Файл: Левиафан выпуск 5.pdf

61

измерениям  человеческого  и  около-человеческого  опыта  от-

крыло многообразие неожиданно свежих, динамичныхе, живых 

картин их жизненных пространств, пронизанных мифами, ду-

ховными практиками, магией и ритуалом. В них обнаружились 

новые зоны философствования, экзистирования, действия, со-

зерцания и слова.

Если  4ПТ  и  возвращается  к  наследию  консерватизма,  то  в 

формате особого авангардного освоения и перекройки консер-

вативных интуиций в духе консерватизма революционного, свя-

занного с живой, горячей духовной традицией, переосмыслен-

ной, если использовать терминологию Мартина Хайдеггера, в 

перспективах новой метафизики и онтологии, соразмеренных с 

узловыми моментами истории бытия. 

В этом контексте 4ПТ теоретически реинтегрирует гениаль-

ные концепции Карла Шмитта — «Политического», «друга  — 

врага»  ,  «решения»  (Entscheidung),  «чрезвычайной  ситуации» 

и  др., например, в теорию многополярного мира (ТММ), предпо-

лагающую выяснение диалектики понятий «свой» — «чужой», 

«иной — враждебный» , «дополнительный — альтернативный», 

«рядоположенный — оппозитный» при фиксации границ циви-

лизаций и определении сфер коммуникации, трансгрессии, иден-

тичности, различия, противоположностей, противоречий и т. д. 

Особым значением для контргегемонистского дискурса 4ПТ 

обладает  шмиттовская  теория  «коллективного  исторического 

идеализма», где «в качестве субъекта выступает не индивидуум, 

а  конкретный,  исторически  определяемый  социально  единый 

народ, сохраняющий сквозь разные формы и стадии существо-

вания качественное единство, духовную непрерывность тради-

ции и органическую свободу воли, динамической и наделенной 

своим собственным законом»

1

.

4ПТ  обращается  к  необычным  часто  не  попадающим  в 

фокус  культурного  мейнстрима  открытиям  в  философии, 

филологии, психологии глубин, которые позволяют выстраивать 

1

    см.  Дугин  А.Г.  5  уроков  К.  Шмитта  для  России,  Современник  , 

1992, № 7

Мелентьева Н. В.

 Пролегомены к евразийской версии

62

Часть I. Контргегемония

сложнейшие взаимоотношения между полюсами цивилизаций и 

культур, предполагающими тонкие пропорции в таких системах 

отношений, как «дружба», соперничество, инаковость, диалог, 

признание отличности себя от «другого», конфликт, война и т.д.

В освещении тематики многополярного мира 4ПТ привлека-

ет глубинные размышления Жильбера Дюрана о диурнических 

и ноктюрнических типах воображения, лежащих в основании 

разных культур, а также о различных типах противоположно-

стей, — бинарных, эквиполентных и градуальных, — порожда-

ющих неодинаковые структуры и конфигурации Логоса

1

.

«Грамшизм справа» алена де Бенуа

Евразийский контргегемонистский дискурс интегрировал в 

себя  консервативно-революционную  идеологию  «новых  пра-

вых» Алена де Бенуа (во Франции, так называемый «грамшизм 

справа»,  в  котором  последовательно  критикуются  принципы 

современного западного либерализма, а именно:

•  рынок как антитрадиционный принцип чистого количе-

ства, редуцирующего многообразие жизни к экономике, 

коммерции, материальному факту; 

•  отказ  отПолитического,  переход  от  власти  (политики) 

к  «управленьицу»,  деполитизация  и  лишение 

человека  права  участвовать  в  сфере  государственного 

строительства;

•  коммерциализация  культуры,  приводящая  к  торжеству 

низменных  и  плоских  ее  образцов  и  утрате  духовного 

наследия ;

•  торжество  атомарного  индивидуума  и  индивидуализма 

как антропологических принципов, 

•  идеология  прав  человека,  ставшая  современной 

религией;

1

    Колесов  В.В.  Древняя  Русь:  наследие  в  слове.  Мудрость  слова. 

СПб.:  Филологический  факультет  СПбГУ,  2011,  Дугин  А.Г.  В  поисках 

темного логоса (философско-богословские очерки). М.: Академический 

проект, 2012

63

•  потеря коллективной идентичности, в том числе этниче-

ской, народной, национальной; 

•  идея  гражданина  мира  и  нового  кочевничества, 

«номадизма» без корней, родины, отечества;

•  единообразие 

глобалистского 

однополярного 

либерального проекта;

•  обеднение  культур,  утрата  традиций,  навязывание 

народам 

светского 

материалистического 

или 

позитивистского мировоззрения;

•  культ вещизма, превращение всех форм жизни в товарные 

отношения, 

•  расслоения сообщества по экономическому признаку, 

отказ  от  идеи  справедливости  и  социального 

государства и т. д.

Хотелось  бы  отметить,  что  в  недрах  философии  евразий-

ства не только блестяще аккумулирована критика современного 

мира, капитализма и либерализма в их современном состоянии, 

но  и  разработана  идея  парадигмального  характера  модерна  и 

постмодерна,  составляющих  подоплеку  современного  мира, 

их  исторической,  пространственной  и  временной  детермини-

рованности,  рукотворности,  релятивности,  ограниченности  и 

деконструируемости

1

.

