Файл: Шейнис В.Л. Взлет и падение парламента. Т.1. М. 2005.pdf

ческие построения вместе с прозрениями и заблуждениями бы-
ли восприняты их последователями целиком как «учение», раз-
новидность религиозной, а не научной доктрины. еория под-
верглась нарастающей идеологизации, а идеология с ее
односторонней абсолютизацией «классового подхода» получала
санкцию якобы от науки.

онечно, этот процесс имел свои социальные и историче-

ские корни. !о в особенности сегодня, когда так часто раз-
даются призывы вернуться к незамутненным последующими
извращениями истокам марксизма, преодолеть «деформа-
ции» и т. д., необходимо в полной мере отдать себе отчет
в ответственности, которую несет на себе доктрина или,
точнее, дефектность некоторых из ее несущих конструкций.
вою роль, разумеется, сыграли и социокультурные традиции
отставших стран.

о только соединение того и другого могло дать такую

гремучую смесь. так, «обвиняемый» — утопия. ак на вся-
ком нормальном суде, должны быть приняты во внимание
и смягчающие, и отягощающие вину обстоятельства. &ер-
вое — социалистическая утопия возникла как антитеза ре-
альному социальному злу, капитализму, который, в особенно-
сти в

отставших странах, обнаруживал не только

антигуманность, но и — как казалось — неспособность ре-
шить ключевые вопросы социальной жизни. Отталкиваясь
от известного афоризма #. 8еца, «всегда найдется эскимос,
который станет учить жителей Африки, как им спасаться
от жары», можно сказать, что в жизненном опыте персона-
жа, страдающего от холода, нет ничего, что помогло бы ему
осознать невыносимость зноя. Однако сегодня — и это, не-
сомненно, отягчающее обстоятельство — наш «эскимос»-
утопист может получить, если захочет, исчерпывающее зна-
ние об Африке.

 начале  в. произошло раздвоение социалистической

теории и практики. еальное продвижение социализма, пони-

131

MАА

1

1985—1988.

   ‘ M

. T

О АMЬ 

?

во всяком случае, в Англии. Это течение не занималось конст-
руированием деталей будущего строя, однако некоторые общие
идеи о характере общества, идущего на смену капитализму, счи-
тались неоспоримыми, хотя и содержали утопические моменты.
ак показал исторический опыт, именно в этой части учение со-
держало элементы ненаучные, утопические. ерьезным испыта-
ниям марксизм подвергся, когда в ряде стран произошли анти-
буржуазные революции, а капитализм, описанный арксом,
претерпел глубокую трансформацию. &олее того, марксизм как
доктрина желанного будущего содержал некоторые элементы,
которым — в той мере, в какой они не были преодолены в ходе
последующего развития, — предстояло сыграть роковую роль.
о-первых, экономический строй будущего общества рисовался
как полное и решительное отрицание существующего порядка.
Упразднение частной собственности, в которой видели главный,
если не исключительный источник всех социальных зол, должно
было, как подразумевалось, повлечь за собой ликвидацию хозяй-
ственно обособленных производственных единиц, товарного
производства, рынка, конкурентного отбора эффективных
звеньев и выбраковки неэффективных, заместить все это цен-
трализованной, научно управляемой системой. Уже в этом была
заключена не осознававшаяся вполне опасность авторитаризма.

о-вторых, противопоставление «государства типа а-

рижской коммуны» системе представительной демократии
и разделения властей, наивная убежденность в том, что ликви-
дация частной собственности является достаточной гарантией
гражданских прав, недооценка демократических институтов
и процедур, проистекавшая из представления, что демократия
как форма государства должна отмирать.

 принципе эти не выдержавшие исторического испыта-

ния, восходившие к предшественникам-утопистам компоненты
теории, хотя они и занимали в ней важное место, можно было
преодолеть, тем более, что сами классики не раз возражали про-
тив догматизации их воззрений.  несчастью, однако, теорети-

130

T

АЬ

1 

  ОА

вательно воспроизводил ее негатив — отрицание предшествую-
щего порядка: вместе с частной собственностью был упразднен
рынок, партия-государство подмяла под себя гражданское обще-
ство как систему самодеятельных и независимых общественных
институтов и инициатив, а принцип «класс против класса» стал
определять не только политическую, но и культурную жизнь.

