Файл: Шейнис В.Л. Взлет и падение парламента. Т.1. М. 2005.pdf

крупным «проколом» стала неудавшаяся попытка перевести ен-
тральный банк под юрисдикцию президента — соответствующий
указ  льцина ерховный овет отменил почти единогласно.

о 2 января 1992 г. были либерализованы цены. отя спи-

сок товаров, на которые сохранялись регулируемые государст-
вом цены, оказался несколько длиннее, чем первоначально рас-
считывали реформаторы (многие из них потом ставили это в
вину правительству), около 90% оптовых и розничных цен ста-
ли свободными. 29 января был подписан президентский указ «О
свободе торговли», который зафиксировал поистине революци-
онный переход к новой системе экономических отношений. Указ
предоставил всем предприятиям независимо от форм собствен-
ности, а также гражданам право без специальных разрешений
осуществлять торговую, закупочную и посредническую деятель-
ность, в том числе самостоятельно устанавливать цены на про-
дукцию. ондовое распределение производственной продукции
отменялось. ражданам и предприятиям разрешалось вести тор-
говлю (в том числе с рук, лотков и автомашин) в любых удобных
для них местах (за немногими исключениями вроде проезжей ча-
сти улиц и станций метро). онтроль за ценообразованием со-
хранялся лишь для предприятий-монополистов. Оптовая и роз-
ничная торговля подлежали демонополизации. Uаявки граждан и
трудовых коллективов предприятий, оформивших юридическое
лицо, на покупку имущества государственных и муниципальных
учреждений торговли и общественного питания подлежали удо-
влетворению в двухнедельный срок. азрешался беспошлинный
ввоз гражданами товаров из-за границы

34

.

араллельно пришлось осуществлять меры по финансовой

стабилизации и сокращению бюджетного дефицита

35

. се госу-

дарственные расходы, в особенности разорительные затраты на
гонку вооружений, подкреплявшие безумные претензии на роль
второй сверхдержавы, и практически безвозмездную поддержку
«дружественных» режимов на далеких континентах, были резко
сокращены. ущественно урезаны были и государственные ка-

651

MАА

12

‘€О T  U ОАЬ

вуют заметные улучшения

31

. оэтому он в мае, когда стало очевид-

но, что не все идет по намеченному плану и правительство начало
подвергаться резким нападкам, объявил публично: «айдар — это
находка»

32

. оэтому он, человек жесткий и лишенный каких бы то

ни было сантиментов, часто резкий в решениях и отношениях с
людьми, не чуждый обкомовского барства и византийщины, выде-
лил айдара, человека из совершенно иного караса, если восполь-
зоваться образом урта оннегута.  льцин сохранил к нему ува-
жительное отношение и после всех горьких перипетий, шел на
уступки в некоторых конфликтных ситуациях и, по свидетельству
самого айдара, никогда не позволял себе обращаться с вице-пре-
мьером и экс-вице-премьером как с «избыточно заискивающими
слугами»

33

. айдар не был единственным сотрудником президента,

не испытавшим на себе проявления его грубой натуры, —  льцин
был достаточно проницателен и умен, чтобы понимать, с кем и что
он может себе позволить, — но едва ли не единственным из тех, кто
по воле российского президента, придя из чужой для него среды,
был вознесен на высшие ступени государственной власти. осле
смещения &урбулиса в апреле 1992 г. именно айдар, назначенный
первым вице-премьером, а в июне утвержденный в должности ис-
полняющего обязанности председателя правительства, фактически
стал вторым человеком в государстве. аким образом, политиче-
ское обеспечение экономических преобразований на протяжении
всего 1992 г. было довольно надежным, если, конечно, не считать
колебаний самого  льцина, не раз поддававшегося давлению и объ-
ективных обстоятельств, и начавшей консолидироваться оппози-
ции реформам.

ак бы то ни было, в первые месяцы 1992 г. складывалась

ситуация, наиболее комфортная для реформаторов. Опираясь на
полномочия, предоставленные ему V съездом,  льцин издал ряд
указов, обеспечивших более или менее легитимную нормативную
базу для перевода экономики в квазирыночное состояние. яд за-
конов рыночного характера, пусть порой и в урезанном виде, уда-
лось провести в ерховном овете. ожалуй, единственным

650

T

АЬ

4

1992.