метаполитика:  

фундаментализация политического дискурса

Осмотр  и  актуализация  ресурсов  евразийского  контргеге-

монического тезауруса свидетельствует о том, что он выстроен 

полноценно, с множеством работающих схем, концептов и па-

радигм, разделяемых, признанных и принятых на вооружение 

мировой контргегемонистской мыслью.

Но дело в том, что кризисность современного мира, его на-

растающая эсхатологичность рождает новые требования к кон-

тргегемонистскому дискурсу и его носителю.

1

   Дугин А.Г. Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. М.: 

Евразийское движение, 2009

Мелентьева Н. В.

 Пролегомены к евразийской версии

64

Часть I. Контргегемония

Современные стратегии отказа от евроцентризма, создание 

теории  многополярного  мира,  формирование  коллективного 

контргегемонического  полюса  или  альянса  контргегемоний 

предполагают переход от политики к более высокому уровню 

теоретизирования и практики — к уровню метаполитики. Это 

предполагает новые интеллектуально-духовные измерения по-

литического делания — например, реанимацию идеи полити-

ческой теологии, поднимающей политологический дискурс на 

новый уровень осмысления, ставящей вопросы экзистенциаль-

ного, онтологического и богословского порядка применитель-

но к политике. И, во-вторых, речь может идти о привлечении 

в  новый  контргегемонический  политологический  дискурс  ре-

зультатов исследований огромного спектра гуманитарных дис-

циплин — философии, истории философии, искусства, фило-

логии,  теологии,  социальной  антропологии,  этносоциологии, 

геополитики и других наук. 

Фундаментализация  интеллектуального  дискурса  контрге-

гемонии,  придание  ему  глубинного,  философского  и  теоло-

гического  характера,  предполагает  поиск  новых  измерений 

субъекта, актора, резидента контргегемонического процесса, и, 

во-первых, конституирование его как интеллектуальной силы, 

и во-вторых, постановка вопроса о новом качестве его пребы-

вания в мире, о способе его экзистирования и качестве его эк-

зистенции.

Поэтому  наряду  с  тематизацией  перспектив  субъекта  кон-

тргегемонии в горизонтальном (условно) измерении, ставится 

вопрос о вертикальном, духовном, онтологическом его статусе. 

Глобальный революционный альянс

В  рамках  горизонтальных  стратегий  Четвертой  Политиче-

ской Теорией рассматривается сценарий консолидации одиноч-

ных интеллектуалов, выбравших в свободном волеизъявлении 

путь контргегемонии, в глобальную мировую революционную 

элиту — Глобальный Революционный Альянс, имеющий транс-

национальный, экстерриториальный характер. Далее речь идет 

65

о вхождении контргегемонистского альянса в контакт с: 1)по-

литическими элитами государств-«ревизионеров» (то есть го-

сударств, не вписавшихся в глобальную гегемонию, оппониру-

ющих ей в режиме мягкого или жесткого сопротивления, как 

правило, в границах «цезаризма»

1

 и «трансформизмо

2

) и 2)«го-

сударств, находящихся в прямой оппозиции гегемонии (Иран, 

Северная Корея, Сербия, Венесуэла, Боливия, Эквадор и т.д.), 

что может предоставить Глобальному Революционному Альян-

су  привилегированные  стратегические  площадки»;  далее  сле-

дует «под-государственный анализ политических партий и дви-

жений разных стран, отвергающих гегемонистский дискурс, а 

также носителей контрггемонии в академических средах, в сфе-

ре философии, искусства, культуры, и интеграция их в контрге-

гемонистскую элиту». Далее ставится задача «разворачивания 

самых  разнообразных  интеллектуальных  стратегий,  бросаю-

щих вызов аксиоматике Модерна», и «трансформирования их 

в  ресурс,  когда  глобальная  революционная  элита  обращается 

к Теории Многополярного Мира и к Четвертой Политической 

Теории как к своей теоретической базе». Приблизительно так 

описывается горизонтальный срез глобальной стратегии совре-

менной теории контргегемонии Международного евразийского 

движения

3

.

«Кто?» политического процесса контргегемонии

Второй аспект, который мы обозначили как «вертикальный», 

озабочен качеством субъекта в современном мире, в том числе 

1

    Цезаризм  —  политический  режим,  при  котором  авторитарная 

власть  организуется  на  псевдодемократических  принципах.  Правитель, 

сосредоточив в своих руках верховную власть в полном объеме, сохраняет 

при этом демократические учреждения и формально признает, что власть 

делегирована ему народом, который остается единственным сувереном.

2

   Трансформизмо (transformismo, «трансформация», «преобразование»); 

в МО термин используется в оригинале и означает балансирование между 

уступками  гегемонии  (приватизация,  рынок,  ВТО,  демократизация, 

западные стандарты образования и политической системы) и стремлением 

сохранить суверенитет страны и власть правящей элиты.

3

   Дугин А . Г. Контргегемония./ Теория международных отношений М.: 

Академический проект, 2013.

Мелентьева Н. В.

 Пролегомены к евразийской версии