ам еще предстоит осмысливать, какие выводы вытека-

ют из признания исторически длительного сосуществования
двух систем. а мой взгляд, современная эпоха не только не
обещает перехода от капитализма к социализму (предсказы-
вать, что произойдет за пределами обозримого периода, — де-
ло фантастов, а не ученых), но и не доказывает превосходство
(даже потенциальное) «реального социализма» (о сталинской
или продолженной, «застойной» модели и говорить нечего) пе-
ред современным высокоразвитым капитализмом, который
продемонстрировал свою способность к саморазвитию, к са-
моотрицанию некоторых своих черт. «еальный социализм»
сможет доказать свое превосходство постольку и тогда, по-
скольку и когда увенчается успехом перестройка. о всяком
случае, было бы слишком самонадеянно утверждать, что
именно этот строй уже обозначил высшую ступень в развитии
человечества.

о, может быть, такое сопоставление вообще неправомер-

но, поскольку у стран, шедших в первом эшелоне модерниза-
ции, совершивших переход к капитализму еще в XVIII — пер-
вой половине XIX века, и у стран и народов, принадлежащих ко
второму и последующим эшелонам, разные исторические судь-
бы, и вторые по объективным причинам не могли воспроизве-
сти путь первых? &ыть может, социалистическая альтернатива
капитализму в тех формах, в которых она до сих пор воплоща-
лась в жизнь, — наиболее быстрый и эффективный путь
уменьшения отсталости и ускоренного утверждения важных со-
циальных ценностей? Tтобы ответить на эти вопросы, нельзя
обойти два принципиальных момента.

133

MАА

1

1985—1988.

   ‘ M

. T

О АMЬ 

?

маемое как утверждение в той или иной форме коллективист-
ских принципов, шло не только в тех странах, где произошли
революции, осознавшие себя как социалистические. еятель-
ности международной социал-демократии, хотя и не только
ей, современное западное общество в значительной степени
обязано введением коллективистских элементов в экономику
и социальную жизнь. Uдесь наряду с социалистической идео-
логией параллельно существовали и развивались также вы-
росшие в лоне европейской цивилизации доктрины, которые
противостояли утопии и делали упор на индивидуалистиче-
ские ценности, на суверенитет личности, на ограничение об-
щественного вмешательства в частную жизнь. ранцузские
революционеры XVIII века не заметили, что лозунги свободы
и равенства мирно уживаются только на плакатах, что после-
довательное осуществление одного принципа ставит границы
peaлизации второго.  лишь постепенно в реальной общест-
венной практике стали вырабатываться способы соединения
противоречивого, дающего постоянные сбои компромисса
личностных и коллективистских ценностей. ными словами,
хотя XX век и не принес, как ожидали, победы социализма во
всем мире, социализм как мощная социально-историческая
интенция нашего времени «сработал» на «облагораживание»,
модификацию капитализма.  странах, которые марксистам
в начале столетия казались наиболее созревшими для перехо-
да к социализму, альтернатива «капитализм или социализм»
оказалась снятой историческим процессом, во всяком случае
на обозримый период.

наче развернулись события на востоке  вропы, а затем

и в некоторых других странах. азительно отличие сталинского
образца общественного устройства от мечтаний утопистов! 
о нельзя отрицать, что между социально-экономическим стро-
ем, утвердившимся в нашей стране, и социалистической идеей
существует несомненная и органичная связь. Он во многом отли-
чался от позитива теоретической модели, но довольно последо-

132

T

АЬ

1 

  ОА

рес и стремление решать накопившиеся проблемы на основе
консенсуса (для начала хотя бы существующих мировых цен-
тров), либо будет нарастать конфликтность, чреватая выходом
событий из-под контроля ответственных сил.