 U

, 

А MЬО  АMА   €У О  ОО

работал, хотя и не сразу, рубль. овершился переход от дефици-
та товаров к дефициту денег, стали возрождаться нормальные
стимулы общественного производства. Уже к весне совершилось
чудо: произошло насыщение потребительского рынка по многим
товарным группам. е в первые дни и недели, но в апреле—мае 
в магазинах появились сыр и колбаса — это было знаковым со-
бытием

37

. Уличная торговля всем, чем угодно, — от мяса и море-

продуктов до одежды и обуви, новой и second hand — приобрела
невиданный размах (и совершенно варварские формы). отни ме-
лочных торговцев, оставляя горы мусора, заполонили, например,
обширное пространство вокруг «етского мира» в оскве, в не-
посредственной близости от главного здания &, десятки лет
искоренявшего частную инициативу… е без некоторой зависти
то же самое за год-два до того я разглядывал на аршалковской
улице в аршаве. ак бы то ни было, люди начали избавляться от
унизительного добывания самых элементарных благ. 

Uа все это, однако, была заплачена исключительно высокая

цена. ократился объем производства. о официальным данным,
в 1992 г.  по сравнению с предыдущим годом упал на 14,5%,
промышленное производство — на 18%; а по сравнению же с
1989 г., когда началось абсолютное падение производства, — на
21,2 и 25,2% соответственно

38

(правда, видимо, не вполне учиты-

вался вклад теневой экономики). ами по себе эти показатели не
должны были вызывать особой тревоги: сокращение военного
производства и выпуска низкокачественной продукции, находив-
шей сбыт лишь в условиях острого дефицита, были неизбежным
результатом рыночных преобразований. Uначительно хуже было
другое.  оссии так и не был создан механизм самоподдержива-
ющегося роста, и падение производства растянулось практиче-
ски на все 90-е годы.  1992 г. инвестиции в основной капитал
упали на 40%, по отношению к 1989 г. — на 49%

39

. 

е удалось осуществить финансовую стабилизацию. на-

чале могло показаться, что инфляционный процесс под контро-
лем. след за естественным всплеском в январе (296%) инфля-

653

MАА

12

‘€О T  U ОАЬ

питаловложения

36

. ак пожарные, краткосрочные меры они бы-

ли необходимы и оправданны. о свести бюджет без дефицита
удалось только в I квартале 1992 г., а затем бюджетный дефицит
не позволил проводить внятную структурную экономическую
политику и на пристойном уровне финансировать социальную
сферу. о и другое на годы стало хронической болезнью россий-
ской экономики.

 те же месяцы была несколько реконструирована налоговая

система. алоговые реформы и в частности введение налога на
добавленную стоимость позволили хоть как-то поддерживать до-
ходную часть бюджета. &ыл легализован валютный рынок, рубль
стал конвертируемым внутри страны, в первые месяцы 1992 г. его
курс по отношению к доллару даже несколько окреп. оссия ста-
ла страной с экономикой, открытой вовне. &ыло положено нача-
ло приватизации государственной собственности.

/А  >О *

опытаемся оценить теперь ближайшие, в пределах 1992 г., соци-
ально-экономические и политические последствия начатых ре-
форм, поскольку без этого трудно понять перелом в политическом
развитии. режде всего, страна начала выходить из историческо-
го тупика, в который уверенно шла б

ó

льшую часть  века. бо

планово-распределительная экономика, позволявшая ценою вели-
чайших потерь мобилизовывать ресурсы для достижения амбици-
озных целей, все дальше уводила страну от магистрали развития
мировой цивилизации, ее величайшего изобретения — рынка. ри
всех сбоях, искривлениях и попятных шагах начался демонтаж
худшей разновидности монополии — государственной. ласть чи-
новника над производителем и потребителем была пусть и не лик-
видирована, но несколько ограничена (хотя бы временно). 

&ыла отведена угроза хозяйственного коллапса, полного

распада экономических связей, натурализации производства. Uа-

652

T

АЬ

4

1992.

