бедного супруга тем, что он не читает Достоевско-
го, что он не знает, кто такие Вагнер, Ницше и Рильке. Она «ты-
чет» в него Кафкой и билетом в оперный театр, в котором несча-
стный  последний  раз  был  в  первом  классе, во  время  массового
культпохода. Страдалец  получает  бесконечные  упрёки, что  он
некультурен, необразован, глуп, примитивен  и  в  конце  концов
превращается в глубоко несчастного человека,  начинает пить и
бить свою жену, которая, в свою очередь, поступает к нам на ле-
чение.

Проблемам аутентичности и её нарушениям, большое внима-

ние  в  своих  исследованиях  уделял  психоаналитик  и  основатель
гештальттерапии  Фредерик  Пёрлз. Это  и  не  удивительно, если
учесть, что  гештальттерапия  в  своих  теоретических  и  лечебных
исследованиях  придаёт  ведущее  значение  целостности, нерас-
членённости видения мира, себя, ситуации.

В своих трудах Пёрлз писал, что уяснение экзистенциального

вопроса  в  значительной  мере  прольёт  свет  на  предмет «суетно-
сти, противостоящей  аутентичному (подлинному) существова-
нию, возможно  даже  покажет  путь  преодоления  раскола  между
нашей  социальной и биологической сущностью. Как  биологиче-
ские  индивидуумы, мы  являемся  животными, как  социальные
существа — мы играем роли и игры. Как животные мы убиваем,
чтобы выжить, как  социальные существа, мы убиваем ради сла-
вы, алчности, мщения. Как  биологические  существа  мы  ведем
жизнь, связанную с природой и погружённую в неё, как социаль-
ные существа мы проводим жизнь «как если бы»

86

. Пёрлз считает

эту  проблему  связанной  с  различием  и несовместимостью само-
актуализации  и  актуализации «образа  себя». Самоактуализация,
или аутентичность (подлинность существования) противопостав-
ляется им суетности.

«Нет  орла, желающего  стать  слоном, нет  слона, желающего

стать  орлом. Они «принимают» себя, они принимают  свою «са-
мость». Нет, они даже не принимают себя, так как это может оз-
начать возможность неприятия. Они принимают себя как что-то
само  собой разумеющееся, это не может подразумевать возмож-

86

 Пёрлз Ф.С.— С. 11.