Tто же касается внутреннего социального устройства на-

ционально-государственных организмов, определяющим сегодня,
на мой взгляд, является не выбор между капитализмом и социа-
лизмом в теоретически рафинированном виде, а между демокра-
тией и авторитаризмом в их бесчисленных конкретных модифи-
кациях. ормы экономической организации — соотношение
«плана» и «рынка» — производное от этого основного выбора. 

опулярный лозунг сегодняшнего дня в нашей стране:

«больше демократии — больше социализма». ействительно,
демократия представляет социально-историческую самоцен-
ность; по общему правилу, чем полнее и устойчивее утверждены
в обществе демократические нормы и институты, тем дальше
оно продвинуто по пути мировой цивилизации.  этом смысле,
хотя и условно, можно различить более и менее демократиче-
ские общественные структуры, найти критерии, количественно
верифицирующие процессы демократизации. ам же требуется
не «больше» или «меньше» социализма, а иной социализм, орга-
нически сопряженный с демократией, с правовыми нормами,
с политическими (а не одними лишь социальными) гарантиями,
с идеологическим плюрализмом и человеческим лицом.

$ середине 1980-х годов наше общество подошло к новой

исторической развилке. $ажно адекватно оценить сущность
вновь возникшей альтернативы. Утверждают подчас, что об-
щество стоит перед выбором между радикальным и консерва-
тивным вариантами перестройки и главное зло — механизм
торможения. не кажется, что эта оценка, если под пере-
стройкой понимать переход к рынку, гражданскому обществу,
политической демократии, правовому государству и т. д., чрез-
мерно оптимистична и успокоительна. !а исходе четвертого
года перестройки наибольшую угрозу представляет механизм

135

MАА

1

1985—1988.

   ‘ M

. T

О АMЬ 

?

о-первых, хотя внерыночные механизмы и выведенные

из-под общественного контроля государственные институты
позволили совершить рывок в создании индустриальных произ-
водительных сил и распространении некоторых элементов со-
временной культуры, и те и другие стали практически непреодо-
лимым препятствием для перехода на научно-индустриальную
ступень мирового прогресса. Отставание вновь стало приобре-
тать качественный характер, и это вытекает из блокирующих
свойств модели.

о-вторых, «нормальное» функционирование этой модели

даже в тех проявлениях, которые принято считать ее достоинст-
вами, порождает социальный иммобилизм и вносит разложение
в общество. ак, замена конкуренции фиктивным соревновани-
ем и социальные гарантии занятости (хотя не для всех и не при
всех обстоятельствах), жизнеобеспечения (хотя и на относи-
тельно низком уровне), получения образования (при любом
уровне реальной подготовки и квалификации) и т. д. погашают
важнейшие стимулы к напряженному труду, инициативе, само-
стоятельности.

 концу  века отчетливо обрисовалась главная, опреде-

ляющая альтернатива, возникшая перед человечеством. Это не
капитализм или социализм, а бытие или небытие, выживание
или гибель. ельзя ставить в вину людям, направлявшим ход ис-
торических событий в начале столетия, что они в то время не
смогли подняться до такого видения перспективы, которое зада-
ли позднее Эйнштейн и ассел, хотя не вполне еще отчетливое
ощущение « вропы над бездной» испытали некоторые серьез-
ные мыслители уже после ервой мировой войны. о сегодня
непростительно ни ученому, ни политику подменять истинную
альтернативу ложной и выстраивать в соответствии с этим со-
циальные приоритеты. ем более, что угрозу цивилизации соз-
дают не только действия определенного рода, но и бездействие.

онкретно говоря, это означает, что либо несмотря на все

социально-исторические наслоения, возобладают общий инте-

134

T

АЬ

1 

  ОА

. . .