 U

, 

А MЬО  АMА   €У О  ОО

адение производства, соединенное с высоким темпом ин-

фляции, повлекло за собой глубокое расстройство хозяйствен-
ных связей, которое, в свою очередь, рикошетом ударило по объ-
ему производства. нфляция обесценила оборотные средства на
счетах предприятий. иректора и новые владельцы предприятий
обратились к такой форме хозяйственных связей, которая была
широко освоена еще в условиях плановой экономики, когда она
подстраховывала ненадежность централизованных поставок, —
к бартеру. &артер надолго стал хронической болезнью россий-
ской экономики: он позволял предприятиям не только удержи-
ваться на плаву в условиях «дикого» рынка, но и уклоняться от
уплаты налогов.  середине 1992 г. резко обострилась проблема
взаимных неплатежей предприятий: по свидетельству етра и-
липпова, к этому времени российские предприятия почти поло-
вину всей продукции поставляли потребителям не только без оп-
латы, но и без надежды получить когда-нибудь за нее деньги

44

.

Это вынудило правительство согласиться на проведение взаимо-
зачета неплатежей и ослабить жесткость антиинфляционного
курса.

лубокие и резкие изменения произошли в материальном

положении больших масс людей. рудовые сбережения граждан,
хранившиеся на сберкнижках, были в результате инфляционно-
го всплеска цен обесценены также и номинально без какой-либо
компенсации хотя бы на перспективу. актически они, конечно,
подверглись конфискации задолго до того, ибо в условиях то-
тального дефицита были нереализуемы по существовавшим тог-
да ценам. о психологический шок от того, что было восприня-
то как одномоментная конфискация, нельзя недооценивать.

ало того. еформаторы рассчитывали и обещали, что по-

тери будут вскоре компенсированы иным образом: за счет роста
производства и доходов населения. Этого не произошло в прием-
лемых размерах ни в 1992-м, ни в последующие годы. ократи-
лись потребление, доходы, заработная плата. о расчетам Mео-
нида ордона и Эдуарда лопова, трудовые доходы отставали от

655

MАА

12

‘€О T  U ОАЬ

ция начала было снижаться из месяца в месяц и в июле достиг-
ла 7,1%

40

. о во второй половине года инфляционная спираль

стала раскручиваться вновь. ва обстоятельства сыграли здесь
решающую роль. о-первых, слабость властей, вынужденных, в
особенности после VI съезда, смягчать денежную политику под
натиском лоббистов: «ервы у наших директоров заводов ока-
зались покрепче, чем нервы у  льцина и айдара… — говорил
тогда мелев. — Uасадили цены, а через месяц-полтора взяли
друг друга за горло. ачался кризис неплатежей, когда никому
твоя продукция не нужна, никто тебе не оплачивает, и ты не оп-
лачиваешь, и раздался всеобщий вой: спасайте! одпечатайте
денег, спасите нас от наших обязательств, не дайте нам пойти по
миру, к банкротству, к безработице… адо было запустить пер-
вую, хотя бы педагогическую, я подчеркиваю, педагогическую
цепь банкротств. Tтобы встряхнуть директорский корпус, что-
бы они поняли: государство не обязано спасать… о тогда при-
шел еращенко и начал спасать всех»

41

. 

праведливости ради необходимо, однако, подчеркнуть, что

правительство и ентробанк были вовсе не свободны в выборе
маневра. Основную ответственность за разворот инфляции надо
возложить на профессионально некомпетентный и популистски
ориентированный ерховный овет. «оправки в бюджет вноси-
лись “с голоса” и практически в любой момент, — рассказывает
. ау. — &ыл случай (в июне 1992 г.), когда ерховный овет
оссии в течение нескольких минут проголосовал за удвоение
расходов федерального бюджета. азумеется, без какого бы то ни
было указания на источники доходов для покрытия дефицита»

42

. 

емаловажный вклад в расстройство денежной системы,

во-вторых, внесла неконтролируемая эмиссия в бывших союз-
ных республиках, особенно на Украине. азными путями ничем
не обеспеченные деньги проникали в оссию. олько осенью
1993 г. произошел окончательный раздел рублевой зоны.  ре-
зультате показатель инфляции в 1992 г. достиг астрономиче-
ской цифры 2500—2600%

43

. 

654

T

АЬ

4

1992.

