Файл: Международная конференция Россия Украина Белоруссия пути интеграции.doc

— польские передачи и новости на националь­ных радиостанциях и телеканалах (разумеется, Западная Украина имеет возможность смот­реть польские телеканалы, где даже погоду предсказывают гораздо точнее! Уровень поль­ской журналистики не сравним с уровнем жур­налистики украинской, поэтому о настоящем уровне коррупции вокруг проектов Евро га­личане читают в польских газетах!); б) обра­зование — в Польше множество программ, позволяющих получить образование за те же деньги (или дешевле), что и в Украине; в) биз­нес — простота «старта»; г) карта поляка, кото­рую выдают не только тем украинцам, которые имеют этнические польские корни, но и тем, которые активно работают в обще­ственных организациях на польские или аме­риканские гранты с тем, чтобы насаждать польское мировосприятие на Украине. Польша не скрывает своего отношения к «младшей сестре». Чего стоит фильм Ежи Гофмана «Огнем и мечом», который беско­нечно транслировался украинскими телекана­лами. Чего стоит статья в «Виртуальной Полонии», во многих смыслах знаковая — «По­говорим об Украине откровенно». Польша считает, «для Путина и для российских вла­стей в целом, да и вообще для каждого рус­ского Украина в контексте Киевской Руси является ни чем иным, как колыбелью русской цивилизации», поэтому важнейшее завоева­ние Запада — отторжение Украины от России. «Сам факт проживания на территории Украины 10 миллионов русских и 32 миллио­нов людей, использующих русский в своем повседневном общении», представляет собой серьезную угрозу Украине». Доминирование русского населения Польша считает главным вызовом и предлагает США способствовать разделению Украины на «украинскую Украину», которая, по мнению поляков, зани­мает территорию в 346 тысяч квадратных ки­лометров и «русскую Украину» с территорией 257 тысяч квадратных километров. Видение Польши — необходимо как можно быстрее из­бавиться от «русской обузы».

То же самое — разделение — предлагает Украине и из США та часть экспертов, кото­рая не увлечена планами сохранения целост­ности страны путем полного подавления русского фактора. Так, в 2005 году профессор Итан Бергер писал: «Украинцы, которым не­безразлично будущее страны, могут заду­маться о перспективе разделения. Это трудно сделать, особенно решить, где проводить гра­ницу. Но альтернативы могут быть еще хуже, чем разделение, которое может привести к сильной нестабильности в стране. Украинцы, которые не хотят вновь подчиняться Москве, выиграют в том смысле, что у них появится возможность создать новое государство, кото­рое будет больше соответствовать их пред­почтениям. Реализовать такой проект можно путем референдума, проводимого под наблю­дением ОБСЕ».

Но оказалось, вопрос «Где проводить гра­ницу?» не имеет простого ответа, поскольку вообще видят границы Украины иными, чем они существуют, а линия цивилизационного раскола между «Большой Украиной» и «Боль­шой Галичиной» не устраивает Запад, по­скольку раздел Украины на «украинскую» и «русскую» усиливает Россию, а в американ­ском прочтении противоречит плану Зби-гнева Бжезинского оторвать Украину от России и тем самым воспрепятствовать воз­рождению империи. Вырождающаяся Украина, где народ доведен до полного отчая­ния, а элита заточена под западный проект, Украина без России будет устраивать Запад до самого последнего своего дня и часа, пока остатки украинской государственности не рас­сыплются в прах.

Трахимёнок С.А.: Представляю следующего докладчика - Сергея Павловича Горбачёва, к.п.н., ведущий военный обозреватель по ве­дущим проблемам Черноморского флота, старший преподаватель кафедры журнали­стики Филиала МГУ в г. Севастополе и до­клад: «Новейшая история ЧФ России: прецеденты и феномены. Историко-полити-ческий обзор».

Горбачёв Сергей Павлович

кандидат политических наук, ве­дущий военный обозреватель по проблемам ЧФ РФ (Украина):

Было бы нелогично, если бы на нашей кон­ференции, проводимой в Крыму, на берегу Чёрного моря, мы бы в прямой постановке не затронули комплекс проблем Черноморского флота. Собственно, именно благодаря нали­чию здесь военного флота Россия смогла включить в состав Империи Крым, опираясь при этом, прежде всего, на военно-морскую компоненту созданной в Екатерининские вре­мена системы обеспечения безопасности го­сударства и отстаивания его интересов. В этом смысле и примечательной, и показательной является сама хронология событий тех лет: 19 апреля 1783 г. Государыней Екатериной под­писан «Рескрипт о присоединении к Россий­ской Империи Крыма и Тамани», 13 мая 1783 г. в Ахтиарскую (ныне Севастопольскую) бухту зашла эскадра кораблей, ставшего пер­вым командующим ЧФ вице-адмирала Ф.А. Клокачёва, а 14 июня 1783 г. был заложен Се­вастополь - Святой город, или, как его чаще называют, город славы, ставший главной мор­ской крепостью Юга России. В этой связи, обратив ваше внимание на неко­торые аспекты вчерашней дискуссии, хотел бы отметить: именно на юге российское дер­жавное руководство искало выходы в мир, начав «рубить окно в Европу» много веков назад.

