Файл: Братусь Б.С. - Аномалии личности.pdf

 заболевания, не «алкогольной  личности  до  болезни», а  личности  больного

ранним алкоголизмом.

Внешние  черты  этой  личности  достаточно  подробно  описаны  клиницистами.

Картина  при  этом  выглядит  весьма  разнообразной.  Одни  отмечают,  что  больным
ранним  алкоголизмом  свойственны  возбудимость, агрессивность, сексуальные
извращения. Другие  называют  заостренность  характерологических  черт, депрес-
сивные реакции, нарушения социальной адаптации, узость интересов, асоциальные
тенденции. Третьи  находят  грубость, эмоциональную  холодность, циничность,
утрату  привязанности  к  семье  и  т. д. Существуют  и  попытки  классификации
изменений, например описания клинических проявлений алкоголизма у подростков
с различными типами акцентуации характера

16

.

Отдавая  дань  тонким  клиническим  наблюдениям, необходимо, однако,

заметить  следующее. В  их  изложении  нередко  происходит  смешение  признаков,
относящихся к разным уровням, разным плоскостям анализа. Так под одну и ту же
рубрику — изменения  личности — относят  и  выраженные  характерологические
особенности, и  особенности  конституции, того  или  иного  типа  нервной
деятельности, и  психологические  черты, и  характеристики  социальной  ситуации
развития и т. п. Смешение разнородных признаков создает порой такую пестроту,
мозаичность, которая  не  позволяет  или  во  всяком  случае  крайне  затрудняет
возможность  выделить  общие  закономерности  и  механизмы  процесса. Чтобы
избежать  подобного  смешения, можно  воспользоваться  концепцией  уровней
психического  здоровья, рассматривая  как  особенности  каждого  из  возможных
уровней, так и способы их взаимосвязи и взаимовлияния. Что касается типологий,
то  при  всей  их  значимости  для  клиники, систематики  и  терапии  остается  крайне
актуальной задача выделения внутренних психологических механизмов — общих
для всех вариантов и типов, но получающих в каждом из них свою окраску и осо-
бенность.

В  целом  изменения  индивидуально-исполнительского  и  смыслового  уровней

психического  здоровья  при  раннем  алкоголизме  во  многом  сходны  с  таковыми  у
взрослых больных. Однако и здесь есть некоторые отличия: изменения возникают
значительно  быстрее, проявляются  более  гротескно  и  в  то  же  время  с  меньшей
стабильностью и постоянством. Возьмем, скажем, такую

266

типичную  особенность  для  всех  больных, как «система  самооправдания»

пьянства. Психологический  анализ  показывает, что  у  взрослых  больных
высказывания  выглядят  как  оправдательные  главным  образом  после  очередных
эксцессов (дебоши в пьяном виде, продажа вещей и т. д.) или в состоянии тяжелого
похмелья. В  остальное  время  больные  не  склонны  перед  кем-то  оправдываться.
Напротив, их  высказывания  становятся «наступательными». Перспектива
совершенно не пить (а это единственный способ избавиться от болезни) кажется им
позорной, неприемлемой как для них самих, так и для любого человека. При этом
больные  обязательно  находят  в  окружающей  жизни  факты  и  события,
«подтверждающие» их  концепцию. Так, одни  больные  рассказывают  о  своих
знакомых или родственниках, которые «и пить умеют, и в доме у них порядок, и на
работе — первые. А другие и не пьют, а у них все нескладно — только слава одна,
что трезвые ходят»; другие приводят факты о незаменимости алкоголя как «лечеб-

ного» средства, третьи, в особенности люди с высшим образованием, утверждают,
что алкоголь — обязательный спутник творчества (ведь пил же такой-то писатель,
художник, поэт, музыкант). Тем самым под определенным углом оцениваются все
факты своей и чужой жизни, мы  сталкиваемся не с отдельными высказываниями,
имеющими  целью  оправдать  себя, а  с  законченным «алкогольным»
мировосприятием.

Сходное  формируется  и  при  раннем  алкоголизме, однако  суждения  здесь

выглядят обычно куда менее согласованными и аргументированными, неся на себе
отпечаток  подростковой  незрелости, неустойчивости, подчас  контрастности.
Подростки  могут, например, то  утверждать, что  пьют  крайне  мало  и  редко, или,
напротив, с  гонором  преподносить  утяжеленный, явно  не  соответствующий
действительности  анамнез. Но  общая  направленность «системы  самооправдания»
остается такой же, как и при взрослых формах: трезвость представляется чуждой и
неполноценной, тогда как употребление вина (а на деле — его злоупотребление) —
нормальным и естественным явлением.