 U

, 

А MЬО  АMА   €У О  ОО

и значительного числа работодателей, следовавших привычным
стереотипам мышления и поведения советских времен) — ха-
рактерные особенности российской социально-экономической
трансформации. се это имело как негативные, так и позитив-
ные последствия. « сли десятки миллионов безработных, спо-
собных в отчаянии поддаться любой демагогии и сокрушить ус-
тои общественного порядка, не заполнили российские города,
производство в которых сократилось чуть не вдвое, то объясня-
ется это, главным образом, заменой одномоментного устранения
избыточной занятости длительным ее сохранением на базе рез-
кого снижения зарплаты», — справедливо замечают ордон и
лопов

48

. о хотя обвальной безработицы не наступило, неко-

торые регионы (шахтерские поселки, городки военной промыш-
ленности и т. п.) превратились в подлинные «зоны бедствия».

опоставление масштабов социального расслоения и раз-

личий в доходах различных групп населения в советский и пост-
советский периоды чрезвычайно затруднено тем, что преоблада-
ющая часть доходов и потребления советской элиты поступала
в ее распоряжение, минуя статистически регистрируемую де-
нежную форму. е поддаются исчислению и доходы в теневой
экономике, сильно разбухшей в последние годы существования
. оэтому противопоставление «социалистического» об-
щества, якобы приближавшегося к идеалу равенства, кричащим
контрастам переходного общества, часто используемое в дема-
гогических целях, не имеет под собой серьезной научной осно-
вы.  все же не подлежит сомнению, что на коротком отрезке,
а именно в 1991—1992 гг., произошел заметный скачок в нера-
венстве распределения доходов. Это фиксируется стандартными
измерителями: распределения доходов по децилям, квентилям,
коэффициентом жини. оотношение между верхним и ниж-
ним децилями в 1991 г. равнялось 4,5, в декабре 1992 г. — 8, а в
середине 1993 г., по некоторым данным, — 16. а долю нижне-
го квентиля в 1991 г. приходилось 11,9% всех денежных дохо-
дов населения, верхнего — 30,7%, в 1992 г. — 6,0 и 38,3% со-

657

MАА

12

‘€О T  U ОАЬ

роста цен по меньшей мере в полтора-два раза, а легально начис-
ленные зарплаты и пенсии — в три раза и более. о их оценке,
история  века не знала примеров столь значительного сокра-
щения заработков в общенациональных масштабах

45

. добавок

расстройство хозяйственных связей, кризис неплатежей и пре-
ступные махинации управляющих на предприятиях, фактически
освобожденных от какого бы то ни было контроля, привели к то-
му, что миллионы трудящихся и в приватизируемом, и в государ-
ственном секторах оказались подвержены такой варварской
форме эксплуатации, как невыплата или серьезные задержки за-
работной платы, которую и без того обесценивала инфляция.
прочем, в 1992 г. масштабы этого явления были еще сравни-
тельно невелики.

 советские времена низкий уровень заработной платы и

пенсий в известной мере компенсировался развитой сферой низ-
кокачественных, но бесплатных и сравнительно доступных соци-
альных услуг. ри переходе к рынку она стала рушиться, порож-
дая дополнительные шоковые эффекты: «...шок был не в том, что
какая-то услуга подорожала, а в том, что раньше она ничего не
стоила. ежду дешевым и дорогим может быть весьма прилич-
ное, но измеряемое расстояние. ежду бесплатным и платным —
пропасть»

46

. 

ошмаром, преследовавшим всех разработчиков планов

экономической реформы с 1980-х годов, была угроза массовой
безработицы со всеми ее социальными последствиями.  общем
опасность оказалась менее грозной, чем ожидали. Уровень без-
работицы в 1991—1992 гг. увеличился с 3 до 5,2% и, постепен-
но повышаясь, лишь во второй половине 90-х годов достиг 10—
12%. ходные показатели наблюдались во многих странах
осточной  вропы сразу после начала реформ

47

. остепенность

роста безработицы, сохранение избыточной занятости при низ-
ком уровне и даже деградации заработков, консервация занято-
сти в ущерб эффективности (что отвечало предпочтениям не
только наемных работников, страшившихся потери работы, но

656

T

АЬ

4

1992.