ыбор — акт воли, стремящейся к осознанной ответствен-

ности. Осознанная ответственность — тяжкое бремя, посильное
лишь человеку духовному. Я бы сказал: ответственность всегда
духовна и наоборот (не путать с ответственностью так называе-
мых ответственных — многоликим и безглавым порождением
нашей системы).

ачав с этой дефиниции, сразу перейду к конкретике: вот

уже четыре поколения в нашей державе выросли в обстановке
целенаправленно культивирующегося безмыслия (эксперимент,
не имеющий аналогов в мировой истории — во всяком случае,
по длительности). А если прибавить (или вычесть?) вековые
традиции оссийской империи, где тончайший слой культуры
развивался на бездонном субстрате невежества и рабства... о,
пусть ничтожно тонкая амальгама, она все же образовывала
второй необходимый «электрод» для создания разности потен-
циалов: «ток» протекал, жизнь теплилась в организме сообще-
ства (достаточно уродливого, правда, в системе координат евро-
пейской культуры), и это сохраняло возможность эволю-
ционирования (реформы Александра II, иколая II, толыпина,
евраль 17-го...).

Октябрь 17-го не только стер напрочь этот слой тончай-

шей позолоты, но вырвал корни, уничтожил культурно-истори-
ческую преемственность существования имперского сообщест-
ва, аннулировал возможность и потенциал эволюционирования.
амо по себе это не является, так сказать, историческим гре-
хом. се дело в том, что предлагается взамен.  ашем выступ-
лении коротко и точно сказано: «Утопия в общественном созна-
нии была возведена в ранг науки». &езусловно верно!

о и это бы еще не грех. ало ли как сакрализуется непре-

рывный процесс целеполагания в жизнедеятельности человече-
ских сообществ. «анкция якобы от науки»... — а грани XIX—
XX веков не к Откровению же было обращаться за санкцией на
построение модифицированного царства &ожия? ело другое,

137

MАА

1

1985—1988.

   ‘ M

. T

О АMЬ 

?

реставрации — конечно, не старого режима, но «свежей», «об-
новленной» диктатуры, которую общество, уставшее от кри-
зисных нарушений «нормального» хода жизни, может принять
в обмен на восстановление порядка.

4ЬО 4

%

А'Ь;О

О4&О7А

65

<…> ри всем моем, если и не систематическом, то все же

пристальном внимании к кругу вопросов, обсуждавшихся
в №№ 1—2 журнала «абочий класс и современный мир», у ме-
ня впервые за мою жизнь возникло желание написать письмо
с целью (естественной для нормального человека в нормальных
условиях): поделиться, высказаться, поддержать либо, на худой
конец, оспорить. обудительная причина — дух самого обсуж-
дения и изложенная ами концепция исторических путей импер-
ского образования с самоназванием «оюз оветских»... и т. д.

о сих пор обращаться было не к кому, солидаризировать-

ся не с чем, опровергать некого — во всяком случае, в рамках
публичной дискуссии, имеющей хотя бы минимальное право на-
зываться научной. Апеллировать с позиции идеала свободного
исследования к апологетике невежества — на редкость бесплод-
ное занятие. Обращаться с увещеваниями к очевидной корыст-
ной недобросовестности — смешная акция. <...>

Я полагаю, что истинной, конечной и единственно плодо-

творной (хотя бы в потенции) целью всякого знания является
пред-узнание. Uнание — условие комфортного существования
в «сегодня» и в «здесь». ред-узнание — возможность экспан-
сии в пространстве и времени, возможность движения (не обя-
зательно в направлении, заданном вектором) и, следовательно,
риск — одно из сущностных условий пред-узнания.

се истинные пророки — «ассандры», к такому выводу я

пришел еще на заре моей «туманной юности», и последующий
мой опыт не опроверг этого убеждения. еотвратимый (роко-
вой) удел ассандры — пребывать не услышанной, непонятой.
<...> Tто будет завтра?