Что касается смысловой, ценностной сферы, то по формальным показателям и

неблагополучный  подросток, и  подросток  благополучный  первое  время  идут  как
бы  сходным, соответствующим  их  возрасту  путем, оба  тяготея  к
группоцентрической ориентации, формируя

267

 и  реализуя  в  ее  рамках  потребности  в  общении, дружбе, совместной

деятельности и т. п.

Однако  затем  внутренние  психологические  пути  развития  смысловой  сферы

благополучного  и  неблагополучного  подростка  начинают  резко  расходиться. В
первом  случае  по  выходе  из  подросткового  кризиса  следует  ориентация  на
профессиональные интересы, происходит дифференцировка нравственных оценок,
выравнивается их полярность, вырабатываются обобщенные идеалы, но, что самое
главное  для  смысловой  сферы, апробируется, формируется, осваивается
качественно  новая  ступень, уровень  смыслового  поля — уровень  отношения  к
другим  людям, миру  вообще. Если  в  подростковом  возрасте  на  какое-то  время
главным смыслообразую-щим отношением становится отношение «я и группа», то
<оношеский  возраст  характеризуется  снижением  значимости  группы, подъемом
интереса  и  субъективной  смысловой  значимости  отношений «я  и  мир» (Д. И.
Фельд-штейн, О. В. Лишин). Это  не  означает, конечно, что  юноша  вообще
выпадает из тесного общения, из той или иной группы. Это означает обычно лишь
то, что  групповая  взаимосвязь  как  основной  источник  и  форма  выражения
смысловых отношений изживает себя, а появляющийся новый смысловой уровень
требует  и  новых, адекватных  себе  форм  человеческих  взаимосвязей, а  именно
направленных  на  создание  общественно  значимого, на  пользу  другим (пусть
незнакомым, чужим, дальним) людям предназначенного результата деятельности.

Всего  этого  при  раннем  алкоголизме  не  происходит. «Компания» замыкает,

ограничивает  смысловую  сферу  группоцентрической  ориентацией, и  дальнейшее
развитие  идет  не  к  обществу, а  к  группе-корпорации, не  соединяющейся, а,
напротив, все  более  разъединяющейся, разобщающейся  с «большим  миром». В
результате  возникающие  в  рамках  этой  ориентации  личностные  ценности
оказываются все более расходящимися с общечеловеческими.                        "

Процесс  этот  не  мог  бы  происходить  ни  столь, злокачественно, ни  столь

быстро, если бы его существенным, а со временем и главным системообразующим
моментом не была групповая выпивка, регулярное употребление алкоголя, которое
становится  не  только  особой, асоциальной  по  своей  направленности
деятельностью, не только ведет к оторванному от реальности иллюзорно-

268

компенсаторному  удовлетворению  потребностей, не  только  подавляет  и

перестраивает  иерархию  мотивов, но  и  является  опаснейшим  ядом  для  детского
организма,  его  нервной  системы,  головного  мозга,  ведущим  к  явлениям
абстинентного  синдрома, компульсивного  влечения, токсической  энцефалопатии.
Не случайно поэтому по мере перерастания злоупотребления в болезнь, и особенно
во  время  быстрого, «лавинообразного» нарастания  симптомов  болезни,
группоцентрический уровень развития смысловой сферы, даже с его извращенным
содержанием, становится  слишком  высоким  для  больных  и  происходит
«сползание» на  эгоцентрический  уровень. Группа, своя  компания  как  таковая
остается, но  она  перестает  быть  смысловым  центром, целью, становясь  все  более
лишь  средством  для  удовлетворения  возрастающей  потребности. Поэтому, в
частности, больные  перестают  держаться  только «своих  ребят» и  их  интересов  и
начинают легко сходиться с любым злоупотребляющим алкоголем, с любой, даже
на  короткое  время  возникшей, компанией  пьющих  людей. Но  и  этот  уровень  не

является  конечным. В  развитых  стадиях  болезни, так  же  как  и  при «взрослом»
алкоголизме, все  чаще  наблюдается  выпадение  из  собственно  смыслового  поля  в
поле сугубо ситуационное, т. е. происходит тот психологический процесс, который
определяет, на наш взгляд, феноменологию «снижения», «уплощения» личности.