Как известно, истоки зарождения и развития флота и мореплавания на Руси неразрывно связаны именно с Черным морем, которое в древности называлось Русским. Наиболее глу­бокие корни русское мореплавание имело на юге. Отсюда же в течение длительного вре­мени исходили главные угрозы. В этой связи, начиная с XVII века, Россия ведет здесь целый ряд кровопролитных войн, в результате побед прирастая территориями, повышая свой ста­тус и способность эффективно решать ком­плекс масштабных геополитических задач. Говоря об этом, надо отметить: главным теат­ром Восточной (Крымской) войны по своим целям, участвующим силам, театрам, послед­ствиям, ставшей, по сути, Первой мировой войной, были Крым, Кавказ и Придунавье. Именно с Турцией Россия больше и чаще всего воевала как на суше, так и на море. Если же боевых действий не велось, то всегда учи­тывались потенциальные угрозы, исходившие с южного направления, со стороны Турции, как, например, в Великую Отечественную войну или в эпоху «холодной войны». Доста­точно сказать, что одним из поводов Кариб­ского кризиса (1962 г.) стало размещение на территории Турции американских ракет типа «Луна», направленных на южные районы

СССР.

Более того, метаморфозы и трансформации последних двух с половиной десятилетий сви­детельствуют о том, что бассейн Черного моря и прилегающие к нему территории на рубеже веков превратились в одну из самых конфликтных зон. При этом стоит подчерк­нуть: очаги некоторых конфликтов располо­жены в пределах границ СССР (Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия, бывшие се­верокавказские автономии, Крым, Приднест­ровье). Рядом - Балканы, Курдистан, Ближний Восток, где, собственно, и варится сегодня кухня мировой политики. К слову, Россия, присутствуя на ней, всегда оперировала по­

средством сил Черноморского флота, с 1964 года на постоянной основе решавшего задачи в Средиземном море, которое вместе с Азово-Черноморским бассейном составляло опера­ционную зону флота. Особо подчеркну для тех, кто не знает или заблуждается: наш флот, безраздельно доминировавший в Черном море, был предназначен для действий за Чер­номорскими проливами. В этой связи следует отметить: степень использования сил ЧФ по сравнению с другими флотами СССР была самой высокой, что, в том числе, было об­условлено периодическим обострением во­енно-политической обстановки в Восточном Средиземноморье в связи с активизацией арабо-израильского противостояния. Это и 67-й, и 73-й, и 82-й годы, Кипрский кризис 74-го, а также рецидивы «дипломатии каноне­рок», проводимой 6-м флотом США в отношении той же Ливии в 80-е годы. Нали­чие постоянно развернутой советской Среди­земноморской эскадры, костяк которой составляли силы ЧФ, в значительной мере позволяло сдерживать силу и гасить кон­фликты, а нашей стране быть полноправным игроком на этой площадке. Коренным образом ситуация изменилась два­дцать лет назад, после событий «августа-91», юбилей которых негромко был отмечен в Рос­сии, впрочем, как и на Украине. В сущности, именно с тех событий ведет свое начало но­вейшая история Черноморского флота. Напомню: уже 24 августа 1991 года с провоз­глашением Акта о независимости Украины ее Верховный Совет принял постановление «О воинских формированиях на Украине», в со­ответствии с которым ставшее независимым Украинское государство, правда, пока фор­мально брало под свою юрисдикцию все объ­единения и части Советских Вооруженных Сил, находившиеся на ее территории. Реали­зация этого решения заняла некоторое время, но уже 6 декабря 1991 г. украинский парла­мент принял пакет документов по военным вопросам, впоследствии было объявлено, что это - день рождения ВС Украины (приняты За­коны «О Вооруженных Силах» и «Об обо­роне»). Киев перешел к практической реали­зации продекларированного им. Процесс этот шел неоднозначно, противо­речиво, что было вполне естественным, т.к. именно на украинской территории располага­лась самая мощная (после нашей группы войск в европейских странах) группировка. (О том, как это было, в частности, рассказано ад­миралом И.В. Касатоновым в розданном участникам нашей конференции специ­альном выпуске журнала «Международная жизнь» - «История без купюр»). Основой военного строительства на Украине также стали заявления ее руководства о безъ­ядерном статусе и внеблоковости государства. В этой связи сразу же возник комплекс про­блем, к разрешению которых 30 декабря при­ступили главы государств Содружества, подписав соглашение по стратегическим силам и о вооруженных силах и пограничных войсках. При этом Черноморский флот был отнесен к стратегическим силам, решающим задачи в интересах всего СНГ. Однако в этот же день президент Л.М. Кравчук заявил о реа­лизации права Украины на создание собствен­ной армии с 3 января 1992 года. Это заявление подвело итог уже проделанного в течение че­тырех месяцев пути, продемонстрировавшего как наличие особой позиции Украины по во­енным вопросам, так и стремление Киева к быстрому дезавуированию или постепенной ревизии ранее достигнутых договоренностей. Такая практика в последующем, как правило, носила деструктивный характер, что со всей очевидностью продемонстрировал растянув­шийся на годы процесс разрешения судьбы Черноморского флота бывшего СССР и опре­деления его нового статуса, для краткости его назвали флоторазделом. При этом в основу своей деятельности Киев положил тради­ционные, проверенные столетиями прин­ципы. Основные из них: «Не зъим, так надкусю», «Ласкаво телятко двух маток сосет» и «Трех «Х» - «хуторянство, холопство и ха-пужничество». Приверженность этим принци­

