Файл: Братусь Б.С. - Аномалии личности.pdf

могут  быть  описаны  как  особые  психические  состояния, состояния
неопределенности, как  бы  неопредмеченности, неструктурированности  желаний
субъекта, невыраженности  намерений  и  планов, их  размытости, легкой  смены
одного  другим  и  т.  п.  Часто  об  этом  состоянии  можно  сказать,  что  человек,
находящийся в нем, жаждет (порой очень страстно) того, чегв сам толком не знает,
чему  не  может  дать  однозначного  описания. Подобное  состояние, взятое  как
фрагмент  развития  деятельности, может  быть  обозначено  как

переходное

мотивационно-потребност-ное состояние.

Следует, однако, сразу  заметить, что  наше  понимание  потребностного

состояния отличается от  его  понимания  А. Н. Леонтьевым. Согласно последнему,
уровень  собственно  психологического анализа начинается  с потребности, которая
рассматривается  как  нужда, обретшая  свой  предмет  или  мотив. «Подобное
понимание  мотивов,— пишет  А. Н. Леонтьев,— кажется  по  меньшей  мере
односторонним, а потребности — исчезающими из психологии. Но это не так. Из
психологии исчезают не потребности, а лишь их абстракты — «голые», предметно
не наполненные потребностные состояния субъекта»

67

. Тем самым потребностные

состояния  фактически выводятся  из сферы  психологического анализа. На  наш же
взгляд, психологический  анализ  переходных  потреб-ностных  состояний  является
важнейшим условием пони-

ственно-ценностного  развития, борьбы  просоциальных  и  эгоцентрических

тенденций. Задача  воспитания  и  психологической  помощи — способствовать
созданию, с  учетом  возрастной  специфики  и  индивидуальных  отличий  человека,
таких  условий, которые  обеспечивали  бы  наилучшие  формы  прохождения
кризисных периодов как со стороны общей нравственной направленности, так и со
стороны внешних проявлений и реакций.

117

 мания  реального  движения  деятельности. Эти  состояния, в  особенности

возникающие  по  ходу  развития  сложных  общественно  обусловленных  видов
деятельности, не  являются  лишь «голыми» негативными  состояниями  субъекта.
Они  имеют  внутреннюю  структуру  и  динамику, которые  во  многом  определяют
выбор  конкретного  предмета — мотива  деятельности. Наконец, психология  не
вправе  упускать эти состояния из сферы своего внимания, поскольку именно  они
(что мы, в частности, увидим ниже, при анализе раннего алкоголизма) очень часто
являются  наиболее  опасными, ломкими  моментами, в  которых  значительно
возрастает  вероятность  возникновения  больших  и  малых  отклонений  в  развитии
личности.

Достаточно  схематично  суть  потребностного  состояния (Спотр) можно

определить как состояние, которому отвечают не жестко закрепленные предметы, а
веер, вариация, целый  круг  достаточно  разнообразных  потенциальных  объектов,
предметов (Пр1, Пр2, Прз, .... Прп) или:

Потребности  же  соответствует  более  или  менее  определенный  предмет  или

мотив, т. е. потребность — предмет (мотив), или П—Пр (М).

Лишь  учитывая  потребностное  состояние, мы  можем  построить  полную  цепь

движения  деятельности  и  отразить  в  этой  цепи  периоды  кризисных  явлений.
Начнем  построение  с  переходного потребностно-мотивационного  состояния, хотя
понятно,  что  и  до  него  могла  существовать  некая  цепь  развития  деятельности,
которая, однако, нарушилась  вследствие  действия  одного  из  указанных  выше
механизмов кризиса.

Потребностное  состояние  по  самой  своей  сути  не  может  длиться  долго *, и

через некоторое время обычно

* Хотя  встречаются  в  практике  случаи, когда  потребностное  состояние

затягивается, что может переходить в особую личностную аномалию, требующую
тогда применения специальных психокоррек-ционных приемов.

118

происходит  обнаружение, опробование  действием  того  или  иного  предмета,

который  представляется, видится  субъекту  в  наибольшей  степени  отвечающим
данному  моменту. Так  осуществляется  переход  потребностного  состояния  в
качественно иной психологический ранг — ранг опредмеченной потребности, т. е.
потребности, нашедшей свой предмет — мотив *. Вслед за этим потребность через
найденный мотив побуждает к деятельности, в ходе которой она воспроизводится
и, как уже говорилось, несколько видоизменяется, толкая на новый, в свою очередь
измененный по сравнению с прежним цикл деятельности и т. д.; т. е. речь идет уже
о  цепи  преобразований, рассмотренной  нами  выше. В  то  же  время  внутренняя
логика  трансформации  потребности  и  деятельности  может  по  одному  из
представленных  механизмов  кризиса  привести  к  фактическому  разрыву  данной
цепи, к  возникновению  нового  потребностного  состояния, ждущего  своего
разрешения

68

.

Изобразим сказанное в виде итоговой схемы:

* Ожидание  первой  любви, грёзы  о  ней, пожалуй, наиболее  яркий  пример

потребностного  состояния, переходящего  затем  в  осознанную  потребность.
Стендаль  сравнивал  это  ожидание  с  солевым  раствором, насыщенным  до  такой
степени, что  на  предмете, помещаемом  в  его  среду, могут  образовываться
кристаллы — чувства (мы ведь порой и говорим: «кристаллизация чувств»). То же
и в известных пушкинских строках:

Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала... кого-нибудь,
И дождалась... Открылись очи;
Она сказала: это он!