 U

, 

А MЬО  АMА   €У О  ОО

форм примерно до 27%, но в последующие месяцы оно стало со-
кращаться и к ноябрю составило около 20%

50

. Однако и тогда, ко-

гда общественный климат для проведения реформ был еще наибо-
лее благоприятным, преобладало негативное отношение к их
основным, неотъемлемым составляющим. Осенью 1992 г. поло-
жительно относились к освобождению цен лишь 15% опрошен-
ных, отрицательно — 71% (в том числе категорически против вы-
сказались 50%). оля тех, кто осуждал освобождение цен,
превалировала (как правило, очень существенно) над теми, кто от-
несся к нему положительно, во всех социальных группах, кроме
предпринимателей.  декабре 1992 г. за установление государст-
венных цен на большинство товаров, кем бы они ни производи-
лись, высказывались 45% респондентов, на основные товары —
еще 30%, и лишь 10% выступали против вмешательства государ-
ства в ценообразование. е готово было общественное мнение
принять и широкомасштабную приватизацию.  сли против пере-
дачи в частную собственность небольших участков земли в 1992
г. высказались 6,2% респондентов, небольших предприятий и ка-
фе, магазинов — 22,2%, то против приватизации крупных земель-
ных участков выступали около 45% (за — 33,3%), больших заво-
дов и фабрик — 51% (за — 27%). астороженно относилось
общественное мнение и к привлечению иностранного капитала:
45% опрошенных полагали, что это приведет к вывозу природных
богатств и еще большему упадку экономики страны

51

. 

з всего этого следует вывод, что общество в целом не было

надлежащим образом подготовлено к проведению кардинальных
экономических реформ, не осознавало их неотложность, не пред-
видело их неизбежные издержки. равда, «запас прочности», со-
циальное терпение, позволявшее проводить непопулярные меры,
были еще относительно велики. астроения катастрофизма охва-
тили значительную часть населения, но число тех, кто, отвечая на
анкету, утверждал: «терпеть наше бедственное положение уже не-
возможно», после начального шока стало с конца 1992 г. сокра-
щаться, а тех, кто отрицательно оценивал положение собственной

659

MАА

12

‘€О T  U ОАЬ

ответственно. оэффициент жини вырос с 0,233 в 1990 г. до
0,327 в декабре 1992 г.

49

Ощущение социальной несправедливости происходивших

перемен стало быстро проникать в общественное сознание. ем
более что в выигрыше часто оказывались не самые эффектив-
ные работники и предприятия, а те, кто сумел воспользоваться
непоследовательностью экономической политики, вынужденны-
ми откатами курса на финансовую стабилизацию, прорехами 
в налоговой системе. А также те, кто продолжали гнать некон-
курентоспособную продукцию, реализуя ее по бартеру и избегая
неминуемого в упорядоченном хозяйстве банкротства. тала
стремительно разбухать и так называемая политическая рента —
доход, присваиваемый теми лицами, группами и организациями,
которые, нащупав болевые точки в разгоравшемся соперничест-
ве властей и проложив путь в коридоры власти, быстро научи-
лись добывать льготные кредиты, тарифные поблажки, экспорт-
ные квоты, иные привилегии. обро бы эти сверхдоходы
вкладывались в производство — на деле они широким потоком
потекли в сферу престижного потребления и/или за границу.
ного, собственно, и быть не могло в крайне нестабильной эко-
номике, утратившей важнейший ресурс — доверие населения к
государству и хозяйствующих субъектов друг к другу.

Экономические и социальные сдвиги нашли неоднозначное

отражение в общественном сознании. роведенные в то время со-
циологические опросы зафиксировали его раздвоенность, «несты-
куемость» некоторых доминирующих оценок и представлений. з
общедемократической (хотя и довольно расплывчатой) ориента-
ции преобладающей части населения вытекала установка на под-
держку долгожданных экономических реформ.  общем виде за
рыночные реформы в 1992 г. выступало бесспорное большинство,
хотя люди и начали за годы перестройки уставать, ожидая перемен
к лучшему в повседневной жизни. оковый эффект от всплеска
цен, когда наполнения рынка еще не произошло, по данным
О, довел в марте число выступающих за прекращение ре-

658

T

АЬ

4

1992.

 U

, 

А MЬО  АMА   €У О  ОО