пам проявилась с первых же дней «незалежно-сти», была апробирована и используется сего­дня на всех властных и иных уровнях - и по «вертикали», и по «горизонтали». Черномор­ский флот результаты практического приме­нения идеологии и механизмов «надкусывания», «трех «Х» и «ласкавого те-лятки» ощутил практически первым. Парадокс, но факт: когда в Киеве и Москве в 1991-1992 годах делили властные кресла и, как говорится, в одном контексте с этим распихи­вали по карманам и банковским ячейкам «рас­пиленное» наследство почившего в Бозе СССР, моряки-черноморцы смогли для Рос­сии сохранить свой флот, основные силы ко­торого оказались на территории, находящейся под юрисдикцией Украинского государства. Именно моряки обеспечили его пребывание и функционирование в своих исторических, созданных ими же базах, в одночасье оказав­шись за рубежом. При этом было создано не только несколько уникальных прецедентов, но и проявлены настоящие феномены, повто­рить которые уже никому не возможно. Прежде всего, говоря об этом, необходимо от­метить: события на южном флоте страны стали, по сути, первым межгосударственным конфликтом обретших независимость держав. (Я не говорю в данном случае о конфликтах, своими корнями уходящих в последние годы истории СССР). Черноморский флот, про­исходившее в Севастополе стали лакмусовой бумажкой состояния и вектора зародившихся и проходивших свое становление российско-украинских отношений. И даже сегодня, спу­стя 20 лет, о какой бы проблеме, существующей между Киевом и Москвой, ни говорилось, всегда вспоминается околофлот­ская проблематика, в т.ч. «временная» дисло­кация Российского ЧФ на украинской территории, даже устраиваются провокации, типа попыток захвата «Студенческим брат­ством» черноморских маяков. Российско-укра­инские отношения и сегодня выстраиваются с обязательным учетом именно флотского фак­тора.

Второе. Черноморцы явили миру прецедент: многотысячный военно-морской организм (военнослужащие и гражданский персонал -порядка двухсот тысяч человек), оперативно-стратегическое объединение, обладающее ядерным оружием, жизненные органы кото­рого расположились на огромной территории от Измаила до Батуми, от сирийского Тартуса до Киева, отказался подчиняться распоряже­ниям новой политической элиты, в миг про­зревшей от ранения осколками национального самосознания. В этом смысле напрашиваются определённые исторические параллели: именно военные моряки шли в авангарде революционных событий в 1905 году (вспомним восстание на «Потемкине», крейсер «Очаков», лейтенанта П.П. Шмидта). Также вспомним 1917-й год. Моряки также участвовали в разгоне Учредительного собра­ния в январе 1918 года (тогда матрос Железняк заявил: «Караул устал...»), а также вспомним март 1921 года - Кронштадтский мятеж, изме­нивший конфигурацию экономики введе­нием НЭПа.