136

T

АЬ

1 

  ОА

Одна возможность — скачок, прерыв непрерывности, рево-

люция. онечно, опыт последних двух столетий не позволяет
здравому смыслу игнорировать трезвое заключение А. де окви-
ля: из революции, как из общего источника, вышло два потока.
Один — к свободному устройству людей на земле, другой — к аб-
солютной власти. еальности ядерного мира, скатывающегося
вдобавок к экологической катастрофе, не очень-то привлекатель-
ной, делают игру с результатом «фифти-фифти», притом еще,
что сам процесс инициирует действие сил, не поддающихся про-
гнозу, да еще при учете наших специфических реалий... о это все
из области пожеланий. у, а если оставаться на грешной земле:
есть у нас силы, способные, могущие, консолидированные, с хоро-
шей теорией, четкой программой, с опорой на достаточно массо-
вый фундамент? равящая партия безусловно консолидирована,
но без теории, программы и опоры. ных центров сил нет, как нет
предпосылок для их возникновения назавтра. <...>

торой теоретический выход: построение механизма демо-

кратического разрешения лавинообразно обостряющихся проти-
воречий. , вроде бы, начало есть (пусть пока мизерное), но сро-
ки!.. сторический опыт утверждает, а наука подтверждает, что
человеческая популяция адаптируется к новым условиям в луч-
шем случае в третьем поколении.

 третий путь, очень, я бы сказал, не теоретический; ус-

ловно назову его так: генерал, не получивший маршальских
звезд на полях интер-(какой-то) войны и жаждущий отреван-
широваться за грехи и за счет политической проституции.
о чаемая стабилизация, которую сулит этот вариант, опять-та-
ки исторически кратковременна. (А вожделеющих такого вари-
анта, кстати, очень немало.) Эта стабилизация не решает про-
блем, но лишь консервирует их. а и потом, только свободное
сообщество свободных людей способно предотвратить неуклон-
ное сползание в катастрофу. евежественные рабы увидят эс-
хатологическую перспективу только за порогом необратимости
(а господа рабов — равно несвободные люди.)

139

MАА

1

1985—1988.

   ‘ M

. T

О АMЬ 

?

что в массовом сознании произошла (и не могла не произойти)
подмена истины, данной научным (якобы) предвычислением, ис-
тиной, данной в Откровении &ога живаго (Mенина и его, так ска-
зать, предтечи — аркса).

о и этот грех не из числа смертных. ы хорошо знаем,

что творческая энергия «добросовестного» заблуждения
сплошь и рядом ничуть не менее плодотворна, чем прагматиче-
ски исчисленное целеполагание. лассический пример: олумб
на пути в благодатную ндию... онечно, и самый распоследний
прагматик когда-нибудь уперся бы в новый континент. о мно-
го позже — эта истина для случая с олумбом имеет право на
существование в качестве общего посыла. А неприобретение,
в культурно-историческом смысле, тоже утрата, следствия ко-
торой не дано пред-узнать сполна. <...>

Я склонен думать, что утопические формы сознания не яв-

ляются злом сами по себе, тем более, что они жестко «встрое-
ны в проект» человеческой вселенной. <...>  все определяет-
ся величиной неизбежного разрыва между умополагаемой
целью и реальной возможностью ее осуществления. <...>
 терминах теории информации, неполнота программы запол-
няется шумом. ум в системах человеческих сообществ опре-
деляет темп и величину видовой деградации (человек — живот-
ное общественное). ри достижении некоторых пороговых
значений наступает распад данного сообщества, данной цивили-
зации.

 тут я прихожу к вопросу: насколько же плодотворной

оказалась энергия ленинского заблуждения? ( этом контексте
проблема «добросовестности» мне не интересна.) ными слова-
ми: не перейдены ли пороговые значения — сколь смутные,
столь и жесткие? спользуя военно-осадную лексику наших
вождей, скажу: «мировой лагерь социализма» переживает жес-
точайший кризис. &еда в том, что конвульсии олема могут ув-
лечь в небытие все человечество. Tто, хотя бы теоретически,
может стабилизировать развитие кризиса?

138

T

АЬ

1 

  ОА