119

 В  схеме  этого  движения  можно  условно  выделить  три основные  стадии,  или

зоны: 1 — зона  переходного  потребностно-мотивационного  состояния, или  зона
выбора  предмета; 2 — зона  первичного  освоения  и  закрепления  предмета  в
качестве  мотива, или  зона  мотивооб-разования; 3 — зона  преобразования
потребности и деятельности.

Из  сказанного  следует  ряд  выводов. Так, если  рассматривать  человека  как

существо  деятельное, постоянно  осуществляющее  какую-либо  деятельность, то
необходимо  учитывать  этапы, зоны  движения  этой  деятельности. Состояние
смысловой  сферы  также  существенно  зависит  от  того, в  какой  стадии  находится
деятельность. Можно  говорить  поэтому, например, о  смысловой  структуре
потребностного 

состояния 

или 

смысловой 

структуре 

первичного

мотивообразования, т. е. о  достаточно  типичных  для  тех  или  иных  периодов
становления 

деятельности 

смысловых 

структурах. Разумеется, степень

«затронутое™» смысловой  сферы, входящих  в  нее  смысловых образований  будет
существенно разной (в зависимости от отнесенности этих образований к тому или
иному уровню): действенные поля оказываются вовлеченными в перестройки куда
более  непосредственно, чем  высшие  ценностные  смысловые  уровни. Это  в  свою
очередь  порождает  вопрос  об  изменяющихся  соотношениях  между  высшими  и
низшими уровнями смысловой сферы, между отражающимися в сознании структу-
рами  идеальных (общих) и  реальных (конкретных) целей. Приведенная  схема
хорошо  согласуется  и  с  представлениями  А. Г. Асмолова  и  В. А. Петровского  о
чередовании  в  развитии  деятельности  этапов, где  главенствуют  установочные,
инерционные  моменты  и  моменты  ломки  инерции, так  называемой
«надситуативной  активности» . Исходя  из  представленного  легко  увидеть, что
побуждения  к  «надситуативной  активности»  возникают  не  сами  по  себе,  а  как
следствия  определенной  логики  развития  деятельности, лежащих  внутри  ее  дви-
жущих  противоречий.  Ниже  мы  еще  вернемся  к  этим  и  другим
общепсихологическим  выводам  и  постараемся  показать  их  значение  для
исследования  аномалий  личности  и  психокоррекционной  работы, а  сейчас
попытаемся  увязать  вместе, в  единую  систему  те  основные  понятия, которые
рассматривались в этой главе.

120

6. КООРДИНАТЫ
«ПРОСТРАНСТВА ЛИЧНОСТИ»
Чтобы  соотнести  между  собой  введенные  выше  основные  понятия,

воспользуемся  следующей  аналогией. Представим  себе  некоторое  трехмерное
пространств&г-Если  считать  плоскостями  этого  пространства, во-первых,
деятельность, или, более  обобщенно,

бытие

  человека, определяемое  как  система

сменяющих  друг  друга  деятельностей; во-вторых, значение, или, обобщенно,

культуру

  как  систему  значений, программ, образцов, норм, правил  и  т. п. и,

наконец, в-третьих,

смыслы

  как «значения  значений», как  динамические  системы

сознания, несущие  пристрастные  отношения  человека  к  действительности,
преображающие  в  сознании  саму  эту  действительность, то  личность  можно
представить  как  некий  предмет, идеальное «тело», существующее  в  этих
плоскостях и особым образом связанное, отражающееся в каждой из них *.

Очевидна условность такой аналогии, однако, приняв ее, мы сможем наглядно

показать соотношение рассмотренных в главе основных понятий, каждое из кото-
рых освещает разные аспекты развития личности. Деятельность, бытие отвечает в
основном на вопрос,

как

 и

почему

 происходит это развитие; обращение к плоскости

культуры — на  вопрос,

для  чего,

  для  каких  целей, задач, для  достижения  каких

норм и образцов происходит развитие; наконец, плоскость смыслов соотносится с
вопросом,

ради  чего

  человек  живет, ради  чего  осуществляются  все  эти «как»,

«почему», «для чего».

Каждая  из  этих  плоскостей  имеет  и  свои  собственные  параметры: говоря  о

деятельности, необходимо  иметь  в  виду  меру  ее  внутренней  сложности, опосред-
ствованности, стадии развития, широту связей и т. п.;

говоря о культуре — качество, развитие и взаимосвязи
• В. В. Давыдов считает, что исследования, связанные с изучением смысловых

образований, динамических смысловых систем относятся к сфере сознания, а не к
области личности

70

. С этим замечанием согласимся лишь отчасти. Действительно,

если  брать  системы  смыслов  сами  по  себе, то  они  суть  составляющие  сознания,
определяющие пристрастность отношений. Иное дело, однако, если рассматривать
эти  системы  во  взаимосвязи  с  жизнедеятельностью  человека  в  мире: тогда  они,
точнее, сама  эта  взаимосвязь  есть  характеристика  личности. Об  этом  единстве  и
взаимосвязи и идет речь в нашей схеме, хотя понятна вся ее приблизительность в
отношении столь сложного предмета, каким является личность.

121