...В  первой  главе  книги  речь  шла  о  философских  основаниях  и  смысле

проблемы  нормы  и  аномалий  личности. Проведенное  исследование  позволяет
наполнить  эти  общие  положения  конкретным  психологическим  содержанием.
Прежде  всего  мы  видим, что  болезнь  не  уничтожает  личность  как  таковую, но
глубоко  извращает, деформирует  ее. В  результате  образуется  собственно
аномальная личность, т. е. не способная ни к творчеству, ни к позитивной свободе,
ни  к  вере,  ни  к  ответственности,  ни  к  любви  —  словом,  не  способная  ориен-
тировать, направлять  и  организовывать  жизненное  развитие  как  процесс
приобщения к родовой человеческой сущности.

7. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ
ПРОФИЛАКТИКИ РАННЕГО АЛКОГОЛИЗМА

Вполне  очевидна  чрезвычайная  опасность  алкоголизма, в  особенности  в  его

ранних формах, поэтому нет

269

 нужды 

специально 

обосновывать 

общегосударственную 

значимость

действенной  профилактики  этого  явления. Разумеется, при  разработке  принципов
профилактики необходимо постоянно учитывать данные психологии, что делается,
однако, далеко не всегда.

Возьмем, например, такой  важный  участок  работы, как  антиалкогольная

пропаганда. Внешне сейчас дело обстоит, казалось бы, совершенно благополучно.
Массовыми тиражами выходят брошюры, снимаются научно-популярные фильмы,
ведутся  просветительные  беседы  по  радио  и  телевидению. И  все  же  эффект
пропаганды  остается  весьма  низким. Что  же  касается  больных  ранним
алкоголизмом, то, по их словам, они либо вовсе не встречались с антиалкогольной
пропагандой, либо  она  не  произвела  на  них  никакого  впечатления. Чем  же
объясняется такое положение?

Среди  прочих  причин (стереотипность  приемов  воздействия, нерегулярность

усилий, игнорирование возрастной специфики аудитории и др.) можно отметить и
следующие  психологические  моменты. Почти  каждый  автор  популярной  статьи
или  брошюры  по  проблемам  алкоголизма  стремится  поразить  воображение
читателя  как  можно  более  отталкивающими  примерами  пагубности  пьянства —
«тракторист  М. в  пьяном  виде  задавил  трехлетнюю  девочку», «гражданин  К.,
будучи пьяным, после ссоры, возникшей из-за пустяка, выстрелом из охотничьего
ружья  тяжело  ранил  своего  друга» и  т. п. Эти  примеры, естественно, вызывают
единодушное осуждение, но чаще не пьянства, не выпивки, а тракториста М. или
гражданина  К. Осуждение  порой  доходит  до  крайних  мер («расстреливать  их
всех»), однако минует главный, кардинальный психологический факт, состоящий в
том, что ни тракторист М., ни гражданин К. не родились такими, но прошли какой-
то  путь, часто  достаточно долгий и сложный, прежде чем  совершили связанное с
пьянством преступление, что они не исключение, а подтверждение жесткой логики
этого  пути, его  в  известной  степени  психологической  принудительности, и,
следовательно, каждый, именно каждый (я, мой сын, брат, друг), кто вступает или
тем более уже стоит на нем, подвергает себя грозной опасности прийти к таким же
результатам. Так  впечатляющий  эпизод, выхваченный  из  жизни, оставляет
закрытыми  для  широкой  публики  извилистые  лабиринты, подходы  к  нему,
порождая дружное (даже среди пьяниц) осуж-

270

дение  случившегося, но  не  понимая  его  корней, его  принципиальной

возможности при определенных условиях для любого из окружающих.

Отметим  еще  один  характерный  момент  антиалкогольной  пропаганды,

связанный  на  этот  раз  не  столько  с  попытками  вызвать  моральное  осуждение,
сколько с попытками запугать  возможными, прежде всего для  здоровья  человека,
последствиями  пьянства. В  брошюрах  и  просветительных  беседах  вам  опишут  и
покажут  на  красочном  плакате  печень, сердце, мозг  больного  алкоголизмом,
расскажут  о  том, как  от  рюмки  водки  нарушается  координация  движений,
работоспособность, сообразительность и т. п.

Однако 

и 

такое 

воздействие 

оказывается 

малоэффективным. С

психологической  точки  зрения  это  можно  объяснить  не  только  отчуждением
результата  от  процесса, о  котором  мы  говорили  выше («это  у  алкоголика  С.
скукожилась  печень,  а  у  меня  этого,  конечно,  не  будет»),  но  и  другой  важной