Третий прецедентный момент. Черноморский флот в течение нескольких месяцев (с декабря

4. г. до августа 1992 г., т.е. до официального начала т.н. переходного периода), не подни­мая мятежных флагов, на деле никому не под­чинялся. При этом моряки, стремясь сохранить единство флота, надеялись на при­нятие руководством Российской Федерации, ставшей правопреемницей Советского Союза, конкретных и эффективных решений, соот­ветствующих их чаяниям. Скорее на основе интуиции (хотя она базировалась на знании истории, опыте флотской службы и здравом смысле) они прекрасно понимали: раздел флота в любом его виде может привести лишь к одному - его гибели. В конце концов, к очереди на понимание роли и значения Чер­номорского флота для России дошло и руко­водство страны, наконец, решившись на принятие принципиальных решений в апреле

5. г. и в дальнейшем - Ялтинских соглаше­ний от 3 августа 1992 г.

Четвёртое. С 5 по 20 января 1992 г. практиче­ски безропотно, без явных протестов в трех военных округах - Киевском, Одесском и При­карпатском, а также в других военных форми­рованиях, личный состав был приведен к новой военной присяге. Черноморцы отказа­лись это делать. Флот удалось сохранить еди­ным, в воинских и трудовых коллективах не произошло раскола по национальному при­знаку. При этом в течение почти шести лет флот решал свойственные ему задачи под символикой несуществующего государства. Боевые корабли и вспомогательные суда вы­ходили, в том числе, и за пределы Черного моря под Военно-морским флагом СССР (до 12 июня 1997 г.).

Ещё один важный момент. В условиях декла­рируемой департизации и деидеологизации как в Вооруженных Силах, так и в целом в стране, флот проявил себя мощной полити­ческой силой. При этом мы вправе говорить о «феномене адмирала Касатонова» - «первого лица» в процессе разрешения флотской судьбы, своими действиями опровергшего по­пулярный в начале 90-х лозунг «Армия - вне политики». Занимая должность командую­щего флотом в начале флотораздела, по сути, на пике российско-украинского противостоя­ния, он проявил себя как масштабная лич­ность, настоящий лидер, поддержанный массами. Причём, не только моряками-черно­морцами, но и севастопольцами и крымча-нами, своё прошлое, настоящее и будущее связывающими с Россией. И таких - большин­ство. Он проявил себя и как дипломат, и как флотоводец, и как успешный администратор. Вполне закономерно: его фамилия в тот пе­риод находилась в верхних строчках рейтин­гов самых влиятельных политических деятелей страны. При этом мы можем назвать фамилии военачальников, также проявивших себя в 90-е годы на политическом поприще: Лебедь, Рохлин, Макашов, впоследствии -Трошев и др. Но адмирал И.В. Касатонов вы­деляется из их ряда тем, что, в отличие от них, достиг конкретного результата - благодаря ему для России сохранен Черноморский флот. Подчеркнем: он - единственный, кто реализо­вал свой замысел в полном объеме. Дальновидные, обоснованные и просчитан­ные действия (зачастую, правда, присутство­вал и элемент случайности) обеспечили защиту интересов России, всего Содружества (и объективно - Украины) в регионе Причер­номорья, на Юго-Западном стратегическом направлении. Морская составляющая оборон­ной системы страны сохранена. Следует также особо отметить: именно Чер­номорский флот стал гарантом стабильности в бассейне Черного моря, минимизировав ре­гиональные конфликты (Грузия, Абхазия) и не допустив превращения Крыма, находяще­гося в центре «коромысла» «Дуги нестабиль­ности» (Синьцзян-Памир-Центральная Азия-Каспий-Кавказ-Черное море-Балканы-Адриатика), в регион «горячего» конфликта. Следующий момент, представляющийся принципиальным. Околофлотская проблема­тика и сегодня является фактором влияния на характер, темпы международной деятельно­сти, внешнеполитических инициатив всех сил, так или иначе имеющих интересы в окон­чательно оформляющемся Каспийско-Черно-морском геополитическом пространстве. Сегодня Черное море стало, как отмечалось, внутренним европейским морем, где каждая страна ЕС, включая далекую Португалию, имеет свои интересы. О своих жизненно важ­ных интересах здесь еще в 1996 г. заявили США. И это вполне объяснимо. Черное море - важнейший узел энергопотоков и транспорт­ных коридоров, перспективным является и его шельф. В этой связи трудно переоценить роль Черноморского Флота в обеспечении как без­опасности в регионе, так и необходимого ба­ланса сил после утраты нашей доминанты в Причерноморье, продолжающегося состоя­ния замороженности российско-грузинских отношений, стремления к региональному ли­дерству Турции и Румынии, реализации замы­слов по размещению американской ПРО у рубежей России, а также в связи с Олимпиа­